му-то я должна  куда-то  бежать,  вроде  совершила
какое-то преступление - то ли убила кого, то  ли  украла  формулу  ракетного
топлива.  Во  всяком  случае,  во  сне  я  бестолково  неслась,  преодолевая
разнообразные  препятствия,  к  тому,  кто  спасет,  укроет,  поможет,  -  к
Александру Михайловичу.
   Мои дети долго надеялись, что когда-нибудь полковник предложит их  матери
если не сердце, то хотя бы руку, а  я  отвечу  "да".  Но  заводить  любовные
отношения  с  приятелем,  которого  после  двадцати  лет  дружбы  знаю   как
облупленного, просто невозможно. На глазах у Дегтярева  прошли  чередой  мои
четыре мужа, и он только крякал, глядя, как я с радостным лицом в  очередной
раз бежала в загс. В конце концов не вынес  и  заявил:  "Нормальные  женщины
наступают на одни и те же грабли  один,  ну  максимум  два  раза,  ты  же  -
бесконечно".
   В наших отношениях есть  всего  один,  зато  огромный  подводный  камень.
Приятель всю жизнь  служит  в  системе  МВД  и  в  результате  имеет  погоны
полковника. Как называется его должность, я запомнить не могу, но в  большом
здании, расположенном в центре Москвы, у него отдельный  кабинет.  Несколько
раз нам приходилось общаться на официальной почве, потому  что  неприятности
притягиваются ко мне как магнитом. Ничего хорошего из моих приключений,  как
правило, не получается, и полковник просто синеет, столкнувшись со  мной  на
узкой дорожке.
   Вот и сейчас он явно еле-еле сдерживал  гнев.  Довольно  обширная  лысина
покраснела,  а  щеки  приобрели  геморроидальный  оттенок  -  явный  признак
душевного расстройства.
   - На этот раз, Дашутка, ты влипла в пренеприятнейшую ситуацию, -  сообщил
приятель, сосредоточенно разглядывая чайную  чашку.  -  Еле-еле  упросил  не
арестовывать тебя под свою, так сказать, ответственность.  Надеюсь,  оценишь
мои героические усилия.
   Я так и села на маленький диванчик.
   - Арестовать? Да за что? Я же ничего не совершила противозаконного!
   - Зачем  ты  явилась  вчера  вечером  на  улицу  Строителей  в  квартиру,
принадлежавшую Соколовой Антонине Андреевне?
   - Не  знаю  никакой  Соколовой,  приходила  к  своему  начальнику,  Игорю
Маркову. Полковник вскинул брови.
   - На работу устроилась? Кем, если не секрет?
   Пришлось рассказать  правду.  Александр  Михайлович  молча  выслушал  мой
рассказ, потом сказал:
   - Я-то хорошо знаю тебя и понимаю, что ради работы сыщика ты  пойдешь  на
все, только у Игоря Маркова никогда не было никакого агентства.
   - Что ты имеешь в виду? - изумилась я.
   -  Ничего  особенного.  Господин  Марков  занимался   оптовой   торговлей
продуктами: макароны, растительное масло, сахар... имел несколько  точек  на
оптовом рынке.
   - Не может быть! Я собственноручно правила отчеты для клиентов.
   - Значит, он занимался сыском незаконно, без лицензии.  Фамилии  клиентов
можешь назвать?
   Я растерянно покачала головой.
   - Вот видишь! К тому же убитый...
   - Убитый?!
   -  Чему  ты  так  удивляешься?  Игоря  Маркова  предварительно  отравили.
Вскрытие  обнаружило  увеличение  размеров  почки,  корковый  слой  утолщен,
имеются красные полосы и точки.
   Меня начало тошнить. Какой ужас! Только что я разговаривала с  человеком,
и вот он уже разделан, словно свинина на рынке.
   - Не скрою, - продолжал Дегтярев, удовлетворенно поглядывая на мое слегка
перекосившееся лицо, - у сотрудников органов  родилась  официальная  версия.
Ты, моя радость, какое-то время состояла с покойным в  интимных  отношениях,
поэтому он взял тебя на работу и платил абсолютно невероятную для  подобного
места зарплату. Скорее всего ему надоела любовница, и  Марков  просто  решил
откупиться от назойливой бабы. Но  ты  никак  не  хотела  отпускать  мужика,
поэтому  решила   убить   его.   Отравить.   Что   и   выполнила   с   милой
непосредственностью, прямо после очередных любовных утех.
   - Бред сумасшедшего. Зачем же я тогда подожгла квартиру?
   - Хотела представить все как несчастный случай.  Но  произошла  беда:  вы
легли, покурили, заснули... Сплошь и рядом такое случается.
   - И вызвала пожарных?
   - Конечно, сама-то погибать не хотела, вот и дождалась  нужного  момента,
чтобы представить дело как отравление угарным газом...
   - Бред, бред! - заорала я так, что мирно  дремавший  Хучик  подскочил  на
полметра от пола. - Ну за каким чертом мне было тащить мужика на  лестничную
клетку? Абсолютно нелогично. Тогда уж следовало оставить  его  в  полыхающей
квартире!
   - Действительно, тут маленькая неувязка,  -  мирно  согласился  Дегтярев,
вертя в руках чашку, - только вот у следователя свое объяснение. Ему, видишь
ли, кажется, что совершенное убийство слегка повлияло на твою  психику  и  у
тебя начался реактивный психоз. Увидела дело рук своих, спонтанно раскаялась
и решила спасти  любовника.  Этакий  психологический  выверт.  Я  обозлилась
окончательно:
   -  Совершенно  не  подвержена  никаким  психозам!  Если  уж  решу   убить
кого-нибудь, так сделаю все по высшему классу и без истерических  припадков.
Кстати, готова отправиться к  милицейскому  гинекологу,  пусть  обследует  и
подтвердит, что я не спала с этим мужиком!
   - Ну и что это докажет? - ухмыльнулся полковник. - Просто в последний раз
не потрахались, связь-то была, или намекаешь, что после четырех супругов все
еще девственница?
   - Нет, -  завопила  я,  чувствуя,  что  теряю  самообладание,  -  никаких
отношений я с Игорем не заводила, хотела только поработать  в  его  конторе,
понимаешь?
   - Ой ли? - ухмыльнулся Александр Михайлович. - А вот свидетели утверждают
другое.
   - Кто?
   - Во-первых,  супруга  Маркова  сообщила,  что  некая  дама  неоднократно
звонила  ему  домой  и  буквально  изводила  несчастную  бабу   требованиями
развестись с Игорем. Потом обнаглела окончательно и заявилась в  гости.  Она
чуть не треснула тебя кастрюлькой по башке. Еле сдержалась, говорит.
   - О боже! Я и впрямь заходила к ним, но только абсолютно случайно, вместе
с Виталием Орловым, ведь рассказывала только что.
   - Адрес и телефон Орлова, - потребовал полковник.
   Я потрясенно молчала.
   - Не знаю.
   - Вот видишь! А еще соседка  Соколовой,  Алла  Симонова  вспоминает,  что
частенько видела  худенькую  элегантно  одетую  блондинку,  проскальзывавшую
быстрее тени в квартиру напротив. Дама старательно прятала лицо, но  Аллочка
все же разглядела голубые глаза и правильные черты лица. Кстати, это  именно
она приютила тебя вчера. Говорит, страшно похожа, просто одно лицо.  Да  еще
та дама приезжала на бордовом "Вольво".  Вот  номер  она,  к  сожалению,  не
помнит.
   - В Москве десятки бордовых "Вольво", - огрызнулась я.
   - Да, но у твоего на заднем стекле болтается утенок Дональд Дак, а бампер
слегка погнут.
   - Ну и что? Случайно задела ворота и никак не исправлю...
   - В общем-то ничего, но  полюбовница  Маркова  тоже  привесила  идиотское
водоплавающее и исковеркала где-то бампер. Аллочка - девушка глазастая,  все
разглядела. Странное, даже мистическое совпадение, не находишь?
   Я молчала, не в силах раскрыть рот. Вдруг в голову пришла мысль:
   - А когда он умер?
   - Женя предполагает, что около восьми вечера.
   - Так я была дома. И потом это не правда. Игорь позвонил  в  девять,  как
раз начиналась программа "Время".
   - Может, "Вести"?
   - Нет-нет,  именно  на  первом  канале,  такая  специфическая  музыка.  И
свидетели есть. Зайка еще ругалась, что не помогаю  ей  потолок  красить,  а
уезжаю.
   - Ольга, поди сюда! - громовым голосом крикнул Александр Михайлович.
   - Ну что тебе? - недовольно отозвалась Зайка, появляясь на пороге.
   Волосы невестка убрала под бейсболку, а на тело натянула старый джинсовый
комбинезон. Вместе с Ольгой в комнату вплыл резкий запах краски. Собаки  тут
же расчихались.
   - Помнишь, когда твоя  удалая  свекровь  вчера  уходила  из  дому?  Ольга
нахмурилась.
   - А она, можно сказать, и не приходила.  Влетела  в  полдевятого,  волосы
торчком, глаза горят, а через полчаса ей позвонили, и  все...  Нет  видения,
испарилось практически без слов. Между прочим, у всех  моих  подруг  бабушки
тихонечко сидят дома, носочки внукам вяжут... - И она выскочила  в  коридор,
хлопнув дверью.
   Александр Михайлович вздохнул.
   - Совсем плохо.
   - Почему?
   - Любой следователь сразу  заподозрит  спектакль.  Сначала  убила,  потом
принеслась чтобы обеспечить себе алиби.
   - Но он мне звонил!
   - Это ты говоришь!
   - Зайка слышала.
   - Только звонок, трубку она ведь не снимала?
   - Нет.
   - Грош цена тогда ее свидетельству, мало ли кто звонил, а ты соврала.
   - Сразу после работы я поехала с Виталием обедать, в восемь еще ела.
   - Сообщи название ресторана, спросим официально мэтра...
   - "Макдоналдс" на Тверской.
   Полковник уставился на меня во все глаза, потом фыркнул:
   - Это было бы смешно, когда бы не было так грустно...
   Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Потом Дегтярев произнес:
   - Ладненько. Поскольку мы с тобой старые приятели, формально  я  не  имею
права вести следствие. Дело принял Крахмальников. Но, как ты сама понимаешь,
я буду помогать ему изо всех сил. Времени у нас месяц. За этот срок я должен
разобраться во всем. Странная, однако, штука приключилась с тобой.
   - Веришь мне?
   - Слишком хорошо тебя знаю, поэтому верю. Но  больше  никто  не  поверит.
Единственный способ  избавить  тебя  от  СИЗО  и  суда  -  найти  настоящего
преступника. Но, честно говоря,  я  пока  совершенно  не  понимаю,  кто  это
сделал, а главное - зачем? Считай, что ты дала  подписку  о  невыезде.  Сиди
дома, не носись по городу. Кстати, если решишь  смыться  в  Париж  от  греха
подальше, у меня будут очень серьезные неприятности. Поняла? Я кивнула.
   - Только детям не рассказывай.
   - Пока не буду, - пообещал Дегтярев и ушел.
   Не успела я закрыть за ним дверь и перевести дух, как из гостиной донесся
грохот, звон и Ольгин крик. Я ринулась на шум.
   Посередине комнаты сидела Зайка, сжимая рукой ногу.
   - Что случилось? - испугалась я, разглядывая опрокинутую банку с краской.
   - Упала, - процедила сквозь зубы Ольга. - Ой как  больно,  кажется,  ногу
сломала!
   Я кинулась к телефону вызывать "Скорую помощь". Машина  почему-то  пришла
сразу. Защитного цвета "рафик" замер у ворот. Из пахнущего  бензином  салона
выбрался молодой щупленький доктор с железным ящиком в руках.
   - Где больной?  -  осведомился  он  суровым  голосом,  всем  своим  видом
показывая, что шутить не намерен.
   Я повела эскулапа в дом. Ольга продолжала сидеть на застеленном  картоном
полу. Доктор кинул взгляд на ногу и вынес вердикт:
   - На перелом  не  слишком  похоже,  но  рентген  сделать  надо,  возможна
микротрещина. Только  травмопункт  обслуживает  исключительно  с  московской
пропиской.
   - Ложкино относится к столице, - успокоила я паренька,  -  мы  живем  тут
постоянно, и полис на руках.
   - Совершенно не сомневаюсь, что вы москвичка, - отрезал доктор, -  а  вот
малярша откуда: Молдавия, Украина?
   - Это моя невестка, - быстренько прояснила я ситуацию.
   У врача на лице промелькнуло что-то напоминающее жалость, но он удержался
и ничего не сказал о жадных,  богатых  свекровях,  заставляющих  безропотных
невесток делать ремонт собственными руками.
   Кое-как  мы  влезли  в  "рафик".  Внутри  парадоксальным   образом   было
одновременно  холодно  и  душно.  Зайка  затряслась.  Я  подумала,  что  она
замерзла,  и  накинула  ей  поверх  шубки  застиранное  байковое   одеяльце,
валявшееся на носилках. Но Ольга скинула его и,  корчась  от  смеха,  ткнула
пальцем в большой  лист,  прикрепленный  на  дверце  микроавтобуса.  "Список
оборудования "Скорой  помощи":  одна  подушка,  одно  одеяло,  носилки,  два
запасных колеса, огнетушитель".
   -  Зачем  это  тут?  -  удивилась  я,  разглядывая  грязные  внутренности
автобусика без каких-либо признаков медицинской аппаратуры.
   - Наверное, чтобы больные не уперли, - веселилась Зайка. -  Интересно,  а
как они оказывают помощь при инфаркте или инсульте?
   - Небось кладут на носилки, а сверху наваливают подушку, чтобы несчастный
поскорее отключился, - ляпнула я.
   Машина тем временем,  резво  проскакав  по  всем  ухабам,  затормозила  у
какого-то дома.
   - Дальше не проедем, - сообщил доктор, - вылазьте, пешкодралом придется.
   - Почему? - в один голос изумились мы.
   - Там мостик через овраг сломался, еще летом.
   Мы медленно проковыляли по замерзшему тротуару, потом свернули  налево  и
очутились перед забором.
   - Вот сюда, - велел доктор и пролез между прутьями. - С  вами  легко,  вы
тощенькие. Кто пожирнее - застревают.
   - Интересно, - продолжала веселиться Зайка, - а если человек на носилках,
то как?
   - Перебрасывают через  забор  или  пристегивают  ремнями  и  проталкивают
боком, - снова не удержалась я. - Это такой своеобразный естественный отбор.
Выдержал дорогу от дома до больницы, выжил - станут лечить, не дотянул -  ну
что же, слабому в седле не место.
   - Ну и глупости несете, - оскорбился парень, - а по  виду  интеллигентная
дама. Лежачего вокруг обносим, там ворота, метров пятьсот пройти.  Просто  я
решил путь сократить. Ну народ! Всем недовольны. Приехали в  момент,  помощь
оказали, в травмопункт везем... Ничего у вас страшного нет. Подумаешь,  ногу
повредила. Раз идет - следовательно, полный порядок.
   - Так больно же, - попробовала пожаловаться Ольга.
   - Скажите, какие мы нежные! - фыркнул доктор. - Вон вчера я женщину  вез,
с четвертого этажа упала. Так она ни звука не проронила.  Знал  бы,  что  вы
такие капризные, ни в жисть бы не поехал. Может, пока  с  вами  вожусь,  там
кто-нибудь от мерцательной аритмии загибается!
   "И как бы ты, милый, помог несчастному, имея в  руках  только  подушку  с
одеялом?" - подумала  я,  но  вслух  не  произнесла  ни  слова.  Ольга  тоже
пристыженно молчала. Продолжая недовольно ворчать, Гиппократ втолкнул нас  в
тесную приемную, а сам скрылся  за  дверью  с  табличкой  "Посторонним  вход
воспрещен".  Оттуда  незамедлительно  послышался  его  раздраженный   голос.
Удивительное занудство  в  столь  юном  возрасте!  Представляю,  во  что  он
превратится в старости.
   - Наверное, надо дать ему сто рублей, - тихо проронила Ольга.
   - Никогда, - обозлилась я. - Во-первых, ничего хорошего он не  сделал,  а
во-вторых, хоть что-то в этой стране должны делать бесплатно?
   Отвернувшись,  я  принялась  разглядывать   обстановку.   Выглядело   все
удручающе. Несколько разномастных стульев с продранными сиденьями,  потертый
линолеум, вешалка прибита к стене, выкрашенной унылой  зеленой  краской.  На
подоконнике горшки с засохшими останками  герани  и  алоэ.  Это  сколько  же
времени надо мучить несчастный столетник, чтобы довести его  до  смерти!  На
другой стенке висит стенд с милым заголовком: "Бешенство приводит к смерти".
Заинтересовавшись, я  уткнулась  глазами  в  листочки,  написанные  крупным,
похоже,  детским  почерком.  "Следует  помнить,  что  в   случае   заражения
бешенством вы неминуемо умрете. Бацилла страшной  болезни  может  попасть  в
организм в результате  укуса,  обгрыза  или  ослюнения.  Не  сдержавшись,  я
захохотала в голос.
   - Чего там? - заинтересовалась Зайка.
   - Да вот, увидела доселе неизвестные слова - "обгрыз" и "ослюнение".
   - Видишь, как здорово, - вздохнула Зайка,  -  заодно  и  словарный  запас
пополнишь.
   Тут дверь распахнулась, и худой как жердь мужик приказал Ольге:
   - Идите мыть ногу.
   - Она чистая, - заикнулась Ольга.
   - Мне лучше знать, - велел хирург. - Мойте не меньше десяти минут лежащим
там хозяйственным мылом.
   - Я его на дух не переношу, - призналась Зайка.
   - А зря, - отрезал врач, - это лучший антисептик.
   Да, можно подумать, что время тут не властно над  людьми.  Живут,  как  в
начале века.  Пока  бедная  Ольга,  кое-как  засунув  больную  конечность  в
раковину, мылила лодыжку, я  вышла  в  соседнее  помещение  и,  наплевав  на
сидящую там тетку  в  окровавленной  юбке,  сунула  доктору  в  карман  пару
бумажек.
   - Нам бы рентген...
   - Зачем? - изумился травматолог, пряча деньги в кошелек. - Сейчас  зашьем
- и все!
   - Ничего не надо шить, - испугалась я, - только подозрение на перелом.
   - Ну и ну, - покачал головой врач. - Думал, у вас укус собачий!  И  зачем
она тогда ногу моет?
   - Не знаю, вы велели, - ответила я.
   - Укус у меня, - тихо пробормотала женщина в разодранной юбке.
   - Действительно, - напрягся врач,  -  перепутал!  Ну  ничего,  с  кем  не
бывает, дело житейское. Эй,  дама,  заканчивай  ногу  мыть  и  прыгай  сюда,
рентген делать будем.
   В рентгеновский кабинет мы попали только  через  час.  Худенькая  женщина
повернулась лицом к двери, и Зайка издала непонятный звук:
   - Ой-ой-ой!
   - Так больно? - испугалась милая  рентгенолог.  -  Вечно  они  заставляют
людей на одной ноге прыгать.
   - Нет, - пробормотала Ольга, - просто  вы  с  Дашей  похожи,  как  родные
сестры.
   Мы с докторшей уставились друг на друга. Действительно, словно в  зеркало
гляжусь. Тоже голубые, близко посаженные глаза, бледный цвет лица, такая  же
легкая светло-русая челка и прямые коротко  стриженные  волосы.  Форма  рта,
носа,  подбородка...  Даже  фигура  один  к  одному  -  худая,   подтянутая.
Интересно, у нее тоже проблема с зубами?
   Доктор встала и быстрым движением раздернула тяжелые шторы  -  наваждение
сразу исчезло. Стало понятно,  что  мы,  безусловно,  принадлежим  к  одному
славянскому типу, однако глаза у рентгенолога не голубые, а зеленые,  волосы
крашеные. Возле корней пробивалась предательская чернота. Рот более широкий,
скулы высокие, нос слегка вздернут. Пугающим сходством мы обладали только  в
полумраке кабинета.
   - Да уж, - первой пришла в себя доктор, - я прямо испугалась вначале. Вас
как зовут?
   - Даша.
   - Хорошо, хоть имена разные, я Валя, но близкие зовут меня Тина.
   Валя довольно быстро осмотрела ногу и поморщилась.
   - Там сегодня такая смена работает!  Чукчи.  Ничего  у  вас  нет,  просто
сильный ушиб. Езжайте спокойно домой, ложитесь в кровать,  к  утру  пройдет.
Ну, синяк будет.
   Мы облегченно вздохнули. Я протянула Тине деньги.
   - Что вы, не надо, - пробормотала рентгенолог, однако бумажку взяла.
   Мы пошли к выходу. Но тут внезапная мысль влетела мне в голову, и я  чуть
не упала, споткнувшись о порог. Двойник! Игоря  убила  женщина,  похожая  на
меня, она же была его любовницей. Дело за малым.  Осталось  найти  тетку,  у
которой в придачу еще и бордовый "Вольво".

Глава 4

   Несмотря на все  треволнения,  ночь  я  проспала  великолепно.  Наверное,
причиной тому была хорошая порция  ликера  "Бейлис",  которым  мы  с  Зайкой
угостились после ужина. В ответ на  рассказ  о  наших  злоключениях  Аркашка
только пожал плечами:
   - Ну какого черта потащились в районную травматологию, да еще на  "Скорой
помощи"! Мать что, не могла сама отвезти Ольгу в Склиф? Дельная мысль!  Если
бы не полковник с обескураживающим сообщением об убийстве, я  непременно  бы
сообразила. Но, к сожалению, Зайка упала в страшно неподходящий момент,  вот
разум мне и отказал.
   - Говорил ведь, - продолжал Кеша, - не следует самой под потолком лазить!
Нет, надо всегда по-своему поступить, упорствовать, вот и награда за вредный
характер.
   Внезапно Зайка уронила голову на руки и зарыдала.
   Ее реакция  удивила  меня  чрезвычайно:  Ольга  крайне  редко  заливалась
слезами. Кеша моментально засуетился вокруг жены:
   - Ну ладно, ладно.
   - Ты меня не любишь, - причитала Зайка,  -  просто  живешь  по  привычке.
Ужасно!
   - Малыш, прекрати, - забубнил сын, и  я  вышла  из  комнаты,  оставив  их
разбираться без свидетелей.
   В голове у меня был полный сумбур. Ситуация выглядела так: некая женщина,
страшно похожая на меня, к тому же обладающая бордовым "Вольво", состояла  в
любовницах у Игоря Маркова. Но как объяснить то, что