на щеколду. Кирилл повозился у вешалки и толкнулся в дверь ванной.
   - Погоди, - сказала я Ленкиным голосом.
   - Ты не ушла, - скорей констатировал, чем удивился мужчина.
   Я намазала лицо густым слоем тональной  пудры  цвета  загара,  намалевала
жуткие оранжевые губы,  нацепила  закрывающие  поллица  очки-блюдца.  Теперь
сапожки. Проклятье! У девчонки нога как у Золушки, 35-й размер, не больше. А
у меня полный 38-й. Однако альтернативы нет.
   Скрючив  пальцы,  кое-как  втиснулась  в  замшевые  копыта  и,  облившись
стоящими на полочке духами, выпала из ванной. В коридоре и холле  темновато,
фигуры у нас примерно одинаковые, только у Ленки грудь  побольше.  Авось  не
заметит. Покачиваясь на страшно  неудобных  шпильках,  я  дошла  до  входной
двери. Из кухни выглянул Кирилл:
   - Думал, ты в институт собралась.
   Я отрицательно покачала головой, снимая с вешалки куртку.
   - К Сержу поедешь?
   Я кивнула.
   - С Мариной проблема решена.
   Я опять кивнула.
   - Тогда положи на место.
   И он бросил небольшой пакетик. Я поймала  его  и,  не  говоря  ни  слова,
сунула в карман.
   - Чего все молчишь? - изумился доктор.
   - Горло болит.
   - Давай посмотрю.
   Только этого не хватало. Я открыла дверь, вышла на площадку и просипела:
   - Некогда.
   Кирилл с недоумением поглядел мне вслед:
   - Куртка новая?
   Но тут, на счастье, приехал лифт, и я, помахав рукой, быстренько  махнула
в кабинку. Из подъезда постаралась выйти бойким шагом, вдруг  он  смотрит  в
окно. Но проклятые замшевые ботиночки жали так,  будто  сделаны  из  железа.
Еле-еле добралась до угла и, поймав  машину,  моментально  сняла  "испанские
сапоги". В изнеможении пошевелила онемевшими пальцами. Дома, растянувшись на
диване, вновь обрела способность мыслить. В сверточке,  который  мне  бросил
Кирилл, оказалось две кассеты. Я воткнула одну  в  магнитофон.  Из  динамика
полился незнакомый голос. Вяло и отстраненно мужчина повествовал о том, как,
задавив ребенка, оставил его умирать на дороге. Вторая  запись  принадлежала
женщине и содержала признание в супружеских изменах.
   Вот,  значит,  как!  Ленка  таскает  кассеты,  Кирилл   переписывает,   а
проституток они отправляют за деньгами. Ловко придумано. Интересно,  Лариска
узнала всю правду или только часть  ее?  Кто  из  двоих  засунул  в  капсулы
стрихнин? И потом, что  значит  "проблема  с  Мариной  решена"?  Любопытство
грызло меня. Мошенница любит  деньги.  Если  предложить  ей  хорошую  сумму,
может, выдаст сообщника?
   Кряхтя, я слезла с дивана и сунула стертые ноги в  удобные,  растоптанные
кроссовки. Боже, какое блаженство!  Недаром  бабушка  любила  приговаривать:
платье покупай на размер меньше, туфли на размер больше.
   Со второго этажа послышался негодующий Манин крик:
   - Опять напился как свинья.
   Это она про попугая. На прошлый Новый год господин Жильбер в Париже, видя
страсть девочки к животным, презентовал ей Коко. Милейшая  птица,  ласковая,
послушная, гадит только в клетке. Смело  можно  отпускать  летать  по  всему
дому. Но, к сожалению, попугай достался нам законченным алкоголиком.  Узнали
мы о его пагубной привычке еще тогда, за праздничным  столом.  Прелестнейший
Коко сел на бокал шампанского, засунул туда голову с  крючковатым  клювом  и
принялся, постанывая от восторга, поглощать сладкую жидкость.
   Гости так и покатились со смеху. Попугай же, допив шампанское,  влетел  в
клетку и сел на жердочку. Но через пару минут свалился с нее, выставив вверх
морщинистые лапки. Маруся зарыдала, решив, что птичка скончалась. Однако уже
через минуту стало ясно, что Коко  спит  мертвым  сном.  Он  издавал  жуткие
звуки. Ни до, ни после никто из нас не встречал больше храпящего попугая.
   К  сожалению,  Коко  напивается  каждый  раз,  когда   появляется   такая
возможность. Как всякому алкоголику, ему совершенно все равно, что залить  в
глотку: коньяк, виски, вино или ликер.
   Мы сразу поняли, что попугай умеет  не  только  пить  из  бокалов,  но  и
открывать бутылки. Он умудряется длинным, острым клювом  раскрошить  пробку,
потом сталкивает "Мартини" или "Наполеон" со стола на пол.  Сколько  раз  мы
сердились, обнаружив в гостиной на ковре липкие лужи спиртного! Наверное, до
сих пор обвиняли бы друг друга в неаккуратности, если  бы  накануне  майских
праздников Зайка не увидела, как Коко "вскрывает" ликер. Теперь, если  хотим
чуть-чуть расслабиться, не выпускаем попугая из клетки. К тому же несчастное
пернатое  после  возлияний  страдает  от   похмелья   и   охает   совершенно
по-человечески. Жаль его ужасно, но пить рассол или принимать  "Алказельцер"
дурацкая птица отказывается наотрез.
   - Аркадий оставил открытый пузырек с календулой в ванной, - орала Маня, -
как будто неясно, что следует убирать за собой.
   Девочка слетела вниз, потрясая маленькой  бутылочкой,  в  которой  совсем
недавно хранилась сделанная на спирту настойка.
   - Только не убивай брата, - попросила я.
   - Что толку ругаться с этим неряхой! -  рявкнула  Маруся,  обладательница
самой захламленной комнаты в доме.
   Она швырнула пустой пузырек на стол и спросила:
   - Чай будешь?
   - Только что попила, - ответила я, влезая в куртку.
   - Мусечка, - неожиданно заныла дочь, - опять куда-то уезжаешь, а  у  меня
отменили занятия в Ветеринарной академии, думала вечерок  посидеть  с  тобой
дома.
   И в самом деле большая редкость. У общительной  и  любознательной  Манюни
после лицея, как правило, обширная программа.  По  понедельникам,  средам  и
пятницам - занятия в академии до десяти вечера,  и  домой  девочку  привозит
кто-нибудь из взрослых. Вторник и четверг - художественная школа. Домой Маня
заявляется около девяти вечера. В субботу  и  воскресенье  -  дополнительные
занятия английским языком и театральная  студия.  В  промежутках  несчастный
ребенок ухитряется делать уроки и играть с подружками. Их у нее  всего  две,
зато обе верные и любимые: Оля Чалова и Саша Хейфец. Иногда они ночуют  друг
у друга и тогда не спят всю ночь, болтают и дерутся подушками.
   Сегодня же в стройной системе бесконечной учебы произошел сбой, и  Манька
маялась непривычным бездельем. Убедившись, что дома я не останусь, Машка  со
вздохом сказала:
   - Устрою день лени. Сначала залезу в ванну, потом  заползу  в  кровать  с
книжкой. Кажется, Зайка купила эклерчики с заварным кремом.
   При слове "эклерчики" Банди радостно поглядел на нас и потрусил на кухню,
Манька побежала за ним. Я вышла на улицу. Машка вполне ответственная  девица
и может ездить по городу без сопровождения.  Но  все-таки  одолевает  легкое
беспокойство, когда девочки долго нет дома. Сегодня же я уходила с абсолютно
незамутненной душой, дочка у себя в спальне, лопает пирожные, все  в  полном
ажуре.
   Благодушное настроение не покидало  меня  до  самого  приезда  в  Большой
Козловский переулок. Не вызвал раздражения даже водитель такси, грязноватого
вида старикашка, без конца твердивший, что "при коммунистах жили  лучше".Под
его причитания машина въехала в узенький переулок.
   - Дальше нет проезда, - заявил шофер.
   Дорогу загораживали две огромные пожарные машины, по мостовой и тротуарам
текли реки воды.
   - Напьются, а потом пожар  устраивают,  -  ворчал  таксист,  засовывая  в
"бардачок" деньги. Я выскочила из машины и угодила прямо  в  огромную  лужу.
Кроссовки моментально захлебнулись холодной водой. Но мне было не до  этого.
На месте окон Марининой квартиры зияли  черные  провалы.  В  воздухе  сильно
пахло горелым, снег покрывали черные хлопья сажи.  Кто-то  схватил  меня  за
руку. Рядом стояла знакомая паспортистка.
   - Благодарите Бога, что не купили эту квартиру, -  растерянно  произнесла
она, сжимая мою ладонь.
   - Что случилось?
   - Говорят, газ  взорвался.  Сначала  мы  услышали  сильный  хлопок,  и  у
половины подъезда стекла посыпались. Потом вспыхнуло пламя.
   - А хозяйка?
   Паспортистка пожала плечами:
   - Разве останешься живой в таком аду?
   Я поглядела на выгоревшую квартиру, выбитые стекла, кучи  сажи,  пепла  и
чего-то вонючего. Так вот о каком решении вопроса говорил Кирилл! Впервые за
все время после смерти  Лариски  мне  стало  страшно.  Даже  жутко.  Вначале
расследование казалось детской игрой, этаким милым хобби. Сейчас стало ясно,
что я подобралась к безжалостному убийце, не стесняющемуся в  средствах  для
достижения цели. "Наплевать на все, - пронеслась в голове здравая  мысль,  -
не все ли равно, кто отравил Ларку? Уноси, Дашка, ноги, пока жива".  Но  тут
двери подъезда распахнулись, и благоразумие покинуло меня.
   На пороге появились санитары. На  носилках  под  толстым  одеялом  лежала
женщина с абсолютно черным лицом. Она была еще жива, потому что врач  держал
над ней переносную капельницу. Из пластикового мешка  по  прозрачной  трубке
текло что-то желтое. Расталкивая зевак, я бросилась к медикам. Доктор мрачно
бросил:
   - Только "Дорожного патруля" не хватало.
   - Я не журналистка, а родственница.
   Врач отмахнулся:
   - Не про вас речь.
   Я оглянулась, за спиной  маячили  двое  в  синих  куртках  с  переносными
камерами в руках. В этот момент Марина пошевелилась, я  наклонилась  к  ней,
вернее, к тому,  что  от  нее  осталось.  Женщина  внезапно  открыла  глаза.
Пронзительно яркие на фоне черной кожи, они смотрели в упор, не мигая, потом
закрылись.
   - Стервятники, - бормотал доктор, уворачиваясь от корреспондентов.
   Один из парней сунул под нос микрофон.
   - Вы родственница?
   - Без комментариев, -  ответила  я  и  нырнула  за  носилками  в  "Скорую
помощь".
   Пока ехали до больницы, ждала, что Марина вновь откроет глаза. Но опухшие
веки со сгоревшими  ресницами  оставались  недвижимыми.  В  какой-то  момент
доктор пробормотал что-то невразумительное. Шофер врубил сирену,  и  мы  без
остановок понеслись по улицам. Несчастная скончалась в двух минутах езды  от
больницы. Ее потащили куда-то в глубь коридоров. Я бежала за  носилками,  но
вскоре медики исчезли за дверью  с  надписью  "Реанимация".  Мне  оставалось
только плюхнуться на какой-то железный прибор у входа и перевести дух.
   Ужасные муки совести терзали меня. Я, и  одна  я,  виновата  в  том,  что
бедная женщина умирает сейчас за этими дверьми. Зачем уличила ее прилюдно  в
мошенничестве? Ведь  если  бы  пришла  к  ней  домой,  объяснила,  что  знаю
правду...
   Двери с треском распахнулись, и вышла  девушка  в  голубой  хирургической
пижаме и такой же шапочке.
   - Вы привезли пострадавшую?
   - Она жива? - ответила я вопросом на вопрос.
   - Пока да.
   - А какой прогноз?
   Медсестра нахмурилась:
   - Мертвых воскрешал только  Христос.  У  вашей  родственницы  ожог  почти
шестидесяти процентов  тела,  переломы  тазобедренного  сустава  и  лодыжки,
черепно-мозговая травма, отравление угарным газом. Вполне достаточно,  чтобы
прямо сейчас отправиться на тот свет. Нам нужен медицинский полис.
   - У меня его нет, - растерялась я.
   - Так привезите, надеюсь, она москвичка?
   Я смотрела на ее профессионально-спокойное лицо. Конечно, работая в таком
месте, ко всему  привыкаешь.  И  все  же!  Еще  не  так  давно  мы  от  души
сочувствовали американцам. Говорили, что  их  врачи  -  бездушные  и  алчные
существа, для  некоторых  главное  -  кредитоспособность  больного.  И  вот,
пожалуйста!
   - А если иногородняя, вы выбросите ее из больницы?
   - Не говорите глупостей, - обозлилась  девушка,  -  просто  нужен  полис.
Медицина сейчас страховая.
   Ага, от слова "страх". Я порылась в сумочке и вытащила пару купюр.
   - Отдайте доктору и медсестрам. Если не найдем полиса, оплатим пребывание
в больнице. Понимаете, в квартире взорвался  газ,  скорей  всего,  документы
сгорели.
   Медсестра спокойно взглянула мне в лицо:
   - Оплата производится через кассу.  Первый  этаж,  комната  12.  Не  надо
оскорблять дежурную бригаду, совать нам деньги. Все, что  нужно,  сделают  и
так. Или вы думаете, что за мзду будем больше стараться?
   Да, именно так я и думаю, но не говорить же  это  вслух.  Строгая  девица
вздохнула:
   - Найдете полис - хорошо, не найдете  -  идите  в  поликлинику  по  месту
жительства, дадут дубликат. И не предлагайте доллары медперсоналу. У нас это
не принято.
   Она ушла, а я осталась стоять с раскрытым  ртом  в  коридоре.  Ничего  не
понимаю! Может, в этой клинике работают монахи?

Глава 30

   Я просидела в больнице долго. Чуда не произошло. В десять  вечера  Марина
скончалась. Поймав такси, я поехала домой. Как же мне было тяжело!  На  душу
словно камень лег. Я даже расплакалась, но, подъезжая к дому, утерла  слезы.
Не стану ничего рассказывать домашним. Поднимусь быстренько наверх и лягу  в
постель.
   На следующий день я чувствовала себя  совершенно  разбитой.  Проспала  до
обеда и еще сонная спустилась вниз, когда Маня приехала из лицея.
   - Вот сегодня точно посидишь со мной, - возликовала  она,  -  в  академии
полы не высохли.
   Я помотала головой:
   - Делай уроки, мне надо съездить в магазин.
   Мне просто необходимо было восстановить душевное равновесие, и я прибегла
к испытанному методу. Сначала отправилась в Дом книги "Молодая  гвардия"  на
Полянке и скупила почти весь  ассортимент  детективов,  затем  пошлялась  по
ГУМу,  приобретя  кучу  ненужных   вещей.   За-вершила   поход   в   любимом
"Макдоналдсе". Короче, пробыла в городе до одиннадцати, пришла в себя и даже
захотела спать.
   Но уснуть в эту ночь так и не пришлось. В холле встретили  взбудораженные
Зайка и Аркадий. Перебивая друг друга, они  принялись  выкладывать  страшные
новости.
   Марусе позвонили из Ветеринарной академии и сообщили, что занятия все  же
состоятся. Обрадованная девочка попросила Зайку довезти  ее  до  метро.  Как
всегда, около десяти Кешка подъехал к академии и с удивлением узнал,  что  в
здании на втором этаже покрыли паркет лаком и лекции отменены.
   Решив на всякий случай проверить, так ли это,  сын  побродил  по  первому
этажу, но Мани не нашел. На втором этаже вообще  никого  не  было  и  сильно
пахло лаком. Встревоженный Кешка явился домой. Они с Зайкой  подумали  было,
что Маня приехала в академию и, узнав, что семинара не будет, отправилась  к
Чаловым или Хейфецам в гости. Странно только, что никому не сообщила об этом
по телефону. Ни Оля, ни Саша не видели Маню.
   - Может, Машка возвращалась домой  и  попала  в  аварию?  -  предположила
Зайка. - Или пошла куда-нибудь, а нам сказала, что идет на занятия.
   Я заметалась по комнате. Маруся никогда не врет, вообще никогда. С самого
детства - может надуться, но скажет правду. Промолчать, утаить информацию  -
сколько угодно. Соврать - нет.  Раз  сказала  в  академию,  значит,  туда  и
поехала. К  тому  же  мы  запрещаем  ей  пользоваться  такси,  а  тем  более
частниками, хотя деньги у нее всегда есть. Мы не раз обсуждали, что делать в
случае нападения грабителя. И я знала,  дочь  не  станет  сопротивляться,  а
отдаст сразу серьги, колечко и  кошелек.  Для  насильников  у  нее  припасен
электрошоке?. Запрещенная в  России,  но  весьма  эффективная  электрическая
дубинка. Аркашка  привез  из  Америки  три  штуки.  Маленькая,  чуть  больше
карандаша, она поражает ударом тока. Заманить Машку куда-нибудь  невозможно.
Никакими посулами. Она слишком умная и с посторонними никуда не пойдет, если
даже пообещают показать коллекцию Барби.
   Выпив залпом полстакана виски,  я  позвонила  дежурному  по  городу.  Тот
официально сухим голосом велел обратиться в бюро несчастных случаев, но  все
же поинтересовался:
   - Сколько лет девочке?
   - Тринадцать.
   - Не надо волноваться, скорей всего, загуляла с мальчиками.
   Да не гуляет Манька ни с какими мальчиками! Всех ее кавалеров -  Дениску,
Мишку и Сережку - после девяти не выпускают из дому. Дрожащей рукой я  стала
тыкать в кнопки. В бюро трубку взяли на тридцатый звонок.
   - Алле, - прогнусавил раздраженный голос.
   - Девочка пропала.
   - Как выглядит?
   - Полненькая, волосы русые, глаза голубые, тринадцать лет.
   - Особые приметы?
   - Вроде никаких. Одета в джинсы, розовый пуловер и черные сапоги.  Куртка
"дутая" синего цвета.
   Трубка помолчала, потом пролаяла:
   - Приезжайте, есть похожая.
   Зайка и Кеша, с побелевшими лицами,  так  дрожали,  что  никак  не  могли
попасть в рукава курток. Всю дорогу до морга мы тупо молчали и внутрь вошли,
держась за руки. Мрачная баба выкатила каталку  и  сдернула  грязную,  бурую
простыню. Я уставилась на труп, чувствуя, что отлегло от сердца.
   Мертвой девушке было не меньше семнадцати. Крашеная блондинка, на  животе
шрам. Тут же находились вещи. Джинсы, но не "Levi's", и кофта - не  розовая,
а бордовая. Кровь бросилась в голову, уши загорелись огнем, стало невыносимо
жарко, потом холодно, пол кинулся навстречу, и я потеряла сознание.
   Резкий, омерзительный запах проник в ноздри. Глаза открылись сами  собой.
Надо мной, дыша в лицо перегаром, склонился санитар со  смоченной  нашатырем
ваткой в руке. Я села на грязном полу. Каталку с трупом  уже  увезли.  Какое
счастье, что это не Маня. И какой все-таки ужас. Ведь  у  убитой  тоже  есть
мать!
   Зайка с Аркадием помогли встать. Спотыкаясь, я добрела до машины и  упала
на заднее сиденье. В салоне успокаивающе пахло Олиными духами и  Аркашкиными
сигаретами. Внизу на коврике  валялась  оброненная  Марусей  белая  варежка.
Господи, вдруг ребенок пришел домой и ткнулся носом в закрытые двери!
   На всей скорости понеслись обратно. Но  надежда  оказалась  напрасной.  В
растерянности сели в холле. Что делать? Почему Машка  не  позвонила?  И  тут
зазвонил телефон. Я схватила трубку и прохрипела:
   - Алло!
   - Добрый вечер, - вежливо сказал не то женский, не то  мужской  голос.  -
Надеюсь, вы не очень испуганы? Машенька у меня, жива, здорва и передает  вам
привет.
   - Кто вы?
   Голос тихо засмеялся:
   - Не могу прямо ответить на этот вопрос.
   - Что вы хотите?
   - Немного. Всего сто тысяч долларов, для вас не  слишком  крупная  сумма.
Обязательно мелкими купюрами - по десять и двадцать  баксов.  Сложите  их  в
сумку. Завтра в 22.00 позвоню и скажу, что вы должны делать дальше. И еще...
   - Что?
   - Дорогая, к чему  такая  торопливость!  Во-первых,  вы  прекратите  свои
дурацкие расследования и никому не скажете о том, что сообщила вам в "Скорой
помощи" умирающая Марина.
   - Откуда вы знаете, что я была вместе с ней в машине?
   Голос опять рассмеялся:
   - Милая, когда суетесь не  в  свои  дела,  крайне  опасно  появляться  на
телеэкране, тем более в такой популярной программе, как "Дорожный  патруль".
И не перебивайте  меня.  Итак,  будете  вести  себя  тихо-тихо,  не  станете
обращаться в милицию и похороните всю известную вам информацию. В  противном
случае Маруся никогда не вернется домой.
   - Дайте девочке трубку.
   Послышался шорох, треск, потом звонкий голосок произнес:
   - Мамусечка, я жива, и мне не сделали ничего плохого.
   - Детка, ты где?
   Снова раздался треск, и голос произнес:
   - Хватит, если сделаете все, как велено,  скоро  встретитесь  с  дочерью.
Раздались гудки. Я уставилась на сына с невесткой, они на  меня.  До  девяти
утра просидели в столовой, наливаясь  кофе.  От  возбуждения  совершенно  не
хотелось  спать.  Еще  не  было  одиннадцати,  когда  я  пришла  в   кабинет
управляющего банком.
   Семен Николаевич знает, какими суммами мы располагаем, поэтому каждый наш
визит  обставляется  весьма  торжественно.  Только  я  подхожу  к  окошку  и
протягиваю документы, как за спиной  оператора  возникает  сам  управляющий.
Мило улыбаясь, он ведет меня в кабинет, а там кофе  и  великолепный  коньяк.
Деньги в фирменном конверте я получаю из рук в руки.
   Однако на этот раз вышла  заминка.  Услышав,  что  мне  нужны  сто  тысяч
купюрами по десять и двадцать долларов, Семен Николаевич вскинул бровь:
   - Придется немного подождать.
   Я кивнула, и мы завели беседу о последней  выставке  молодых  художни