то набралось
- карова.
   - Разве не правильно? - удивился Бекас.
   - Ты что, с дуба упал? - возмутилась дочь. Или в школу не ходил?
   Повисло молчание, потом парень пробормотал:
   - У меня всего три класса.
   - Как это? - ахнула Маня. - Тебе родители учиться запретили?
   Юноша опять помолчал, потом сказал:
   - Папаню и не помню, никогда не видел, а мамка вечно пьяная  ходила.  Нас
детей у ней пять штук погодков,  всем  жрать  подавай.  А  маманя  только  о
бутылке и думала. Купит нам батон - хавайте, детки дорогие. Я вот только  до
третьего класса и доучился. Надо было братьев да сестру кормить. Старший  я.
Сначала машины мыл, потом ребята к делу пристроили.
   - К какому? - сурово поинтересовалась Манюня.
   - В гараж.  По  первости  тачки  разбирал,  затем  угонять  начал.  Потом
посадили. Но тут, спасибо, ребята быстро вытащили.
   - А теперь чем занимаешься? - продолжала допрашивать Маня.
   Меня поразило, что Бекас покорно отвечает на ее наглые вопросы.
   -  Сейчас  шофером  работаю  у  хозяина,  -  пояснил  парень,  -   хорошо
зарабатываю, квартира собственная, и машину купил.
   - А братья твои где?
   - Когда маманя спилася, всех по детдомам распихали. Сестру и двоих  самых
маленьких усыновили, Петьку убили в драке, а Лешка в ансамбле пляшет. "Ритмы
земли" называется.
   - Вот что, Николай, - сообщила Маня,  -  конечно,  детство  тебе  суровое
досталось, но писать в восемнадцать лет "карова" просто  стыдно.  Завтра  же
начнем заниматься.  Русский,  математика,  история,  литература,  можно  еще
французский. Компьютер быстро освоишь. Мы за лето много успеем.
   - Да я, наверное, не смогу, все забыл, - завел Бекас.
   - Вспомнишь, - не поддалась Маня. И они опять  защелкали  клавиатурой.  Я
тихонько шелестела страницами, выбирая чтиво. Жалко Бекаса, надо же, как  не
повезло парню. А ведь талантливый механик, просто самородок.
   Телевизор бормотал чушь, я схватила пульт, чтобы  выключить  аппарат,  но
тут на экране появилось хорошо знакомое лицо. "Ушла из дома и не  вернулась,
- бесстрастно читал за кадром диктор, - Евгения Полякова,  на  вид  двадцать
лет, волосы светлые, коротко стриженные, глаза карие, телосложение  хрупкое.
Была одета в белую футболку  и  желтые  брюки,  на  ногах  матерчатые  туфли
китайского производства, на колене большое родимое пятно.  Видевших  Евгению
Полякову или знающих о ее местонахождении просят позвонить по 02".
   Пару минут весело улыбающаяся Женечка глядела на  меня  с  экрана,  потом
картинка сменилась.
   Я вылетела из кабинета и понеслась к телефону. У Поляковых  трубку  сняла
пожилая женщина.
   - Простите, сейчас по телевизору показывали...
   - Вы знаете, где она? - быстро спросила  тетка.  -  Умоляю,  скажите,  мы
заплатим.
   - Нет, к сожалению, не в курсе, я ее преподаватель из  университета.  Как
она исчезла?
   Оказывается, в тот день, когда я была  у  Жени,  она  собиралась  вечером
приехать к родителям  на  дачу.  Те  прождали  дочку  почти  до  полуночи  и
подумали, что девочка осталась в городе. Но когда отец с матерью  через  два
дня приехали в Москву, девушки не оказалось дома. Соседка, гулявшая во дворе
с собакой, сказала, что видела Женю в пятницу. Та  крикнула  ей:  "Здрасьте,
тетя Лена, на дачу еду, к маме!"
   Было примерно пять часов вечера. Больше студентку никто не видел.
   Я села на диван и схватилась  за  голову.  Ну  как  же  так!  Куда  могла
подеваться Женечка?

ГЛАВА 17

   К завтраку я спустилась, когда все разбрелись по своим делам.  Гера,  как
всегда, на поиски невесты, Римма  Борисовна  -  в  картинную  галерею.  Нина
Андреевна возилась в ванной  на  первом  этаже.  Старушка  купала  Банди.  Я
заглянула к ним. Оба получали колоссальное удовольствие. Пит обожает мыться.
Он сидел в ванне  в  мыльное  пене,  и  блаженное  выражение  не  сходило  с
треугольной морды. Свекровь терла его щеточкой и ворковала:
   - Дай лапку, вот умница.
   Заметив меня, она повернула в мою сторону аккуратно причесанную голову  и
сказала:
   - Нельзя кормить его жирной пищей. Он опять плохо покакал, очень жидко.
   - Ну кто бы мог подумать,  что  ей  так  по  сердцу  придется  Банди!  Не
маленький Хучик, не очаровательная Жюли, не умильная пуделиха, а  громадный,
здоровенный питбуль. Вот и разберись в этих старухах.
   - А еще, - продолжала жаловаться Нина Андреевна, - он, бедняга, вчера так
переутомился, просто падал...
   Банди устал? Что-то новенькое. Да эта собака может пробежать от Москвы до
Петербурга и не заметить!
   - У Кеши испортилась сигнализация в "Мерседесе", - кляузничала  свекровь,
- и тот посадил
   Бандюшу в машину. Целый  день  таскал  ребенка  по  солнцепеку,  чуть  до
обморока не довел. Ну не глупо ли?
   По-моему, наоборот, крайне мудрое решение. Интересно,  найдется  ли  хоть
один угонщик, который рискнет влезть в машину,  на  заднем  сиденье  которой
вольготно раскинулся клыкастый питбуль? У Банди же на лбу не  написано,  что
он за калорийную булочку мать продаст. С виду грозный и злобный пес.
   Окатив любимца последний раз из шлангового душа, Нина  Андреевна  вытерла
собаку махровыми полотенцами и приказала:
   - Теперь иди и сохни, только не во дворе, а то там ветерок, простудишься.
   Обожающий валяться в первых мартовских  лужах  Банди  весело  потрусил  в
гостиную. Я подождала, пока свекровь развесит полотенца, и спросила:
   - Нина Андреевна, кто родители Вероники?
   - Она не очень-то откровенничала, -  поджала  губы  старуха.  -  Но  Макс
рассказал эту трагическую историю.
   Мы побрели в гостиную.
   - Почему трагическую?
   - Просто иллюстрация к  тому,  как  можно  излишним  вниманием  испортить
ребенка, - вздохнула свекровь. - Ты  же  знаешь  мое  отношение  к  Максовым
женам. Всегда во всем была на их стороне, не замечала недостатков, никого не
осуждала. Но  Ника  -  это  просто  исчадие  ада.  Ее  родители  -  педагоги
Медведевы.
   - Как! Те самые?
   Свекровь кивнула.
   Году примерно в семидесятом  на  прилавках  книжных  магазинов  появилась
книга, написанная Анной и Михаилом Медведевыми. Молодые  педагоги,  родители
не то семи, не то восьми детей, рассказывали, как следует правильно  растить
молодое поколение. В качестве  образца  предлагалась  жизнь  их  собственной
семьи. Маленьких детей будили в семь утра.  Их  обливали  ледяной  водой  из
ведра  на  улице  в  любую  погоду.  Потом  около  часа  с  ними  занимались
гимнастикой. Время до обеда отдавалось обучению. Все дети Медведевых  шли  в
школу, умея писать, считать и обладая такими знаниями, что сразу поступали в
третий класс. От 16 до 20 часов маленькие Медведевы  играли  на  музыкальных
инструментах,  занимались  восточными  единоборствами,   писали   маслом   и
мастерили поделки. Родители не отставали от несчастных деток ни  на  минуту.
Даже перед сном им читали классику: Пушкина,  Лермонтова,  Некрасова.  Летом
прибавлялась трудотерапия. На дачном участке выращивали  картошку,  капусту,
лук  и  морковь.  Ребята  сажали  овощи,  потом  поливали  их,  окучивали  и
пропалывали. И все всегда вместе, распевая песни.
   К Медведевым зачастили журналисты. Маленькие дети, цитирующие Шекспира на
английском языке и  умеющие  чистить  картошку,  вызывали  здоровое  чувство
зависти, и тысячи родителей принялись перенимать опыт.
   Робкие голоса сомневающихся давили на корню. На зарплату педагогов трудно
прокормить такую ораву. Но родители Медведевы  вообще  ушли  с  работы.  Они
поставили перед собой благородную цель - воспитать уникальных отпрысков.  Но
хотели как лучше; а вышло как всегда:
   В семье новаторов царил настоящий военный коммунизм. Весь год дети ходили
полуголыми, младшие донашивали за старшими, но и у тех не  было  необходимой
одежды. Пара брюк и рубашка  у  мальчиков,  одно,  весьма  непрезентабельное
платьице у девочек. Ели впроголодь. Учение  Брегга  тогда  не  было  массово
известно в России, но Медведевы вовсю кричали о пользе лечебного  голодания,
заставляя ребят по средам и субботам не есть вообще.
   Гром грянул, когда старший, Митя, не сумел поступить на физфак.  Парнишка
просто  не  выдержал  напряжения   и   попал   с   сильнейшим   стрессом   в
психиатрическую больницу. Следующий за ним брат, Костя, рассказал  пришедшим
в дом журналистам все. В полном ужасе репортеры выслушали страстный  детский
рассказ о голодных годах и проклятия в адрес родителей,  постоянно  мучивших
сыновей и дочерей диетой, гимнастикой и  развивающими  играми.  Приглашенные
врачи  обнаружили  у  малышей  гастрит,   хроническое   воспаление   легких,
испорченные зубы и стойкую ненависть не только к отцу с матерью, но и друг к
другу.
   Разразился жуткий скандал. Целый месяц газеты вели  дискуссию,  можно  ли
разрешить родителям так издеваться над  детьми.  Вспомнили,  что  у  Михаила
Медведева был второй брак. А первый распался как  раз  из-за  педагогических
новаций. Более того, два сына от  первой,  жены  совершенно  не  общались  с
отцом.  В  судебном  порядке  Медведевым  приказали  немедленно   прекратить
эксперименты. Власти города выделили материальную помощь и одели  детей.  Но
семья к тому времени практически распалась.
   Митя так и не вышел из психушки. Костя  поступил  в  мореходное  училище.
Третьей  была  Вероника.  Девушке  посчастливилось  родиться  удиви  тельной
красавицей, а годы жизни впроголодь сделали  ее  лицо  прозрачно-светящимся,
как на картинах мастеров времен Возрождения. Но мало кто знал, какие  демоны
скрывались  за  ангельским  фасадом.  Семья  Медведевых   к   тому   времени
перебралась в Подмосковье. Родители полагали,  что  на  земле  сумеют  лучше
воспитать самых младших. Чтобы не уезжать из Москвы, Ника  пошла  учиться  в
ПТУ на штукатура. Профессию выбирала по принципу: куда легче поступить и где
дадут общежитие.
   Судьба иногда выбрасывает из рукава козырную карту. Как-то раз девушке на
глаза  попалось  объявление  о  наборе  манекенщиц.  Вероника,   преодолевая
робость, все же решилась прийти в агентство. взяли ее  сразу,  и  через  три
месяца девочка уже демонстрировала платья.
   Больше всего на свете Ника хотела иметь деньги. Голодное,  нищее  детство
породило  в  ней  патологическое  корыстолюбие.   Жадность   Вероники   была
практически беспредельной. Она хотела иметь  все  сразу:  квартиру,  машину,
одежду, драгоценности и... деньги, деньги, деньги.
   Тогда в Москве только-только начали устраивать конкурсы красоты. Давали и
призы. Жажда легкой наживы привела Нику на состязание. Одна  из  конкуренток
показала ей безупречно одетого мужика с интеллигентным лицом.
   - Главный спонсор, - шепнула коллега Вике, -  ужасно  богатый  коммерсант
Полянский.
   Девушка призадумалась, перед ней замаячил  призрак  безбедной,  сказочной
жизни. Сказано - сделано, и  Вероника  принялась  "окучивать"  Макса.  Охота
завершилась удачно. Уже весной Ника надела дорогое обручальное кольцо.
   Ни родители, ни братья с сестрами не были приглашены на шикарную  свадьбу
в ресторан "Прага". Вероника просто вычеркнула родственников из жизни. Да  и
они, кстати, тоже совершенно не интересовались ее судьбой.
   Став Полянской, женщина кинулась в омут безграничных трат.
   - Просто оргия какая-то, -  жаловалась  Нина  Андреевна,  -  каждый  день
покупала новое платье, кольца могла в три ряда надевать...
   - Значит, у нее было много драгоценностей? спросила я.
   - Горы, - сообщила свекровь, - цепочки,  кулоны,  браслеты,  серьги...  Я
даже один раз сделала ей замечание: "Ну куда столько!"
   - Где она их хранила?
   - В спальне, наверное, где же еще! Я закурила сигарету.  Интересно,  куда
все подевалось? Может, в  доме  побывал  грабитель,  знавший  о  пристрастии
хозяйки к "брюликам"?
   Погода  резко  ухудшилась.  Со  второго  этажа  несся  недовольный   крик
близнецов. Я поднялась наверх и  заглянула  в  детскую.  Красный  от  злости
Ванька сучил ножками и орал во  все  горло.  Анька  преспокойненько  пускала
пузыри.
   - Что это он так? - спросила я у Серафимы Ивановны.
   - Злится, - ответила няня, - рассадила их по разным кроваткам,  а  Ванюша
желает спать только около сестры, вот и закатывает концерт.
   С затянутого серыми тучами неба посыпался мелкий, противный дождик, стало
заметно прохладней. Ехать до  квартиры  Гюльнары  пришлось  довольно  долго.
Девчонка жила в Северном Бутове.
   Между   высокими   блочными   башнями   примостились   нелепые,    словно
недостроенные трехэтажные домики. В одном из них и обреталась лучшая подруга
Вероники.
   Гюльнара спала, когда я позвонила в дверь.
   Лицо девушки чуть-чуть припухло, длинные блестящие волосы цвета антрацита
спутанной гривкой спускались на плечи.
   - Вам чего? - пробормотала девица, зевая.
   - Майор Васильева из отдела по борьбе с бандитизмом.
   Манекенщица ойкнула и немедленно проснулась.
   - Что случилось? - забормотала она торопливо. - Ничего не знаю, все  утро
проспала.
   - В комнату пойдем или здесь разговаривать станем? - грозно  осведомилась
я.
   Гюльнара извинилась, и мы вдвинулись в довольно большую гостиную, забитую
мебелью. На столе красовались остатки вчерашнего пиршества:  пустая  бутылка
из-под шампанского, несколько грязных салатниц и Пепельница, полная окурков.
   Я поморщилась - как многие курильщики, не переношу вида и запаха  бычков.
Гюльнара увидела гримасу и  распахнула  балконную  дверь.  Свежий  воздух  с
запахом дождя ворвался в комнату.
   - Вы знакомы с Вероникой Медведевой?
   - Да, а что случилось? - удивилась девушка.
   - Разве не знаете? - настал мой черед удивляться. - Она убита.
   Гюльнара издала странный клокочущий звук и села в кресло. В  ее  лице  не
было ничего восточного, только высокие скулы да иссиня-черные волосы.
   - Как убита? - пролепетала манекенщица и схватилась за пачку "Вог".
   - Выстрелом в голову, - пояснила  я,  -  теперь  идет  следствие,  и  вам
придется ответить на ряд вопросов.
   - Пойдемте кофе выпьем, -  слабым  голосом  пролепетала  Гюльнара,  и  мы
перебрались на кухню. "Вешалка" зарядила кофеварку и принялась  рассказывать
историю своего знакомства с Вероникой.
   Вместе пришли в агентство, вместе и начали работать. Девчонкам до  зарезу
были нужны деньги, поэтому не отказывались ни от какого заработка.  Пытались
найти  богатых  любовников,  но  все  как-то  не  везло.   Гюльнара   иногда
подрабатывала стриптизом, но Веронике медведь наступил на ухо,  и  двигаться
под музыку она не могла.
   Однажды Гюльнара работала в ресторане "Две луны". Так, ничего особенного.
Блистательный показывал там часть своей уродской коллекции.  Удобного  места
для переодевания в кабаке Не оказалось, и девчонки меняли наряды в  какой-то
тесной  каморке.  Не  успела  Гуля  стащить  вечернее  платье,  как   дверка
распахнулась и вошел мужик лет тридцати. Голые манекенщицы завизжали, думая,
что к ним хочет пристать кто-то из посетителей ресторана. Но Вероника  разом
пресекла-крик. "Это ко мне", - сказала  она  и  выскользнула  с  мужиком  за
дверь.
   После работы Ника подошла к Гюльнаре и  сказала,  что  приходил  ее  брат
Антон. Парень учится во ВГИКе и работает над дипломной картиной. Для  съемок
ему нужна  молодая  стройная  черноволосая  девушка.  Съемочные  дни  хорошо
оплачивают, не желает ли Гюльнара попробовать?
   Гуля  тут  же  согласилась.  Как  многим  девушкам,  ей  хотелось   стать
кинозвездой.
   Работал Антон почему-то не на  "Мосфильме",  а  дома.  Пришедшей  к  нему
Гюльнаре  он  дал  почитать  "сценарий".  Две  мятые  тетрадные   странички,
исписанные от руки неразборчивым почерком. Гуле  предлагалось  сыграть  роль
молодой и невинной графини, которую насилует жених.
   Действие  разворачивалось  в  спальне  на  большой  кровати.   В   образе
соблазнителя выступал огромный парень с  туповатым  лицом.  Когда  он  начал
раздеваться, Гуле стало  плохо:  во-первых,  до  дурочки  дошло,  что  Антон
снимает порнографию, а во-вторых,  партнер  обладал  просто  чудовищными  по
размеру гениталиями.
   Гуля решила отказаться, но она уже лежала на кровати. Антон сделал  знак,
и великан-дебил кинулся на девушку. Гюльнара  сопротивлялась,  мужик  сопел,
камера стрекотала, режиссер удовлетворенно покряхтывал.  Через  полчаса  все
закончилось.  Вручив  зареванной  манекенщице  конверт  с  деньгами,   Антон
выпроводил "актрису". Обозленная Гуля бросилась к Веронике, но та восприняла
информацию совершенно спокойно.
   - Подумаешь, - заявила она подруге, - в конверт загляни, там целая  штука
баксов. Эка невидаль, с мужиком потрахалась. В первый раз, что ли? Когда  ты
еще за полчаса столько зарабатывала, ты что, Шарон Стоун?  Да  не  волнуйся,
киношку на заказ снимали, ее только владелец и  увидит.  Хороший,  непыльный
заработок, все лучше, чем голыми грудями перед мужичьем трясти.
   Но Гюльнара была иного мнения.
   - Что ж сама порнухой не зарабатываешь, а меня подсовываешь? - накинулась
она на Нику. Та усмехнулась:
   - Видишь ли, Антон - мой брат, вот и вбил себе в голову,  что  не  станет
меня снимать, а так бы я с радостью - такой заработок!
   Но Гуля решила больше не связываться с порнобизнесом и свела отношения  с
Никой до минимума.
   - О покойных плохо не говорят, - вздыхала манекенщица, - но  Ника,  право
слово, ненормальная. Выскочила замуж за старика Полянского и давай  деньгами
направо и налево  сорить.  Мы  иногда  сталкивались  на  тусовках,  так  она
обязательно хвасталась то драгоценностями, то шубами...
   Недавно  Вероника  неожиданно  приехала  к  Гуле  в  гости  и   принялась
жаловаться на тяжелую долю. Ролей ей не  предлагали,  а  муж  нашел  другую,
завел роман с молоденькой студенткой. Денег жене на всевозможные прихоти  он
не дает, ограничил траты сущими копейками. В месяц  Нике  теперь  полагалось
иметь  всего  какие-то  жалкие  две  тысячи  баксов.  Вероника   попробовала
взбунтоваться, но муж показал когти.
   - Вот что, дорогая, - процедил он сквозь зубы, - мне дешевле тебя  убить,
чем содержать.
   Вероника не растерялась и сообщила муженьку,  что  никогда  не  даст  ему
развода. Судебное заседание можно затягивать до бесконечности - не  являться
по  повесткам,  демонстрируя  справки  от   врача.   Потом   объявить   себя
беременной...
   Макс, по ее словам, посинел от злобы и коротко бросил:
   - Будешь мешать, и правда убью.
   - А теперь он почему-то перестал требовать развод, - испуганно жаловалась
Ника бывшей подруге, - может, на самом деле решил придушить? Ты имей в виду,
если со мной что, значит, Максим - заказчик.
   Гюльнара выкинула из головы бредни, но сейчас, увидав  меня  и  узнав  об
убийстве Ники, немедленно припомнила, как та была напугана.
   - Не волнуйтесь, - успокоила я "вешалку", - Полянский уже арестован, хотя
вдруг он не виноват? Господин Блистательный  страшно  зол  на  Медведеву  за
публикацию в "Скандалах недели".
   Гуля тихонечко хихикнула:
   - Вот тут Ника ни при чем,  это  Лена  Зайцева  постаралась  за  то,  что
Сыкунов ее в Париж не взял. Только не рассказывайте  никому,  Нике  уже  все
равно, а Ленку Епифан со свету сживет. Она хорошая девчонка, только глупая.
   Посудачив еще немного о  совершенно  незнакомых  мне  людях,  я  покинула
квартирку Гюльнары. Девушка хорошо помнила адрес, где жил брат Ники. И я, не
задерживаясь, покатила на Мясницкую улицу.
   Старый дом, постройки, наверное, 30-х годов, выглядел очень  внушительно.
Пол в холле покрывали стершиеся мраморные плиты, перила гигантской  лестницы
- просто произведение литейного искусства. Квартира  восемь  встретила  меня
гигантской железной дверью. Из забронированных глубин донесся мужской голос:
   - Вам кого?
   - Антона.
   - Здесь такой не живет.
   - Простите, куда он уехал?
   - Понятия не имею, - рявкнул парень,  -  вали  отсюда,  пока  милицию  не
позвал.
   Я спустилась вниз, купила пакетик чипсов и принялась меланхолично  жевать
хрустящие соленые кусочки. Так где же искать этого братца?  Может,  р