и  невестка,  чем-то  похожая  на  Зайку.  Высокая
стройная блондинка сурово выговаривала Тане:
   - Ешь немедленно печенку, потом икру, прямо ложкой.
   Вдвоем с соседкой мы остались только после ужина. Таня спросила:
   - Хочешь персик?
   Я покачала головой, у самой тумбочка ломится от  снеди,  дети  приволокли
почти весь ассортимент супермаркета, прихватили даже несъедобный авокадо.
   В палату со шприцем на изготовку влетела медсестра.
   - Давайте, девочки, готовьте  попочки,  сейчас  снотворное  кольну.  Таня
улыбнулась:
   - Катенька, возьми персиков для  дочки.  Смотри,  сколько  еды  натащили,
пропадет ведь. Катенька обрадовалась.
   - Ну спасибо, Виноградова, вечно балуешь. Знаешь,  я  тебе  лучше  сейчас
реланиум уколю, а то от этого до обеда в себя приходить будешь.
   Потом повернулась ко мне:
   - Васильева, шов не болит?
   Я решила последовать примеру опытной Тани:
   - Катюша, возьмите для девочки конфет, компот и чайку прихватите. Столько
принесли, мне не осилить.
   Медсестра расцвела.
   - 215-я палата всегда такая приятная, как хорошие люди, так здесь. Сейчас
я вам все укольчики поставлю.
   И девушка, подхватив кульки, убежала.
   - Зарплата копеечная, - вздохнула Таня, - мужа нет,  а  дочка  маленькая.
Кстати, насчет палаты она права. В прошлый раз я здесь же лежала, а на твоей
койке такая симпатичная тетка оказалась.  Представляешь,  тоже  Виноградова,
однофамилицы. То-то сестры злились,  они  всех  по  фамилии  кличут,  а  нас
пришлось по именам звать.
   - Почему в больнице только фамилию называют? Таня хихикнула.
   - Чтобы к нам жалости не испытывать.  Так  -  просто  тела:  Виноградова,
Васильева... А если по имени, уже какое-то личное отношение  получается.  Но
нас пришлось именовать Катя и Таня.
   Я чуть не свалилась с кровати. Катюша Виноградова лежала на этой кровати!
Ну да, она же рассказывала, что ей делали три  операции.  Таня,  не  замечая
моего удивления, принялась сплетничать:
   - Такая приятная женщина оказалась. К счастью, у нее ничего серьезного  -
рак молочной железы.
   - Ничего себе, ерундовая болячка.
   - Конечно, - серьезно сказала соседка, - просто чепуха. Сделали операцию,
провели химиотерапию, и здорова. Девяносто пять процентов излечиваются, если
вовремя пришли, вот если рак крови или моя  меланома!  Главное,  чтобы  было
ради чего жить. Знаешь, тут одна тетка лежала, так ее кошки спасли!
   - Кошки?
   - Ну да. Она одинокая, инвалид первой группы, с раком легких. Лежала,  не
вставая. Ходила за ней ухаживать патронажная сестра из Красного Креста.  Ну,
больная целый день кисла, стонала и ждала смерти. Тут медсестра возьми и  не
приди. А у тетки две кошки. К вечеру киски есть  стали  просить.  Та  лежит,
встать не может. Наутро кошки  просто  плакать  начали:  жратвы  нет,  лоток
полный. В общем, на следующей день пришлось больной с койки  сползать,  мыть
кошкам туалет и варить им  яйца.  Еще  через  день  выползла  на  улицу,  не
подыхать же животным с голоду. Короче, когда про нее через месяц  в  Красном
Кресте вспомнили, несчастная умирающая окна мыла. Ее  сюда  на  обследование
направили, наш Свистунов только руками развел: здорова. Вот тебе и кошки.  А
Катюша, к сожалению, совсем одна жила.
   - Детей не было?
   - Сын. Только за границей работает, приехать не смог, все  письма  писал.
Еще подружка приходила несколько раз, армянка,  Натэлла,  вкусные  баклажаны
приносила с грецкими орехами. А так никто.  Ой,  нет,  впрочем,  как-то  раз
мужчина заехал. Катюша его как увидела, побелела вся и как  крикнет:  "Зачем
явились!" Потом они о чем-то В коридоре пошептались. Молодой парень  совсем,
лет тридцати, черненький. Но  он  ее  здорово  расстроил.  Катюша  в  палату
вернулась и давай тазепам глотать,  наверное,  поэтому  и  скандал  такой  в
столовой устроила.
   - Скандал?
   - Ну да. У нас диета разная, и сидели поэтому в  столовой  не  вместе.  С
Катюшей две женщины соседствовали - Аня  Вельяминова  и  Танечка  Костикова.
Стали ужинать, только запеканку подали, как Катюша вдруг на ноги вскакивает,
тарелка с пудингом об пол  шмякнулась,  варенье  в  разные  стороны.  Стоит,
трясется, словно в лихорадке, и на одной ноте кричит
   "Хватит глупости рассказывать! Все поняла, страшная, страшная..."  Просто
истерический припадок. Больные испугались, за врачом побежали. Тут  же  укол
всадили -  и  в  палату.  Свистунов  потом  объяснял,  что  у  некоторых  от
химиотерапии крыша едет. Главное, девчонки, что вместе с ней за одним столом
сидели, клялись, что ничего  ужасного  не  говорили.  Наоборот,  смеялись  и
пересказывали друг другу недавно прочтенные любовные романы.
   После  этого  недоразумения  Катюша  совсем  замкнулась   и   практически
перестала разговаривать с соседкой. Целую неделю пролежала лицом  к  стенке,
даже обедать не ходила. Потом, правда, отошла. Однажды ночью Таня  услышала,
что Катя плачет. Женщина слезла с кровати и принялась  утешать  подругу.  Та
повсхлипывала немного, потом пробормотала: "Не могу  тебе  рассказать,  зато
знаю теперь, что все дело в страшной..."
   Как Таня ни пыталась узнать. Катя  так  и  не  сказала,  кто  и  что  так
напугало ее.
   - Мужчина,  который  приходил  к  ней,  был  такой  высокий,  полноватый,
блондин?
   - Нет, скорее лицо кавказской национальности, имя еще  такое  странное  -
Ика, Мика, Миса, как-то так. Он только в палату сунулся, а Катюша  крикнула:
"Зачем явились, Ика Давидович?" - или Миса Байдович, в общем,  не  по-русски
звучало.
   - Может, Искандер Даудович?
   - Точно, Искандер Даудович.  И  вид  у  парня  соответственный  -  волосы
черные, глаза карие, лицо смуглое.
   Таня устала и принялась устраиваться поудобнее  в  кровати,  засыпая.  От
меня улетели остатки сна. Искандер Даудович, так звали следователя,  который
занимался Романом.  Интересно,  зачем  он  приходил  к  Катюше?  Дело  давно
закрыто, парнишка на зоне. Что побудило  следователя  поехать  к  женщине  в
больницу?
   Меня выписали на седьмой день. Сняли швы и  выгнали.  Правда,  в  четверг
торжественно привели в операционную  и,  заморозив  руку,  за  десять  минут
убрали липому. Совсем не  больно.  Пока  Свистунов  трудился  над  опухолью,
вокруг толпилось человек десять врачей, тревожно поглядывавших  на  больную.
Здорово же я их напугала,  если  всем  коллективом  ждут,  что  опять  тапки
отброшу.
   Дети  привезли  мать  домой  с  такими   предосторожностями,   словно   я
превратилась в фигурку из яичной скорлупы. Несмотря на дикую жару,  "Вольво"
завалили пледами и подушками. Аркадий ехал со скоростью 50 километров в час,
окна и люк на крыше закрыли. В холле стояла заплаканная Ирка  и  крестящаяся
Серафима Ивановна.
   - Где собаки? - удивилась я полной тишине.
   - В кладовой заперли, а то еще толкнут, - всхлипнула Ирка.
   На большой кровати  лежала  килограммовая  коробка  шоколадных  конфет  и
несколько томов новехоньких детективов.
   - Совершенно не хочу спать! Великолепно себя чувствую.
   - Ладно, ладно, - прощебетала Зайка, подталкивая меня к  одру,  -  ложись
давай и не  спорь.  Кстати,  Кешка  сгонял  в  "Макдоналдс",  хочешь  "Ройал
чизбургер"?
   Чудеса, да и только. До сих пор  моя  любовь  к  гамбургерам  вызывала  у
домашних здоровое отвращение.  Сколько  выслушала  упреков  и  замечаний.  А
теперь, надо же, в кровать подают. Определенно, быть больной совсем неплохо.
После обожаемого чизбургера захотелось курить. Я слезла с ложа  и  принялась
искать халат. Тут же влетел Аркадий.
   - Почему встала?
   И как только услышал, под дверью, что ли, лежал?
   - Пойду покурю.
   - Ни в коем случае, -  отрезал  сыночек,  -  только  в  постели.  Видишь,
пепельницу на столик поставили.
   Было отчего онеметь! До сих пор вся семья боролась с пагубной  привычкой.
В доме курю только  я,  поэтому  домашние  проводили  политику  откровенного
геноцида. Стоило тайком зажечь в комнате сигаретку, как они слетались словно
коршуны  и  начинали  заклевывать.  В  конце  концов  для  моего  общения  с
"Голуазом" отвели чуланчик площадью примерно три квадратных метра, где  Ирка
хранит тряпки, швабры и веники.  После  того  как  сигарета  превращалась  в
окурок, последний следовало  незамедлительно  выбросить  в  помойное  ведро.
Упаси бог спустить бычок в  унитаз.  Гадкие  дети  начинали  на  все  голоса
возмущаться, заметив кусочек плавающего в воде фильтра. А  сейчас  разрешают
курить  в  кровати!  Нет,  определенно,  в  положении  умирающей  есть  своя
прелесть.
   Я вдохнула ароматный дым,  проглотила  очередную  шоколадку  и  принялась
листать обожаемую Нейо Марш. За дверью  раздалось  тихое  царапанье,  собаки
пытались пролезть в спальню.
   - Входите, мальчики, Банди, Снапи...
   - Это я, - раздался из коридора неуверенный голос, и Александр Михайлович
робко вдвинулся в комнату.
   В правой руке полковник сжимал букет роз,  в  левой  -  бутылку  страстно
любимого мной ликера "Айриш крим". Похоже, что бедняга истратил  на  подарки
всю свою не слишком большую зарплату. В полном восторге я стала  садиться  в
подушках.
   - Ой, нет, - испугался приятель, - лежи, пожалуйста,  не  двигайся.  Экий
ужас с тобой приключился. Женька говорит, теперь главное  -  режим,  хорошее
питание и никаких волнений.
   - Много Женька понимает!
   - Все-таки врач по образованию.
   - Его клиенты одни трупы, - захихикала я, - меня ему рановато лечить.
   Александр Михайлович воткнул букет в вазу  и  ничего  не  сказал  о  горе
окурков. Просто взял  и  вытряхнул  их,  потом  вымыл  пепельницу,  вытер  и
поставил на столик.  Потрясающе!  Следовало  использовать  ситуацию  на  всю
катушку.
   Откинувшись  в  изнеможении  на  подушки,  я  сильно   дрожащим   голосом
прочирикала:
   - Расскажи, как подвигается дело Виноградовой.
   - Кого?
   - Ну той женщины, которую вынесли мертвой из онкодиспансера.
   - Понятия не имею, - сообщил приятель, - у меня такого не было.
   - Следствие ведет капитан  Евдокимов  из  отделения  на  Товарной  улице.
Можешь узнать подробности?
   - Это еще зачем?
   Я схватилась за сердце и прошептала:
   - Воды!
   Приятель подскочил к кровати со стаканом.
   - Бога ради, только  не  волнуйся,  все  узнаю,  если  хочешь.  Ты  такая
бледная!
   Конечно, глупый толстячок, я бледная.  Раньше  ты  всегда  видел  меня  с
нарумяненными щеками, а сейчас лежу без макияжа. Утром в зеркало без слез не
взглянешь! И ведь всегда такая: бледная, просто синяя, личико  тощенькое,  а
никогда ничем не болела. И  самочувствие  сейчас  просто  прекрасное,  такой
прилив сил, хоть в пляс пускаться. Но никому  не  расскажу  об  этом.  Пусть
думают, что бедной бледненькой Даше два часа до смерти осталось.
   - Скажи, - прошелестела я дрожащим шепотом, - а с Викой Пановой что?
   - Ничего, - пожал плечами полковник. - Панова сильно пила, растеряла всех
друзей, последнее время побиралась у ларьков. Когда бутылки  сдавала,  когда
просто  рубли  выклянчивала.   Водила   к   себе   бомжей   и   сомнительных
собутыльников. Сначала подумали: ее кто-то из алконавтов и убил. Да очень не
похоже. Те действуют просто - ножом или табуреткой. И потом, в  доме  ничего
не пропало. Кстати, нашли почти тысячу долларов. Огромная сумма для подобной
дамы.  Искали  в  риэлторской  конторе,  куда  она  обращалась  для  продажи
квартиры. Но  агент,  милая  женщина,  никогда  не  замечалась  ни  в  каких
махинациях. Да и покойная договор не оформляла,  просто  выясняла  ситуацию.
Правда, дала объявление в  "Из  рук  в  руки",  и  к  ней  приходили  четыре
человека. Одну мы установили - Рогова  Антонина  Матвеевна,  проживающая  на
Полярной  улице.  Остальные  остались  неизвестными.  Старушки  у   подъезда
рассказали, что видели даму в красивой иностранной машине и мужчину довольно
крепкого телосложения. "Просто жирный колобок", - как сказала  одна  бабуля.
Причем с дамой Панова куда-то ездила, но вернулась назад целой и невредимой.
Мужик приходил вечером, и после его ухода живой  Вику  не  видел  никто.  Но
установить личность не удалось. Послушай, я тебя не утомил? Может, заснешь?
   Я вяло махнула рукой. Александр Михайлович выбрался из кресла и  пошел  к
двери. На пороге приятель  внезапно  обернулся.  Я  успела  согнать  с  лица
торжествующую улыбку и, прикрыв глаза, с усилием  попробовала  помахать  ему
рукой.
   - Лежи, лежи, - испугался полковник, - не надо поворачиваться.
   Он тихонько прикрыл дверь и на цыпочках пошел по коридору. Я  засунула  в
рот край одеяла и принялась давиться беззвучным хохотом. Да, во мне,  должно
быть, пропала великая актриса!

ГЛАВА 15

   Утро началось со звонка пейджера.  Павловские  хотели  видеть  бесплатную
рабочую силу. Прежде чем позвонить Виолетте, я надела халат и  высунулась  в
коридор. Стояла звенящая  тишина,  даже  не  было  слышно  цоканья  собачьих
когтей.  Куда  все  подевались?  Вызванная  Ирка  немедленно  дала  отчет  о
передвижениях домашних. Аркашка поехал в  Бутырскую  тюрьму  на  свидание  с
подследственным. Маруся в Ветеринарной академии, там  сегодня  рожает  пони.
Оля и Серафима Ивановна взяли близнецов, собак и двинулись на водохранилище.
   Жара стоит жуткая, вот и решили, пусть псы поплавают.
   Так, значит, Кешки не будет до вечера. Он  все  время  жаловался,  что  в
Бутырке не хватает камер для встреч с подзащитными и  приходится  по  полдня
париться в  очереди.  Пони  тоже  не  сразу  родит,  небось  часов  до  пяти
промается. Зайка и няня усядутся себе в  тенечке  с  вязанием  и  торопиться
домой не станут. Осталось избавиться от Ирки, и путь на свободу открыт.
   Я  отправила  домработницу  в  аптеку,  позвонила  Павловским   и   стала
собираться. Одевшись,  спустилась  в  гараж  и  обнаружила,  что  ключей  от
"Вольво" нет. Мерзкие дети, хорошо зная свою мать, решили помешать ей уехать
из дому. Даже искать не стоит, ясно, что отлично спрятали. Помнится,  Джеймс
Бонд выдирал какие-то проводки из мотора, соединял их, и машина  великолепно
ехала, но я так не умею. Ну не глупо ли прятать ключи? Неужели  не  понятно,
что можно взять такси?
   - Вы слышали, какая у нас приключилась неприятность? - спросила на пороге
Виолетта.
   - Нет, а что?
   - Ужас, - всплеснула руками старушка. - Жена Игорька пыталась покончить с
собой.
   Оказалось, что позавчера вечером соседка принялась звонить в дверь Ксюши.
Пожилую  женщину  раздражал  несмолкавший  детский  крик.  Сначала  старушка
пыталась связаться с нерадивой матерью по телефону, но трубку никто не брал.
Дверь тоже не открывали. Плач ребенка  нарастал.  Тогда  обозленная  бабушка
вызвала милицию. Приехавший  патруль  послушал  отчаянный  вопль  и  взломал
дверь. Ксющу нашли на кровати. Рядом лежала записка: "В  моей  смерти  прошу
никого не винить". Глупая девчонка приняла  какое-то  лекарство  и  потеряла
сознание. "Скорая помощь" доставила ее в Склиф, и  там  реаниматоры  вернули
дурочку к жизни.
   - Конечно, - сокрушалась Виолетта, - Ксения абсолютно не пара Игорьку. Ни
по  происхождению,  ни  по  воспитанию.  К  сожалению,  мальчишка   совершил
глупость, сделал дурочке ребенка,  да  потом  еще  и  женился.  Но  здесь  я
виновата - всегда воспитывала в нем благородство, жалость к обездоленным - и
вот результат. Глупый, ранний, абсолютно ненужный брак.  Не  скрою,  хотела,
чтобы  они  разошлись,  но  такой  страшный  конец!  Просто  ужасно.  Игорек
абсолютно лишился покоя, твердит, что виноват в попытке самоубийства Ксении.
   - Она же не умерла! - вставила я.
   - Бедный мальчик все равно изводится,  -  махнула  рукой  Виолетта,  -  у
Светочки   опять   заболело   сердце,   Альберт    Владимирович    заработал
гипертонический криз. Из-за одной маленькой дурочки столько неприятностей  у
семьи! Вы белье принесли?
   Пришлось тащиться по ужасной жаре в прачечную, где мне было сказано,  что
белье еще не готово. К  счастью,  на  этом  поручения  закончились,  и  меня
благополучно отпустили домой. Я доковыляла до кафе, где видела в прошлый раз
Игоря с Алиной Кармен, заказала огромную порцию мороженого и  стала  думать,
куда податься. Вряд ли подруга Кати Натэлла приехала в такую жару с дачи! Но
женщина оказалась дома, и мы договорились о встрече через час.
   Квартира Натэллы выглядела  запущенной.  По  полу  мотались  клоки  пыли,
занавески побурели, ковры, скатанные в рулоны, стояли в углу.
   - Уехали в Подмосковье, от жары убежали, - пояснила Натэлла.  -  Вы  меня
случайно застали - помыться приехала. Откуда Катюшу знали?
   - В больнице вместе лежали, звонила вам в день похорон,  но  не  застала,
пришлось хоронить Катюшу в одиночестве.
   - Так это вы провожали бедняжку в последний путь! -  заохала  Натэлла.  -
Бедная моя подружка! Как узнала - дочь  сказала,  что  вы  звонили,  -  чуть
разума не лишилась. А выехать с дачи не могла! Внука-то оставить не  с  кем!
Дочь с зятем работают как проклятые! Надо же, какое горе! Вот  ведь  болезнь
какая въедливая. Вроде вылечилась, отлично себя чувствовала  и,  пожалуйста,
умерла.
   - Ее убили, - сказала я  тихо.  Полное  добродушное  лицо  Натэллы  разом
покинули краски.
   - Как убили? - прошептала армянка.
   - Отравили, подмешали в капельницу ядовитое вещество.
   Натэлла схватилась за сердце и кинулась к холодильнику.
   - Не  может  быть,  -  бормотала  пораженная  подруга,  пытаясь  накапать
трясущимися руками валокордин, - как же  так!  Неужели  врачу,  который  так
страшно ошибся, ничего не будет?
   Я внимательно поглядела на взволнованную армянку. Полная, уютная  фигура,
добродушное выражение  круглого  простоватого  лица,  крупные  карие  глаза,
волосы, окрашенные хной. Скорей всего чудесная жена, мать и бабка. Наверное,
великолепно готовит всякие национальные блюда, посыпанные орехами и  кинзой.
Вон какая толстенькая. Дочь и зять, должно  быть,  обожают  бабушку,  а  муж
Натэллы зарабатывает на всех  деньги.  Наверное,  такой  истинный  армянский
мужчина: высокий, смуглый, властный и женушку свою любит...
   Плавные размышления прервал стук входной двери, и  в  маленькую  кухоньку
вполз, именно вполз, а не вошел "истинный армянский джентльмен". Никогда еще
я так ужасно не ошибалась. Во-первых, супруг оказался русским,  с  абсолютно
рязанской внешностью: голубые глаза, редкие светлые кудри и  нос  картошкой.
Во-вторых, он был совершенно, как-то картинно пьян. - Тусенька, - произнесло
нетрезвое явление, плюхнулось на свободный стул и громко икнуло. По кухоньке
поплыл стойкий аромат  водки,  прошедшей  через  организм.  Натэлла  страшно
покраснела. Лицо, шея и даже плечи женщины стали густо-бордового цвета.
   - Ваня, - произнесла она суровым голосом, - как ты мог нажраться в  такую
жару!
   Глупый вопрос, как будто алкоголику могут  помешать  высокие  или  низкие
температуры! Мой третий муж, с  которым  я  рассталась  из-за  его  любви  к
бутылке, пил водку, проснувшись ночью, как другие - воду. Что там  жара  или
холод! У пьяниц автономная от  природы  терморегуляция,  и  здоровый  сон  в
ледяной луже, как правило, не приносит им вреда.
   Не обращая внимания на сетования жены,  Ваня  уронил  голову  на  стол  и
громко захрапел. Натэлла взглянула на меня.
   - Видите, что с человеком можно сделать? Был отличный инженер, работал  в
КБ. Жили как люди, квартиру получили, машину купили, дачу  построили.  Потом
перестройка, конструкторское бюро развалилось, сотрудники убежали кто  куда.
Ваня в рызные места потыкался, да только инженеры нигде  не  нужны.  Еле-еле
пристроился вахтером в кооператив  "Атомщик".  Здесь  рядом,  через  дорогу.
Зарплата копеечная, и он ее целиком пропивает, как  только  получит;  деньги
начал из дома таскать, вещи воровать...
   Она безнадежно махнула рукой. Ваня продолжал спать,  Натэлла  выпила  еще
порцию валокордина и спросила:
   - Так что же будет врачу, который убил Катюшу? Я пожала плечами:
   - Его не нашли.
   Армянка уставилась на меня карими глазами, слегка  похожими  на