е ошиблись?
     Аня сердито фыркнула и, недовольно сопя, стала убирать со стола просыпавшийся порошок. Действовала она медленно, методично. Сначала смела остатки маленьким веничком, потом протерла пластик губкой, капнула на покрытие едко пахнущую жидкость из белой бутылочки и принялась ее размазывать тряпкой. Процесс завершился минут через десять. Все это время Аня сердито бубнила:
     - Целую жизнь деньгами занимаюсь, лучше меня никто не разберет. Думаете, я лишь с долларами дело имею? Вовсе нет, валюту любой страны мира знаю: фунты, тугрики, юани... Все, что угодно.
     Между прочим, я - кандидат наук, и работу защитила на тему "Хождение фальшивых купюр на рынках Юго-Восточной Азии". А вы! Да никто из моих клиентов никогда не жаловался! Меня в такие места зовут!
     Аня, кажется, по-настоящему обиделась.
     - Вы меня не так поняли, - решила я исправить ситуацию, - я имела в виду, что не ошиблись те, кто мне за работу заплатил!
     - А-а-а, - протянула Аня, - нет, полный порядок, деньги настоящие, только...
     - Что? - насторожилась я.
     - Они старые, семидесятых годов выпуска, - пояснила она, - странно немного.
     - Такие уже не ходят? - Я изобразила испуг. - Вроде американцы новые купюры ввели.
     Аня кивнула:
     - Правильно, только они срок действия старых не ограничивают, изымают их потихоньку из оборота, и все. Честно говоря, я думала, что все серии прошлых лет давно утилизировали, мне последнее время самый ранний выпуск девяносто четвертого года попадался.
     - И я эти деньги не смогу потратить?
     - Почему? - неожиданно улыбнулась она. - Сколько угодно, говорила же, американцы ничего не отменили, просто купюры ветшают, наступает их естественная смерть, за процессом уничтожения негодных долларов тщательно следит казначейство.
     Им на смену печатают новые, естественно, на свежеиспеченных купюрах ставят их год выпуска.
     Постепенно одна серия уходит, ее заменяет другая.
     Понятно?
     - Ну, в общем, да. Каким же образом сохранились деньги за семидесятые годы?
     Аня развела руками:
     - Всякое случается! Кое у кого лежат дома даже царские деньги, керенки. Может, какая-то бабуся хранила их в матрасе, да и умерла, а внуки сдали заначку в банк. Там могли и не заметить, что ассигнации такие древние, они хоть и были в употреблении, но имеют вполне товарный вид. Честно говоря, вопрос, откуда взялись купюры, не интересен.
     Нас волнует другое: могут ли они служить средством платежа? Ответ: да. Единственное, что...
     И Аня вновь замолкла.
     - Продолжайте, пожалуйста, - взмолилась я.
     - У вас могут возникнуть сложности в простых обменниках, - предупредила меня эксперт, - поэтому рекомендую вам отправиться в банк. И, если служащие там заведут разговор, вроде: деньги старые, обменяем по заниженному курсу, советую сразу вызвать управляющего или просто уйти. Учитывая сумму, с вас триста рублей.
     Я протянула Ане деньги. Эксперт машинально пощупала их и положила в кошелек.
     - Значит, у вас нет подруги по имени Клара?
     - Я уже ответила один раз: нет.
     - И шофера, водящего грузовик, среди ваших знакомых тоже нет?
     Неожиданно Аня покраснела.
     - С мужчинами я предпочитаю дел вообще не иметь, - сурово отрезала она.
     Я подавила тяжелый вздох. Да уж, исповедуя подобный постулат, вряд ли обзаведешься кавалером.
     Хотя, учитывая внешний вид Ани, никакие посягательства со стороны мужского пола ей не грозят.
     - Где же вы берете клиентов?
     - А вам какое дело? - огрызнулась она.
     - Я спрашиваю не из праздного любопытства.
     Если вдруг кому из моих знакомых понадобятся такого рода услуги, можно дать им ваш телефон или адрес?
     Аня слегка нахмурилась.
     - Ну.., в общем.., вас-то я не знаю. Вдруг кого криминального пришлете! Я предпочитаю иметь дело в основном с близкими людьми. Вот Кате я доверяю стопроцентно, она мне частенько кого-нибудь подкидывает, за что ей большое спасибо, мне денежки нужны.
     Я молча слушала ее, удивляясь про себя крайней нелогичности Ани. Значит, она очень боится посторонних, но сама же, когда я сказала, что ее адрес дали мне в институте полиграфии, воскликнула:
     "Вас Катя прислала?"
     Имя "Катя" назвала не я, а она сама. И потом, Аня говорит, что нуждается в заработке, но отказывается от клиентов якобы из соображений безопасности! А меня запросто впустила в квартиру.
     - Ну если вам клиентов одна Катя присылает, то небось вы с голоду умираете, - не утерпела я.
     - Глупости! Мне платят зарплату, не слишком большую, правда, еще есть корпорации, прибегающие к моим услугам. Такие мелкие суммы, как у вас, мне совершенно невыгодно проверять, но Катя попросила: "Придет от меня человечек, денег у него кот наплакал, тебе невыгодно, но очень прошу,. проверь валюту". Только поэтому я и согласилась, у меня оплата от количества купюр зависит. Понимаешь, да?
     Я кивнула. Чего же тут хитрого, все ясно. Аня не знает Клару, а вот Катя, скорей всего, как говорит Кеша, в "материале".
     - Будьте любезны, - осторожно попросила я, - подскажите домашний телефон Кати, хочу ей позвонить, поблагодарить за то, что свела меня с таким великолепным специалистом, как вы.
     Лицо Ани разгладилось и слегка порозовело, видно было, что грубый комплимент доставил ей удовольствие.
     - Вы разве не знаете? - спросила она. - Катя ведь в Подмосковье живет, телефона у нее в доме нет.
     - А мобильный?
     Аня фыркнула.
     - Ну вы и сказанули! Нам такое удовольствие не по карману, каждую копейку считаем, на еде экономим.
     Я окинула взглядом ее устрашающе расплывшуюся фигуру. Да уж, похоже, в харчах Аня себя особо не ограничивает.
     - Адрес не назовете?
     - Чей? - удивилась эксперт.
     - Катин.
     Анины глаза потемнели.
     - Сами-то вы кто? Совсем Катю не знаете? Зачем же она вас прислала?
     - Катя - близкая подруга моей родственницы, тети Лены, - я принялась отчаянно выкручиваться, - она меня в институт и отправила.
     Аня поморгала глазами и заявила:
     - Вот пусть тетка вам координаты и дает. До свидания.
     Пришлось уйти несолоно хлебавши.
     На улице стало невыносимо душно. Я купила на лотке бутылочку пепси, залпом выпила ее и поняла, что совершила фатальную ошибку. Вся жидкость моментально проступила на спине и лице, и пить захотелось в три раза больше. И ведь я знаю, что ни пепси, ни фантой, ни кока-колой нельзя утолить жажду, как простой водой, и все равно купила эту гадость!
     В институте царила прохлада, правда, кондиционерами тут и не пахло. Просто старое, толстостенное здание изо всех сил сопротивлялось уличной жаре. Я вновь заглянула в учебную часть, увидела, что в комнате сидит только одна женщина, миловидная толстушка, и спросила:
     - Простите, а где Катя?
     - Она ушла, - ответила инспекторша.
     - У нее так рано заканчивается рабочий день? - удивилась я.
     - Нет, - безнадежно сообщила та, - нам тут положено до половины седьмого париться, и еще могут задержать. Мне так ни разу раньше восьми не удалось уйти. Просто караул!
     - Как же Катю отпустили?
     - А у нее несчастье случилось, - махнула рукой толстушка, - жених в аварию попал. Да вы входите, чего через порог разговаривать. Нашли Аню? Отдали посылочку?
     Я чуть было не спросила: "Какую?" - но вовремя вспомнила, что представилась баронессой Макмайер, и быстро ответила:
     - Да, спасибо, Кауфман дома была.
     - Куда же ей деваться, - хмыкнула женщина, - она жутко ленивая, лишнего шагу не ступит, наверное, поэтому и жирная такая. Впрочем, я сама не кипарис, но до Ани мне далеко.
     - У вас прекрасная фигура, - покривила я душой, - я всегда мечтала обладать большим бюстом, но, увы, приходится донашивать то, что имею.
     - Зачем вам Катя? - улыбнулась инспекторша. - Может, я помогу?
     - Понимаете, я лечу в Японию, там очень любят черную икру из России. Я отдала Ане посылку, она меня чаем угостила, - лихо летела я на коне лжи, - мы разговорились о том о сем, и Аня сказала, что у Кати есть подруга, которая торгует икрой, контрабандной, из Астрахани, по смешной цене.
     Вот я и подумала, может, купить пару баночек знакомым японцам, ну в качестве рашен сувенира.
     - В первый раз слышу, что у Катюши есть такая возможность, - удивилась инспекторша, - она мне никогда про икру не рассказывала, впрочем, я и не спрашивала, может, у нее и имеется подружка в Астрахани, но только Катя в больницу понеслась.
     Ее молодой человек - шофер. Честно говоря, не понимаю, что связывает Катюшу с этой личностью, но, видно, сердцу не прикажешь. Сергей работает в фирме, которая занимается перевозками, специализируется на доставке животных. Нам Катя иногда рассказывает, какое это хлопотное дело. Лошади, козы, собаки, кошки... Везде свои сложности и тонкости. В день, когда с ним авария приключилась, Сергей вез пингвинов в зоопарк. Представляете? Фургон опрокинулся, эти птицы.., или они млекопитающие, не знаю, разбежались по шоссе...
     Толстуха говорила безостановочно, но я почти не слышала ее. Вот оно что! Раненый шофер - жених Кати, следовательно, она должна знать про Клару, и вообще надо оставить Кате доллары и успокоиться.
     - Будьте столь любезны, - вклинилась я, - подскажите ее адрес.
     Толстушка заколебалась, я навесила на лицо самую сладкую улыбочку.
     - Пожалуйста, очень хочется икры в Токио прихватить.
     - Пишите, - согласилась инспекторша, - Красногорский район, деревня Опухово, улица Карла Маркса, один.
     Я выскочила на улицу, села в "Пежо" и покатила в сторону МКАД. Красногорский район - это очень хорошо, просто отлично, прямо рядом с Ложкином.
     Поплутав немного, я добралась до Опухова и обнаружила, что в этом населенном пункте имеется всего-навсего одна улица, по непонятной причине носящая имя Карла Маркса. Дом один оказался у самого леса. Он стоял в глубине двора, а с дороги была видна лишь свежепокрашенная зеленой краской крыша.
     Я постучала в ворота и, не услышав ни звука в ответ, толкнула калитку. Перед глазами простерся аккуратный дворик. Обычно селяне не занимаются ландшафтным дизайном. Как правило, у деревенских жителей тут и там расставлены ржавые бочки, наполненные водой, а все свободное место занимают грядки. Крестьяне не приучены отдыхать и никогда не станут засеивать свои сотки газонной травой или делать теннисный корт. Это делают, как правило, сейчас только владельцы особняков, а раньше и горожане выращивали на своих делянках только овощи и фрукты.

Глава 5

     В наше время уже мало кто помнит, что садовоогородные участки, те самые пресловутые шесть соток, начали давать людям при Хрущеве. Как-то Никита Сергеевич съездил с визитом в Германию и был поражен "подберлиньем". Почти вся область вокруг столицы ГДР напоминала сад. Маленькие аккуратные домишки окружали цветники, а на небольших лужайках стояли шезлонги, в которых восседали фрау с вязаньем в руках и герры с газетами.
     - Это наши пенсионеры, - объяснили Хрущеву сопровождающие, - они от своего предприятия получают кусок земли, строят маленький домик и ездят отдыхать на выходные дни.
     Никита Сергеевич решил внедрить опыт немцев на российской почве. Он был человеком горячим, увлекающимся. То кукурузой все поля засеять велит, то ботинком по трибуне в зале заседаний ООН стучит.
     Вот после его указания и началась шестисоточная эпопея. Только наши люди особо цветами увлекаться не стали, ну посеют немного, так, из баловства, а основную часть земли занимали грядки. С газетами и с вязаньем советские пенсионеры не сидели, да и парусиновых стульев у них не водилось, наши люди считали, что отдыхают только лентяи, поэтому дача превращалась в кошмар: с мая по сентябрь счастливые обладатели щитовых домиков пахали, сеяли, поливали, пололи, окучивали, боронили, подвязывали, охотились на колорадского жука и гусениц-капустниц, собирали урожай, консервировали, а потом хвастались друг перед другом количеством закатанных банок. Отдыхали осенью, летом никому не приходило в голову поваляться в гамаке или позагорать на берегу речки. Даже в лес ходили не просто так, а с целью набрать грибов и ягод. Бедные советские люди не умели отдыхать, и осуждать их за это не следует. Со страниц газет и экранов телевизоров талдычили: надо постоянно работать на благо социалистического общества, а в магазинах было плохо с продуктами, и домашние заготовки очень радовали зимой. Немцы же, жившие в стране товарного изобилия, могли себе позволить сидеть в шезлонгах. В ГДР в семидесятые годы на прилавках было представлено не менее пятнадцати сортов сосисок. У нас же имелось всего три вида вареной колбасы: докторская, молочная и любительская.
     Вернее, теоретически выбор был намного больше, но на практике-то нет. И только в конце двадцатого века на шестисоточных участках стали появляться пластиковые столы, стулья, разноцветные тенты и надувные бассейны. Наконец-то наши люди начали понимать: чтобы хорошо работать, нужно отлично отдохнуть, но прежде чем поехать в Турцию, следует вначале потрудиться, причем не на фазенде, а на основной службе.
     Очевидно, Катя принадлежала к той категории россиян, до которой дошла сия более чем простая истина. Ее дворик был превращен в лужайку. На сочно-зеленой травке стоял диванчик с полосатым матрацем и ярко-красный стол. Поодаль виднелся сложенный из кирпичей мангал. От калитки к дому вела тропинка, выложенная плиткой, а сама избушка оказалась свежевыкрашенной. Под окнами с наружной стороны висели ящички, в которых буйно цвели неизвестные мне бело-розовые цветочки. Ветерок шевелил занавески, входная дверь была приоткрыта.
     Поняв, что в доме есть кто-то из хозяев, я поднялась на крыльцо и позвонила. Но на пороге никто не появился. Подождав пару минут, я вошла внутрь, миновала небольшой холл и попала в гостиную. Здесь было очень чисто и уютно, но пусто. Периодически выкрикивая:
     - Катя, вы где? - я пошла по дому.
     С виду маленький, внутри он неожиданно оказался большим. Я заглянула в четыре комнаты, потом набрела на лестницу, влезла на второй этаж, увидела просторное мансардное помещение, очевидно, служащее для кого-то из хозяев спальней. Из мебели тут были огромная двуспальная кровать, комод, трюмо, пара пуфиков.
     Я дошла до середины мансарды и увидела на постели мирно спящую Катю. Голова ее покоилась на подушке, глаза были закрыты, пушистый плед закрывал женщину до шеи.
     Я застыла в нерешительности. На улице очень душно, мне самой хочется спать, Катю разморило, поэтому она и устроилась отдохнуть. Вот мерзлячка, влезла под теплое одеяло! Может, подождать, пока она проснется? С одной стороны, не хочется ее будить, с другой - Катя способна продрыхнуть до самого вечера, а мне нужно сегодня пораньше явиться в Ложкино, потому что нам предстоит переезд в Вербилки, а Дашутке отведена почетная роль координатора процесса.
     Поколебавшись некоторое время, я тихонько сказала:
     - Катя, проснитесь, пожалуйста!
     Хозяйка даже не пошевелилась.
     - Катя, не пугайтесь, у вас была открыта дверь, поэтому я и вошла, - сказала я чуть громче, в надежде, что она очнется.
     Но Катя продолжала мирно спать. Совсем как Маруся, которую заставить оторвать голову от подушки не способна и канонада. Решив увеличить громкость, я откашлялась, открыла рот и вздрогнула. С улицы донесся дикий звук, оглушительный, воющий, противный. Я подскочила к небольшому окошку и посмотрела вниз. Со второго этажа было отлично видно соседний двор, там вовсю шла стройка. Несколько парней, по виду таджики или узбеки, ловко клали кирпичи, еще один мужчина стоял около какого-то агрегата с большой доской в руке.
     - И-и-и-и, - визжал железный круг, бешено вращающийся на подставке. Деревяшка мигом превратилась в куски. Я немного успокоилась, это всего лишь электропила. Однако ну и шум же она издает, мертвого разбудить можно.
     Внезапно по спине побежали мурашки, и я резко обернулась. И-и-и-и, - надрывалась пила, мои уши заболели от слишком высокого, въедливого звука, а Катя продолжала мирно спать, она даже не шелохнулась.
     - Эй, - заорала я во весь голос, - немедленно вставай! Слышишь!
     Но никакой реакции не последовало. Вот тут мне стало по-настоящему страшно, и я бросилась по лестнице вниз, не понимая, почему любимые мокасины от Ферре так и норовят слететь с ног.
     С бешено колотящимся сердцем я долетела до соседей и стала пинать калитку. Пронзительный звук оборвался, железная створка распахнулась, в проеме появился черноволосый, черноглазый, сильно загоревший парень.
     - Пожалуйста, - вопила я, - пойдемте со мной!
     Но выходец из Средней Азии даже не шелохнулся, он молча улыбался, а потом вдруг с акцентом сказал:
     - Моя прости. Сейчас выключим. Доска пилить надо. Моя прости.
     - Ты понимаешь по-русски?
     - Моя прости. Доска пилить надо, - тупо бубнил он.
     - Позови старшего!
     В глазах гастарбайтера мелькнула искра понимания.
     - Иван Петрович?
     - Да, - обрадовалась я, - Иван Петрович!
     Но прораб, очевидно, почуявший неладное, уже сам поспешил к калитке, он появился за спиной парня, резко отодвинул того в сторону и сказал:
     - Мы, конечно, приносим извинения за шум, но пилу включаем только днем, соблюдаем все правила, в десять вечера работа прекращается, поэтому претензии...
     - Помогите!
     - Что случилось? - напрягся прораб.
     - Катя заснула, очень крепко, разбудить ее не могу.
     Какое-то мгновение Иван Петрович молчал, потом сказал:
     - А ну пошли!
     На второй этаж он поднялся один, у меня не хватило духа снова войти в мансарду. Впрочем, пробыл он в спальне хозяйки пару минут, потом спустился и мрачно сказал:
     - Она умерла.
     - Как?
     - Ну, - развел руками Иван Петрович, - может, сердце схватило или удар приключился, с виду совсем целая. Ты милицию вызывай.
     - Я?
     - А кто же еще?
     - Может, вы сами? - с робкой надеждой предложила я.
     - С какой стати? - возмутился Иван Петрович. - Ты нашла, тебе и заморачиваться. И потом, у меня рабочие без регистрации, мигом геморрой получу, придется ментам платить, а хозяин за лишний расход меня по голове не погладит. Давай действуй, телефон на почте есть, в конце улицы домик стоит, "02" бесплатно вызывается, все у тебя отлично получится.
     И он убежал. Я выползла во двор и села на яркий диванчик. Очень не хотелось связываться с правоохранительными органами, но ведь нельзя оставить бедную Катю лежать в мансарде. Пока я ходила по дому, у меня сложилось стойкое впечатление: она живет одна. В избе было лишь одно спальное место, то самое, где сейчас находится труп, в ванной комнате в стакане стояла единственная щетка... Наверное, у Кати есть подруги или родственники, может, они часто приезжают сюда, но я никого из них не знаю, и вызывать милицию придется мне.
     Сотрудники правоохранительных органов, как правило, не спешат на место происшествия. Если, не дай бог, вы попадете на дороге в аварию, ГАИ прождете целый день; коли вас обокрали, будете несколько часов томиться среди разбросанных вещей, пока не появятся стражи порядка с мрачными лицами. Хотя последнее замечание неуместно - не могут же менты приехать на место преступления, источая улыбки и задавая дурацкие вопросы типа: "Ну, ребята, как у вас делишки, все клево?"
     Я промаялась во дворе до семи вечера, изнывая от жажды на полосатом диванчике. Конечно, можно сбегать в местный магазин и купить там минералки, но я боялась упустить представителей закона, а на кухню идти не хотелось. Если честно, мне было страшно сидеть даже во дворе, никакая сила не заставила бы меня войти в дом.
     Наконец прибыли специалисты, приехали на гремевшем всеми частями желтом агрегате, именуемом в народе "козлик". Из недр допотопного автомобиля выползли три вспотевших мужика и, распространяя вокруг крепкий запах пота, принялись за работу.
     В районе восьми вечера меня отпустили домой.
     Смерть Кати не вызвала у сотрудников милиции никаких эмоций. Тяжело вздыхая, они заполняли бесконечные бумаги. Дом они осматривать не стали,