только моргала глазами, потом сказала:
   - У меня  полно  средств,  хватит  на  двоих.  И  тут  Михаил  неожиданно
сказанул:
   - Ну пока я с тобой, проблем, наверное, не будет, а если ты охладеешь  ко
мне и выставишь босыми ногами на снег? Куда мне деваться!  Нет  уж,  извини,
милая, но Лена смертельно больной человек, у нее лейкемия, все  денежки  мне
завещаны. Вот умрет, и поженимся, если ты еще будешь этого хотеть!
   Другая бы мигом призадумалась,  услыхав  от  кавалера  подобные  речи,  и
сделала вывод: Михаилу нужна не она, а тугой кошелек! Но на  Риточку  словно
затмение нашло. Непривычная к отказам со стороны лиц противоположного  пола,
она испытывала только одно  желание:  заполучить  Каюрова  в  собственность.
Вполне вероятно, что, добившись своего, Рита бы мигом  успокоилась  и  через
пару месяцев выбросила очередного надоевшего мужа, как  засаленные  тапки...
Но именно то, что Каюров сопротивлялся изо всех сил, доводило Назарову почти
до умопомешательства.
   Сначала она полезла в энциклопедию! Это Риточка-то, не читавшая  отродясь
ничего, кроме "Космополитен". Статья про лейкемию нашлась сразу,  и  сначала
Рита обрадовалась. Болезнь оказалась смертельной. Но уже через  пару  секунд
она приуныла.  Есть  еще  хроническая  форма,  вялотекущая...  Заканчивалось
сообщение совсем плохо. Теперь лейкемия не приговор, и ее успешно лечат  при
помощи химической и лучевой терапии. Зашвырнув справочник прямо  в  горку  с
хрусталем, прорыдала почти всю ночь на роскошной кровати,  а  утром  сделала
невероятный поступок. Вызвала на дом нотариуса и написала завещание,  сделав
наследником... Михаила Каюрова.
   - Ты с ума сошла, - подскочила я,  -  оставить  капитал  любовнику!  Рита
улыбнулась.
   - Ну, во-первых, когда я окажусь на кладбище, мне  будет  совершенно  все
равно, куда денутся деньги. К гробу багажник не приладишь, и я отъеду на тот
свет, в чем и прибыла, то есть голой! Ну в платье разве  что!  А  во-вторых,
кому мне завещать нажитое? Братьев и сестер нет,  детей  тоже,  пусть  Мишка
пользуется, если переживет меня, конечно!
   Она засмеялась. Я горячо возразила:
   - А вдруг ты родишь!
   - Мне тридцать пять, - спокойно пояснила Рита.
   - Сколько? - удивилась я.
   - Тридцать пять - баба ягодка опять, - ухмыльнулась она, -  знаю,  что  я
выгляжу на двадцать, и поверь, мне это стоит многих усилий и денег. Так  что
вряд ли я сумею обзавестись потомством, во-первых, поздновато, а  во-вторых,
не хочу портить внешность.
   Я  в  изумлении  разглядывала  гостью.  Ладно,  предположим,  волосы  она
покрасила, лицо подтянула, шею тоже. Но фигура! Ведь только что стояла перед
нами в столовой без всего, стройная,  с  тонкой  талией...  Да  у  нее  тело
девушки, а не стареющей дамы. Рита как ни в чем не бывало продолжала:
   - И потом, завещание же не делают один раз в жизни, его можно переписать!
Последующее автоматически приостанавливает действие предыдущего! Так  что  я
просто сделала эффектный шаг.
   - А Михаил? Рита вздохнула.
   - Взял бумагу и сказал, что через месяц подаст на развод с Леной,  а  она
возьми да попади под копыто. Вот как удачно вышло! Теперь и деньги у него, и
свобода!
   - Да уж, - буркнула я, - редкое везение.
   - А Рифат узнал про завещание...
   - Откуда?
   - Думаю, секретарша растрепала, я давно подозревала, что  она  Ибрагимову
стучит, а уж сегодня совсем понятно стало. Ни одна душа ведь не знала, что к
тебе поеду, да я и сама не предполагала.  Просто  звякнула  этой  паскуде  и
спросила, нет ли на вечер еще приглашения... Ну не  могу  я  дома  сидеть!..
Кстати, дай телефон!
   Я протянула трубку. Рита потыкала в кнопки и пропела:
   - Детка, возьми машину и приезжай за мной в Ложкино.
   Потом она ухмыльнулась.
   - То-то ей завтра радость будет,  когда  про  увольнение  услышит!  Падла
рогатая! Ничего, сейчас прикатит, я  ее  всегда  вызываю,  когда  напьюсь  в
гостях!
   - У тебя нет шофера? Рита радостно объявила:
   - Нет, я люблю сама за рулем сидеть, и потом, ненавижу,  когда  в  машине
посторонний хозяйничает.
   - Хочешь, оставайся, - предложила я, - чего тебе ночью уезжать!
   - Ну я всегда домой около трех попадаю, - пояснила Рита, - потом  собаки,
они меня ждут, да и Михаил может приехать. Нет, пора.

Глава 10

   Из кровати я вылезла около полудня, хотя обычно спускаюсь  к  завтраку  к
десяти. Маня уже уехала в школу, Кеша с кислой миной хлебал кофе в столовой.
   - Как твоя челюсть? - спросила я, щупая кофейник.
   - Спасибо, плохо, - кашлянул Аркадий.
   - Перелом?!
   - Нет, слава богу, просто ушиб, но болит жутко, и рот открыть  широко  не
могу.
   - Зачем тебе его разевать? - пожала я плечами.
   Тут в комнату вошла Ирка и сообщила:
   - Диван изуродован, посуда побита, ковер испорчен! Ну и гости, таких и  в
дом пускать нельзя! Еще клумба пропала, и чужая машина со спущенными  шинами
во дворе мешается. Кстати, дайте деньги, бытовая химия закончилась!
   Финансами дома распоряжаюсь я, поэтому ответила:
   - Сейчас, - и пошла в холл.
   Где-то тут валяется моя сумка, вернее, моя самая любимая сумка, небольшой
мешочек, сшитый из кожи. Месяц тому назад Зайка забрела в  салон  "Гуччи"  и
приобрела для меня сей ридикюльчик.
   Пошарив в шкафах,  заглянув  под  ботиночницу  и  отодвинув  диванчик,  я
осталась в крайнем недоумении. Куда подевалась сумочка? Обычно я кладу ее  в
шкаф, вот сюда, на полку...
   - Чего ищете? - полюбопытствовала Ирка, таща пылесос.
   - Да вот сумка куда-то подевалась...
   - Какая?
   - Маленькая, черная, от Гуччи, а там ключи от сейфа. И ведь я помню,  что
положила ее сюда!
   - А ее ваша гостья прихватила, - выпалила Ирка. - Ну, та, что  вчера  тут
голая носилась. Помчалась к выходу, хвать сумчонку и была такова!
   Я с возмущением выкрикнула:
   - Ты видела, как она уносит мою вещь, и ничего не сказала!
   Но Ирку не так легко было сбить с толку, она мигом ответила:
   - На ней ваша одежда была, вот я и подумала, что сумочку тоже отдали!
   Не дожидаясь моей ответной реакции, она включила пылесборник от  "Бош"  и
сделала вид, что увлечена чисткой ковра. Чертыхаясь, я поднялась в спальню и
принялась звонить Рите. Но к телефону никто не подходил. Гудки падали в  мое
ухо, словно капли воды из подтекающего крана. Так, все понятно! Сама хозяйка
дрыхнет без задних ног, а секретарша уволена...
   Делать нечего, придется ехать к Назаровой и  будить  милашку.  Мне  очень
нужен ключ от сейфа, запасного у нас нет.  Вернее,  этот  и  есть  запасной,
потому что один ключик я уже потеряла, если еще и второй пропадет,  придется
вызывать мастера, а это целая история, и к тому же дети начнут издеваться  и
обзывать растеряхой! Хорошо еще, что перед уходом Ритуля  швырнула  на  стол
визитную карточку.
   Зябко поеживаясь, я выбралась во двор и пошла в гараж. У всех  нормальных
людей вход в него, как правило, расположен в подвале или  на  первом  этаже.
Сразу из дома попадаете в автомобиль... У всех, но только не у нас!  Аркадий
с Зайкой большие борцы за правильный образ жизни.  Запретили  мне  курить  в
доме и решили, что "машинохранилище" должно находиться  в  отдельно  стоящем
здании. И теперь мы вынуждены ковылять по лужам, льду или  снегу...  Кстати,
больше всех остались недовольны  сами  новаторы.  Я-то  не  ношу  шпильки  и
ботинки из натуральной замши, предпочитая их удобной,  практичной  обуви  из
кожи, без каблука.
   - Дарья Ивановна, - раздался голос Ивана, - смотрите.
   Я посмотрела  на  небольшой  поднос,  который  держал  садовник.  Сотовый
телефон,  золотые  часы,  серьги,  пара  колец,  диадема,  связка  ключей  и
маленькая сумочка от  Гуччи,  точь-в-точь  как  моя,  только  не  черная,  а
темно-синяя.
   - Утром вышел двор подметать, - пояснил Иван, - гляжу,  по  всей  дорожке
раскидано. А еще  платье  изодранное,  чулки  и,  извините,  лифчик.  Только
выбросить одежду пришлось, вся в лохмотья превратилась.  И  "БМВ"  стоит  на
ободьях. Мне колеса менять? Или из сервиса мастера вызвать?
   - Не беспокойтесь, Ваня, - сказала я, забирая подносик с "сокровищами", -
лучше принесите пакетик.
   Ссыпав драгоценности, телефон и сумочку в услужливо подставленный  пакет,
я положила ключи в карман и поехала в Москву.
   Рита обитала в центре, на  Малой  Бронной  улице.  Честно  говоря,  самое
сердце столицы не кажется  мне  отличным  местом  для  проживания.  Впрочем,
осенью и зимой еще ничего, но весной и летом - просто караул. Но Рита небось
в апреле съезжает на дачу. Мимо пустого кресла консьержки я прошла к  лифту,
распахнула старую, прямо-таки допотопную кабину.  Лифт,  раздирающе  скрипя,
доволок мои сорок восемь килограммов на третий этаж,  где  оказалась  только
одна дверь с номером девять.
   Следующие полчаса я жала на звонок, колотила ногами в бронированную дверь
и даже крикнула пару раз:
   - Рита, открой!
   Но из квартиры не доносилось ни звука. С одной стороны, в  этом  не  было
ничего особенного. Небось за дверью  скрываются  просторные  апартаменты,  а
спальню редко устраивают прямо у входа. Скорей всего она расположена в самом
дальнем углу, и Рита, привыкшая  просыпаться  тогда,  когда  основная  масса
людей уже  пообедала,  тихо  похрапывает  сейчас  в  одеялах.  Настораживало
другое.  Куда  подевались  стаффордшир-ские  терьеры?  Вчера  Рита  вскользь
обронила, что их в доме двое. Отчего не лают собаки?  Наши  поднимают  дикий
шум, едва заслышав шаги во дворе.
   Поколебавшись, я  вытащила  ключи  и  отперла  замок.  Может,  я  излишне
самонадеянна, но  отчего-то  думаю,  что  стаффордширские  терьеры  меня  не
тронут. Хотя совершенно  непонятно,  откуда  у  меня  взялась  такая  наглая
уверенность.  Стаффы  -  огромные,  сердитые   псы,   дальние   родственники
питбулей... Но жизнь с Банди и Снапом научила меня не бояться животных, и  я
смело вошла в темный холл,  зажгла  слегка  вычурную  хрустальную  люстру  и
крикнула:
   - Есть кто живой?
   Ответом послужило молчание. Слегка изумившись, я пошла по длинному узкому
коридору,  заглядывая  по  дороге   во   все   комнаты.   Спальня,   как   и
предполагалось, оказалась последней.
   Без лишних церемоний я распахнула дверь и увидела собак. Один стафф лежал
на боку, возле огромной кровати с позолоченной спинкой. Его  красивое  рыжее
тело раскинулось на  белоснежном  ковре.  Голова  собаки  была  повернута  в
сторону изголовья, лапы судорожно вытянуты, словно она  пыталась  загородить
собой ложе хозяйки,  а  из-под  ее  живота  натекла  большая  красная  лужа,
успевшая подернуться пленкой.
   Второй стафф лежал на одеяле. Его  кровь  разлилась  по  роскошным  белым
кружевам и розовому атласу. В комнате стоял удушающий запах чего-то жуткого,
наверное, смерти. На плохо слушающихся ногах я подошла к кровати и отдернула
край пухового одеяла. Но там никого не оказалось. Риты не было в спальне...
   Внезапно послышался тихий скрип. От неожиданности и ужаса я чуть не упала
в обморок, но уже через секунду поняла, что звук исходит от дверных  петель.
В глубине комнаты приоткрылась дверь, наверное,  за  ней  скрывалась  ванная
комната.
   Чувствуя, что ноги начинают походить на трехлитровые баллоны, наполненные
жидким свинцом, я доковыляла до ванной и заглянула внутрь.
   Рита была там, лежала на красивой темно-зеленой плитке возле джакузи,  до
краев  наполненного  водой.  На  поверхности  плавали   мочалка   и   пустой
пластмассовый флакон из-под геля для  душа.  Назарова  была,  без  сомнения,
мертва. Невозможно было представить,  что  еще  несколько  часов  назад  это
сейчас покрытое странными  пятнами,  какое-то  "изломанное"  создание  жило,
веселилось, мечтало и пило коньяк.  Даже  волосы  потеряли  блеск  и  теперь
стелились на полу, словно груда старых веревок.
   Кое-как справившись с тошнотой и схватив свою сумку с ключами от сейфа, я
выбралась в коридор, вытащила мобильный и  набрала  хорошо  знакомый  номер.
Только бы Дегтярев оказался на месте!
   Через  час  роскошную  квартиру  было  не  узнать.  Повсюду   по-хозяйски
расхаживали  люди  в  грязных  ботинках,  равнодушно  выполнявшие  привычную
работу.
   Мы с Александром Михайловичем сидели на кухне. Полковник Дегтярев  -  наш
самый лучший друг, можно сказать, брат. Знакомы мы с ним с  тех  стародавних
времен, когда он учился в Академии МВД,  а  я  преподавала  там  французский
язык. Только не подумайте, что Александр  Михайлович  намного  младше  меня.
Просто  в  академию  люди   поступают   уже   после   того,   как   справили
двадцатипятилетие.
   Много воды утекло с  тех  пор.  Из  веселого  худого  кудрявого  капитана
Дегтярев  превратился  в  крайне  серьезного  толстого  лысого   полковника.
Впрочем, и я не помолодела, хотя никто не дает мне  сейчас  больше  тридцати
пяти... Много воды утекло с  тех  пор,  и  много  раз  Александр  Михайлович
выручал всех  моих  домашних  из  всяческих  неприятностей.  У  меня  просто
выработался условный рефлекс: случилась беда, звони Дегтяреву! Он и на  этот
раз не подвел, явился почти сразу, да не один, а с кучей мужиков.
   -  Однако  покойная  Назарова  не  нуждалась,  -  спокойно  констатировал
приятель, распахивая кухонные шкафчики, -  хочешь  кофейку?  "Амбассадор"  у
дамы, не кофе "Пеле". Так как? Наливать?
   Неожиданно я  вспомнила  тяжелый,  какой-то  сладкий  запах,  стоявший  в
спальне, собак, валяющихся в  крови,  Риту  на  зеленом  кафеле...  и  вдруг
произнесла:
   - Я знаю, кто убийца!
   Александр Михайлович спокойно налил в чашку кипяток, вытащил  сигареты  и
коротко велел:
   - Выкладывай!
   Через два часа в рабочий кабинет  Дегтярева  доставили  Михаила  Каюрова.
Сначала им занимались оперативники, потом вызвали  меня,  и  я  подробно,  с
деталями, рассказала о подслушанном в лесу разговоре и о завещании,  которое
написала Рита Назарова.
   - Я не убивал, - посеревшими губами  твердил  Михаил,  -  да,  не  спорю,
поругались в лесу,  и  Рита  тоже,  неизвестно  почему,  решила  мне  деньги
оставить, но я никого и пальцем не трогал!
   Александр Михайлович хмуро вытащил сигареты и спросил:
   - Где вы провели ночь?
   - Дома, - пожал плечами Михаил, - в  кровати  спал,  как  все  нормальные
люди.
   - Один?
   - Да.
   - Значит, подтвердить ваше алиби никто не может?
   - Это не я должен доказывать, что не  виновен,  а  вы  ловить  настоящего
убийцу, - внезапно окрысился Михаил,  -  презумпцию  невиновности  никто  не
отменял!
   - Ковалеву Анастасию Семеновну знаете?
   - Даже не слышал о такой, - пожал плечами Каюров.
   - А вот она утверждает, что видела вас около трех утра выходящим из лифта
в подъезде, где проживала Назарова.
   - Чушь, - фыркнул Михаил.
   Привели невысокую худенькую женщину,  Ковалеву,  работающую  консьержкой.
Через час Каюров изменил показания:
   - Да, я вчера приехал к любовнице. У меня есть ключи, и собаки  встречают
меня как хорошего знакомого.
   Каюров посидел в пустой квартире, подождал Риту и уехал ровно в два часа.
Консьержка, однако, стояла на своем, утверждая, что гость спустился в три.
   Александр Михайлович устало спросил:
   - Почему же вы не дождались Назарову  и  ушли?  Странно  как-то,  полночи
просидели и убрались...
   Михаил понес чушь. Якобы он не договаривался с Ритой о свидании и  вообще
должен был провести вечер  и  ночь  у  своего  клиента,  но  заказ  внезапно
отменили, образовалось свободное время, вот он и поехал к  любимой  женщине.
Даже мне было понятно, что он врет.
   Стали оформлять какие-то бумаги,  потом  вызвали  конвой,  чтобы  отвести
Михаила в камеру...  И  тут  он,  державшийся  до  этого  момента  с  редким
самообладанием, повернулся ко мне и прошипел:
   - Я не виноват! Произошло чудовищное совпадение.
   - Разберемся! - кивнул Дегтярев и велел:
   - Уводите!
   - Я не виноват, - сопротивлялся  Каюров,  -  поверьте,  ей-богу,  хотите,
поклянусь на кресте?
   - Не надо, - поморщился полковник и вновь повторил:
   - Уводите.
   - Не убивал я! - завопил Михаил.  Конвойные  схватили  его  под  локти  и
поволокли на выход.
   Внезапно Каюров выкрикнул:
   - Хочу сделать заявление.
   - Слушаю, - моментально отозвался полковник и знаком показал на  стул,  -
садитесь!
   Михаил плюхнулся на сиденье, потом вдруг вполне мирно произнес,  указывая
на меня:
   - Ведь именно эта женщина придумала, что я Убийца, не ошибаюсь?  Дегтярев
нахмурился.
   - Какое заявление вы собирались сделать, гражданин Каюров?
   - Знаете, - неожиданно улыбнулся Михаил, - я всегда интересовался  такими
вещами, как мания и колдовство!
   Александр Михайлович отложил со вздохом ручку:
   - При чем тут это?
   - А при том, - продолжал нехорошо усмехаться Каюров, - при том.
   Он  замолчал,  в  комнате  повисла  гнетущая,   каменно-тяжелая   тишина.
Отчего-то мне стало холодно, и я вздрогнула.
   - Ага, - вновь расплылся в гадкой улыбке Михаил, - проняло жабу!
   - Либо делайте заявление, - отчеканил Дегтярев, - либо  уходите,  времени
нет выслушивать глупости!
   Каюров поднялся, вытянул в мою сторону правую руку и резко спросил:
   - Как ваше имя?
   - Даша, - пролепетала я, чувствуя себя, как белая мышь, поданная на  ужин
удаву, - Даша Васильева.
   - Я, - четко и внятно, словно учитель,  диктующий  детям  новое  правило,
начал  арестованный,  -  я,  Каюров  Михаил,  перед  лицом  господа  нашего,
проклинаю тебя, Дарья, оболгавшую и опозорившую меня. Накладываю проклятие в
первую очередь на тех, кого ты любишь больше всего. Пусть  у  них  случаются
несчастья и болезни.
   - Немедленно прекратите, - обозлился Дегтярев и заорал:
   - А ну уводите его, чего встали, как  бетонные  тумбы.  Не  видите,  чушь
несет!
   Неожиданно Михаил мирно пошел к двери, на пороге  он  обернулся  и  вновь
вперил в меня нехороший взгляд.
   - Испугалась, Дарья?
   Я хотела было презрительно ответить: "Ничуть!" - но язык прилип к н„бу.
   - Проклятие можно снять, - тихо продолжил Михаил.
   - Как? - прошептала я.
   - Пусть этот, - кивнул Михаил на Дегтярева, - найдет  настоящего  убийцу,
тогда твои родные освободятся от заклятия, иначе похоронишь всех!
   Выплюнув последнюю фразу, он исчез в коридоре. Я почувствовала неприятную
дрожь в коленях. Естественно, я  не  верю  во  всякие  глупости,  но  Каюров
говорил с такой уверенностью, так страстно...
   - Вот мерзавец, - выдохнул Дегтярев, - ладно, на сегодня все,  поехали  к
тебе, надеюсь, Катерина напекла к ужину пирожков.

Глава 11

   Не успели мы сесть за стол, как появилась страшно расстроенная Зайка.
   - Что случилось? - спросила я, видя, что она еле-еле сдерживает слезы.
   - Меня отстранили от эфира, - пояснила Ольга.
   - Почему? - изумился Дегтярев.
   - Формально за то, что допустила ошибку, перепутала счет в  матче,  а  на
самом деле у нас новый спонсор и он хочет видеть на экране свою любовницу!
   - Что же теперь будет? - протянула я. Зайка пожала плечами.
   - Посижу три дня дома, а там посмотрим. Хоть с  детьми  пообщаюсь,  а  то
Анька с Ванькой пребывают  в  святой  уверенности,  что  их  родная  мамочка
Серафима Ивановна, а я так, не пришей к голове рукав!
   Я не нашлась что ответить, и от растерянности положила в чай шесть кусков
сахара. Едва Ирка принесла пирожки, как  появились  Севка  и  Тузик.  Бывший
любовник плюхнулся в кресло и сообщил:
   - Есть не хочу, устал как собака.
   - Где побывали? - попыталась я завести светскую беседу.
   Но Севка проигнорировал вопрос,  а  Тузик,  оглядев  стол,  сел  рядом  с
полковником и спросил:
   - Не помешаю?
   Александр Михайлович покраснел и ответил:
   - Нет.
   Тузик положил на тарелку картофельное пюре и ласково сказал:
   - А у вас приятный одеколон, "Консул", польского производства.
   - Точно, - кивнул Дегтярев, - угадали.
   - Хороший парфюм, - одобрил Тузик, - ненавязчивый и не слишком дорогой...
   Он вплотную придвинул голову к Александру? Михайловичу и пробормотал:
   - А еще дезодорант болгарский