а просто как зомби. Да прикажи  ей
ее кумирша раздеться донага и пойти  в  Кремль,  Подушкина,  не  сомневаясь,
выполнила бы данное указание. Полное, безоговорочное подчинение.
   - Это она свела тебя с поставщиком?
   - Да, - подтвердила студентка.
   - И кто он? Где живет?
   Настя помялась немного, но раскололась.
   - Никита Коростылев, на бульваре Карбышева. Взяв с нее  твердое  обещание
отправиться завтра к наркологу, я спустилась в машину и  почувствовала,  как
от голода у меня подвело живот. Однако интересная информация...  не  слишком
ли много женщин падает в этой истории под поезд  метро?  Носом  чую,  смерть
Кати Михайловой как-то связана с покушением на Лиду.  А  барыга  Коростылев,
представитель криминального мира, не он ли  похититель  девочек?  И  что  за
отношения связывали его с  покойной  Верой?  Ясно,  Подушкина  находилась  в
центре всей истории. Увела Надю и Полю из дома, и, возможно, она,  и  именно
она, побывала у нотариуса. Интересно, кто и за что убил сестер Подушкиных? Я
ни на минуту не верю в самоубийство старшей. И дело Даже не в том,  что  она
не могла набрать и отпечатать: записку, дело в другом: исполнилась ее  мечта
- Вера получила потрясающую  роль,  и  в  такой  момент  уходить  из  жизни?
Настолько не правдоподобно и невероятно, что...
   Раздался громкий треск. Задумавшись, я не заметила, что джип передо  мной
затормозил, и вломилась ему прямо в багажник.
   Левая передняя дверь распахнулась, высунулась нога в безупречном  ботинке
из кожи антилопы, следом показался ее владелец - немного рыхлый мужчина  лет
шестидесяти. Так-так, на "парнишек" такого возраста я еще  могу  производить
впечатление.
   Мужчина подошел к "Вольво" и хорошо поставленным голосом поинтересовался:
   - Уважаемая, вы ушиблись?
   - Абсолютно цела, - успокоила я  ere.  -  Страшно  жалею  о  случившемся,
оцените ущерб,  немедленно  заплачу.  Не  желаете  деньгами,  могу  заняться
ремонтом...
   Мужчина улыбнулся и принял весьма театральную позу. Выглядел он и  впрямь
эффектно. Красивое породистое лицо плейбоя, чуть тронувшаяся жирком, но  все
равно отлично сохранившаяся фигура. Да и как  воспитан!  Случай  ведь  очень
неприятный, я кругом виновата, а он не ругается, не кричит...
   - Давайте решим проблему до приезда ГАИ, -  предложила  я,  но  тут,  воя
сиреной, возник бело-синий "Форд".
   Пожилой милиционер с нахмуренными бровями двинулся в нашу сторону. Но при
виде пострадавшего водителя восторженно заулыбался:
   - Феликс! Что случилось? Пострадавший развел руками:
   - Вот, "поцеловались".
   - Ну сейчас я этой бабенке врежу, - пообещал мент.  -  Будет  знать,  как
нарушать правила.
   - Что вы, спасибо, конечно, но не надо, - запротестовал  Феликс.  -  Дама
готова заплатить за ущерб.
   - Ну-ну, - буркнул гаишник, раздраженно поглядывая на "Вольво",  он  явно
жаждал моей крови. - Сами, значит, разберетесь?
   - Конечно, конечно, - засуетился Феликс. - Отправляйтесь по своим делам.
   Патрульный вздохнул, потом с неожиданной робостью попросил:
   - Автограф не дадите? А то ребята ни в  жисть  не  поверят,  что  с  вами
разговаривал.
   Феликс достал визитную карточку и спросил:
   - Как тебя зовут?
   - Николай, - потупился кабанообразный страж дорог.
   Я  во  все  глаза  глядела  на  происходящее.  Похоже  подбила   какую-то
знаменитость,  только  вот  кого?  Осчастливленный  мент   умчался.   Феликс
артистично тряхнул роскошной гривой и вопросительно посмотрел на меня.
   Я полезла в кошелек:
   - Сколько? Он замялся.
   - Багажник, наверное, менять придется. Может, сначала в сервис скатаемся,
оценим?
   Я пришла в полный ужас. Потерять столько времени в  мастерской,  лучше  я
заплачу вдвое дороже.
   - Нет-нет, называйте вашу сумму. Феликс замахал руками:
   - Ну не знаю, вдруг ошибусь...
   - Назовите большую, нет у меня времени никуда ездить!
   - Даже со мной? - кокетливо прищурился мужчина.
   - А что в вас такого особенного, чтобы я меняла свои планы?
   Вид у плейбоя стал растерянный.
   - Разрешите представиться - Феликс Лазарев.
   - Дарья Васильева, - ответила я, - так говорите  скорей,  сколько  я  вам
должна, и разъедемся побыстрей.
   -  Вы,  наверное,  не  поняли,  -  окончательно  растерялся  и   удивился
потерпевший, - я - Феликс Лазарев!
   - Меня только ноги плохо слушаются, а уши в полном порядке, - успокоила я
его, -  я  слышу  вас  прекрасно  и,  кажется,  тоже  представилась  -  Даша
Васильева...
   Лазарев очумело посмотрел на меня и ткнул пальцем куда-то под капот.
   - Вам все равно придется побывать в сервисе. Я вылезла и  обнаружила  под
машиной лужу. Так, все ясно, пробила радиатор. Пнув ни  в  чем  не  повинный
"Вольво" ногой, я с досадой прошипела:
   - Черт бы вас побрал с вашим дурацким джином, придется теперь мою  машину
в гараж на тросе катить.
   - Вы же сами в меня въехали, - стал почему-то оправдываться Феликс.
   Но мне было недосуг терять здесь время, поэтому я вытащила визитку:
   - Вот адрес и все телефоны, составьте смету и сообщите.
   Затем села в "Вольво" и вытащила мобильник. Надо звонить в  техпомощь.  В
стекло поскреблись.
   - Ну? - рявкнула я.
   - А вам не хочется получить мою визитку? - кокетливо осведомился Феликс.
   - Как-нибудь обойдусь, - брякнула я, тыча пальцем в кнопки  и  выходя  из
себя от того, что в техцентре наглухо занято.
   Мужчина отошел, а я висела на телефоне, тихо  радуясь,  что  происшествие
случилось в крайнем правом ряду  и  на  мою  голову  не  сыплются  проклятья
водителей, вынужденных объезжать место происшествия.
   Тихий стук в боковое стекло, это опять Феликс.
   - Давайте дотащу вас до дома, - предложил Лазарев.
   - Есть трос?
   Мужчина кивнул. Мы сцепили машины и покатили в Ложкино.
   У дверей дома прогуливалась с близнецами Серафима Ивановна.
   - Что случилось? - испугалась няня.
   - Радиатор пробила, - пояснила я, но Серафима Ивановна  уже  не  слушала,
она закатила глаза и ахнула:
   - Бог мой, господин Лазарев, это вы!
   Мой "тягач" приосанился и бархатным голосом пророкотал:
   - Феликс к вашим услугам.
   - А у нас, как назло, Катя с Ирой уехали, - невпопад сообщила старушка, -
побегу заварю вам чаю сама, Ольга так не умеет.
   И она с невероятной резвостью  понеслась  в  дом,  забыв  про  коляску  с
близнецами. Я  недоумевала.  До  сего  дня  Серафима  Ивановна  ни  разу  не
предложила  нам  что-нибудь  приготовить!  Пришлось  пригласить  Лазарева  в
гостиную.
   Маня и Ольга, сидевшие в креслах, подскочили, как наскипидаренные.
   - Феликс! - вскричали они в один голос.
   - Муся, - возопила Маня, - откуда ты его знаешь?
   Все это надоело мне до зубовного скрежета,  поэтому  я  весьма  невежливо
огрызнулась в ответ:
   - Я совершенно незнакома с данным  господином.  Въехала  случайно  в  его
багажник, а он оказался настолько любезен,  что  дотащил  меня  до  дома  на
тросе. Совершенно не понимаю, почему все так млеют при его виде!
   - Ну ты даешь! - восхитилась Зайка, потом спросила моего спутника:
   - Можно звать вас просто Феликс?
   - Конечно, мой ангел! - ласково сказал гость.
   - Не обращайте внимания на Дарью, - пустилась в  объяснения  невестка,  -
она у нас человек дикий, телевизор не смотрит совсем,  так,  иногда  новости
глядит... Пойду чай приготовлю, а ты, Машка, - бегом за пирожными.
   Глядя, как они проворно понеслись на кухню, я обозлилась  окончательно  и
полюбопытствовала:
   - Так кто вы такой?
   Лазарев замялся, он явно не привык быть неузнанным.
   Все объяснялось просто. По первому каналу  вот  уже  год  демонстрируется
российский сериал, рассказывающий о непростой жизни дворянской семьи в конце
восемнадцатого  века.  Так  сказать,  наш   ответный   удар   Санта-Барбаре.
Популярность серий просто феноменальная, к тому же их показывают  в  пиковое
время - 21.30. Можно сказать, вся страна сидит у телевизора, только  я  одна
составляю исключение. Я, если приползаю к этому времени  домой,  предпочитаю
читать в кровати детективы. Лазарев играет в ленте главную роль -  богатого,
знатного и благородного Феликса Оболенского. Каждая женщина нашей необъятной
России, не  задумываясь,  отдала  бы  правый  глаз,  чтобы  познакомиться  с
актером, но господин Случай выпал на мою долю, а меня, честно говоря, данная
встреча совершенно не колышет.
   Примчались Серафима Ивановна, Зайка и Маня. Откуда ни возьмись  появились
закуски и блюда с пирожными.
   Домашние   принялись   с   пристрастием   допрашивать   актера.    Феликс
обворожительно улыбался и раздавал комплименты. Мне он нравился все меньше и
меньше - он напоминал сладкую карамельку.
   В разгар веселья вошли Капитолина и Аркадий.
   - Посмотрите, кто у нас  в  гостях!  -  заходясь  от  восторга,  завопила
Маруся.
   - Кто? - спокойно спросила Капа, подсаживаясь к столу.
   - Да сам Феликс, это страшно популярный актер, вроде Брюса Уиллиса.
   - В самом деле? - вежливо отреагировала Капитолина. - Простите, но  я  не
смотрю фильмов и редко включаю телевизор.
   Сразу две придурочные в одной семье! Такое показалось для  телезвезды  уж
слишком, и он стал откланиваться.
   Не успел джип отъехать, как Маня накинулась на усталую Капу:
   -  Ну,  достали  младенца?  Когда  дадут?  В  глазах  американки  сначала
появилась легкая растерянность. Может, в этот момент  в  ее  голову  впервые
пришла простая мысль - дети не всегда  приносят  только  радость.  Но  потом
вздохнула и, обратившись к Манюне, как к взрослой, сказала:
   - Просто кошмар. Ваши чиновники - жадные гарпии.
   Весь день Капа провела, бегая по  длинным  коридорам  разных  учреждений.
Разные-то они разные, но люди в них вели себя одинаково. Стоило  им  увидеть
паспорт американской гражданки, как моментально требовалась  мзда.  Без  ста
долларов невозможно миновать даже секретаршу.
   - У нас в Америке тоже берут взятки, - возмущалась Капа,  -  но  уж  если
приняли деньги, то обязательно выполнят просьбу. А у вас совсем не так.
   Забирают купюры и отсылают с легким сердцем просителя куда подальше.
   Миновав с десяток кабинетов и лишившись почти всей наличности в кошельке,
Капа наконец набрела на чиновницу,  не  взявшую  ни  копейки  и  принявшуюся
решать проблемы весьма деловито. Все оказалось легко и сложно  одновременно.
Да, Капитолина могла получить ребенка хоть завтра, следовало только соблюсти
несколько  условий.  Во-первых,  младенцу  нужно  быть  полным  сиротой  или
отказным, во-вторых, его никто не берет на воспитание в России...
   - Что-то не понимаю, - напряглась Зайка.
   -  Сама  сначала  не  сообразила,  -  вздохнула  Капа.  -  Если   девочка
воспитывается в детском доме, но у нее есть мать или отец,  не  отказавшиеся
от  родительских  прав,  удочерить  ее   нельзя.   А   таких,   оказывается,
большинство.
   - Я тоже не врубилась, - влезла Манюня, - Отдали ребенка в приют, значит,
не нужен! Почему не хотят совсем отказаться?
   - Боятся потерять статус многодетной семьи и денежное пособие, -  пояснил
Кеша, - некоторые дамы из, так сказать, определенных социальных слоев рожают
по восемь, девять младенцев и  всех  спихивают  государству.  Но  все  равно
считаются по закону
   Многодетными.  А  это  льготы  при  оплате  жилья,  бесплатный  проезд  в
транспорте и многое другое...
   - Возмутительно! - вскипела Маня. - А о детях кто-нибудь подумал?  Так  и
проживут без ласки!
   - Dura lex, sed lex, - заявил наш адвокат.
   - А попроще нельзя? - совсем обозлилась Маня.
   - Закон суров, но это закон, - перевела я крылатое латинское выражение  и
спросила:
   - Значит, никаких шансов? А что, круглых сирот нет?
   - Почему? Есть, - ответила Капа, - только их берут  российские  граждане,
иностранцам отдают тех, кто  никому  не  нужен.  Это,  как  правило,  тяжело
больные дети. Вот завтра должна ехать в  детский  дом,  там  покажут  таких.
Очень прошу кого-нибудь из вас меня сопровождать, одной тяжело разобраться.
   Она обвела  нас  умоляющим  взглядом.  Так,  сейчас  каждый  из  домашних
быстренько придумает повод, чтобы отделаться от "родственницы",  -  И  Капой
придется заниматься мне. Так и вышло. У Кешки уже назначена встреча, у Зайки
- зачетная контрольная,  по  арабскому  языку.  Полную  готовность  смотреть
младенцев высказала только Маня, но ей велели отправляться завтра в колледж.
Я вздохнула:
   - Ладно, когда выезжаем?

ГЛАВА 19

   Для поездки пришлось взять Зайкин "Фольксваген". Травмированный  "Вольво"
с утра отправился в техцентр залечивать раны. Мы влезли в пропахший любимыми
Ольгиными духами салон и покатили на Третью Пролетарскую улицу.
   Лучшего района для детского  приюта,  кажется,  не  придумаешь.  Со  всех
сторон торчат трубы, вдоль  дороги  тянутся  ряды  разнокалиберных  гаражей.
Четырехэтажное  типовое  здание  школы  стоит  в  глубине  большого,   плохо
заасфальтированного двора. Ворота  и  калитка  заперты,  но  между  прутьями
дырка. Мы с Капой легко проникли внутрь.
   Кабинет директора на первом этаже -  словно  напоминание  о  шестидесятых
годах. Я вошла внутрь большого, застеленного линолеумом помещения и  ощутила
себя шестиклассницей, вызванной  на  ковер.  На  стене  бессмертная  картина
"Ленин и дети", в углу  у  окна  примостился  гипсовый  пионер  с  горном  и
настоящим галстуком, вдоль  стены  стеклянные  шкафы  с  табличкой  "Подарки
шефов". Сейчас из-за громадного письменного стола грозно поднимется директор
из моего детства - Игорь Павлович и недовольно скажет:
   - Васильева, ты что себе позволяешь? Явилась в школу  в  красных  чулках!
Здесь тебе не танцплощадка.
   Отгоняя  непрошеное  видение,  потрясла  головой  и  увидела  директрису,
крупную даму в синем кожаном костюме. На столе  табличка:  "Анна  Степановна
Мирная".
   - Меня прислали  из  министерства,  -  на  безупречном  русском  сообщила
Капитолина и вынула из сумочки паспорт и какую-то бумажку.
   Начальница повертела документы в руках и весьма любезно сказала:
   - Могу предложить шесть детей. Возраст от трех с половиной до семи лет.
   - Лучше совсем маленького, - поспешила заявить Капа. - А годовалых нет?
   - Такие в Доме малютки, а вы приехали в  детский  дом,  -  пояснила  Анна
Степановна.
   - Понятно, - кивнула Капа. - Как посмотреть детей?
   Мирная повернулась на вертящемся стуле и вытащила тоненькую папочку.
   -  Так,  Леночка  Филимонова,  три  с  половиной  года,  рост   семьдесят
сантиметров, вес одиннадцать килограммов. Правый глаз отсутствует.
   - Как?! - оторопела Капа. Анна Степановна развела руками:
   - Малышка упала лицом на железную игрушечную машину и лишилась  глаза.  У
ребенка бронхиальная астма, энурез, задержка развития и дефект  привратника.
Это клапан в желудке. Станете смотреть?
   - Ну да... - пробормотала растерянно Капитолина. - Впрочем, подождите,  а
другие, ну те, чуть постарше... у них что?
   - Эти еще хуже, - махнула рукой Мирная, - Леночка самая здоровенькая.
   По огромной лестнице забрались  на  третий  этаж.  Директриса  распахнула
дверь. Поражала тишина. В комнате,  на  большом,  довольно  потертом  ковре,
среди редких разбросанных игрушек молча  сидели  и  лежали  дети.  Некоторые
беззвучно ковырялись с машинками и лысыми куклами, другие просто пребывали в
ступоре - этакие юные старички с неулыбчивыми личиками и потухшим взглядом.
   Откуда-то издалека слышался плеск воды и недовольный голос:
   - Ну, Володина, я тебя убью, опять обосралась, дебилка недоделанная.
   - Маргарита Львовна, у нас посетители, - громко одернула ее директриса.
   Из туалета выплыла тучная баба в грязном белом халате. Под  рукой  у  нее
повисло тоненькое существо с крохотной мордашкой.
   - Где Филимонова? - осведомилась Мирная.
   - Вон, у окна сидит.
   Мы подошли к девочке. Сосредоточенно сопя, та выковыривала ворс из ковра.
   -  Лена!..  -  позвала  воспитательница.  Ребенок  поднял  личико.   Меня
передернуло. Через всю ее  щеку  шел  уродливый  шрам  -  наверное,  хирург,
зашивая крайне  неаккуратно  рану,  забыл,  что  работает  с  лицом.  Правая
глазница  со  сжатыми  запавшими  веками,   рот   полуоткрыт,   беспрестанно
двигающиеся руки.
   - Ну, - спросила Анна Степановна, -  берете?  Не  в  силах  говорить,  мы
затрясли головами.
   Минут через десять, сидя в машине, пытались успокоиться.
   - Как это ужасно! - смогла наконец выдавить из себя Капа. - И почему дети
там молчат?
   - Разговаривать не умеют, - пояснила я, - отстают в развитии.
   Кто-то постучал в дверцу. Мы увидели толстую, неопрятную воспитательницу,
но на этот раз на ее грубоватом лице сияла улыбка.
   - Откройте.
   Мы впустили тетку в салон. Распространяя  удушливый  запах  пота,  гостья
плюхнулась на сиденье и осведомилась:
   - Иностранка кто? Только с ней говорить буду!
   - Мы обе гражданки других государств, -  поспешила  я  заверить  женщину,
вытащив из сумочки свой французский паспорт. Хорошо, что ношу его  с  собой,
документ не раз выручал меня из щекотливых положений.
   Капа показала свой. Воспитательница изучила его и осталась довольна.
   - Эмигрантки, что ль? Мы кивнули.
   - Вот и хорошо, - повеселела тетка, - а то настоящие  штатники  не  сразу
врубаются в суть. Значит, ребеночка хотите, а Ленка убогая не понравилась? И
правильно, ей до Америки не долететь, не сегодня - завтра помрет...
   Мы слушали потрясенно, не в силах вставить словечко.
   - Могу предложить нормальный вариант, - сообщила женщина.
   - Что это значит? - удивилась я.
   - А вот что... - ответила бабиша, - есть тут  неподалеку  одно  местечко.
Дети - на выбор, абсолютно здоровы, медицинские карты на руках.
   - А как же юридические формальности?
   - Все берем на себя. Абсолютно законным путем получаете нужные документы,
осечек до сих пор не случалось.
   Капа напряженно молчала.
   - И сколько такое стоит? - практично поинтересовалась я.
   - Десять тысяч долларов, - сообщила воспитательница.  -  Если  сейчас  вы
берете ребенка, через три дня можете улетать. И потом, у нас  нет  детей  от
алкоголиков и наркоманов или из многодетных семей. Вот у  Филимоновой  Лены,
которую вам сейчас Анна Степановна всучивала, три брата и  две  сестры.  Все
старше, двое  в  колонии  для  несовершеннолетних...  Представляете,  узнают
такие, что сестричку американцы удочерили? Ведь прохода не  дадут,  письмами
забросают, а то и в гости соберутся...
   - Хорошо, - взяла я инициативу в свои руки. - Посмотреть можно?
   - За просмотр денег не берут, - отреагировала тетка. - Давайте  прямо  по
шоссе, у первого светофора свернем налево.
   Она долго мотала нас по улицам и переулкам, пока наконец не остановила  у
большого серого дома постройки тридцатых годов. Набрав  на  домофоне  номер,
наша провожатая крикнула в окошечко:
   - Откройте, это я, Маргарита Львовна!  Мы  поднялись  на  второй  этаж  и
попали в огромную квартиру с большими коридорами и высокими потолками.
   Худой, похожий на Мефистофеля мужчина провел нас в прекрасно обставленную
гостиную и, не представившись, потребовал:
   - Покажите паспорта!
   Мы вытащили книжечки. Чуть ли  не  попробовав  документы  на  зуб,  мужик
вернул их и уже другим тоном произнес:
   -  Извините,  вынужденная   предосторожность.   Имеем   дело   только   с
иностранцами, вот и приходится проявлять бдительность, вы и не представляете
себе, какие фрукты иногда встречаются. Кого желаете - мальчика?
   - Девочку, - сказала Капа.
   - А возраст?
   - От года до двух, боюсь, с очень маленьким будет трудно.
   - Прекрасно, - оживился мужчина, - есть у нас такие.
   И мы пошли по коридору  в  глубь  помещения.  Большая  комната  выглядела
совершенно иначе, чем игровая в  детском  доме.  Огромное,  чистое,  светлое
помещение. На полу мягкий пушистый  ковер,  вокруг  горы  дорогих  импортных
игрушек: мишки, собачки, конструкторы, кубики - Полно  книжек  на  маленьких
столиках. Да и сами дети другие - толстенькие, с  розовыми  мордашками,  они
весело что-