не  без  влияния
полковника.
   Мой приятель набрал номер и приказал в трубку:
   - Андрей, притащи-ка все про Котэ Джапаридзе.
   - Кто он такой? - спросила я.
   - Лаврушник. - Кто?
   - Вор в законе грузинской национальности. Из старых, так сказать, кадров.
Подобные ему вымирают, как мамонты.
   Молоденький Андрюша притащил объемистую папку. Полковник  начал  выдавать
информацию.
   Первый раз Котэ попал в поле зрения органов еще в  1961  году,  было  ему
тогда четырнадцать лет. И первый срок за кражу он мотал в "малолетке". Потом
понеслось-поехало, два года на свободе, три на  зоне,  годок  дома,  пять  в
тюрьме... Котэ приобрел авторитет. Среди "коллег по работе" слыл  безупречно
честным человеком. Держал общак. Его слово на разных сходках могло оказаться
решающим, короче говоря - разводящий.
   Исповедовал Котэ,  так  сказать,  классические  законы  уголовного  мира.
Никогда не  работал  и  заставить  его  стать  к  станку  в  зоне  оказалось
невозможным. Не имел жены и детей,  да  вору  в  законе  их  и  не  положено
заводить. Это обнаглевший нынешний  молодняк,  отморозки  и  беспредельщики,
позволяют себе  все.  Котэ  не  из  таких.  Предельно  вежлив  с  женщинами,
приветлив с детьми, не употребляет наркотики, не пьет и  не  вступает  ни  в
какие  переговоры  с  милицией.   Последнее   время   отошел   от   активной
деятельности. Купил квартиру в Москве и ведет тихий образ жизни. Как инвалид
второй группы получает пенсию. Но по сведениям Александра Михайловича - Котэ
богат и осторожен. Он никогда не  связывался  с  мокрыми  делами,  занимался
только воровством. Причем не  подумайте,  что  резал  карманы  в  метро  или
вышибал  ногой  хилые  двери  на  первых   этажах   "хрущоб".   Есть   такие
"бизнесмены": вломятся в квартиру, похватают что поближе к входной двери - и
скорей на улицу. Не слишком уважаемая категория среди урок.
   Джапаридзе  действовал  иначе.  Неторопливо  подбирал  объект,  составлял
подробный план и работал не без артистизма и выдумки.
   Один раз проник в квартиру известного киноактера, нанявшись делать ремонт
его соседям. Те, полные лопухи,  оставив  Котэ  и  двум  подельникам  ключи,
уехали на три дня на дачу. Проломив стену,  "мастера"  пролезли  в  соседнее
помещение и взяли там только одну вещь - альбом  с  бесценными  марками.  Ни
антикварные часы, ни серебро, ни драгоценности  хозяйки  -  только  кляссер.
Правда, стоимость содержимого исчислялась тысячами  и  тысячами,  причем  не
рублей, а долларов. Самое интересное в  этой  истории  то,  что,  осуществив
задуманное, Джапаридзе с приятелями аккуратнейшим  образом  заделали  проем,
поклеили обои, побелили потолки и поменяли кафель. То есть  сделали  полный,
качественный  ремонт.  Вернувшиеся  хозяева  долго  благодарили  "мастеров",
осуществивших такой большой объем работы за столь короткое время.
   Следующая  афера  оказалась  еще  красивей.  Стоило   только   известному
художнику Андриевскому отправиться с семьей в Испанию, как наутро к подъезду
дома, где проживал живописец, прибыл фургон.
   Два мужика в комбинезонах втащили на лямках огромный холодильник.  Лифтер
заявил, что хозяев нет, только домработница пришла полить цветы.
   - Да мы знаем, - сообщили грузчики, - поехали с нами.
   Лифтер проявил бдительность и поднялся  в  квартиру.  На  звонок  открыла
женщина средних лет.
   - Валентина Васильевна? - осведомился один из  грузчиков.  -  Хозяин  ваш
холодильничек новый купил, "Бош", трехкамерный. Велел  вам  вручить,  только
просил до его приезда не распаковывать, наверно, подарок кому-то приобрел.
   Громко топая, мужики оставили агрегат в холле  и  ушли.  Они  не  вызвали
никаких подозрений ни у лифтера, ни у домработницы.  Ведь  принесли  вещь  в
дом, а не уносили из него... Через  некоторое  время,  когда  прислуга  ушла
домой, из холодильника выбрался сообщник Котэ. Времени у  него  на  "чистку"
квартиры было навалом. Но опять воры взяли  только  одну  вещь  -  небольшой
чемоданчик с коллекцией  эмалей  XVII  -  XVIII  веков.  По  самым  скромным
подсчетам, собрание оценивали в миллион  долларов.  Сунув  кейс  в  укромную
спортивную сумку, грабитель  преспокойно  открыл  двери  и  беспрепятственно
ушел. Художнику в утешение остался "Бош".
   - Да, - почти с восторгом сказал Александр Михайлович, - теперь  уже  нет
таких мастеров - артист, можно сказать, виртуоз. Кстати,  у  него  и  кличка
соответственная  -  Станиславский.  И  впрямь,   ограбления   на   спектакли
смахивают, все до тонкостей отрепетировано.  И  подельников  нашел,  как  на
подбор, таких же последних  из  могикан  -  Савостина  Сергея  Яковлевича  и
Онуфриева Андрея Викторовича. Еще на малолетке скорешились и все дела вместе
проворачивали, пока наконец Савостин и Онуфриев не погибли.
   - А что с ними случилось?
   - Онуфриев подцепил туберкулез и просто умер, а Савостина убили в  камере
заточкой, не поделили что-то с братками.
   - И когда это было?
   - А тебе зачем? - насторожился полковник.
   - Просто любопытно.
   - Ладно, - крякнул  приятель,  захлопывая  папку,  -  скорей  всего  Котэ
хлопочет за кого-нибудь из своих,  нанимает  Аркадия  в  качестве  адвоката.
Думаю, волноваться не стоит, Джапаридзе после гибели приятелей отошел от дел
и сейчас выполняет роль "свадебного генерала".
   Он вежливо довел меня  до  выхода  на  первом  этаже.  Кто-нибудь  другой
воспринял бы подобное поведение как любезность, но только не я! Хорошо знаю,
что Александр Михайлович просто не хочет, чтобы  я  шлялась  по  бесконечным
коридорам без присмотра.
   Сев в машину,  закурила  и  призадумалась.  Ясно  теперь,  что  связывает
милейшую Жанну Яковлевну и благородного вора в законе Котэ Джапаридзе.  Ведь
ближайший друг и подельник авторитета - Савостин  Сергей  Яковлевич,  скорей
всего брат предприимчивой директрисы.  Как  бы  разузнать  о  нем  побольше?
Полковник уже что-то заподозрил и не станет ничего сообщать. Может,  поехать
к Жанне Яковлевне и пугануть бабу как следует? А что, ценная идея...
   Я развернулась и понеслась по знакомому адресу.  Но  на  звонок  в  дверь
никто не ответил. Наверное, пошла в свой центр.  Запарковав  "Вольво"  возле
ворот, я принялась трезвонить в "Милосердие". Выглянула  пожилая  женщина  в
халате. Наверное, больна - глаза красные и нос распух. Вот ведь -  допускают
к младенцам с насморком, а еще порядком хвастаются!
   - Жанна Яковлевна на месте?
   - Проходите, - шмыгнула носом тетка и стала вытирать  платком  слезящиеся
глаза.
   Я  пошла  по  коридору  и,  постучав  в  дверь  с  табличкой  "Директор",
обнаружила  в  кабинете  главного  врача  Римму  Федоровну,  тоже   отчаянно
шмурыгающую носом.
   Да что у них тут, эпидемия гриппа?
   - Уже знаете? - всхлипывая, спросила Кочеткова.
   - Что? - удивилась я.
   - Жанна Яковлевна сегодня утром упала с  платформы  и  попала  под  поезд
метро! Я так и села.
   - Погибла?!
   - К счастью, жива и даже почти не покалечилась... Так и не  понимаю,  как
это произошло. Мы здесь все прямо с ума сходим...  И  она  громко  зарыдала,
сморкаясь в отвратительного вида мужской платок в крупную клетку.  Абсолютно
нелогичное поведение.  Чего  убиваться,  если  Савостина  жива!  И  опять  я
почувствовала запах опасности. Не слишком ли много  народа  в  этой  истории
падает в метро под электровоз! Сначала Катя Малахова, студентка театрального
вуза, потом Лидуся, теперь, пожалуйста, - новое падение.
   - Где Савостина сейчас?
   - В Склифосовском.
   Я понеслась на Садовое кольцо.  Жанну  Яковлевну  поместили  в  маленькую
палату-бокс, скорей всего платную. Находилась она в  самом  конце  длинного,
застеленного желтым линолеумом коридора. Очевидно, почти все  врачи  вечером
ушли домой. Двери палат закрыты, молоденькая медсестра,  читавшая  на  посту
книгу, даже не подняла голову при моем появлении.
   В коридоре встретился только  один  мужчина,  быстрым  шагом  двигавшийся
навстречу. Что-то в  его  больших  карих  глазах  и  крупном  мясистом  носе
показалось мне знакомым. Но вспоминать было недосуг, и я толкнула дверь.
   Савостина полусидела в большой кровати, держа в  руках  ветку  винограда.
Выглядела она не самым лучшим образом.  Лицо  в  ссадинах  и  кровоподтеках,
левая рука забинтована. Но сидит и даже ест фрукты, следовательно, не так уж
ей и худо. Увидав меня, директриса вздрогнула и хриплым голосом спросила:
   - Кто сказал, что я в больнице? Проигнорировав вопрос, я задала свой:
   - Как вам удалось спастись от поезда? Савостина опять вздрогнула:
   - Господь спас, сама не понимаю, сгруппировалась как-то.
   В ее изложении версия  происшествия  выглядела  так.  Вчера  вечером  она
договорилась  о  встрече  с  приятельницей  на   "Театральной".   Когда   на
"Павелецкой" сегодня  утром  поджидала  поезд,  в  толпе  возникла  какая-то
полусумасшедшая старуха с толстой палкой в руках.  Пенсионерка  тащилась  по
платформе, бормоча что-то под нос. Не успела Жанна Яковлевна удивиться тому,
как  такая  рухлядь  добралась  до  метро  самостоятельно,  как   бабуля   с
невероятной силой дала ей палкой по ногам. Савостина  кулем  Полетела  вниз,
поезд, как раз вырвавшись из тоннеля, стремительно въезжал на станцию. Но  в
человеке иногда в  момент  опасности  просыпаются  невероятные  силы.  Жанна
Яковлевна быстрее  молнии  закатилась  в  довольно  узкое  пространство  под
перроном. Ей дважды повезло.  Первый  раз,  когда  не  убило  током  от  так
называемого "третьего рельса",  второй  -  когда  ее  довольно  полное  тело
укромно  уместилось  в  маленькой  кубатуре.  Машинист  включил   экстренное
торможение, пассажиры в вагонах, наверное,  попадали,  как  спелые  груши...
Савостина лишилась чувств и не помнит, как специальная бригада  вытащила  ее
на поверхность. Очнулась только в  "Скорой  помощи".  Ушибы,  ссадины,  papa
поломанных  ребер  -   вот   итог   приключения.   Можно   сказать,   просто
необыкновенное, сказочное везение. Лиде Артамоновой досталось куда круче, до
сих пор в себя не приходит.
   Я внимательно посмотрела  на  жертву  и  тихо,  но  четко  и  убедительно
произнесла:
   -  Не  захотели  мне  правду  рассказать,  побежали  к  Котэ   Джапаридзе
советоваться, вот вас и решили убрать с дороги. Между прочим,  все  знаю,  и
про Сергея Яковлевича тоже, и хочу вам помочь. Думаете, убийцы  остановятся?
Да в этой истории уже полно трупов, ваш будет очередным  и  дай  бог,  чтобы
последним. Только выйдете отсюда, сразу  ведь  под  машину  попадете.  Хотя,
можете и не выйти, охраны в отделении никакой, сил у вас мало, в  палате  вы
одна, придушить вас - проще некуда. Приличный киллер такое даже за работу не
посчитает, это для него разминка!
   У несчастной директрисы  при  каждом  моем  слове  все  больше  серело  и
вытягивалось лицо, наконец она откинулась  на  тощие  больничные  подушки  и
зарыдала в голос. Я вызвала медсестру  и,  глядя,  как  та  ловко  вкалывает
успокоительное, приготовилась ждать эффекта. Наконец-то  Савостину  проняло.
Сейчас все расскажет!

ГЛАВА 25

   Много лет тому назад, а точнее, в 1947 году, в  семье  школьных  учителей
Савостиных родились близнецы - мальчик и девочка. Назвали младенцев Жанна  и
Сережа. Страшно похожие друг на друга внешне, они разительно  отличались  по
характеру. Когда же дети пошли в школу, стало окончательно понятно, что  они
во всем полярны. Аккуратная, робкая отличница  Жанна  и  нахальный  двоечник
Сергей, хулиган и школьное несчастье.
   Жили Савостины в коммунальной квартире, и был у них  только  один  сосед,
зато какой! Многократно судимый вор  Степан  Анишин.  Правда,  вел  он  себя
прилично, не пил, не гулял, снимал в коридоре ботинки. По  вечерам,  заварив
невероятно крепкий чай, дымил на кухне  вонючим  "Беломором"  и  рассказывал
Сереже о необыкновенном братстве воров, о  справедливых  законах  уголовного
мира, о загульной жизни и больших деньгах...
   Мальчишка слушал развесив уши. Степан был так убедителен  и  красноречив,
что у паренька не возникло никаких  сомнений  в  правдивости  рассказов.  По
вечерам он мечтал о такой красивой жизни. Там музыка, вкусная еда,  отличная
одежда и всегда полный кошелек. Убогие родители, вечно считающие до  получки
копейки и без конца повторяющие: "Мы люди честные, лучше  маленькие  деньги,
да заработанные, чем большие, да  украденные",  -  начали  вызывать  у  него
сначала смех, потом раздражение. Ну так не знать жизни и всего бояться!
   В 1961 году Сергей осуществил свою мечту - стал участником ограбления. Но
ему фатально не повезло. Кто-то настучал в милицию о готовящейся "акции".  И
Степана  Анишина  вместе  с  юным  "подмастерьем"  взяли  с  поличным.  Урка
отправился в Республику Коми, Сергей попал в спецПТУ,  кузницу  криминальных
кадров. Оттуда парень вышел законченным  уголовником,  озлобленным  на  весь
белый свет. Родители поспешили отказаться от непутевого сына, прислав вместо
продуктовой   передачи   письмо,   переполненное   упреками   и   моральными
наставлениями.
   Все люди - враги, такой вывод сделал Савостин, оказавшись на свободе.  Не
предала его только любимая сестричка Жанна. Несмотря на строгий родительский
запрет,  девочка  ездила  на  свидания  и   передавала   брату   кулечки   с
карамельками, дешевым печеньем и "Беломором". Писала она и  длинные  письма,
обстоятельно рассказывая нехитрые домашние новости.
   В те времена МВД все  же  пыталось  хоть  как-то  Воспитывать  сидельцев,
поэтому Сергей закончил школу  и  приобрел  специальность  токаря.  Обучение
пошло впрок. В природе просто не  существовало  замка,  которого  парень  не
сумел бы открыть, используя  самые  простые  подручные  средства.  С  такими
талантами он скоро опять загремел в СИЗО, но на этот раз уже не в "детскую",
а в самую настоящую Бутырскую тюрьму.
   Старавшиеся забыть сына родители опять тяжело пережили вторую посадку.  С
отцом случился инфаркт, и он скончался, так и не оправившись,  мать  прожила
еще  недолго,  но  не  дождалась  сыночка.  Жанна  училась  в   медицинском,
старательно скрывая от всех, что брат у нее - вор.
   Когда Савостин опять оказался  на  свободе,  Жанночка  как  раз  получила
диплом и устроилась работать в поликлинику. Вернувшийся  домой  брат  только
присвистнул, увидав почти голые стены и единственное  задрипанное  платьишко
сестры.
   - Стипендия была маленькая, - развела руками Жанна, - еле-еле на  хлеб  и
молоко хватало.
   - И ты еще посылала мне передачи! - воскликнул Сергей.
   - Я же люблю тебя, - просто ответила Жанна. У Савостина  к  тому  времени
появились два верных испытанных друга - Котэ Джапаридзе и  Андрей  Онуфриев.
Подружившись еще в "малолетке", парни держались друг  за  друга.  Главным  в
этой компании, безусловно, был Котэ - умный, изворотливый и осторожный.
   Именно он припугнул нового  соседа  Жанны  и  помог  разменять  квартиру.
Впервые в жизни у женщины появилась пусть маленькая и  плохонькая,  но  своя
жилплощадь. Брат сделал ремонт, купил мебель, раздобыл  ковер,  холодильник,
притащил сестре кучу одежды и... сел снова.
   Так и потекла жизнь. Короткие праздничные моменты на свободе и долгие дни
за решеткой...
   В  один  далеко  не  прекрасный  день  Жанночке  позвонили  из   Главного
управления исполнения наказаний. Милая приветливая женщина усадила Савостину
за стол, заботливо приготовила стакан с водой и сообщила, понизив голос:
   - Савостин Сергей Яковлевич, 1947 года рождения, вам братом приходится?
   Жанна кивнула. Сотрудница помялась и сообщила о...  смерти  заключенного.
Савостина  вышла  на  Бронную  улицу  и  села  на  скамеечку.  Несмотря   на
официальность заявления, она почему-то не поверила этой приятной тетке.
   Между близнецами существовала странная, почти мистическая  связь.  Каждый
раз, когда заболевал один, плохо делалось и  второму.  Однажды  ночью  Жанна
проснулась от резкой боли в пояснице и боках. Кое-как через некоторое  время
она все-таки ухитрилась заснуть. А утром обнаружила у себя на теле множество
синяков. Потом Сергей рассказывал ей, что его крепко  отлупили  на  Петровке
милиционеры и он несколько дней провалялся в больнице.
   Поэтому Жанна  знала  точно  -  Сережа  жив.  Ее  сердце  обязательно  бы
почувствовало момент кончины брата. Сестра спокойно отправилась на работу  и
совершенно не волновалась, получив свидетельство о смерти.
   Года  полтора  ее  никто  не  беспокоил,  потом  пришел  Котэ.   История,
рассказанная им, выглядела как в романе Дюма  -  история  еще  одного  графа
Монте-Кристо. Шел 1994 год, Бутырская тюрьма  была  переполнена.  О  прежних
нормах - три квадратных метра на одного заключенного - забыли все. В камерах
на шестьдесят человек сидело по сто двадцать, спали на шконках  по  очереди.
Закон предписывал не  сажать  в  одну  камеру  подельников.  Но  в  кипевшей
безумным количеством народа тюрьме это  правило  частенько  нарушалось.  Так
Котэ  оказался  вместе  с  Сергеем.  Душной  августовской  ночью  неожиданно
скончался их сосед - мелкий мошенник Слава Расторгуев.  Очевидно,  у  мужика
было  больное  сердце,  и  он  не  выдержал  летней  жары  в  перенаселенном
помещении. Умер тихо, просто всхлипнул - и все. Заметили это только  Котэ  с
Сергеем. Камера,  где  свет  не  выключался  ни  днем,  ни  ночью,  привычно
занималась делами: курила, читала  газеты,  храпела...  Котэ  тихонько  пнул
Сергея:
   - Глянь-ка, только сейчас заметил, до чего Славка на тебя похож!
   Савостин пригляделся и ахнул - впрямь, просто одно  лицо.  Смерть  слегка
изменила черты Расторгуева,  и  неподвижные  щеки,  нос,  лоб  и  подбородок
непостижимым образом стали напоминать черты Сергея. К тому же у обоих густые
каштановые волосы, темные глаза, похожее  телосложение,  и  почти  полностью
отсутствуют зубы.
   Не понимая пока, как можно использовать  данное  обстоятельство,  Котэ  и
Сергей уставились на покойника. И тут в камере началась драка.  Что  там  не
поделили два хмурых мужика, не знал никто,  но  уже  через  десять  минут  в
побоище  втянулись  почти  все.  Громыхая,  прилетели  охранники.  В  жуткой
сутолоке кто-то воткнул в грудь  мертвого  Расторгуева  самодельный  нож,  а
Сергею сломали руку.
   После того как порядок восстановили, из камеры  вынесли  четыре  трупа  и
вывели нескольких раненых.  Охрана  страшно  торопилась,  момент  для  бунта
заключенные выбрали крайне "удачно". На следующее, впрочем уже  наступившее,
утро  в  тюрьме  ждали  комиссию  из   министерства.   Тюремное   начальство
справедливо полагало, что за беспорядки по  голове  не  погладят,  и  спешно
заметало следы.
   Савостина сволокли в больницу, и здесь  он...  назвался  Расторгуевым.  В
спешке, судорожно боясь проверяющих, местные власти увезли труп "Савостина".
Когда через две  недели  Сергей  вернулся  в  камеру,  там  почти  полностью
сменился состав, и никто не уличил его в обмане. Готовясь принимать  высоких
гостей, охрана быстренько избавилась от  трупов,  проигнорировав  обычные  в
таком случае формальности.
   Расторгуев был мелким мошенником, вернее, брачным аферистом. Срок получил
впервые, и ему предстояло отмотать всего два года на общем режиме. Савостину
же, рецидивисту и вору,  впаяли  все  тринадцать.  Совершив  подлог,  Сергей
преспокойненько "отдохнул" в Коломне и стал жить под именем Расторгуева.
   - Это он сейчас приходил к вам? - спросила я.  Жанна  Яковлевна  кивнула.
Мне  стало  понятно,  почему  она  сначала  так  явно  перепугалась,  увидав
работника прокуратуры. Решила небось, что  обман  раскрылся  и  органы  ищут
братца!
   - Они с Котэ больше не занимаются ничем противозаконным, - тихо объясняла
Жанна Яковлевна, - купили автосервис, Сережа талантливый,  рукастый  мастер.
Дело у них отлично пошло.
   Вот уж не поверю ни на минуту в подобное! Чтобы Джапаридзе  взял  в  руки
инструменты? Да для него это позор! Нет, скорей всего наши дорогие "слесари"
занимаются чем-то более выгодным и при