ут в авторитете держат.
   У меня иссякли все слова. Да кто бы на моем  месте  не  лишился  дара
речи?
   - Значит, у Павлухи есть родители?
   - Чего удивляетесь-то, - обронила Катька, -  или,  думаете,  детей  в
капусте находят?
   - Нет, конечно, но Павлуха попрошайничает на вокзале...
   - И что?
   - Странно это, при живых родственниках.
   - У меня тоже бабка есть, - сморщилась Катька, - если не  принесу  ей
пузырек, убьет.
   У Павлухи отец только, мамка померла, забил он ее до смерти.  Павлуха
папаньку терпеть не может, только жить где? Он гордый,  по  подвалам  не
хочет. Во, пришли! Сюда!
   И она принялась колотить рваным сапогом в филенку.
   - Какого хрена надо? - донеслось из квартиры.
   Дверь открылась, на пороге появилась девчонка, по  виду  чуть  младше
Маши, одетая в спортивный костюм.
   - Катька? - удивилась она. -  Чего  приплюхала?  Давно  по  морде  не
получала? Совсем о...
   - Вот она Павлухе деньги принесла, должок за ней,  -  пояснила  Катя,
отступая к лестнице. - Ты, Ленка, за мужика больше бойся, иначе уведут.
   - Уж не ты ли собралась, - гадко усмехнулась Ленка, - пшла отсюда!
   Катьку словно ветром  сдуло,  я  не  услышала,  как  она  сбежала  по
лестнице, казалось, девочка пролетела над ступеньками, не касаясь их.
   - Давай деньги, - деловито протянула ладошку Ленка.
   Рука ее оказалась чистой, а ногти сверкали невероятно красным лаком.
   Но я решила проявить твердость.
   - Позовите Павлуху.
   - Отдыхает он, - не дрогнула Ленка, с работы пришел, гони монету.
   В ее глазах мелькнул нехороший, злой  огонек.  Я  слегка  испугалась.
Дом, похоже, населен маргиналами, у меня  в  сумочке  деньги,  мобильный
телефон,  кредитные  карточки,  а  в  ушах  и  на  пальцах   симпатичные
украшения, которые даже ребенок не  сумеет  принять  за  бижутерию,  еще
часы... Людей убивали и за меньшее. Но этой Лене нельзя  демонстрировать
испуг. Сделав каменное лицо, я процедила сквозь зубы.
   - Ты, девочка, не распоряжайся здесь, зови хозяина.
   - Тут я хозяйка, - уже не так уверенно ответила Ленка.
   - Не бреши, а кликни Павлуху, - перешла я на понятный сленг.
   - Сами тогда идите,  -  обиженно  протянула  Ленка,  -  стащу  его  с
кровати, он мне урыльник начистит... Топайте по коридору.
   Квартира оказалась бесконечной, в ней было комнат шесть,  не  меньше,
во  всяком  случае,  в  длинный,  извивающийся  коридор  выходило  много
обшарпанных, закрытых наглухо дверей.
   - Иди, не стой, - поторопила меня Ленка.
   Тут одна из дверей открылась, и к  моим  ногам  в  буквальном  смысле
этого слова упал мужик, одетый в грязные семейные  трусы  и  замызганную
футболку.
   - Эй!.. - завопил он, - ..!
   - Вставай, сволочь...  -  велела  Ленка  и  пнула  мужчину  ногой,  -
развалился тут урод, пройти людям не дает!
   - Ах ты...
   - неожиданно трезво ответил дядька и, ухватив девочку за  ступню,  со
всей  силы  дернул.  Не  ожидавшая  нападения  Ленка  рухнула  оземь  и,
очевидно, довольно сильно ударилась, потому что с  ее  губ,  накрашенных
бордовой помадой, слетел легкий крик. Мужчина ловко вывернулся,  схватил
Ленку за длинные волосы, намотал их на кулак и  начал  молотить  девочку
головой о пол, приговаривая:
   - .., .., ...
   Я испугалась.
   - Немедленно отпустите ребенка!
   Но алкоголик даже ухом не повел. На грязном линолеуме появились капли
крови.
   - Павлуха! - заорала я сама не своя. - Помоги!
   - Ну чего опять? - донесся ленивый голос, и мальчик, зевая,  вышел  в
коридор.
   - Скорей, - вопила я, - он ее сейчас убьет!
   - Да не, - так же лениво ответил подросток, - Ленка сама  нарывается,
вечно первая начинает. Эй, папаня, хорош  девку  по  полу  контрапупить,
ежели изуродуешь, я тебе дачки не поволоку, будешь без грева чалиться.
   Но ласковый отец не собирался слушаться почтительного сына, он только
сильней впечатывал лоб несчастной девочки в пол. В отчаянии я огляделась
по сторонам, увидела на стене висящий таз, сорвала его и, недолго думая,
треснула им негодяя по  затылку.  Папаня  отпустил  девочку,  обернулся,
обвел меня мутным  взглядом  красных  глаз,  хрюкнул,  сплюнул  и  начал
медленно подниматься, бормоча:
   - Ах ты.., ну ща.., ах ты...
   Я прижалась к стене и подняла таз, так просто не сдамся!
   - Ну  ты  сегодня  разошелся!  -  покачал  головой  Павлуха.  -  Прям
Терминатор аж, все боятся!
   С этими словами мальчик схватил отца и  легко,  словно  имел  дело  с
котенком, а не со здоровым мужиком, впихнул его в комнату.
   В крохотном Павлухе таилась чудовищная сила.
   - Эй, вставай, - велел мальчишка Ленке.
   Та села и потрясла головой, в разные стороны полетели красные капли.
   - Не пачкай тут! - обозлился  мальчик.  -  Иж,  нагваздала,  вали  на
лестницу!
   - Надо врача позвать, - засуетилась я.
   Павлуха хрипло засмеялся:
   - Еще чего! Ей не впервой!
   - Разве можно быть таким жестоким по отношению к тому, кого любишь? -
попыталась я воззвать к его милосердию.
   Паренек скривился:
   - Чево? Какая любовь? Прилипла, словно банный лист, ей жить негде, но
и у меня не ночлежка, вали отсюдова, Ленка, а то еще наподдаю, надоела!
   Девочка молча встала, я посмотрела на ее тоненькую, чуть  сгорбленную
фигурку, потом протянула пареньку триста долларов и тысячу рублей.
   - На, долг за мной.
   Павлуха присвистнул:
   - Не признал вас в этой одеже. Деньги принесли! Во дела!
   - Что же тут удивительного? - спросила я. - Договорились ведь.
   Павел спрятал деньги в карман и спокойно констатировал:
   - Вы на всю голову больная, могли бы и не отдавать, коли я  прошляпил
и сразу не забрал.
   Его  личико  с   мелкими   чертами   порочного   крысенка   приобрело
презрительно-насмешливое выражение. Мне стало противно, не попрощавшись,
я вышла на лестницу и увидела Лену, сидевшую на ступеньке.
   - Встань, простудишься, - велела я.
   - Отцепись, - буркнула девочка.
   - Не сиди тут, иди домой, тебе  надо  умыться  и  обязательно  залить
ссадину йодом.
   Внезапно Лена подняла на меня темные, почти черные, похожие на спелые
вишни глаза.
   - А мне идти некуда.
   - Это как? - удивилась я. - Ты где живешь?
   - На вокзале кучковалась, - пояснила Лена, - потом вот с  Павлухой...
Ничего, он меня небось завтра назад пустит.
   - Где же ночевать станешь?
   - А тут, у батареи, - спокойно ответила  Ленка  и  потрогала  грязным
пальцем разбитый лоб, - болит, зараза, чтоб ему сдохнуть!
   - На полу? На лестнице?
   - Ну и чево? Я привыкшая, с семи лет одна живу.
   Я села около Ленки на ступеньки.
   - У тебя родители есть?
   - Были когда-то, -  грустно  ответила  девочка,  -  потом  папка  нас
бросил, мамка за другого вышла, отчим  выпить  не  дурак,  ну  и  прибил
мамку, табуреткой.
   - Его посадили?
   - Неа.
   - Почему?
   Ленка пожала плечами:
   - Кто ж знает! Он захотел на Зинке жениться, а у той своя дочка есть,
вот они меня и выгнали.
   - В семь лет?! Одну, на улицу?
   - И чево? Обычное дело,  -  пожала  плечами  Ленка,  -  вы  с  нашими
поговорите, полно таких-то. У вас сигареты есть? Оставьте пачку, коли не
жалко.
   - Тебе сколько лет? - не успокаивалась я.
   - Вроде двенадцать, - не слишком уверенно ответила Ленка, - забыла.
   - Вот что, - потянула я ее за рукав, - поехали.
   - Куда? - насторожилась Ленка.
   - Ко мне домой.
   - И зачем?
   - Вымоешься, поешь нормально, выспишься, а завтра посмотрим.
   - И чево за это делать надо будет?
   - Ничего.
   - Денег нет вам за ночлег платить.
   - Поехали, мне платы не надо.
   - Не, - протянула бродяжка, - не обманете. У нас так  Верка  с  одной
пошла, а потом капец, на органы разобрали. Вы ступайте себе.
   - Так я хочу помочь тебе.
   - Спасибочки, сами обойдемся.
   Я вытащила из бумажника фотографию.
   - Смотри, это моя дочь Маша, она чуть старше тебя,  пойми,  мне  тебя
просто жаль.
   Ленка взяла снимок и внезапно спросила:
   - А ктой-то у ней на руках, вроде обезьянка, только странная...
   - Хучик, мопс, есть такая порода собак, у нас их пять  штук,  псов  я
имею в виду.
   Внезапно Ленка встала.
   - Ладно, поеду, если у вас собаки есть, то не обидите.
   - Ты любишь животных? - спросила я уже на подъезде к Ложкино.
   - Ага, - мотнула головой Ленка, - у меня собака была, Альма, ее отчим
с балкона скинул, лаяла шибко, мешала ему.
   Гостью я отдала Машке.
   - Это Лена, ей надо помыться и переодеться.
   - Ясно, - кивнула Маня, - пошли со мной.
   Ленка посмотрела на Маруську и молча  двинулась  следом.  Я  вошла  в
гостиную и обнаружила там мою подругу  Оксану  и  уголовника  Гришу.  На
маленьком столике перед ними лежали карты.
   - Ну, - гудел вор, - неужто не понимаете?
   Глядите внимательно, раз, раз, раз... Какая картинка у меня?
   - Туз, - ответила Оксанка.
   Гриша хихикнул:
   - Дама червей.
   - Как ты это проделываешь? - недоумевала подруга.
   - Объясняю же! Экая вы непонятливая!
   - Чем занимаетесь? - Я решила нарушить идиллическую картину.
   - Вот, - оживилась Оксанка, - смотри, у  Гриши  дама,  он  ее  кладет
сюда, потом туда, а теперь снова берет. И что у него в руках?
   - Дама, - ответила я, улыбнувшись, - сразу понятно, ничего хитрого.
   - Вовсе даже и туз пик, - захихикал Гриша, - ловкость рук и  никакого
мошенства, да я вас научу, всех обыгрывать станете,  тут  ума  не  надо,
одна быстрота требуется.
   Следующий час мы с Оксанкой потратили на вводный курс юного шулера  и
научились элементарным трюкам.
   - Завтра в ординаторской покажу, - веселилась Оксана.
   -  Несите  три  стакана  и  шарик,  -   воодушевился   Гриша,   -   я
наперсточником тоже могу.
   - Мы отмылись, - сообщила Маня, влетая в комнату.
   За ней в гостиную вошла Ленка. Я с удивлением посмотрела  на  гостью:
оказывается, у нее не каштановые, а белокурые волосы, кожа не смуглая, а
бледная, прямо фарфоровая. Да девочка настоящая красавица:  тонкий  нос,
большие темно-карие глаза, изящно  изогнутый  рот  и  стройная  фигурка.
Машка дала ей свои джинсы и пуловер, одежда оказалась велика и болталась
на Ленке.
   - Осмотри ее лоб, - попросила я Оксанку.
   Остаток вечера мы провели, мило развлекаясь за игрой  в  "наперсток".
Ленка с Гришей начисто переиграли нас с Оксанкой, выиграть у них удалось
только Машке, и только один раз, причем абсолютно случайно.
   Около полуночи явился Аркадий, быстрым взглядом обвел гостиную и ушел
на второй этаж.
   Я еще посидела немного и отправилась к себе.
   Но не успела я,  запихнув  под  одеяло  Хучика,  закрыть  глаза,  как
вспыхнул свет и на пороге появилась возмущенная Зайка.
   - Просто безобразие, - затараторила она, кого ты притащила? Ну что за
манера приводить домой всех кого  не  попадя!  Сначала  этот  уголовник,
теперь бродяжка...
   Я приоткрыла один глаз.
   - Между прочим, Гришу приволок Аркашка!
   - С тобой невозможно разговаривать, взвилась Ольга и унеслась.
   Я подтянула поближе к  животу  мирно  сопящего  Хучика.  Ладно,  утро
вечера мудренее, нечего решать проблемы по ночам.

Глава 9

   По непонятной причине я  проснулась  в  шесть  утра  и  уставилась  в
потолок. Отчего-то спать совершенно не хотелось. Повертевшись с боку  на
бок и поняв, что Морфей  окончательно  бросил  меня,  я  вылезла  из-под
одеяла, спустилась на кухню, сварила себе кофе  и  принялась  пить  его,
глядя в сад. Большинство деревьев уже потеряло листву, и  сквозь  стволы
берез стало видно дом Сыромытниковых. Огромное четырехэтажное здание  из
красного кирпича под  зеленой  черепичной  крышей.  На  смену  вчерашней
хмурой, мрачно-серой, дождливой среде  пришел,  судя  по  чистому  лету,
солнечный четверг.
   Я посмотрела еще раз в окно и  вздрогнула.  Отчего-то  перед  глазами
возникла маленькая, сгорбленная фигурка Лики, бредущая по дорожке  между
столбами с колючей проволокой.
   Время идет, а я ничего не узнала.
   В глубокой задумчивости я уселась за стол.
   Итак, попытаемся систематизировать факты.
   Асю явно кто-то нанял. Дал ей в руки бутылочку кока-колы и велел:
   - Видишь вон ту тетку? Ну-ка, быстро всучи ей газировку.
   Расчет  оказался  верен.  Жаркий  день,  душное  метро,  палящее  над
площадью солнце... Естественно, Лика схватила напиток... А что случилось
потом?
   Я принялась вытаскивать из сахарницы кусочки рафинада  и  строить  из
них башню. Интересная картина, однако, получается.  Скорей  всего,  Лике
стало плохо, может  быть,  она  даже  упала.  Неужели  никто  ничего  не
заметил? И еще одна деталь. Евгений и женщина, сбросившая  его  в  реку,
довольно долго, по словам дедушки, наблюдавшего за парочкой  в  бинокль,
разговаривали, опершись на парапет. Неужели мужчина не понял, что  перед
ним не  Лика?  Может,  он  был  пьян?  Каким  образом  незнакомая  баба,
облачившись  в  платье  Лики,  сумела  завести  с  ним   беседу?   Зачем
понадобилась история с переодеванием? Просто голова идет кругом!
   Стрелки часов медленно подбирались к семи, еще двадцать минут, и  наш
дом оживет. С  воплем:  "Опаздываю",  понесется  по  лестнице  Маруська,
недовольно  заворчит  Зайка,  начнет  возмущаться  Аркашка,  как  всегда
потерявший ключи от машины.
   Я решительно встала,  надо  ехать  в  колледж,  к  девочкам,  которые
торговали кока-колой у метро. Все очень  просто.  Лику  опоили  каким-то
снадобьем, потом подхватили ее, потерявшую сознание, и, вероятнее всего,
впихнули в машину. Может, кто-нибудь из студенток  обратил  внимание  на
происшествие, запомнил какую-нибудь деталь, мне сгодится все.
   Услыхав, что Ася умерла, девчонки шарахнулись от меня в сторону.
   - Ну ничего себе, - первой произнесла членораздельную фразу Шершнева.
   - Допрыгалась, - зло констатировала Ламбинас, - к этому шло.
   - Так вы нам наврали про сына, - догадалась Никитина, - нет  никакого
влюбленного парня.
   - Сын есть, но давно женат, - призналась я.
   - Ну и что тогда от нас надо? - насторожилась Шершнева.
   - Если поблизости  есть  кафе,  можно  пойти  туда  и  поговорить,  -
предложила я, - за мой счет, естественно.
   Студентки переглянулись.
   - А что, - пробормотала Никитина, - вместо лекции по географии.
   Усевшись за столиком, я рассказала девочкам все: про  Лику,  Евгения,
старика, бутылку кока-колы и попросила:
   -  Теперь,  сделайте  одолжение,  попробуйте  вспомнить   тот   день,
семнадцатое июля.
   - Давно это было, - покачала головой Шершнева.
   - Я заболела пятнадцатого, - напомнила Соломонина, - в день  рождения
Ритки.
   - Точно, - подхватила Ламбинас, - вечером мы пошли в "Сбарро",  пиццу
ели, но тебя с нами не было.
   - Ясное дело, - скривилась Элла, - вы пироги жрали,  а  я  в  кровати
валялась.
   - Шестнадцатого  Аська  первый  день  вышла,  -  продолжила  Рита,  -
накрасилась, словно чума, с нее тушь потом стекла.
   - Ага, - кивнула Шершнева, - а на следующий день она появилась на два
часа позже.
   - Верно, - подхватила Рита, - ой, кажется, припоминается...
   Перебивая друг друга, они начали вываливать информацию, я постаралась
систематизировать сведения.
   Вкратце ситуация выглядела так. Семнадцатого июля Аська не  вышла  на
работу в урочный срок. Как назло, именно в этот день заявился  очередной
проверяющий  от  компании  и  сделал  суровый  выговор  бригадиру,  Рите
Ламбинас.
   - Нехорошо получается, - злился парень, одетый  несмотря  на  жару  в
темный костюм с галстуком,  по  документам  одно  число  работающих,  по
существу - другое, а зарплату желаете за всех в конце месяца получить!
   Проклиная в душе необязательную Аську, Рита попыталась оправдаться.
   - Да нет, мы все тут, просто одна в  туалет  побежала,  живот  у  нее
прихватило.
   - Ладно, - пошел на попятную проверяющий, - приду еще в полдень, если
опять не все будете, станем по-иному разговаривать.
   Рита кинулась звонить Аське домой, но у той никто не брал  трубку,  а
минут через двадцать появилась и сама красавица, плюхнулась  на  бордюр,
ограждающий скверик, повесила на ограду лоток и нагло заявила:
   - Подумаешь, подзадержалась немножко.
   Ася откровенно сачковала. Пока остальные девчонки  шныряли  в  толпе,
старательно отыскивая покупателей, противная Аська маячила в тени,  куря
одну за одной сигареты. Рита Ламбинас обозлилась и сделала ей замечание:
   - Между прочим, мы должны продать за  смену  определенное  количество
бутылок, иначе  нас  оштрафуют.  Нехорошо  получается,  деньги  получишь
сполна, а работать не желаешь.
   - Ладно, не злись, - вполне миролюбиво  ответила  лентяйка,  -  уж  и
посидеть секундочку нельзя.
   Рита хотела вполне справедливо заметить, что Ася отдыхает  в  холодке
уже не одну минуту, но тут вдруг из недр  сумочки  опоздавшей  донеслась
трель мобильного. Рита удивилась: Аська без конца говорит, что нуждается
в деньгах, и вдруг.., сотовый.
   - Алло, - пропела Аська, - ага, ясно, хорошо, поняла.
   В ту же секунду она поднялась и пошла к выходу из метро. Мимо Аси тек
поток людей.
   Не успела девушка сделать и пары шагов, как к ней подскочил мужик.
   - Дай бутылочку...
   - Отзынь, - неожиданно увернулась от него Ася и ринулась к тетке  лет
сорока, одетой в розовый костюм.
   - Водички не желаете? Берите,  раздаем  в  качестве  рекламной  акции
бесплатно.
   Рита вытаращила от изумления глаза. Ну ничего себе! Только что  Аська
прогнала  дядьку,  который  хотел  купить  коку,  а  теперь   собирается
раздавать воду без денег. Может, она обкурилась или обкололась?
   Рита уже собралась подойти к ней и выразить крайнее  негодование,  но
тут на нее налетела орава  школьников  и  принялась  хватать  бутылочки.
Минут пять, а может, чуть больше понадобилось, чтобы обслужить детей, но
когда Рита снова глянула на Асю, та опять  сидела  на  бордюре.  Остаток
рабочего дня она провела в тени, изредка лениво выкрикивая:
   - Кому воды?
   Больше она не оживлялась и к метро не бегала.
   - А куда подевалась женщина в розовом костюме, не помните?
   - Ну вы и спросили! - воскликнула Светлана Шершнева. -  Ничего  себе!
Я, например, ее вообще не видела, да и на Аську не смотрела.
   - Плохо ей стало от жары, - внезапно вступила в разговор молчавшая до
сих пор девушка по фамилии Клюквина.
   Я почувствовала, как к лицу приливает жар, и,  старательно  сдерживая
крик, спросила:
   - Почему ты так решила?
   - А у меня как раз бутылки кончились, все продала, - охотно  пояснила
Клюквина, - дай, думаю, перекурю. А тут дед подошел и заныл:
   "Девочка, открой воду"...
   Олеся Клюквина попыталась объяснить старику, что у  нее  перекур,  но
тот обозлился и выкрикнул:
   - А ну,  назови  немедленно  адрес  вышестоящей  организации,  жалобу
напишу! Между прочим, я ветеран войны, а  ты,  сикилявка,  мне  глупости
говоришь.
   Тут до Олеси дошло, что перед ней не совсем нормальный человек, и она
постаралась  успокоить  деда.  Поискав  глазами  своих   коллег,   Олеся
остановилась на Асе и сказала:
   - Вон у той девушки возьмите.
   - Я у тебя хочу, - упорствовал старик.
   - Господи, - не выдержала Олеся, - ну какая вам разница! Газировка  у
всех одинаковая.
   - А вот и нет, - сурово заявил ветеран, -  вон  девушка  у  той  воду
взяла и, гляди, отравилась.
   Олеся  уставилась  туда,  куда  старик  указывал  морщинистой  рукой.
Сначала ей стало смешно.
   Тетке, которую дедуська назвал девушкой, было все сорок лет.  Правда,
одета она была хорошо, в розовый полотняный костюм, но все равно,  слово
"девушка" по отношению к престарелой женщине, прожившей на свете  четыре
десятка лет, применить нельзя. Олеся уже начала улыбаться, но тут до нее
дошло, что бабе и впрямь плохо. Она как-то странно "стекала" на асфальт,
а Аська, совершенно не испуганная с виду, держала ее под локотки.
   - Вот, - плевался слюной старик, - глянь,  попила  дряни  и  с  копыт
съехала.
   - Да бросьте вы глупости пороть! - в  сердцах  воскликнула  Олеся.  -
Разве  от  газировки  может  плохо  стать?  Наверное,  от  жары   сердце
прихватило.