рала "Мерседес"? Кто сидел за рулем?
   Инга Федоровна покачала головой:
   - Нет.
   - Но как же так, - вырвалось у меня, - дочь гуляет неизвестно с  кем,
а вы даже не проявляете интереса к ее знакомым. Ей-богу, странно. У  нас
сейчас в доме поселилась девочка Лена, так, когда она исчезла, мы  места
себе  не  находили,  пока  беглянка  не  вернулась  в  Ложкино.  Ребенок
испугался зубного врача и убежал из приемной. Ее не было пару  часов,  и
то все извелись, а тут родная дочь...
   Инга Федоровна вытерла лицо.
   - Хорошо вам меня осуждать! Ладно, послушайте, как у нас  дело  было,
авось поймете, почему в последнее время я хотела,  чтобы  господь  Настю
прибрал.

Глава 21

   Отец Инги Федоровны был очень обеспеченным человеком, крупным ученым,
но он, к сожалению, умер, когда дочь была совсем юной девушкой, и с  тех
пор жизнь Инги - это спуск по лестнице вниз.
   Институт она не окончила, квартиру отца поменяла на меньшую.  Правда,
потом  счастье  ненадолго  улыбнулось  Инге:  она  вышла  замуж,  родила
девочек, но вскоре муж тяжело заболел  и  умер,  пришлось  переезжать  в
коммуналку и поднимать детей в одиночку, хватаясь за  любую  возможность
заработать:  мыть  лестницы,  бегать  по  чужим  квартирам  с   тряпкой,
выгуливать собак. Все полученные копейки вкладывать в  обожаемых  дочек:
Ксюшу и Настю. Разница между девочками  была  всего  три  года,  но  они
выросли  настолько  непохожими,  что  в  голову  Инги  Федоровны  иногда
закрадывалась идиотская мысль: может, Настю подменили в родильном доме?
   Ну не могла у честной, щепетильной женщины, никогда  не  позарившейся
на чужую копейку, родиться такая дочь.
   С самого раннего детства Настя филигранно врала,  не  смущаясь  и  не
краснея. Инга Федоровна только качала головой, ну и фантазия у  ребенка.
В десятом классе ее отправили заниматься к репетиторам.  Инга  Федоровна
очень не хотела, чтобы дети повторили ее судьбу, поэтому  изо  всех  сил
старалась дать девочкам образование. Ксюша, отзанимавшись год у  наемных
педагогов, без проблем поступила в институт.
   Инга Федоровна вздохнула с облегчением, подкопила денежек и отправила
к репетиторам Настю. Та тоже регулярно посещала занятия.
   Инга  Федоровна  отказывала  себе  во  всем:  в  еде,  одежде,   даже
лекарствах.
   "Ничего, - думала она, - Ксюша  скоро  получит  диплом.  Дай  бог,  и
Настенька будет пристроена".
   Но Настя провалилась на первом  же  вступительном  экзамене.  Кстати,
девица совсем не расстроилась, зато Инга Федоровна разрыдалась,  столько
денег зря потрачено! Между прочим,  один  урок  стоит  десять  долларов,
занималась Настя семь  раз  в  неделю,  ну-ка  посчитайте,  какая  сумма
выходила в месяц! Легко ли заработать ее, моя полы и сортиры!
   Проплакав ночь,  Инга  Федоровна  обозлилась  и  поехала  к  главному
репетитору.  Не  успел  он  открыть  дверь,  как   разъяренная   женщина
накинулась на него:
   - Вы обманули меня! Посоветовали педагогов, пообещали, что  в  случае
регулярных занятий проблем с поступлением не будет, и что?
   Между прочим, я ни разу не задержала оплату!
   Педагог выслушал сбивчивую речь и удивился:
   - Настя Кусакина? У меня была такая?
   - А то нет! - потеряла  всякую  интеллигентность  Инга  Федоровна.  -
Ходила постоянно.
   - Кусакина, Кусакина, Кусакина, - ошарашенно повторял профессор.
   Потом он вытащил толстый ежедневник, перелистал его и воскликнул:
   - Точно! Анастасия Кусакина! Вас рекомендовал Василий  Федорович,  но
девочка ни разу  не  появлялась.  Позвонила  ее  мать  и  отказалась  от
занятий, вроде нашли другого педагога!
   Инга Федоровна чуть не упала замертво.
   Прямо от "литератора" она поехала к  "англичанке",  и  там  состоялся
такой же разговор. Получалось, что  Настя  не  посещала  репетиторов,  а
матери говорила:
   - Еду заниматься, - брала конверт с деньгами и отправлялась  неведомо
куда.
   Инга Федоровна налетела на дочь чуть ли  не  с  кулаками,  но  Настя,
подняв на нее абсолютно спокойные голубые глаза, сказала:
   - Ты,  мамочка,  очень  наивная.  Эти  педагоги  -  настоящая  мафия,
обманщики и мошенники. Они пообещали,  что  гарантируют  поступление,  а
сами, взяв деньги за занятия, ничего не сделали, вот и врут теперь,  что
я не ходила к ним. Неужели ты думаешь, что я способна обмануть тебя?
   Инга  Федоровна  заколебалась.  Дочь  говорила  так  убедительно!  А,
главное, девочка совсем не растерялась, не испугалась, что  ее  уличили,
не заплакала... Может, Настя говорит правду?
   И Инга Федоровна поверила ей, потому что очень хотела поверить.
   На следующий год она  отдала  Настю  на  подготовительные  курсы  при
институте, заплатив немалую сумму за лекции.  Дочь  послушно  ходила  на
занятия. Но после Нового года Инге Федоровне позвонили из учебной  части
и сказали:
   -  Кусакина  Анастасия  отчислена  за   непосещаемость.   Деньги   не
возвращаются.
   Инга Федоровна потребовала от дочери отчета. Но  та  только  спокойно
пожала плечами:
   - Знаешь, мамочка, в вуз простым людям  не  попасть,  надо  заплатить
такие взятки! В институте еще  те  комбинаторы  сидят.  Сначала  набрали
группы  с  огромным  количеством  человек,  а  потом  пошерстили   среди
родителей. У кого кошелек потолще, тех оставили, а бедных,  вроде  меня,
отчислили.
   - Так мне сказали, что ты  не  посещала  занятий!  -  возразила  Инга
Федоровна.
   -  Правильно,  -  кивнула  Настя,  -  к  ерунде  придрались!  Я  ведь
пропустила две недели, помнишь? Из-за гриппа.
   Инга Федоровна кивнула. Действительно, девочка болела... И снова мать
поверила врунье.
   С одной стороны, Инга Федоровна была  крайне  наивна,  с  другой,  ей
очень не хотелось думать, что Настя способна на подлые поступки.
   Анастасия осела дома, стало понятно, что высшего  образования  ей  не
получить. Девчонка вставала около часа дня, долго крутилась в  ванной  у
зеркала, потом говорила:
   - Пойду на собеседование, - и исчезала.
   Когда она вечером возвращалась домой, мать, естественно, спрашивала:
   - Ну как, устроилась на работу?
   - Нет, - вздыхала Настя, - по возрасту не подошла, - или, - там хотят
с высшим образованием.
   Причины не менялись, в основном работодатели хотели  видеть  в  своих
конторах людей, справивших тридцатилетие и имеющих в кармане диплом.
   - Наверное, придется идти полы мыть, - проронила один раз Настя.
   Инга Федоровна пришла в ужас:  чтобы  ее  девочка  бегала  с  грязным
ведром и тряпкой?
   Нет уж.
   - Сиди пока дома, - велела она дочери, -  осенью  пойдешь  на  курсы,
выбирай, какое дело больше по  душе:  парикмахер,  портниха,  маникюрша,
продавщица.
   - Куда ты велишь, туда и отправлюсь, - смиренно ответила Анастасия, -
но работу буду искать.
   Инга Федоровна  чуть  не  заплакала,  вот  ведь  какая  замечательная
девочка выросла, не хочет у бедной матери на шее сидеть.
   Потом главная сплетница их двора, Зинка, подловила Ингу  Федоровну  и
со злорадством сообщила:
   - Твоя-то, чего, на панель подалась?
   Инга Федоровна оторопела:
   - Зина, думай, что говоришь! Настя совсем юная девушка!
   - Так не в старости же этим заниматься, - гадко захихикала  Зинка,  -
ты приглядись к девке! Ее на машинах домой  привозят,  на  иномарках!  И
шмотки у ней не на твою зарплату.
   Действительно, у Насти то и дело появлялись новые  вещи,  но  на  все
вопросы мамы она спокойно отвечала:
   - Мне Света дала поносить, - или, - роди чи купили Тане брюки, а  они
ей малы, вот мне и отдали на бедность.
   Инга Федоровна попыталась выяснить правду  про  кавалеров,  но  Настя
сделала большие глаза:
   - Кто сказал такую глупость?
   - Зина, - ответила мать.
   - И ты веришь этой врунье! - возмутилась Настя.
   Инга Федоровна вновь не усомнилась в ее словах. Зина действительно  с
огромной радостью рассказывала о всех гадостях. К тому же Инга Федоровна
устроилась на хорошую работу, отнимавшую все время.
   Прозрение наступило внезапно.  Настя  иногда  приезжала  к  матери  в
коттеджный поселок.
   Случалось это редко. Но в прошлую зиму  к  Малике  Юсуповне  прикатил
племянник с женой, молодой богатый парень по имени Тахир.
   Он перебрался в Москву из Узбекистана, имел очень тугой кошелек и тут
же  начал  подыскивать  себе  особняк,  а  пока  недвижимость  не   была
приобретена, поселился у тети.
   И Настя внезапно зачастила к маме, взялась помогать той по хозяйству,
перестилать кровати... Инга Федоровна удивилась, но Настя пояснила:
   - Никак на работу устроиться не  могу,  так  хоть  тебе  пособлю,  не
волнуйся, не попадусь на глаза хозяевам, их все равно днем нет.
   Целый месяц Настя шныряла по дому, наводя везде порядок,  а  потом  к
Инге Федоровне подошла тихая, всегда безмолвная Раида,  жена  Тахира,  и
почти шепотом сказала:
   - Ваша дочь пристает к моему мужу, отбить  хочет.  Вы  ей  передайте,
ничего не выйдет, я  Тахира  очень  уважаю,  нас  родители  поженили,  и
разойтись они нам не позволят. Насте никогда не стать законной  супругой
Тахира. Любовницей - запросто, я против ничего иметь не буду.
   Если мужу хорошо, то и мне хорошо!
   Инга Федоровна бросилась к дочери.
   - Глупости, - фыркнула Настя, - эта Раида просто сумасшедшая!
   - Знаешь, детка, - вздохнула мать, - ты пока сюда не приходи.
   - Но как же ты без меня управишься? - воскликнула Настя.
   - Ничего-ничего, - стала успокаивать ее Инга Федоровна, - ты  же  мне
не так давно помогаешь.
   - Хорошо, - кивнула Настя, - вот только окно домою, и все.
   Она и правда исчезла из поселка,  начистив  до  блеска  стекла.  Инга
Федоровна  ощутила  укол  совести.  Девочка  старается,  а  она  к   ней
несправедлива.
   На следующий день после "изгнания" Насти у  хозяев  разгорелся  дикий
скандал. Малика  Юсуповна  потеряла  кольцо,  раритетную  драгоценность,
которую ей подарил муж.  Художница  велела  обыскать  комнаты.  Перстень
нашелся, но не в спальне прислуги, как предполагала Малика  Юсуповна,  а
под  матрасом  на  кровати  Раиды.  Тахир  немедленно  отправил  жену  к
родителям, а сам уехал из дома тети.  Малика  Юсуповна  долго  не  могла
успокоиться, приговаривая:
   - Говорили ему, не женись на бедной, бери себе ровню, и что!
   Инга Федоровна, естественно, рассказала об этом  происшествии  Насте.
Та злорадно усмехнулась:
   - Сама воровка, а других обвиняет во всех грехах. Ну зачем  мне  этот
ее узбек, когда кругом русских полно?
   - И вы опять  ей  поверили?  -  не  выдержала  я.  -  Были  настолько
доверчивы и наивны?
   - Инга  Федоровна  судорожно  вздохнула,  помолчала,  потом  медленно
сказала:
   - Верить я ей перестала очень давно, знала, что Настя слова правды не
скажет, соврет с самым спокойным и честным видом. Ей следовало в актрисы
пойти.  Только  я  все  оправдывала  дочь.  Сначала  думала:  маленькая,
подрастет, исправится. Затем стала утешать себя, что  Настеньке  хочется
удачно выйти замуж, за богатого, надоела ей нищая жизнь. Что же  плохого
в этом  желании?  Вон  Света  Козак,  Настина  бывшая  одноклассница,  в
соседнем доме живет, нашла себе пару: профессор, на двадцать лет старше,
все имеет: дачу, машину. Теперь он молодую жену на руках носит, она  ему
ребеночка родила. Чем Настя хуже? Но только...
   И она замолчала.
   - Что - только? - нетерпеливо воскликнула я.
   Инга Федоровна встала и подошла у окну.
   - Только, сколько Настя ни пыталась  завести  отношения  с  солидными
людьми, ничего не получалось. Больше месяца ее романы не длились, уж  не
знаю, в чем причина.
   Я с сомнением покосилась на экономку. Думается, она  сейчас  лукавит,
ясно, отчего взрослые, состоявшиеся  мужчины  шарахались  от  красавицы,
небось ловили ее на беспардонном вранье и убегали. Да, Настя была  очень
хороша собой, вон там,  на  буфете,  в  рамочке  стоит  фотография:  две
девушки, обнявшись, сидят возле раскидистой  ели.  Одна  черненькая,  не
слишком симпатичная, а другая белокурая, очень похожая на Мэрилин Монро,
только с косой. Но под ангельской внешностью скрывалась гнилая  душа,  и
это мигом отпугивало женихов.
   - И что, она так и не работала? - решила я продолжить разговор.
   - Спасибо, Света Козак помогла, пристроила ее.
   - Куда?
   - Супруг Светы, доктор наук, известный ученый, - тихо  пояснила  Инга
Федоровна, - он взял Настю к себе лаборанткой. Я не очень-то  разбираюсь
в том, чем профессор занимается, да и Настя не  поняла.  За  мышами  она
ухаживала, какие-то эксперименты  ученые  проводят  на  грызунах,  и  их
следует хорошо содержать: кормить, клетки чистить. Сначала днем  ходила,
потом ночью стала работать, больше денег за это платили...
   Внезапно Инга Федоровна села на стул и заплакала.
   - Так и думала, что она плохо кончит! Мы  за  день  до  смерти  Насти
сильно поругались.
   - Из-за чего?
   - Из-за денег, - ответила Инга Федоровна и замолчала.
   Когда пауза затянулась, я решила подтолкнуть рассказчицу.
   - Настя взяла у вас без спроса некую сумму?
   - Нет, - покачала головой Инга Федоровна, - я стала убирать у  нее  в
комнате, нашла за батареей косметичку, вытащила, открыла...
   Когда мать увидела, что в сумочке лежат  зеленые  бумажки,  ей  стало
нехорошо. Инга Федоровна пересчитала деньги и ужаснулась: полторы тысячи
долларов! Сумасшедшие деньги! Никаких сомнений, где Настя  взяла  их,  у
матери не было. Ясное дело, не заработала честным трудом, в  лаборатории
ей платили копейки, наверняка обманула кого-нибудь или украла.
   Мать показала дочери находку. Та, как всегда, не смутилась.
   - И что? - спросила она.
   - Откуда деньги?
   - Не кричи.
   - Немедленно отвечай.
   - Света попросила спрятать.
   - Она что, не может дома свои средства держать? - не успокоилась Инга
Федоровна. - Зачем тебе отдала?
   - Светка хочет матери купить шубу,  -  совершенно  спокойно  ответила
Настя, - ее муж не собирается делать теще таких подарков,  вот  Света  и
экономит на хозяйстве, а чтобы Павел не обнаружил заначки,  принесла  ее
ко мне. Зря ты, мамуля, шум поднимаешь!
   Инга Федоровна, как всегда, сделала вид, что поверила дочери,  но  на
этот раз проверила рассказ. Просто позвонила Свете и велела:
   - Забери свои деньги!
   - Какие? - изумилась подруга дочери.
   Вечером у Инги Федоровны с Настей состоялся очень  тяжелый  разговор,
после которого дочь заявила:
   -  Ладно,  ты  просто  больше  любишь  Ксению,  чем   меня,   вот   и
придираешься!
   Инга Федоровна обозлилась и  стала  орать  на  нее,  та  вскочила  и,
заявив: "Приду завтра, когда истерика утихнет", выбежала из дома.
   Инга Федоровна, переполненная горькой обидой, крикнула дочери вслед:
   - Чтоб ты сдохла, дрянь. Всю кровь из меня выпила!
   Больше она Настю живой не видела. Чьи-то уши на небесах услышали злое
пожелание, и оно мгновенно исполнилось.
   - Дайте мне адрес Светы Козак, - попросила я.
   Инга Федоровна указала рукой на кирпичную башню, виднеющуюся из окна.
   - Вон ее дом, квартира на седьмом этаже.
   - Номер не помните?
   - Нет. Да и не надо. Павел очень  обеспеченный  человек,  скупил  все
квартиры на лестничной клетке. В одной мать поселил, в другой тещу, а  в
третьей сам вместе с женой живет.
   Везет же некоторым!  Дети  у  них  хорошие  вырастают,  замуж  удачно
выходят, а тут...
   И она сгорбилась на стуле.
   - У вас есть фото дочери? - спросила я.
   Инга Федоровна кивнула.
   - Покажите, пожалуйста!
   На свет появился альбом, я  перелистнула  пару  страниц,  но  никаких
снимков молодой девушки не увидела, сплошь старики и старухи.
   Наконец на глаза попалась фотография.
   - Света Козак красивая девушка? - решила я отвлечь Ингу Федоровну  от
тяжелых мыслей.
   - Ничего особенного, Настя куда интересней была.
   - Это они вместе сняты? - ткнула я пальцем в фотографию.
   - Нет, - вздохнула Инга Федоровна, - беленькая - Настя, а  черненькая
- Ася  Корошева.  Не  нравилась  она  мне,  хитрая  девчонка,  плохо  на
Настеньку влияла.
   Я почувствовала, как кровь толчками приливает к голове.
   - Ася подруга Насти?
   - Да, - кивнула Инга Федоровна и удивленно спросила:
   - Вы ее знаете?
   - Нет, - быстро ответила я, - в первый раз  слышу  об  этой  девушке.
Заберу у вас фото. Скажите, где Малика Юсуповна держит запасные ключи от
"Мерседеса"?
   Инга Федоровна стала багрово-красной и ничего не ответила.
   - Они хранятся вместе с брелоком сигнализации?
   Экономка кивнула:
   - Да, в гараже, в маленьком ящичке.
   - Настя могла их взять?
   Снова кивок.
   - И она их брала?
   Инга Федоровна замерла.
   - Она брала ключи? - повторила я вопрос.
   - Не знаю, - прошептала экономка.
   - А если подумать? Очевидно, запасная связка никому не  нужна,  висит
себе на крючочке, хозяйка не станет проверять, там  она  или  нет,  пока
свои ключи не потеряет!
   - Не знаю.
   - Придется у Малики  Юсуповны  поинтересоваться,  -  вздохнула  я,  -
может, заметила что-то странное, садясь в машину.
   - Пожалуйста, не надо, - взмолилась Инга Федоровна,  -  меня  тут  же
выгонят с работы!
   - Есть за что?
   Экономка всхлипнула.
   - Вам лучше рассказать мне правду, - сурово сказала я. - Настя  брала
ключи и пользовалась "Мерседесом". Ведь так?
   Инга Федоровна прошептала:
   - Да.
   - А как вы об этом узнали?
   - У нас садовник моет машины,  -  забормотала  женщина,  -  пылесосит
салон...
   - Дальше.
   - Он принес сережку, отдал мне, нашел, когда  коврики  вытряхивал,  и
подумал, что Малика Юсуповна потеряла. Виктор трудолюбивый  мужчина,  но
глупый. У хозяйки таких дешевых украшений нет. Он решил,  будто  сережка
золотая, с бриллиантами, но это всего лишь имитация, правда, удачная,  я
купила их Насте на день рождения.
   Инга Федоровна замолчала, а потом прошептала:
   - Я ей серьгу показала, когда про  деньги  разговор  зашел.  Вот  как
вышло-то! Сначала Виктор  мне  безделицу  отдал,  а  на  следующий  день
доллары за батареей нашлись. Она, как свои "бриллианты"  увидела,  сразу
убежала.

Глава 22

   Я вышла во двор и принялась открытым ртом хватать промозглый  воздух.
С неба сеялся мелкий, противный дождь, похожий на пыль, было очень сыро,
к тому же стемнело, но  я,  ничего  не  замечая,  побежала  к  башне  из
светлого кирпича. Вот оно что, оказывается! Настя  и  Ася  дружили.  Обе
были не слишком морально чистоплотны, легко врали и больше всего мечтали
разбогатеть. Может, Света Козак расскажет что-нибудь интересное о Насте?
Кстати, наверное, она знала и Асю.
   Двери  квартир  на  седьмом  этаже  выглядели   одинаково:   дубовые,
украшенные латунными табличками. На  одной  стояло  "Козак  М.  Н.",  на
другой "Беляева А. С.", на третьей "Профессор Беляев". Я ткнула  пальцем
в звонок.
   - Бегу-бегу, - донеслось  откуда-то  сверху,  -  погодите,  ключи  не
найду, сейчас, вот нашла...
   Дверь  распахнулась,  на  пороге  появилась  пухленькая   девушка   с
толстеньким младенцем на руках.
   - Давайте! - сказала она.
   Я слегка растерялась.
   - Э.., э.., э.
   - Хотите Павлу Николаевичу лично передать?
   - Ну...
   - Тогда вам придется в лабораторию ехать, он там.
   - Неужели Павел Николаевич еще на работе? В столь поздний час?
   - Мой муж, - гордо заявила Света, -  ученый  с  мировым  именем,  для
таких людей не существует понятия "рабочий день", они трудятся  сутками.
Так что, если хотите, поезжайте в лабораторию? Но, подумайте,  стоит  ли
плюхать через пол-Москвы, мне аспиранты всегда  оставляют  свои  работы.
Положу вашу диссертацию мужу на стол. Не волнуйтесь, у нас  дома  ничего
не пропадет.
   Значит,  Света  приняла   нежданную   посетительницу   за   очередную
аспирантку, приехавшую к профессору за отзывом.
   - Можно войти? - улыбнулась я.
   - Да, конечно, - кивнула Света, - если хотите, можете  сами  у  Павла
Николаевича на столе работу оставить. Только  ботинки  скиньте,  ребенок
маленький, по всем комнатам ползает.
   Я послушно надела резиновые тапки с надписью "Пума", сняла  куртк