кошки.
  Новицкий в возбуждении вскочил на ноги и Подбежал к Марусе:
  - Дорогая, у вас есть синее платье? Длинное, облегающее платье цвета
берлинской лазури? Ошеломленная натиском. Маня брякнула:
  - А на фига мне такое платье?
  - Я напишу ваш портрет в кресле, с этими необыкновенными животными
вокруг.
  - Мне кажется, Жюли лучше взять на. руки, - встряла Сонька.
  - Дорогая, - умилился Казик, - какой вкус, какое потрясающее
художественное чутье.
  Увидев, что Наташка пытается открыть рот, портретист замахал руками:
  - Нет-нет, это будет мой подарок. Девочка так необыкновенно хороша,
так свежа. Мужественные собаки подчеркнут ее девичью хрупкость, а кошки
оттенят удивительную мягкость.
  Толстенькая Маруся стала красной, как огнетушитель, а ошеломленная
Зайка пролила кофе на ковер.
  - Кажется, здесь все забыли о цели визита господина Новицкого, -
послышался с порога хрипловатый голос, и Левка вступил в гостиную.
  Мы в который раз лишились дара речи. На Арцеулове был надет черный
вечерний костюм и белая рубашка с бабочкой. И еще от него одуряюще несло
парфюмом от Лагерфельда.
  - Позвольте представиться, Лев Арцеулов. Добрый вечер, Софья
Николаевна, рад вас видеть в добром здравии.
  - Здравствуйте, Лев Яковлевич, - не осталась в долгу жена, - вам
очень к лицу этот костюм.
  И, уставившись друг на друга, бывшие супруги заулыбались, как две
гадюки. Зайка суетливо принялась предлагать кофе. Плюнув на платье, я
плюхнулась в кресло, чехол туг же треснул, и лямки свалились с плеч, но на
мой вид никто не обращал внимания.
  - Итак, - церемонно помешивая ложечкой кофе, продолжал Лев, - хотите
получить развод?
  - Да, - отрезала Сонька.
  - Но для этого придется съездить в Ялту.
  - Вовсе нет, - сказал Казик, - вопрос можно решить и здесь. Софья
сходит в посольство, консул обладает правом регистрации или расторжения
брака, если нет имущественных споров и несовершеннолетних детей. В вашем
случае процедура займет пятнадцать минут.
  Левка побагровел, но гигантским усилием воли сдержал гнев.
  - Очень просил бы, - продолжал художник, - проделать необходимые
формальности прямо завтра.
  - К чему подобная спешка, - начал звереть Левка, - просто неприлично!
  - Хотим как можно быстрее ликвидировать двусмысленность положения и
обвенчаться, - спокойно ответила Сонька.
  - Ах, обвенчаться, - протянул Арцеулов, - с каких пор богомолкой
заделалась?
  На всякий случай Наталья и Аркашка подобрались поближе к рогоносцу.
Но тот проявлял удивительное хладнокровие и выдержку.
  - То есть хотите, чтобы я отдал жену? - обратился Лева к Новицкому.
  Тот кивнул.
  - Моя теща, - продолжал цедить Арцеулов, - всегда уверяла, что Сонька
истинный брильянт, драгоценность, алмаз английской короны. Я человек
бедный, можно сказать, неимущий. Жена - мое единственное богатство. Как же
можно просто так, бесплатно отдать сокровище?
  - Что ты имеешь в виду? - не удержалась я.
  - Сорок тысяч долларов, и Сонька ваша, - отрезал оскорбленный муж. -
Платите всю сумму разом и быстро, в противном случае найду способ
испортить медовый месяц.
  - Мерзавец! - вскрикнула Соня.
  Левка мило улыбнулся и закурил сигару. Казик выдержал испытание с
честью. Не колеблясь ни секунды, мужчина вытащил чековую книжку и
"Паркер". Через минуту он протянул Арцеулову листок. Тот взял бумажку,
аккуратно сложил ее, сунул в жилетный карман, потом любезно проговорил:
  - Имей в виду, шалава, не ты меня бросила, а я тебя продал. Что ж,
желаю счастья и долгих лет. Прошу простить, вынужден покинуть общество,
поскольку кое с кем не то что кофе пить, срать на одном поле не желаю.
  И он, торжественно неся необъятный живот, выполз из гостиной. Повисла
гнетущая тишина, прерываемая тихим бряцаньем. Это Банди, стуча гранатовым
ожерельем о серебряную тарелку, быстро пожирал мое пирожное с воздушным
кремом.


                                  ГЛАВА 16


  Александр Михайлович приехал в субботу вечером, держа под мышкой
килограммовую коробку шоколадных конфет. В присутствии Левки мы побоялись
сообщать полковнику подробности бракоразводного разговора и ограничились
сухой информацией об обнаружении беглянки.
  Чтобы разрядить атмосферу, я завела разговор на другую тему:
  - Как продвигается дело об убийстве Ленки? Полковник вздохнул:
  - Пока туго, никаких концов. Потом подозрительно покосился на меня и
спросил:
  - Надеюсь, не собираешься заниматься частным сыском?
  - Нет-нет, ни за что, просто интересно. Ты ведь даже не рассказал
нам, как и где ее убили.
  - Все очень обычно. Труп нашли на дороге, выглядел как жертва
дорожного происшествия. Удивляет маленькая странность.
  - Какая?
  - Эксперт уверяет, что ее задавила машина, двигавшаяся задним ходом.
То есть удар был произведен не капотом, а багажником. Немного необычно,
хотя чего не бывает.
  И, явно не желая развивать тему, Александр Михайлович принялся с
демонстративной готовностью примерять очередную мерзкую жилетку,
протянутую Наташкой.
  Я поглядывала на них, зевая. Ладно-ладно, не хочешь, толстячок,
делиться информацией - и не надо. Обойдемся как-нибудь своими силами.
  И в воскресенье утром двинулась к доктору Арутюнову. Судя по потертой
мебели в приемной и по отсутствию секретарши, врач не получал
астрономических гонораров. Выглядел он удивительно молодо, хотя диплом на
стене свидетельствовал, что его хозяин закончил учебу десять лет назад.
  Арутюнов порылся в картотеке и достал карточку.
  - Нашел вашу племянницу, - радостно сообщил он.
  Я театрально промокнула носовым платком абсолютно сухие глаза. Только
что поведала ему сагу о том, как меня, безутешную тетю,
покинула.сумасбродная племянница. Жизнь не мила без гадкой девчонки, и
приходится, забыв стыд, разыскивать ее по задворкам. Ну не обращаться же в
милицию, выставляя свой позор на всеобщее обозрение!
  Наивный доктор радовался, содействуя воссоединению семьи.
  - Надеюсь, с деткой все в порядке и болезнь несерьезная?
  Врач прочитал запись и улыбнулся.
  - Нет, я даже не могу назвать состояние девушки болезнью.
  - Что с ней?
  - Токсикоз первой половины беременности, потом небольшие скачки
давления, и все. Но я наблюдал девушку всего полгода, потом ею занялся
другой специалист.
  - Почему? - спросила я, пробуя осознать услышанное.
  - Отец ребенка настаивал, чтобы роды происходили в частной клинике.
Очевидно, состоятельный человек.
  - А как он выглядел, может, есть его адрес?
  Арутюнов развел руками:
  - Самый обычный мужчина. Возраст от сорока до пятидесяти. Стройный,
темноволосый, с карими глазами.
  Я вздохнула. Под такое описание подпадает половина мужского населения
России.
  Врач помялся немного и добавил:
  - Честно говоря, кавалер вашей племянницы мне не очень понравился.
  - Отчего же?
  - Мне показалось, что он женат. Зачем тогда заставляет девушку рожать?
  - Скорей всего вы ошиблись. Откуда такая уверенность в том, что он не
холостяк?
  - На безымянном пальце остался след от обручального кольца, которое
он снял перед визитом ко мне. И обращался он с девушкой довольно
бесцеремонно. Правда, заставил пройти все необходимые анализы, но
заботился не о ее здоровье. Знаете, мужчины не очень-то беспокоятся о
ребенке. Отцовские чувства появляются позднее. Больше пекутся о женах. А
этот сразу спросил, родится ли здоровый малыш. После того, как я сказал,
что на данный вопрос никто не может ответить с абсолютной уверенностью, он
начал интересоваться полом ребенка. Пришлось объяснить, что на раннем
сроке беременности невозможно с точностью сказать, кто там внутри. Где-то
месяцев в пять, если плод лежит удачно, можно углядеть гениталии. И тогда
он принялся узнавать, можно ли, если в животе девочка, сделать аборт в
шесть месяцев! Дескать, нужен только мальчик, девочка у них уже есть.
Каково?
  Я согласилась, что будущий отец - настоящее чудовище.
  - А Ленка, что она?
  - Ваша племянница просто молчала, как будто разговор шел о
посторонней женщине. Полгода я наблюдал ее, а когда ультразвук с
достаточной вероятностью показал плод мужского пола, этот, с позволения
сказать, отец решил потратить на беременную деньги и перевел ее к более
дорогому доктору. Наверное, решил, что ради будущего сына можно и не
скупиться.
  - Так и не знаете, где она жила?
  - Нет, хотя один раз видел ее выходящей из пансиона Марго
Остроумовой. Очень приличное заведение. Марго сдает комнаты только
респектабельным клиентам с безупречной репутацией. Навряд ли у нее
проживала молодая беременная незамужняя женщина.
  Получив от доктора Арутюнова адрес безупречной Марго, я поехала прямо
в пансион.
  Небольшой узкий дом скорее напоминал гостиницу. И хотя над входом
красовалась вывеска "Пансион "Негреско", внутри просторного холла
обнаружились конторка и стойка с ключами.
  Молодой человек в синей униформе тут же вскочил на ноги при виде
хорошо одетой клиентки. - Чем могу служить?
  Сообщила ему, что знакомые из провинции просили найти приличное и не
слишком дорогое место, где они могли бы провести пару недель.
  Портье изобразил полный восторг и предложил посмотреть номера. Я
согласилась. Пансион и правда выглядел респектабельным. Новые, красивые
дорожки устилали небольшие коридоры. В здании всего двенадцать комнат, по
шесть на этаже. При каждой небольшая ванная и туалет. Кухни нет.
  - Готовить в номерах не разрешается, - пояснил портье. - Желающие
могут питаться за отдельную плату в нашем ресторане. Подаем завтрак, обед
и ужин. Впрочем, в комнатах есть холодильники, и не возбраняется
пользоваться электрическим чайником. Мебель, если собираетесь жить больше
трех месяцев, поставим какую хотите. На меньший срок - стандартная
меблировка: кровать, стол, шкаф, два стула, кресло, торшер, телевизор и
ночной столик.
  К тому же "Негреско" располагал прачечной, парикмахерской, газетным
киоском и автоматами по продаже сигарет и пепси-колы.
  Услышав цену, я подняла брови: конечно, "Националь" обойдется дороже,
но для заштатного пансиона безбожно дорого.
  - Одно время здесь проживала моя знакомая из Украины, ожидавшая
ребенка, ей посоветовали "Негреско" как тихое и приличное место.
  Портье разулыбался.
  - Помню, помню. Лена! Очень милая дама, жаль, что судьба приготовила
такое тяжкое испытание.
  - Какое испытание?
  - Потерю мужа, естественно! Забыли, что ваша подруга осталась вдовой
с нерожденным ребенком? Хорошо хоть, брат покойного мужа Лену поддерживал.
Приезжал часто, раза три в неделю.
  - А как он выглядел?
  - Брат? Приятный мужчина, лет сорока пяти и...
  - Семен, - раздалось за спиной, - пройди вниз к конторке, там ждут
посетители.
  Судя по тому, с какой скоростью портье ретировался, передо мной
стояла хозяйка - Марго Остроумова. Стройной, сухопарой даме наверняка
исполнилось шестьдесят, но выглядела она превосходно. Аккуратная модная
стрижка, деловой твидовый костюм, на губах дежурная улыбка, а в глазах
весь холод Антарктики.
  - Желаете снять комнату?
  Я вновь исполнила песню о знакомых из провинции. Марго не поверила ни
одному слову, это было заметно по ее улыбке. Тем не менее хозяйка любезно
сообщила:
  - Номер следует зарезервировать за месяц. Предоплата 25 процентов.
Если хотите, сейчас оформим заказ.
  Я покорно пошла за ней на первый этаж. Хозяйка, быстро и ловко
пощелкав калькулятором, выписала счет и аккуратно убрала полученную сумму
в сейф.
  - Вы знали Лену? - осведомилась Марго вежливо.
  - Да, и очень хорошо!
  - Приятная дама. Жаль только, что на ее долю выпало столько
испытаний. А кто родился?
  - Мальчик, - вдохновенно соврала я, - крупный и здоровый, прелесть, а
не ребенок.
  Марго с треском захлопнула дверцу сейфа и спросила:
  - Вы найдете выход?
  Вопрос звучал почти нагло, двери находились в двух шагах от нас. Мило
улыбаясь, я отступила с поля боя и с чувством глубокого разочарования
отправилась домой.


                                  ГЛАВА 17


  Во вторник около пяти часов неожиданно приехала Ева. Я сама открыла
ей дверь. Девочку почти полностью скрывало длинное зимнее пальто с
глубоким капюшоном.
  - Ну, - бодро проговорила я, - что сегодня по французскому?
  Ева молчала, потом, громко шмыгнув носом, откинула капюшон. Я
остекленела. Правый глаз ребенка заплыл, превратившись в щелочку. Красное
пятно под ним начинало угрожающе темнеть, обещая через несколько часов
превратиться в отвратительный синяк.
  - Детка, - еле вымолвил мой язык, - детка, что случилось?
  Девочку заколотило, и она безутешно заплакала, опускаясь прямо на
пол. Рухнув рядом, я обняла тощенькие плечики и свирепо представила, что
скажу Владимиру.
  Минут через десять, успокоившись и водрузив на нос мои темные очки,
Ева села пить сладкий чай. Я искренне верю в целебные свойства этого
напитка. Ничего так не успокаивает разбушевавшиеся нервы, как чашечка
ароматного "Липтона", желательно с пирожным или сладкой булочкой.
  Слизывая варенье с липких пальцев, гостья попыталась соврать, что
упала в школе с лестницы, но, наткнувшись на свирепый взгляд, решила
рассказать правду.
  Придя из гимназии, села делать уроки, но тут вошла мать и велела
сварить кашу для Юры. Страстная кулинарка, Нелли терпеть не могла готовить
детское питание. Побоявшись ослушаться, девочка побежала на кухню. Нелли
уже была там с ополовиненной бутылкой коньяка. Увидев, что дочь хочет
насыпать крупу в еще сравнительно холодное, а не в кипящее молоко, женщина
взбесилась от злости, схватила кастрюльку за длинную ручку и треснула
ребенка по лицу. Молоко, по счастью холодное, вылилось на Еву, глаз
моментально закрылся.
  Всегда покорная и боязливая, дочь на этот раз проявила непослушание.
Удостоверившись, что Нелли заснула на диване, девочка убежала из дома.
  - Не надо бы все вам рассказывать, но идти-то мне больше некуда. Папа
уехал на конгресс стоматологов в Питер. Мама, когда его нет дома больше
чем один день, всегда напивается. А как напьется, начинает драться. Она и
раньше меня била по рукам или по щекам, но не очень сильно, так больно
стукнула в первый раз.
  Печальный рассказ прервал звонок в дверь. Это явился Казимир с
большой коробкой. Он немедленно потребовал Маню. Сказав ему, что Маруська
сейчас придет из лицея, я налила художнику чай, но не успел он отхлебнуть
и глоток, как в гостиную, словно торнадо, ворвалась Машка.
  Казик вскочил и раскрыл коробку. Внутри лежало ярко-синее платье.
  - Вот, - вскричал портретист, - померяйте, и немедленно приступим.
Где животные?
  В гостиной все завертелось колесом. Работу нашли каждому члену семьи.
Зайка и Кешка приволокли с кухни любимое вольтеровское кресло кухарки,
Наташка набросила на него золотистую парчовую накидку, служившую занавесом
во время домашних спектаклей.
  На этот своеобразный трон персидской царевны усадили Маню в платье,
обтягивающем ее, как перчатка. Русые волосы девочки Казик завязал синей
лентой. Справа и слева от Мани, словно сфинксы, застыли Снап и Банди.
Ротвейлер в жемчужном ожерелье, пит - с серебряной цепочкой и круглым
медальоном. На спинке кресла возлежали кошки в гранатовых бусах. На руках
Машка держала Жюли с изумрудной подвеской в челке. У ног девочки Новицкий
хотел положить мопса.
  Но здесь вышла заминка. Портретист никак не мог подобрать достойное
украшение для Хучика. В гостиную приволокли весь наш золотой запас. Больше
всего Федору Ивановичу подходила крупная сапфировая брошь. Но мы не могли
сообразить, как прикрепить ее на жирненькую грудку мопсика. В конце концов
ему повязали на шею белую ленту и прицепили на нее выбранное украшение.
Портретная композиция впечатляла диким великолепием.
  - Апофигей, - прошептал Аркадий, глядя, как
Новицкий добивается от Маруси нужного поворота головы.
  Наконец необходимый ракурс нашелся, и из большой сумки появился
профессиональный фотоаппарат со вспышкой.
  Казик умело защелкал кнопками. Сделав штук пятнадцать кадров, он
удовлетворенно хмыкнул и велел всем разоблачаться.
  - Я больше не нужна вам? - разочарованно протянула Маня,
приготовившаяся и дальше изображать принцессу.
  Художник, улыбнувшись, подошел к ней.
  - Дорогая, вы нам всегда будете нужны. И он поднес к губам ее не
очень чистую руку с об-. ломанными ноготками. Маня, которой впервые
поцеловали руку как взрослой, моментально стала цвета борща. Ева не
сдержала завистливого вздоха.
  - Приятно видеть картину безоблачного семейного уюта, - проговорил
неожиданно вошедший в гостиную Левка.
  Складывавший сумку Казик напрягся. Левка заметил медленно краснеющую
шею художника и успокаивающе сказал:
  - Да не стану я бросаться предметами, мы же интеллигентные люди, к
тому же почти родственники, - и он улыбнулся с видом довольной гиены.
  Тактичная Маруся ухватила Еву за руку и поволокла девочку к себе.
Зайка беззвучно испарилась, Аркашка боком выскочил из комнаты, Наталье
понадобилось срочно отдать какие-то распоряжения кухарке. Казик быстро
собрался и унесся домой. В гостиной остались двое - я и Левка.
  Старший Арцеулов выглядел довольным, даже счастливым.
  - Послезавтра покидаю Москву и улетаю в Ялту. Мысленно я вздохнула.
Слава богу, значит, Казик сможет запросто к нам заглядывать. Но
любопытство всегда вело меня по жизни, и на этот раз я не удержалась:
  - Левушка, а что будешь делать с деньгами, вырученными за Соньку?
Мужчина оживился.
  - Перевел сумму на карточку. В Ялте куплю однокомнатную квартиру в
престижном районе и...
  - Уедешь туда жить?
  - Оставить родительские пятикомнатные хоромы Генке и Катьке? Нет уж,
я с дерева головой об асфальт не падал. Квартирку буду сдавать. Знаешь,
сколько сейчас в Ялте платят за приличное жилье?
  Я кивнула.
  - А на вырученные денежки, - продолжал мечтать Левка, - стану жить
красиво. Больше никакого репетиторства, никаких глупых детей и капризных
родителей, желающих за свои паршивые десять долларов выпить из жил бедного
преподавателя всю кровь. Нет уж, баста, хватит! Отчитал четыре часа в
неделю - и домой. Возьмусь переводить что-нибудь для издательства.
Красота! Вот только думаю, не продешевил ли с деньгами? Может, следовало
мадам сначала взвесить, а потом продать, назначив сумму за килограмм, как
за барана!
  И он оглушительно заржал, обнажив не слишком белые зубы, похожие на
клыки старой собаки. Мне стало противно, пришлось подойти к окну, чтобы не
видеть веселящегося Левку.
  Тут в комнату с топотом ворвалась Маня.
  - Мамусечка, - заорала дочь с порога, - ты видела Евин глаз?!
  Бог мой, совсем забыла про бедного ребенка.
  - Как она посмела, - вопила Маруся, - как могла? Евка обязана подать
в суд. Существует, в конце концов. Декларация прав ребенка, или как она
там еще называется. Пойду у Кешки узнаю. Пусть представляет Евкины
интересы. Мамусечка, как думаешь, он попросит у меня гонорар за
консультацию? - Мне кажется, если, въезжая на мотороллере в гараж, ты не
будешь каждый раз врезаться в его "Вольво", этого уже хватит. Пообещай.
Думаю, адвокат удовлетворится.
  Манька повернулась на каблуках и понеслась к брату, я же схватилась
за телефон.
  Трубка пищала и пищала, давая понять, что дома никого нет, но я была
упорной и примерно после тридцатого гудка услышала хриплое "алло".
  - Нелли, это Даша, мне нужно срочно с вами встретиться.
  - Но не сейчас же, - произнесла женщина сонным голосом, - кто же
ходит в гости в семь утра.
  - Сейчас девятнадцать часов вечера.
  Нелли замолчала. В трубке послышался истошный детский визг, потом
короткие гудки. Велев Машке никуда не отпускать Еву и приказав Ирке
приготовить для нее комнату, я влезла в "Пежо" и понеслась на улицу
Усиевича.
  Я упорно звонила, но дверь никто не открывал. Палец заболел от
долгого нажатия на кнопку. Минут через десять я принялась колотить дверь
ногой, оставляя на полировке царапины. Наконец в замочной скважине что-то
зашуршало, и дверь приоткрылась. Я распахнула ее пошире и сбила с ног
глупо улыбающуюся Нелли. Женщина плюхнулась посреди холла на задницу.
Халат распахнут, волосы торчат, как у ежа на