ветик, не узнаешь, котик?
     Я - та самая... Наташка-чмо! Мне есть что рассказать про смерть Лавсанова, много интересного, много! Плати, голубок, а то разину ротик".
     Только он не испугается.
     У меня закружилась голова.
     - Почему? Если ты и впрямь знаешь нечто этакое...
     - Не испугаю я его, - повторила Наташа, - а уж очень ему насолить хочется!
     - Могу помочь, - скрывая радость, заявила я.
     - И каким же образом? - кисло спросила она. - Собираешься пургена ему в чай подсыпать? Приятный пустячок, но я хочу ему капитально наподдавать, за чмо. Лучше бы нам сегодня не встречаться, я уже пережила обиду, забыла немного, а увидела эту рожу, опять все всколыхнулось. Прямо урод! Впрочем, ты тоже за чужими грязь убираешь и должна меня понять! Отомстить хочу! Жутко! До дрожи!
     Наташа отвернулась к окну и трясущимися пальцами стала приглаживать волосы.
     - И ведь могу! Такое про него знаю. Зря эта мразь живет спокойно.
     Я обрадовалась. Вот хорошо! Не придется подсыпать Свину в еду снотворное, выкрадывать у него ключи и обыскивать чужую квартиру. Сейчас Наташа расскажет мне кое-что, и, вполне вероятно, этой информации хватит, чтобы запугать Свина. Честно говоря, мне совершенно не нравится идея Ирины получить миллион путем шантажа, но, похоже, иной дороги нет.
     Я спросила Наташу:
     - Правда хочешь ему отомстить?
     Горничная кивнула:
     - Очень.
     - У меня есть возможность помочь тебе.
     - Каким образом? - удивилась она.
     - Понимаешь, я пишу статьи в желтую прессу, под псевдонимом, конечно. Могу и про Свина накропать, если расскажешь что-то интересное!
     Наташа выпятила нижнюю губу, стала накручивать прядь волос на палец, было видно, что ее терзают сомнения.
     - Представляешь, - подлила я масла в огонь, - мы ославим Свина на всю Россию, подпортим ему бизнес.
     - Ладно, - кивнула Наташа, - только никаких диктофонных записей, а ну покажи, что в джинсах прячешь.
     Я быстро вывернула карманы.
     - Видишь, пусто.
     - И еще имей в виду, - протянула домработница, - имени моего не упоминай, если напишешь, что от меня информация исходит, мигом отопрусь и в суд на газету подам, выкручивайся как хочешь!
     - Согласна, - кивнула я, - рассказывай быстрее, пока там концерт идет!

Глава 16

     Наташе не слишком-то повезло с самого детства. Отца она не знала, мама пила горькую, поэтому девочка с года была предоставлена самой себе. Большинство детей из так называемых неблагополучных семей, не имея перед глазами нужного примера, начинают с ранних лет прикладываться к бутылке и очень быстро спиваются. Но Наташа оказалась иной, ей хотелось чего-то достичь в жизни, добиться материального благополучия, например, купить машину. Лежа ночью на продавленной раскладушке, под вытертым до дыр тонюсеньким байковым одеяльцем, девочка мечтала: вот она на своей личной "Волге" заруливает в родной двор. Бабки-сплетницы просто падают с лавочек, а соседки-одногодки разевают рты. Небрежно вертя в руках колечко с ключами, Наташа идет к подъезду, а вслед ей несется восторженный шепоток местных кумушек:
     - Вот вам и дочка пьяницы! Выбилась в люди, на "Волге" раскатывает!
     Ни о каком институте Наташа не думала, перебирала в уме рабочие профессии. Сначала пошла на завод, потом год училась на штукатура, но ей нигде не нравилось. Грязно, шумно, мало платят.
     Но вскоре судьба повернула к ней свой сияющий лик. Однажды Наташа пошла в магазин и увидела упавшую пожилую женщину. Наташа - девушка жалостливая, поэтому бросилась к несчастной, помогла подняться, довела бабусю до дому и донесла ее сумку.
     Старушка пригласила добрую самаритянку попить чайку. Наташа заколебалась и.., согласилась.
     С тех пор ее жизнь резко изменилась. Бабуля оказалась хорошо обеспеченной женой академика, и ей требовалась домашняя работница.
     С тех пор прошел не один год. Хозяйка умерла, но перед смертью пристроила Наташу к своей знакомой, та уехала в Израиль, передав честную, старательную, аккуратную домработницу Сергею Лавсанову.
     Бизнесмен не был женат, изредка в его доме появлялись девушки, но надолго они не задерживались. Проходила пара недель, и очередная куколка исчезала, освободив место следующей. Наташу хозяин уважал, платил ей очень хорошо, никогда не проверял счета и не придирался. Один раз, правда, случилась большая неприятность. Из кабинета Лавсанова исчезла крупная сумма денег, которую Сергей держал в письменном столе.
     Наташа, перепугавшись до смерти, бухнулась хозяину в ноги.
     - Уж простите, - зарыдала она, - понимаю, что не на кого думать, кроме как на меня! Я убираю везде, в кабинет захожу и про деньги знаю, в какое место положили, видела. Только не брала я их. Если не доверяете, выгоните меня вон, но милицию не зовите, посадят ведь!
     Сергей неожиданно улыбнулся:
     - Иди завари мне чай! Я тебя не виню.
     - Спасибо! Ей-богу, это не я!
     - Принеси чаю, - слегка обозлился Лавсанов.
     Наташа быстро исполнила просьбу и вновь завела:
     - Здоровьем клянусь, это не я.
     - Знаю, отстань.
     - В жизни чужого не взяла!
     - Пошла вон! - вышел из себя Сергей.
     - Ой, - схватилась за сердце прислуга, - вы меня рассчитываете? Христом богом молю...
     - Никто тебя не увольняет, - заорал всегда сдержанный Лавсанов, - уймись! Это не я чихнул вам на лысину .
     - Чихнул на лысину? - изумилась Наташа.
     - В библиотеке есть Собрание сочинений Чехова, - засмеялся Сергей, - ты бы почитала вместо просмотра сериалов.
     - Так вы не сердитесь? - Наташа упала на колени.
     Лавсанов нахмурился, потом сказал:
     - Ладно, понимаю, ты не угомонишься и доведешь меня до инфаркта. Ты хорошая домработница, по нынешним временам это редкость, мне не хочется с тобой расставаться. Пошли, покажу тебе кое-что.
     Еле живая от пережитого, Наташа поднялась вместе с хозяином в кабинет. Там Лавсанов включил компьютер и велел: "Смотри".
     Изумленная домработница увидела на экране.., рабочую комнату хозяина, пустую. Потом вдруг картинка ожила, распахнулось большое окно, и через него из сада влез человек в форме. Он быстро подошел к письменному столу, выдвинул ящик, оглянулся, вытащил пачку денег, сунул ее за пазуху и пошел назад, на секунду крупным планом возникло его лицо. Наташа ахнула:
     - Это же Петя! Охранник, который ворота при въезде в поселок открывает.
     - Верно, - кивнул Лавсанов. - я, естественно, сразу увидел, кто вор, и ни на минуту про тебя не подумал.
     - Но.., как.., откуда? - стала заикаться Наташа.
     - В доме повсюду камеры, - усмехнулся Лавсанов, - чтобы я мог контролировать прислугу, поняла? Ни в чем плохом тебя не подозревал, но порядок есть порядок, я никогда бы ничего не рассказал, но ты меня слезами замучила. И потом, твою репутацию камера спасла. Представляешь, что бы я подумал, не имея этой записи? Заподозрить секьюрити, стоящего у ворот, никому и в голову не придет. Сразу бы на тех, кто в доме работает, подумал. Окна подсоединены на пульт, а сигнала о взломе не поступало, следовательно, - вор свой. Знаешь, почему не звенело у охраны?
     - Не-ет... - совершенно ошарашенно протянула Наташа.
     - Так Петр сам сигнализацию отключил и помчался в мой дом, - пояснил Лавсанов. - Помнишь, мы ведь его вызывали, когда ты стекло случайно разбила? Новый датчик парень ставил и углядел, где деньги, я при нем достал их, приятелю в долг давал. А потом он придумал хитрый план, тебя виноватой хотел сделать. Конечно, это моя беспечность, но охранника я не опасался.
     Наташа перекрестилась, и жизнь в доме снова вошла в свою колею, а потом у Сергея появилась новая любовница - Настя Звягинцева.
     Очередная пассия хозяина абсолютно не понравилась Наташе. Во-первых, она никак не могла понять, сколько же лет девице. Та утверждала, что ей двадцать пять, и Сергей верил пронырливой киске, но у Наташи роились подозрения. Порой Настя вела себя совсем как хорошо пожившая, прожженная баба. Правда, фигура у нее была идеальная, лицо практически без морщин, но глаза говорили о зрелом возрасте. Еще Настя казалась ей неискренней, приторно-вежливой и показушно влюбленной в Лавсанова.
     "Ничего, - думала Наташа, прислуживая противной девке, - скоро от тебя тут и запаха не останется. Чай, не первая такая, навидалась я всяких".
     Но неожиданно Сергей привязался к Насте, прошел месяц, второй, третий. Звягинцева стала чувствовать себя в шикарном доме полноправной хозяйкой, а потом она решила стать певицей, и появился Свин.
     Сергей уезжал из дома рано, возвращался за полночь. Бизнес требовал присутствия хозяина постоянно, и у Лавсанова совсем не оставалось свободного времени. Для своей любовницы он оборудовал на месте бильярдной студию, и туда стали приезжать музыканты.
     Наташа только вздыхала, глядя, как плохо воспитанные парни топчут грязными кроссовками элитный наборный паркет и плюхаются в истертых джинсах на дорогую мягкую мебель, сделанную по специальному проекту. А еще они пили хозяйский коньяк, курили сигары Сергея и вообще вели себя развязно.
     Один раз Наташа не выдержала и сказала Свину:
     - Вы бы хоть ноги обтрясли чуток, вон какие ошметки грязи с подошв валятся!
     - Молчи, чмо, - рявкнул продюсер, багровея, - будет мне тут всякая шваль замечания делать!
     - Возьми тряпку и вымой, дрянь, - заорала Настя, услышавшая замечание, - живо, ишь, распустила язык! Завтра же велю Сереже вон гнать нахалку! Тебе деньги за уборку платят, а не за замечания хозяевам.
     Внезапно Наташа обозлилась.
     - Хозяин тут - господин Лавсанов, - высоко подняв голову, ответила она, - это он мне дает зарплату, причем очень хорошую, я служу тут не первый год. А вы кто? У Сергея Григорьевича бабы потоком через спальню текут. С какой стати мне вас слушаться, сегодня вы есть, а завтра нет!
     Свин на секунду замер с открытым ртом, а потом со всего размаха отвесил Наташе пощечину. Настя, завизжав, тоже накинулась на обидчицу, но домработница увернулась, убежала и заперлась в своей комнате.
     Наружу она вышла лишь на следующее утро,. когда утих скандал, устроенный Настей любовнику. Сергей позвал к себе Наташу и заявил:
     - Ты теперь убираешь мой кабинет, спальню, библиотеку и следишь за гардеробом. Остальное будет делать другая прислуга.
     Наташа молча кивнула, а к вечеру в доме появилась тихая, незаметная Таня Рыкова. Первый месяц Наташа не разговаривала с Таней, а та, опустив глаза, тенью шмыгала по первому этажу и студии, прислуживая Насте и убирая за музыкантами. При виде Наташи вторая горничная бледнела и, прошептав: "Простите", вжималась в стену, стараясь стать практически незаметной.
     Было понятно, что новенькая до одури боится Наташу. И еще она раболепно сгибалась перед Настей, смотрела на Звягинцеву с таким обожанием, что Наташе стало жаль дурочку. Впрочем, с неменьшим восторгом Таня бросалась выполнять и указания Лавсанова. Слова: "Хозяин сказал" она произносила с благоговением. Вскоре Наташа изменила свое отношение к Тане, поняла, что та ничего в жизни слаще морковки не ела. А потом Звягинцева начала петь в концертах, Таня и Наташа стали коротать вечера вдвоем, и Рыкова внезапно рассказала о себе.
     Вот тут Наташе стало ее по-настоящему жаль.
     Бедная, затюканная отцом дебоширом и пьяницей девушка. Наташа сама провела детство около обнимающейся с бутылкой мамы и знала, что за счастье жить рядом с алкоголиком.
     - Это ужасно, - внезапно вырвалось у меня, - постоянно находишься в страхе, ждешь, когда ключ в замке повернется, и задаешься вопросом, какой он явится. Совсем плохой или еще ничего.
     Это изматывает хуже скандалов!
     - Сама небось с пьяницей живешь, - покачала головой Наташа, - гони его в шею! Имей в виду, все они захребетники.
     Я прижала к груди внезапно онемевшие руки.
     Похоже, в моей жизни был опыт тесного общения с алкоголиками. Господи, кажется, постепенно начинаю узнавать о себе все больше и больше.
     Я увлекалась детективами, похоже, обожала Арину Виолову, училась музыке, любила животных, а теперь еще у меня и выпивоха в анамнезе. Надо спросить у Ирины, кто у нас в роду якшался с бутылкой: папа или мама?
     В общем, жизнь в коттедже постепенно наладилась. Таня перестала бояться Наташу, а та больше не злилась на Настю, пришлось примириться и с тем, что малоприятная Звягинцева теперь полноправная хозяйка дома. Только приезды Свина нарушали статус-кво. В присутствии продюсера Настя делалась неуправляемой и хамила Наташе по полной программе. Сам же Свин прислугу иначе чем "эй, ты" и "чмо" не величал. Ему доставляло радость видеть, как домработница сначала свирепеет, а потом начинает плакать.
     Сообразив, что Семен специально обижает ее, Наташа стала держать себя в руках и на все придирки Свина спокойно отвечала: "Слушаю! Как изволите! Что пожелаете?"
     Теперь уже Свин начинал злиться, натолкнувшись на каменную стену равнодушия, сквозь которую не проникали брошенные им бранные слова.
     Поняв, что сумела переиграть продюсера, Наташа удвоила осторожность и ни разу не дрогнула, не крикнула, не дала повода пожаловаться на нее Лавсанову. Даже когда продюсер столкнул локтем со стола стакан с чаем и горячая жидкость вылилась на ногу Наташе, она не зарыдала. Настя поняла, что Свин переборщил, и бросилась к прислуге, восклицая:
     - Господи! Это же так больно! Он случайно!
     - Да, - сдерживая слезы, кивнула Наташа, - можно я отойду, обработаю ожог?
     - Конечно, конечно, - закивала Звягинцева, - ложись отдыхай, Танька уберет.
     - Время лишь семь часов, - напомнила Наташа.
     - Все, - засуетилась Настя, - твой рабочий день окончен.
     Наташа взяла в аптечке мазь, наложила толстым слоем на красную кожу, надела носки и легла. Неожиданно ее свалил сон.
     Проснулась она около одиннадцати вечера, нога болела нестерпимо, очевидно, мазь не помогла.
     Вспомнив, что в кладовке, где хранятся продукты, есть запас лекарств, Наташа, хромая, доползла до кухни, открыла дверь и вошла в чулан. Впрочем, чулан не совсем верное слово, это была большая комната, в которой на стеллажах хранилась уйма вещей. Тут стояли банки с компотами, соленьями и вареньем, консервы из овощей, пакеты с крупами.
     Еще здесь имелся шкаф для вина, морозильник и всякая ерунда типа аптечки, тут же хранились рулоны туалетной бумаги, салфетки, электролампочки и прочая чепуха, столь нужная в быту.
     Наташа стала рыться в ящичке в поисках какого-нибудь средства, чтобы унять боль в обожженной ноге.
     Внезапно на кухне послышался шум.
     - Скот, - произнес Лавсанов.
     - Серега, ты что? - забубнил Свин.
     - Положи на место, - рявкнул хозяин, - верни по-хорошему!
     - Я ваще ничего не пойму! - воскликнул Свин.
     - Где орел? - спросил Сергей.
     - В сейфе, - вклинился в разговор голос Насти, - где ж ему быть?
     - Вот что, голубки, - жестко заявил Лавсанов, - верните орла по-хорошему, и разбежимся без проблем. Я, памятуя о прежних отношениях, шум поднимать не стану. Орел не мой, он принадлежит Роману Кнутову. Я тебе, Настя, об этом говорил, лучше его верните.
     - Сережа! Ты... - завела было Звягинцева.
     - Не начинай, - оборвал ее любовник.
     - Ваще, - заныл Свин, - какой, блин, орел?
     О чем речь? Никак не врублюсь!
     - Пошел вон, сукин сын, - ответил Лавсанов, - прикидываешься одуванчиком? Хочешь объяснений! Ну, получи!
     Наташа, трясясь от страха, стояла, прижав к себе коробку. Потом она подошла к двери кладовки, чуть-чуть приоткрыла ее и одним глазом стала наблюдать за происходящим.
     Лавсанов облокотился о мойку и, с презрением глядя на Свина и Настю, заговорил. Наташа с трудом понимала, что происходит. Но когда суть дела стала ей ясна, домработница чуть не завизжала от радости, похоже, сладкую парочку выгонят сейчас вон.
     У Лавсанова имелся друг, некий Роман Кнутов. Наташа никогда не видела этого парня и впервые слышала его имя. Но сейчас Сергей говорил о Кнутове, как о лучшем приятеле. Так вот. Роман отдал Сергею на хранение очень ценную вещь, которую Лавсанов называл орлом. Отчего Кнутов не положил сокровище в банк, по какой причине не захотел хранить его у себя дома, Лавсанов не объяснил. Естественно, орел лежал в сейфе. Сергей изредка проверял его наличие. Сегодня, решив в очередной раз удостовериться, что ценность на месте, Лавсанов не нашел раритет.
     И теперь он требовал:
     - Верните орла и, возблагодарив меня за доброту, убирайтесь вон!
     - Сбрендил! - закричала Настя. - Мне-то он зачем?!
     - Верни его!
     - Я тут ни при чем. Если Свин спер, то какой с меня спрос?
     - Я даже не ходил наверх, - замахал руками продюсер, - и ваще, я не в курсах, что ты где хранишь. Ну сам подумай, я Настю раскручиваю, мне охота ее звездой сделать, ты бабки даешь, ну кто станет рубить сук, на котором сидит?
     - Ты, - спокойно прервал его Сергей, - и она! Вы оба! Если сейчас не отдадите, конец вам.
     Я точно знаю, что его вы взяли.
     - Да? Откуда же? - прищурилась Настя.
     Наташа, вспомнив про видеосъемку, замерла в радостном предвкушении. Вот сейчас Лавсанов скажет про камеры и выгонит наглецов вон.
     Но Сергей лишь улыбнулся:
     - Знаю, и все.
     - Глупости, - топнула ногой Настя, - ты слишком много вина выпил, вот и несешь чушь.
     Орел на месте.
     Лавсанов покраснел:
     - Можем вместе подняться в кабинет и посмотреть, сейф пуст.
     - Прислуга сперла, - быстро сказал Свин, - больше некому.
     - Нет. Они вне подозрений. Это ты подсмотрела код, я часто при тебе в сейф лазил.
     - Ага, меня-то обвиняешь, а свою сучку Наташку... - завела было Настя.
     Тут Сергей отвесил любовнице пощечину. Настя взвизгнула и вцепилась ему ногтями в лицо, началась драка. Наташа зажмурилась, больше всего ей хотелось испариться из чулана, но она боялась выйти и теперь стояла с закрытыми глазами.
     Некоторое время на кухне раздавался визг Звягинцевой и мат дерущихся мужчин. Потом вдруг стало тихо, так пронзительно, что Наташа открыла глаза и сквозь всю ту же щель увидела жуткую картину.

Глава 17

     Лавсанов лежал на полу, чуть поодаль валялся длинный нож, испачканный чем-то темно-красным. По светло-серой рубашке Сергея медленно расплывалось бордовое пятно, Свин и Настя, тяжело дыша, жались к буфету.
     - Что делать? - еле слышно спросила Звягинцева.
     Свин качнулся из стороны в сторону.
     - Бежать быстро, через заднюю калитку.
     - Куда?
     - Ну.., ко мне.
     - Идиот! Нас же сразу найдут!
     - И что? - возразил Свин. - Скажем, что уехали из поселка рано утром и не возвращались.
     - Ничего не выйдет, - парировала Настя, очевидно, она сохранила более трезвую голову, чем деморализованный продюсер, - включи соображение! Да охрана видела, как мы приехали. И потом, через заднюю калитку лишь пешком уйти можно. Нет, следует что-то другое придумать!
     - Господи, - задергался Свин, - вот ужас-то! Кошмар! Тюрьма!
     - Заткнись! - рявкнула Настя.
     Наташа стояла в чулане ни жива ни мертва.
     Только сейчас до нее дошло, что Свин и Настя убили Сергея. Первым желанием домработницы было вылететь и заорать: "Я все видела! Сейчас вызову милицию!" - но, поняв, что за ними наблюдал ненужный свидетель, Настя и Свин попросту придушат Наташу, им терять теперь нечего.
     Пока несчастная домработница соображала, как поступить, Настя воскликнула:
     - Знаю! Ты побудь тут.
     - Что придумала, говори, - прохрипел Свин.
     - Нас никто не видел, - напомнила Настя, - в доме никого нет.
     - А поломойки?
     - Наташка дрыхнет, - пожала плечами Настя, - ты же ей ногу обварил, а Танька... Ладно, погоди тут!
     Свин остался у трупа. Некоторое время он стоял молча, потом подошел к Сергею, аккуратно засунул руку ему в карман брюк, вытащил портмоне, выудил оттуда деньги и сунул кошелек на место.
     Бедной Наташе деваться было некуда, пришлось ждать, как станут разворачиваться события дальше.
     Наконец Настя вернулась, вместе с ней шла Таня.
     - Ой, - воскликнула прислуга, - госп