овый пакетик с оборванной красной
ниткой. Как он попал под одежду? Очевидно, был прикреплен к норковой шубе, а
когда я пыталась втиснуться в нее,  сидя  в  шкафу,  ниточка  оборвалась,  и
пакетик скользнул за воротник блузки. Что, интересно, в пакетике? Всего лишь
кассета с пленкой. Уж не ее ли искала та женщина?
   В "Макдоналдсе" было полно народу, еле-еле  пристроилась  за  столиком  у
окна и,  разворачивая  хрустящую  бумажку  с  "Роял-чизбургером",  принялась
размышлять. Итак, что мы  имеем?  Записная  книжка  осталась  под  столом  в
квартире Раисы. Ехать туда в третий раз нет никаких  сил.  Ну,  предположим,
нашли ее милиционеры, и что? Ни имени,  ни  фамилии  моей  там  нет,  только
телефоны знакомых. И как можно найти владельца? Подумают, что книжку обронил
кто-то из приятелей стриптизерки. Одна проблема решена.
   - Вам плохо? - участливо спросил мужчина в темно-синем модном пальто.
   - Нет, с чего бы?
   - Простите, простите, - забормотал добрый самаритянин, - но у  вас  такое
выражение лица! Слышал бы это Аркадий.  Сын  тоже  говорит,  что  стоит  мне
задуматься, и лицо искажает гримаса. Отвернувшись от назойливого  мужика,  я
принялась за жареную картошку. Итак, что  делать  дальше?  Дел  невпроворот.
Поехать к Женьке показать фотографии  Фриды,  проявить  найденную  пленку  и
попытаться проникнуть в "Бабочку", чтобы все разузнать про Лисицыну. С  чего
начать? И я отправилась к Женьке.
   Он повертел в руках сделанную на паспорт фотографию и  снимок  двухлетней
давности, приуроченный ко дню рождения Лариски.
   - Можно попробовать, только я не специалист да и зачем  тебе  это?  Опять
лезешь в какое-нибудь расследование?  Смотри,  Александр  Михайлович  голову
оторвет.
   Я сразу нашлась что ответить.
   - Скажи, дружочек, вот вы с женой и сынулей летом обязательно  соберетесь
в Турцию?
   Эксперт оживился:
   - Обязательно. Кормят от пуза, сервис выше всяких похвал, море теплое,  и
по деньгам по-ходит.
   - Хорошо, хорошо, - усмехнулась я, - а Лиззи  с  Карлоттой  куда  денешь?
Женька погрустнел. Рано или поздно перед  любым  собачником  или  кошатником
встает жуткая проблема.  Куда  деть  любимцев  на  время  отдыха?  Отдать  в
питомник на  передержку?  Там  животное,  привыкшее  валяться  на  диване  и
кровати, запрут в клетку и станут кормить по часам  научно  сбалансированным
рационом. Весь отдых будут терзать  угрызения  совести,  что  ваш  обожаемый
Шарик тоскует. Лучше всего пристроить свое сокровище к знакомым,  желательно
к тем, которые тоже держат животных. Но и здесь свои сложности. Надо,  чтобы
хозяева не сгрызли гостей.
   - Если поможешь, - продолжала я усмехаться, - возьму йоркширов к себе  на
месяц.
   - Дашка, - завопил Женька, - да за это все, что пожелаешь!
   В это время вошел Александр Михайлович. Женя быстро опустил фотографии  в
карман. Полковник искренне удивился:
   - Даша? Что привело тебя в наши пенаты?
   - Ехала мимо, дай, думаю, зайду. Просто так.
   - Просто так не получается, -  вздохнул  Александр  Михайлович,  -  нужно
заказать пропуск и паспорт при себе иметь. Так что скорей всего вы с Женькой
сговорились заранее.
   Представляете, иметь такого мужа? Катастрофа, всех видит насквозь.
   - В общем ты прав, - начала я выкручиваться, - договорились вчера, но  не
была уверена что смогу...
   - Ну и зачем понадобился наш Женечка? - не отставал  полковник.  Эксперт,
помня о предстоящем отпуске, решил прийти мне на помощь.
   - Это она мне понадобилась. У Лиззи  что-то  с  желудком,  посоветоваться
хотел.
   - Ну, ну, -  пробормотал  Александр  Михайлович,  роясь  в  сложенных  на
подоконнике папках. - Выяснил, как лечить несчастного пса?
   Пришлось нам с Женькой затеять громкую беседу о  собачьей  прожорливости.
Полковник послушал немного и вышел.
   - Не поверил, - сообщил эксперт, - нисколечко не поверил.  А  ты,  Дарья,
мерзкая шантажистка. Нет чтобы так просто помочь.
   Я пожала плечами. Любишь кататься, дорогой, люби и саночки возить.
   Пленку пристроила в ближайший "Кодак".Ждать сутки  не  хотелось,  поэтому
пообещала пареньку-лаборанту двойную  оплату,  если  сделает  за  два  часа.
Мальчишка с радостью согласился, я хотела пойти в  магазин,  но  передумала.
Как там бедная Рафаэлла? Совсем про нее забыла, надо  бы  узнать,  кому  она
рассказывала  о  визите  ко  мне.  Купив  мандаринов  и  соков,  поехала   в
Склифосовского. В палате  у  Рафаэллы  был  маленький  предбанник  со  всеми
удобствами. Войдя в предбанник, я услышала доносившийся из  комнаты  женский
голос. У Рафаэллы кто-то был.
   - Понимаешь, что тебя ждет? - восклицала посетительница. Я притормозила у
входа и стала прислушиваться. Но ответа Рафаэллы не разобрала.
   - Вижу, что понимаешь, - удовлетворенно констатировала женщина, - значит,
так, выздоравливай быстрей и сматывайся отсюда в свой Зажопинск. Не  вздумай
в колледже маячить, образование закончено.
   Стриптизерка опять что-то  забубнила.  Надо  же  так  невнятно  говорить,
словно ваты в рот напихала.
   - Нечего сопли распускать, - оборвала ее неизвестная дама, -  лучше  быть
живой в Мухосранске, чем трупом в Москве. Недаром говорят, язык мой  -  враг
мой, так вот, пока не отрезали, прикуси его.
   Раздался звук двигающегося стула, гостья, видимо,  собралась  уходить.  Я
опрометью выскочила в холл и  села  в  кресло.  Сейчас  увидим,  кто  пугает
несчастную Валю-Рафаэллу.
   Дверь бокса хлопнула,  и  в  коридор  вышла  женщина.  Рост  -  под  метр
восемьдесят. Волосы иссиня-черные, подстриженные под  пажа.  Такая  прическа
уже вышла из моды. На лице бронзовый загар. Ярко-красные,  как  кровь,  губы
занимали чуть ли не половину лица. Вторую половину надежно  скрывали  темные
квадратные очки.
   Стройную  фигуру  плотно  облегали  черные  брючки-стрейч  и  черная   же
водолазка. Поражало количество  украшений:  на  шее  -  штук  пять  цепей  и
цепочек, в ушах серьги в виде гвоздик с подвесками.  На  запястьях-браслеты.
Закрыв за собой дверь, дама поправила волосы, и я увидела, что  все  пальцы,
кроме большого, унизаны кольцами и перстнями.
   Твердо  впечатывая  высокие  каблуки  в   старый   больничный   линолеум,
незнакомка, распространяя  вокруг  удушливый  аромат  "Кензо",  двинулась  к
лестнице. Подождав, пока небесное видение скроется, я толкнулась к Рафаэлле.
Девушка сидела на кровати и курила.
   - Ай-яй-яй, - укоризненно покачала  я  головой,  протягивая  мандарины  и
соки, - нехорошо курить в постели.
   Рафаэлла махнула рукой.
   - На лестнице холодно, да и ходить пока трудно, просто сил нет.
   - Кто к тебе сейчас приходил?
   - Никто. Одна день-деньской лежу, хорошо, конечно, в отдельной палате, но
скучно. Я села на стул и поглядела на блюдечко, служившее  пепельницей.  Два
окурка "Парламент" и один "Вог", выпачканный кроваво-красной помадой.
   - Это чей? - без всяких церемоний спросила я,  ткнув  пальцем  в  остатки
"Вог".
   Рафаэлла покраснела, как рак, но не раскололась.
   - Медсестра курила.
   - Ах, медсестра! Такая черная, вся в цепях и браслетах? Видела я, как она
только что выходила!
   Тут стриптизерка зарыдала в голос:
   - Не мучайте меня, оставьте в покое, дайте умереть спокойно. Я попыталась
погладить ее  по  грязной,  растрепанной  голове,  но  девушка  завизжала  и
заколотила кулаками по одеялу. Пришлось идти на пост. Молоденькая медсестра,
взглянув на сопливую красавицу, позвала дежурного врача. Тот  велел  сделать
успокаивающий укол.
   Спустя двадцать минут Рафаэлла, умытая и почти умиротворенная, откинулась
на подушки:
   - Простите.
   - Ничего, ничего, с каждым бывает. Я сама однажды от злости  швырнула  на
пол кофейник и растоптала его ногами.
   Стриптизерка слабо улыбнулась.
   - Злости-то у меня как раз нет. Просто отчаянье охватило,  не  знаю,  что
делать.
   Я присела на кровать и взяла девушку  за  горячую,  какую-то  воспаленную
руку:
   - Тебе сколько лет, Валечка?
   - Двадцать два.
   Надо же, моложе Аркашки и Зайки, почти ребенок.
   - Как же ты в этот бизнес попала?
   Рафаэлла пожала плечами:
   - Как все.
   - А все как попадают?
   Девушка снова заплакала,  только  тихо,  вернее,  захныкала.  Так  скулит
обиженный Снап, когда Маня отнимает у него любимые,  но  строго  запрещенные
куриные косточки. Продолжая держать ее за руку, я как можно более ласково  и
убедительно сказала:
   - Валюша, может, расскажешь мне  все?  Изольешь  душу?  Иногда  от  этого
становится легче.
   Стриптизерка шепнула:
   - Боюсь.
   - Кого?
   - Хозяйку.
   - Это она приходила?
   Рафаэлла кивнула.
   - Грозила неприятностями? Гнала из Москвы? Пожалуй, я смогу тебе  помочь,
но должна знать все. Надеюсь, ты никого не убила?
   Девушка всхлипнула, утерла нос ладонью и начала рассказывать.
   Валечка приехала в Москву  из  маленького  провинциального  городка.  Она
хорошо училась в школе  и  решила  продолжить  учебу  в  столице.  К  своему
удивлению, легко поступила в колледж, получила место в  общежитии,  и  жизнь
понеслась. Только не все  в  этой  жизни  шло  так,  как  хотелось  девушке.
Институтская аудитория четко делилась на  две  группы:  столичные  штучки  и
провинциалки. Москвички  хорошо  одевались,  тратили  деньги  на  косметику,
некоторые разъезжали на собственных автомобилях. Валечке приходилось считать
каждую копейку, и даже китайский свитер с вещевого рынка казался невероятным
приобретением. К концу первого курса она оголодала окончательно и  принялась
искать приработок. Сначала подалась в "Макдоналдс", но там платили немного и
заставляли носиться всю смену с тряпкой и идиотской улыбкой на лице. К  тому
же все эти чизбургеры, гамбургеры и картошки одуряюще  пахли,  и  у  Валечки
началась аллергия. Потом она попробовала приторговывать на рынке колготками.
Но в первый же день  усатый  хозяин-азербайджанец  высчитал  с  нее  за  две
украденные с лотка упаковки. Валюша плюнула  на  чулочный  бизнес,  как  раз
подоспело лето, уехала домой к маме и два месяца отъедалась,  благо  мамочка
хоть и работала бухгалтером,  но  держала  свинок,  корову  и  каждую  весну
возделывала своими артритными пальцами гигантский огород.
   Плохо  стало  в  начале  второго  курса.  Промозглая   московская   осень
заливалась холодными лужами в драные  сапоги  и  задувала  злым  ветром  под
курточку на рыбьем меху. К тому же от постоянного недоедания Валечку  всегда
познабливало, и ученье не шло на ум. Вскоре девочка познакомилась с чувством
зависти. Одна из соседок  по  комнате,  такая  же  ободранная  провинциалка,
неожиданно  превратилась  в  ослепительную   красавицу.   Откуда-то   взялся
роскошный гардероб, престижная косметика. А  вскоре  она  сняла  квартиру  в
городе.
   В конце концов Валя, плюнув на гордость, обратилась к удачливой  подружке
с просьбой дать денег в долг. Та отказала, но предложила интересную работу в
ночном клубе "Бабочка". У бедной Вали не было выбора, и она  отправилась  на
собеседование.
   В "Бабочке" ее принял милый мужчина, сразу сообщивший, что он "голубой" и
приставать к сотрудницам не намерен. В  массажный  кабинет  набирали  только
студенток и  только  иногородних.  Никаких  документов  не  оформлялось.  Не
требовали и каждый день ходить на работу. Следовало сообщить в понедельник о
своем расписании, и администратор подыскивал клиентов.
   Валя  снялась  для  альбома  и  стала  Рафаэллой.  Две  коллеги-студентки
показали ей кое-какие "па",  и  бизнес  пошел.  Через  два  месяца  Рафаэлла
перестала терзаться моральными проблемами. Быстренько отсиживала  занятия  и
неслась в "Бабочку". Появились и личные клиенты -  вполне  солидные  пожилые
мужчины. С одним она даже ходила в театр. Господь хранил дурочку, и  она  ни
разу не столкнулась ни с бандитами, ни с  негодяями.  По  большей  части  ей
попадались одинокие, неустроенные мужики, желавшие поболтать  с  хорошенькой
приветливой девочкой.
   Хозяйка "Бабочки" - загадочная личность, с которой девочки  не  общались,
поставила дело круто. Наркоманки  и  алкоголички  изгонялись  в  два  счета.
Заболела  гриппом  -  не  беда,  лечись  спокойно.  Подцепила   венерическое
заболевание  -  пошла  вон.  И  никаких  споров.  Велят   обслуживать   трех
здоровенных негров одновременно - вперед и с песней. Отказываешься  -  пошла
вон. Рафаэлла приняла все условия безоговорочно.
   Уж очень нужны были доллары. На первые заработки она  оделась,  отъелась,
сняла квартиру в городе и стала регулярно посылать мамочке деньги. Пить  или
колоться боялась, лишь во время работы принимала  немного  спиртного,  чтобы
было не так противно. Рафаэлла  копила  деньги  на  собственную  квартиру  в
Москве. Девушка искренне не считала себя проституткой. Ну  танцует  голая  с
резиновой змеей, ну ложится с мужчинами в койку. но ведь Не пьет  запоем!  А
проститутки - наркоманки и пьяницы, в этом Валечка была твердо убеждена.
   Несколько месяцев назад Рафаэллу неожиданно вызвала сама  хозяйка.  Дрожа
от ужаса, стриптизерка предстала пред царственные очи. Она очень, ну  просто
очень боялась потерять работу. К тому  же  теперь  знала,  что  "Бабочка"  -
заведение уникальное, пользующееся особенным спросом у пожилых  обеспеченных
мужчин и парней, которых судьба чем-то обидела. Рафаэлле  попадались  иногда
горбуны, карлики и прочие уроды. Но оказалось, что обслуживать таких  мужчин
намного удобней, чем здоровенных жеребцов. Еще хозяйке  удавалось,  расширяя
клиентуру, избегать частых  контактов  с  братками,  ну  не  обращались  они
почему-то  в  "Бабочку",  хотя  телефоны  регулярно  печатались  в  газетах.
"Бабочка" походила на своеобразный клуб для респектабельных  клиентов  обоих
полов.
   К  огромному  изумлению  Рафаэллы,  хозяйка  оказалась  молодой.  И  хотя
закрывала лицо челкой, темными очками и ужасающим макияжем, свежую  кожу  на
шее и руках не могла скрыть. Мило улыбаясь, бандерша похвалила  Рафаэллу  за
примерное поведение и дала ей очень выгодный  заказ.  Сотрудники  одного  из
банков хотели пошутить над  холостым  управляющим  и  подарить  ему  в  день
рождения торт  с  сюрпризом.  Рафаэлла  вылезла  из  коробки  под  радостные
аплодисменты и получила из  рук  смеющегося,  довольного  мужика  конверт  с
солидными чаевыми.
   После этого случая хозяйка еще  несколько  раз  давала  девушке  выгодные
заказы. А еще через неделю попросила об одолжении: она забыла  в  телефонной
будке сумочку с косметикой и попросила Валюшу  привезти  ее  домой.  Девушка
послушалась. Но любопытство взяло верх, и стриптизерка открыла  ридикюльчик.
Внутри вместо помады и пудры лежали пачки долларов.
   Рафаэлла отдала хозяйке сумочку. Та больше не  вызывала  ее  к  себе.  Но
через некоторое время снова обратилась к ней с просьбой. Речь снова зашла  о
сумочке, только на этот раз  она  лежала  в  камере  хранения  на  Казанском
вокзале. И опять внутри оказались доллары. Рафаэлла не поленилась  сосчитать
зеленые бумажки - ровно пять тысяч.
   В конце декабря снова  пришлось  привозить  "потерянное".  Однако  сумка,
одиноко лежащая возле мусорных бачков, оказалась  пустой.  Валя  испугалась,
что хозяйка подумает, будто это  она  украла  баксы,  и,  протянув  бандерше
кожаную торбочку, совершила роковую ошибку.
   - Я ничего не брала, - пролепетала девушка.
   Хозяйка спокойно заглянула внутрь и ледяным голосом сказала:
   - Ну и народ, помаду сперли.
   Больше Рафаэллу никогда ни о чем не просили. Хозяйка перестала давать  ей
выгодные заказы, а в кабинет зачастила Рая Лисицына. Валечку  не  подвергали
никаким преследованиям, просто хозяйка перестала замечать  стриптизерку,  но
из "Бабочки" не выгнала, и жизнь пошла по-старому. Все было более или  менее
нормально  до  того  момента,  пока  Рафаэлла  по  моей  просьбе  не   стала
расспрашивать о любовнике Раи  Лисицыной.  К  самой  Рае  Валя  не  рискнула
обратиться. Они хоть и здоровались при встрече, но  никогда  не  дружили,  и
было бы странно вдруг в лоб спросить  девушку:  "С  кем  живешь  сейчас?"  И
Рафаэлла подумала, что лучше всего разговорить  администратора  Шурика.  Тот
знал все и про всех. Рафаэлла улучила момент  и,  прихватив  бутылку  ликера
"Айриш крим", до которого Шурик был  большим  охотником,  начала  расспросы.
Администратор охотно рассказал всю биографию Раисы. Танцевала в  ансамбле  у
эстрадной звезды Рахимова, жила сначала с  каким-то  торгашом,  а  теперь  с
телевизионщиком. И тут Валя, закатив глаза, попросила:
   - Шурик, котик, узнай имя этого парня  с  телевидения,  очень  хочу  хоть
разок на съемки попасть.
   - Попроси Райку, - сказал администратор.
   - Ну, миленький, - ныла стриптизерка, - знаешь, какая Райка  вредная,  ни
за что не поможет.
   Лисицына и впрямь не отличалась любовью к ближним. Могла  так  сказануть,
что потом три дня не отмоешься. И Шурик, подмазанный ликером, обещал помочь.
Утром все  координаты  Ивана  Николаевича  Раздорова  лежали  у  Рафаэллы  в
кармане. Радостная, она поехала ко мне за обещанной наградой и получила пулю
в ухо. Оказавшись в больнице, девушка позвонила в "Бабочку",  сообщила,  что
подхватила вирусную инфекцию и теперь  вынуждена  лечиться.  Но  в  колледже
пришлось сказать правду, впрочем, в учебную часть уже позвонили с  Петровки,
и целую неделю в аудиториях только и говорили о случившемся.
   Валечка была не  единственной  девушкой  в  колледже,  подрабатывающей  в
"Бабочке". Очевидно, из колледжа слухи дошли до работы,  и  сегодня  к  Вале
заявилась сама хозяйка. Бедная Валя чуть не грохнулась в обморок,  когда  та
возникла в палате, звеня украшениями.
   - Как самочувствие? - осведомилась работодательница.
   - Хорошо, - пролепетала стриптизерка, думая, что ей будет за  вранье  про
вирусный грипп. Теплилась надежда: отстреленное ухо  -  не  сифилис.  Может,
разрешат вернуться в "Бабочку".
   Бандерша, закурив, задумчиво спросила:
   - А ноги как?
   - При чем тут ноги? - окончательно растерялась Рафаэлла.
   - При том, милая, - любезно пропела посетительница,  -  что  бежать  тебе
придется из Москвы далеко и быстро.
   Валечка  похолодела,  а  хозяйка,  спокойненько  выпуская  дым  из  густо
накрашенного рта, говорила страшные вещи:
   - Тебе доверили важное дело, надеялись на твою честность. А ты  открывала
сумки и пересчитывала деньги, ведь так?
   Стриптизерка молча кивнула, говорить не было сил.
   - А в последнем ридикюльчике долларов не оказалось, точно? Но я знаю, они
там были, и теперь докажи, что не ты их взяла!
   Валя стала оправдываться, что-то бормотала о своей честности, но бандерша
ее перебила:
   - О какой честности ты толкуешь?  Порядочные  девушки  не  заглядывают  в
чужие сумки и не пересчитывают чужие деньги. Верни пять тысяч "зеленых".
   - Нет у меня таких денег, - заплакала девушка, - и  не  брала  я  ничего,
только смотрела.
   - А кто просил узнать про сожителя Раи Лисицыной? - вдруг  резко  сменила
тему хозяйка. Рафаэлла хоть и была недалекой, однако сообразила, что  правды
говорить в этом случае никак нельзя. Одно дело, если  просто  хочешь  отбить
парня у товарки, другое, когда кто-то оплачивает полученную информацию.
   Размазывая  по  лицу  сопли,  стриптизерка  сказала,  что  давно  мечтала
поучаствовать в съемках. Хозяйка выслушала ее и приказала:
   - Выздоравливай и убирайся из Москвы подобру-поздорову. Да скажи спасибо,
что на счетчик не посадили и баксы не требуем. Даже не пытайся задержаться в
столице и пойти работать в другое место. Воровки и шпионки никому не  нужны.
Не послушаешься, в следующий раз окажешься  в  подвале  Склифосовского.  Там
тоже  получишь  отдельную  площадь  -  только  очень  холодную  -  полку   в
морозильнике. Чтоб через три дня духу твоего не было.
   Она ушла, хлопнув дверью. Рафаэлла принялась  рыдать.  Мне  стало  не  по
себе. В конце концов из-за меня девчонка вляпалась в  историю.  Надо  помочь
дурочке.
   - Не реви, - приказала я, - какой от этого толк? Сегодня еще  переночуешь
здесь,  а  утром  от