ую историю. Ее последний любовник, отличный фотограф, ради забавы нащелкал обнаженную Милу во всех позах. Получились настоящие порнофотки. К этому времени фотохудожник, кстати, сильно пьющий, надоел ей и она решила дать ему от ворот поворот. Мила думала, что расстанется с любовником тихо-мирно, но вышло иначе. Гадко ухмыляясь, он вывалил на стол кучу фотографий и сказал:
     - Я здорово на тебе заработаю. Знаешь, сколько платят за такое любители "клубнички"?
     Милена пришла в ужас:
     - Немедленно отдай снимки!
     - Бери, - спокойно сообщил фотограф. - У меня дома их хренова туча, вместе с негативами. Хочешь приятелям раздавать? Давай напечатаю бесплатно по дружбе. Если решила коллегам показать, то я сам их тебе на службу отправлю!
     Милена чуть не упала в обморок, представив, как в ее конторе разглядывают "эротику".
     - Впрочем, - ухмыльнулся любовник, - можешь получить все, и негативы тоже. Плати!
     - Сколько? - прошептала Милена.
     Услыхав названную сумму, она, стараясь не разрыдаться, бросилась к Асе.
     - Господи, - воскликнула Строкова, - да у нас с Никитой таких денег нет и в помине!
     - Я бы и не взяла, - всхлипнула Мила, - долги отдавать надо, а ты знаешь мое материальное положение! Помоги, Асенька!
     - С удовольствием, но как?
     Мила изложила план. У нее остались ключи от квартиры любовника. Фотограф любит выпить и никогда не откажется от приглашения в ресторан. Пока Мила будет спаивать мужика, Ася откроет его квартиру и выкрадет негативы. На словах все казалось очень просто.
     - Ни сейфа, ни тайников у него нет, - пояснила Мила. - В первом ящике письменного стола лежит пакет из темно-коричневой бумаги, на нем написано "Журнал "Новости дня", ну фирменный такой конверт, понимаешь? Возьмешь его, запрешь дверь и принесешь к себе.
     - А вдруг хозяин вернется и застанет меня?
     Мила усмехнулась:
     - Что ты, он при виде бутылки про все забывает. И потом я буду с ним, сама привезу домой, не волнуйся. Умоляю! Помоги!
     Ася дрогнула. Будь Никита дома и узнай о предстоящей вылазке, он удержал бы жену от этой глупости. Но Строков укатил в очередную командировку, остановить Асеньку оказалось некому. Вручая подруге ключи, Милена со слезами на глазах попросила:
     - Пожалуйста, не вскрывай конверт, я со стыда сгорю!
     Ася обиделась:
     - Ну как ты могла подумать, что я способна на такое!
     - Извини, бога ради, - разрыдалась Мила, - нервничаю жутко, вот и несу чушь.
     Ася поехала по указанному адресу, трясущимися руками открыла дверь, нашла письменный стол, порылась в ящиках, взяла конверт, положила в сумочку и... была схвачена людьми в форме.
     Случилось непредвиденное. Напротив фотографа жила страшно любопытная старуха, проводящая дни напролет у панорамного глазка. Бабушка следила за всеми, кто входил и выходил, жильцы ее терпеть не могли и страшно обрадовались, когда вредная пенсионерка слегла с инфарктом в больницу. Наверное, Мила полагала, что бабки нет, но та вернулась, заняла свой пост, заметила, как к соседке, озираясь и неловко орудуя ключами, вошла незнакомая женщина, и мигом вызвала милицию. Отделение в том же доме, с торца, патруль прибыл незамедлительно, ментам даже не понадобилась машина. Асю, чуть не потерявшую от ужаса сознание, препроводили в кабинет. Она моментально рассказала о снимках.
     - Значит, порнофотки, - хмыкнул один из допрашивающих, - сейчас посмотрим.
     - Пожалуйста, не надо, - испугалась окончательно Ася, - я вас очень прошу.
     Но милиционеры не послушались. Плотная коричневая бумага была разрезана, на стол высыпались... купюры большого достоинства.
     - Ого, - пробормотал самый молодой мент, - да тут целая куча тугриков! Люблю такую эротику, возбуждает!
     Ася обомлела:
     - А где фото?
     Менты посмеялись и стали оформлять протокол.
     - Позовите Милу, - разрыдалась Ася, - она в ресторане сидит, умоляю! Пусть подтвердит, что отправила меня за снимками!
     Но ее никто не слушал. Окончательно деморализованную Строкову заперли в камере и весь следующий день с ней не разговаривали. Через сутки Асю снова привели в тот же кабинет, на этот раз там сидел человек, назвавшийся Сергеем Павловичем.
     - Дело плохо, красавица, - сказал он, - на-ка, почитай.
     Ася схватила листы и узнала почерк. "Я, Милена..." Чем дальше Ася читала, тем меньше верила своим глазам. Нет, ее обманывают, Мила не могла написать такое! Лучшая подруга сообщала, что ее жених, фотохудожник Ростислав Приходько, получил крупный гонорар от журнала "Новости дня". Денег получилось так много, потому что к ним присоединена солидная премия за первое место на выставке фотографий, которую журнал проводил совсем недавно. "Наша близкая подруга Ася Строкова, - писала Милена, - знала о деньгах. Она выкрала из моей сумочки ключи и, пользуясь тем, что мы с Ростиславом Приходько отправились в ресторан отмечать помолвку, обманным путем проникла в квартиру".
     - Это ложь, - прошептала Ася, - она сама...
     - Дело плохо, - улыбнулся Сергей Павлович. - Если сейчас оформить все честь по чести, лет семь получишь, как пить дать!
     - Что же делать? - закричала Ася. - Что?
     Сергей Павлович крякнул:
     - Во-первых, поблагодари подружку: она не хочет, чтобы тебя судили, хоть ты и задумала обокрасть их. Во-вторых, дело можно спустить на тормозах. Но ребята вчера поторопились, оформили протокол... Теперь надо сунуть кое-кому.
     - Сколько вы хотите? - пролепетала Ася.
     Сергей Павлович замахал руками:
     - Ну ты сказала! Мне ничего не надо, просто жалко тебя, дурочку. Вижу, в первый раз на такое решилась и больше никогда не полезешь в чужой карман. Ася зарыдала.
     - Ладно-ладно, - по отечески похлопал ее по плечу следователь. - Деньги-то дома есть? Надо спешить, пока тебя от нас не увезли. Ты ведь замужем?
     - Муж в командировке, - пролепетала Ася, - во Владимире.
     - Телефон гостиницы знаешь? - Сергей Павлович пододвинул аппарат. - Набирай.
     Никита примчался мигом, собрал по знакомым требуемую огромную сумму и получил еле живую от пережитого жену.
     Милена пропала из их жизни. Строков съездил к негодяйке домой, но увидел другую женщину, которая сообщила, что сдает квартиру. С работы Мила, как оказалось, давно уволилась. Госпожа Титаренко растворилась в огромном городе. В конце концов Никита махнул рукой и сказал жене:
     - Ладно, наука тебе на всю жизнь. Какого хрена полезла в квартиру? Как тебе такое в голову пришло?
     - Миле помочь хотела, - забормотала Ася, - единственной подруге, должна же я ...
     - Не должна! - сурово отрезал муж. - Долг платежом опасен.

Глава 28

     От запаха крепких Асиных сигарет у меня заболела голова. Да, встречаются иногда такие - прикинувшись близкой подругой, гадят по-страшному. Хотя я знаю, что "подруги" отбивают мужей, а сплетни, которые распространяют некоторые, даже слушать противно, - то, что произошло с Асей, не лезет ни в какие рамки. Хитроумная и более чем ловкая особа, Милена не останавливается ни перед чем, чтобы получить деньги. Как же ее найти? Может, она вышла замуж за этого фотографа Ростислава При-ходько и живет преспокойно в его квартире?
     Я повертела в руках бумажку, на которой Ася написала мне адрес. Ладно, сначала съезжу отдать деньги няне, а потом скатаюсь к Приходько. Конечно, ниточка тоненькая, можно сказать, паутинка, но других-то у меня нет!
     К дому Ленки Гладышевой я подъехала около пяти. На город начали наваливаться сумерки, над входом не горела лампа, я потянула дверь и поежилась. Когда была жива лифтерша баба Клава, никакого страха, входя даже в полночь, я не испытывала. Здесь всегда царила чистота и тихо играло радио. Сейчас же воняло, словно в общественном туалете, и стоял полумрак.
     Зажав нос, я влетела в двери лифта и натолкнулась на мужчину в мятом пальто, с чемоданом в руке. Сердце екнуло. Дядька выглядел неприятно: большой, черноволосый, небритый, с горбатым носом - типичное "лицо кавказской национальности". Очевидно, надо было сказать, чтобы ехал без меня, но я уже стояла в лифте, и кабина начала медленно подниматься.
     Мы вышли на одном этаже, более того, мужчина выскочил первым и мигом нажал на кнопку звонка квартиры, где жила Галина, няня. Я в недоумении подошла к двери. Галя открыла, не сняв цепочки.
     - Вы к кому? - начала она, потом заметила меня и обрадованно воскликнула:
     - Ой, Даша! Этот с тобой?
     - Нет, - ответила я, - впервые вижу.
     - Вы к кому, мужчина? - повторила Галя, не снимая цепочку.
     - Слышь, - с сильным акцентом произнес незнакомец, позови Махмуда.
     - Тут таких нет.
     - Махмуда Бероева, - повторил дядька. - Мой племянник, работает в Москве, позови быстрей.
     - Сказала же, тут таких нет.
     - Махмуд Бероев, - твердил мужчина, - не понимаешь, да? Он у тебя комнату снял, вот, гляди.
     С этими словами кавказец вытащил из кармана бумажку и прочитал: "Улица Ромова. Дом 12, квартира 83". Точно? Где Махмуд?
     Галя покачала головой:
     - Господи, как вы мне надоели! Хоть квартиру меняй! Тебе нужен дом 12, туда и ступай!
     - Какая злая, - обиделся мужчина, - я цифры знаю и читать умею. На углу табличка висит "Улица Ромова, дом 12".
     Галя вышла на лестницу и ткнула пальцем в окно.
     - Вон, видишь башня точь-в-точь как наша? Туда иди, там твой Махмуд.
     - Почему? - нахмурился незнакомец.
     - Потому что наш дом 12А, соседний - просто 12, - пояснила Галя. - Топай туда.
     Галя втянула меня в квартиру и быстро захлопнула дверь.
     - Вот уроды! - пыхтела Галя. - Сначала какие-то идиоты решили привесить к нашему дому букву. Стоит башня у дороги и отчего-то она - 12А. А та, что в глубине, - просто 12. Нас все путают! Да еще на табличке забыли "А" приписать, вот народ к нам и ломится. Правда, пока баба Клава сидела, в основном ее мучили, сама знаешь, мимо нее и таракан без документов проползти не мог. А сейчас бардак, двери нараспашку. Мне больше всех повезло. В том доме в квартире 83, как у меня, живет баба, которая сдает комнаты кавказцам. Так они все сюда сначала идут. Боюсь, пристрелят, совсем дикие, морды протокольные! Ну за что мне этот геморрой?
     - А ты в милицию пожалуйся, - посоветовала я, входя на кухню.
     - Скажешь тоже, - отмахнулась Галя, - наш участковый с этого Кавказа живет, взятки с них собирает, нет, надо железную дверь поставить!
     Я посочувствовала Гале, оставила конверт с деньгами и ушла.
     Ленка и Олег в свое время жаловались на то, что в их почтовый ящик опускают письма, адресованные чужим людям. Лена, вечно желая всем помочь, не раз бегала на почту и просила, чтобы почтальон не путал, но без толку. Да что там письма, сколько раз приезжала "скорая помощь" или прачечная. Теперь без бабы Клавы жильцам приходится, небось, совсем туго.
     Ростислав Приходько жил на севере Москвы. В надежде, что фотограф не сменил за эти годы квартиру, я покатила по Ленинградскому шоссе, повернула за метро "Сокол" направо по всем правилам, под стрелку, и была остановлена трелью. Очень удивившись, я вышла из машины и увидела улыбающегося "пончика".
     - Михаил Андреевич! Вы выздоровели!
     - Болит, зараза!
     - Зачем же вышли?
     - На работу, как на праздник! - "Пончик" улыбнулся.
     - Я опять что-то нарушила?
     - Нет, спасибо хотел вам сказать за подарок.
     - Такая ерунда.
     - Не скажите, внимание дорогого стоит, - ответил Михаил Андреевич. - Кстати, этот, на черном "Запорожце", по шесть-семь раз кружит, пока впишется. Вы ему скажите, пусть уж в платный поворот катит, я отвернусь.
     - Спасибо, - ухмыльнулась я, - только ничего я Дегтяреву говорить не буду, пусть тренируется.
     Михаил Андреевич захохотал. Его лицо освещали красно-синие, быстро мелькавшие огоньки, которые отбрасывали фонари, установленные на крыше патрульной машины.
     - Ну, рад был встрече... - начал было постовой и вдруг, выбежав на проезжую часть, резко замахал жезлом.
     Роскошный джип, только что нагло проскочивший на красный свет, затормозил прямо возле моего "Пежо", из салона выползла совершенно пьяная девица в мини-юбке и коротенькой норковой курточке. Покачиваясь на километровых каблуках, она мутным взглядом оглядела красно-синие блики от "Форда", потом навалилась на постового и хрипло спросила:
     - Слышь, толстый, ну-ка скажи, на какой я дискотеке? А лучше притарань мне водки.
     "Пончик" побагровел и, распахнув дверь патрульной машины, велел пьянчужке:
     - Садись, у тебя там столик заказан!
     Девица неловко завалилась на заднее сиденье.
     - Видала? - спросил Михаил Андреевич.
     - Да уж, - покачала я головой, - вы ее не отпускайте.
     Постовой нахмурился:
     - Кто же смерть на дорогу отправит! Да она сама разобьется и с собой на тот свет людей прихватит.
     Приходько оказался дома, более того, сам мне открыл и на вопрос, тут ли живет Ростислав, ответил: "Слушаю!"
     От него исходил резкий запах спиртного, лицо покрывала трехдневная щетина, глаза красные, волосы встрепаны и, похоже, он спал в одежде: брюки и рубашка были измяты донельзя.
     - Что хотите? - неприветливо спросил он и поскреб грязными пальцами подбородок.
     - Заказ примете?
     - Чего? - нахмурился Приходько. - Тут частная квартира, перепутали, прачечная на первом этаже.
     Он хотел захлопнуть дверь, но я быстро сказала:
     - Вы же фотограф Ростислав Приходько?
     - Ну? - буркнул хозяин.
     - Мне сказали, что вы можете поработать на свадьбе, мы заплатим.
     - Кто это такую глупость сморозил? Давно не снимаю, болею очень, давление у меня.
     Судя по амбре, которое вырывалось у него изо рта, давит на него в основном алкоголь, причем не лучшего качества.
     - Меня к вам направила Милена Титаренко.
     - Милка? - удивился пьяница. - Она жива?
     - Конечно, а почему вас это удивляет?
     - А ну заходи! - велел хозяин.

Глава 29

     Квартира напоминала сарай. Я попала только на кухню, но, думаю, комнаты выглядели не лучше. Пол затоптан, на грязном окне вместо занавески серела газета, на столе вперемешку валялись огрызки, смятые пакеты из-под чипсов, две вспоротые банки с остатками дешевых рыбных консервов и несколько давным-давно не мытых чашек.
     - Так Милка жива? - повторил Ростислав, плюхаясь на табуретку.
     - А чего ей умирать?
     - Вот... Матрена, - забормотал Приходько, - а мне сказали, тапки откинула!
     - Кто?
     - Да баба приезжая сказала, умерла Милка, я страшно расстроился! Такие деньги!
     - При чем тут деньги? - осторожно осведомилась я.
     Приходько широко зевнул, обнажив черные зубы.
     - Эх, пивка бы, - уставился он на меня.
     - Давайте сбегаю.
     - Во-во, - оживился Ростислав. - "Клинское" возьми, светлое. Другое не люблю, да и дешевое оно.
     Я пошла в магазин. Пожив с мужем-алкоголиком Геной, я хорошо знаю, как тяжело сильно пьющему человеку, если он не "примет на грудь". Только я не понимаю, отчего алкоголизм считается болезнью, если пьяница собственноручно превращает себя в слабоумного идиота! И почему мы живем с алкоголиками? Я-то выскочила из западни, лишь слегка помяв перья, а многие так и не решаются на радикальные поступки.
     С такими мыслями я купила "Клинское", поллитровку "Гжелки", батон белого хлеба, граммов триста дешевой, воняющей чесноком колбасы и вернулась к Приходько. Увидев "продуктовый заказ", Ростислав словно ожил.
     Я вынула тысячу рублей, помахала купюрой перед носом опустившегося мужика:
     - Хочешь заработать?
     Приходько вздохнул и, жадно поглядывая на бутылку, сказал правду:
     - Деньги завсегда нужны, только свадьбу сниму, если ты фотоаппарат дашь. Мой, того, в общем, украли его у меня. Давай налью?
     Но я очень хорошо понимала, с кем имею дело: сейчас глотнет - и мигом захрапит.
     - Нет, и выпивку, и деньги ты получишь только после того, как ответишь на мои вопросы.
     Будь на месте Ростислава нормальный человек, я б никогда не стала беседовать с ним в таком тоне, но Приходько не воспримет вежливых просьб. Тут следует хамить и рявкать, показывая бутылку и деньги.
     - Давай спрашивай, - тут же согласился алкоголик.
     Вот вам и основной аргумент, почему нельзя жить с пьяницей. Такой за бутылку согласится на все, даже на убийство.
     - Ростислав, а с чего ты решил, будто Милена умерла?
     - Так приходила баба, вся в слезах, эх, денег жаль, сейчас бы пригодились.
     - Ну-ка, изложи все по порядку. Колись, рыбка моя!
     Ростислав, пока работал, получал очень хорошие деньги. Фотограф он был первоклассный, его печатали в разных изданиях, к тому же частенько приглашали снимать дни рождения, свадьбы. Приходько кривлялся, ходил лишь к знаменитостям и заламывал за услуги непомерно. Пил он не так сильно, не мучился от похмелья, имел машину и дачу. Недостатка в бабах, мечтавших прибрать к рукам обеспеченного холостяка, не было, но, прожив с ним пару недель, женщины убегали. У Ростислава тяжелый характер: ревнив, вечно всем недоволен, терпеть не может, когда с ним спорят, и очень злится, если любовница высказывает собственное мнение.
     Дольше всех, почти год, около него продержалась Милена. Приходько даже начал подумывать о свадьбе, когда случилось несчастье. Несмотря на вздорный характер, фотограф был по-детски доверчив. Милене он верил как себе и считал ее почти женой. Именно поэтому поручил съездить во Львов и получить там причитающуюся ему большую сумму.
     Дело в том, что иногда Ростислав делал порнофотографии. Нет, ничего грязного, скорей, нежные, эротические снимки. Естественно, он не торговал ими в подземном переходе. Имелось у него несколько постоянных богатых клиентов, которые заказывали фотосессии. Ростислав нанимал нужных девиц, а потом отвозил снимки. Один заказчик жил во Львове. Приходько никак не мог к нему выбраться и попросил Милену скатать на Западную Украину. Та охотно согласилась и села в самолет.
     До Львова она добралась без приключений, получила деньги, а вот назад не вернулась. Встревоженный Приходько принялся звонить в аэропорт, узнал, что рейс благополучно прибыл, и растерялся - куда подевалась Милена? Истина выяснилась через несколько дней.
     К Приходько приехала женщина, молодая, но некрасивая, какая-то блеклая, и, вытирая глаза платком, сообщила: "Мила погибла в автокатастрофе, разбилась, когда ехала из аэропорта в Москву. Мы ее уже похоронили. Милена, моя сестра, очень скрытная была. Небось, ничего вам о родных не рассказывала, и мы не знали о вас. А вчера я разбирала ее сумку и наткнулась на записную книжку, решила друзей оповестить". У Ростислава в висках запульсировала боль. "А денег в сумочке не было?" - только и мог спросить он. Женщина покачала головой: "Совсем немного, рублей пятьдесят. Вы съездите на кладбище, поклонитесь. Сомовское кладбище - за Окружной, село Кропотово. У нас там место".
     После ее ухода Ростислав заметался по квартире. Милена никогда ничего о себе не рассказывала, Ростислав ни разу не был у нее в гостях. Познакомившись, они ходили в рестораны, но Милена, выходя, всегда говорила: "Ты поймай такси, я сама доберусь. Ты мне нравишься, я не хочу, чтобы ты сбежал потому, что девушку надо возить на край света. Можешь заплатить шоферу, буду благодарна".
     Ростислав пришел в полный восторг от такой некапризной дамы и не настаивал. А потом Милена переехала к нему, обронив между делом: "Пустила к себе друзей. Представь, какой ужас, квартира у них сгорела и денег никаких!" Все, больше она ни когда не упоминала о близких, лишь сообщила походя, что родители давно умерли.
     Ростислав, кстати, был доволен, что ему попалась сирота. Он был уже один раз женат, и у жены имелся полный набор: мать, отец, бабушка, сестра и собачка Жулька. Поэтому очень хорошо знал, как осложняют жизнь милые, желающие тебе добра родственники. От одних советов с ума сойдешь. Разведясь, Приходько часто повторял фразу: "Жениться надо на сироте. Только где же ее найдешь?" И вот Господь послал ему идеальную спутницу. Еще Ростислава устраивало, что у Милены не было подруг. Она не висе