из  этих  теток
четко стоит: выкидыш. Четырехмесячный плод не жизнеспособен,  таких  еще
не умеют выращивать. Все шито-крыто,  придраться  нельзя.  С  беременной
женщиной произошла  неприятность,  но  это  никого  не  удивит.  Изучать
подобные  эмбрионы  никто  не  запрещал,   а   вот   заставлять   женщин
беременеть...
   Ну и негодяи сидят в НИИ  тонких  технологий.  Полная  возмущения,  я
влезла в "Пежо". Значит, Олег Игоревич добывает эмбрионы, Орест  Львович
и Регина изучают их, а мировую славу они собрались  поделить  на  троих.
Минуточку!
   Значит, в контейнерах с синими крышками, в этих термосах,  которые  я
послушно таскаю из роддома в лабораторию, лежат эмбрионы! Мамочка! Ни за
что больше не прикоснусь к этим банкам.
   Внезапно вспомнилось крошечное существо с большой головой,  плававшее
в прозрачной жидкости, и я снова схватилась за сигареты. Господи,  Орест
Львович обманул меня. Это  был  не  эмбрион  собаки,  а  несчастный,  не
успевший развиться младенец. Вот почему начальник пугал  меня  какими-то
ядовитыми веществами  и  приказывал  не  открывать  контейнеры  с  синей
крышкой. В термосах, которые были закупорены красными пробками, и впрямь
находились чьи-то анализы, а термосы  с  синими  крышками  прибывали  из
кабинета Олега Игоревича. Я случайно перепутала и  открыла  то,  что  не
следовало, Орест Львович не растерялся и мигом навешал глупой лаборантке
лапшу на уши: собак, мол, изучаем.  А  на  следующий  день,  когда  меня
послали к гинекологу за "материалом",  термосы  оказались  запертыми  на
висячие замочки.
   Так, теперь ясно, кто убил Анну Константиновну. Олег Игоревич,  Орест
Львович или Регина. Это они, погнавшиеся  за  мировой  славой.  Впрочем,
наверное, покойный директор института, сын Анны Константиновны,  Володя,
был в курсе дела.
   И как теперь поступить? Это всего лишь догадки,  а  из  доказательств
только рассказ Вали. Можно, конечно, отправиться к Жанне, рассказать  ей
все, что узнала, и потребовать обещанную информацию о яйце.  Но  мне  не
хочется впутывать в это дело Валю Колоскову. Она,  бедняжка,  и  так  уж
настрадалась по полной программе: муж-инвалид, долги... Еще, не дай бог,
начнется следствие.
   Мне жаль эту женщину. Вот Любу Ракитину - нисколечко, но ее убили...
   И тут только до меня полностью дошло то, что произошло. Перед глазами
мигом возникла картина.
   Вот Ракитина кричит на Олега Игоревича:
   - Почему Колосковой дали тысячу долларов, а мне пятьсот?
   Гинеколог, помня о том, что в соседнем  помещении  стоит  лаборантка,
попытался остановить грубиянку, но куда там.  Люба,  привыкшая  в  жизни
всего добиваться горлом,  продолжала  орать,  кажется,  она  выкрикивала
что-то вроде:
   - Вы у меня все в кармане, обмануть решили... В общем, как  я  теперь
понимаю, пугала Олега Игоревича разоблачением. Тот и крикнул:
   - Даша, что ты так долго?
   Увидав меня. Люба заткнулась: не в  ее  интересах  было  впутывать  в
проблему посторонних. Мне пришлось уйти. А взмокшая  от  злобы  Ракитина
осталась.
   Представляю, чего  она  наговорила  Олегу  Игоревичу,  требуя  денег.
Наверное, гинеколог рассказал ей про двойню  и  выставил  за  дверь.  Но
потом решил избавиться от  наглой  бабы.  Ракитина,  шумная,  крикливая,
частенько устраивающая скандалы перед его кабинетом, слишком  привлекала
к себе внимание...
   Я включила мотор  и  поехала  в  Ложкино.  Вчера  вечером,  выйдя  из
лаборатории, постояла немного под дверью, слушая, о чем беседуют Орест и
Регина. Сначала они обсуждали новую лаборантку, потом зазвонил  телефон,
и начальник сказал:
   - Мое дело наука, а твое  с  бабами  вожжаться.  Тщательней  подбирай
источник, да и платить всем надо одинаково.
   Потом Регина поинтересовалась, в чем дело, а Орест ответил:
   - Источник один дурака валять начал, но с ним  разберутся.  Наш  Леня
шутить не будет.
   Леня - это  явно  Леонид  Георгиевич  Рамин,  заместитель  директора.
Значит, он тоже в курсе. Да  там  просто  оранжерея  цветов  беззакония.
Скорей всего, Любу попросту убили за длинный язык и сварливый характер.
   С гудящей от самых разных мыслей головой я влетела  на  наш  участок,
бросила "Пежо" у входа в дом, ворвалась в столовую и  тяжело  вздохнула.
Опять гости!
   Между  Машкой  и  Дегтяревым   сидела   ослепительная   блондинка   с
ярко-красными губами.
   - Добрый вечер, - вежливо сказала я, - приятного аппетита.
   - Садись, - хмыкнула светловолосая дама, - не стесняйся.
   Удивленная  столь  бесцеремонным  поведением  со  стороны  совершенно
незнакомой тетки, я осторожно уселась за стол и сообщила:
   - Будем знакомы, меня зовут Даша, а вас как?
   Воцарилось молчание. Потом Дегтярев засмеялся,  а  Машка  со  вздохом
произнесла:
   - Давно говорю: пора очки тебе покупать.
   - Ты меня не узнала? - веселилась блондинка.
   - Нет, - растерянно пробормотала я, - простите, бога ради,  наверное,
давно не встречались.
   - Ой, не могу, - ржала тетка, - неужели и по голосу  не  поняла,  что
это я, Рита.
   Вилка с насаженной на нее картофелиной выпала у меня из рук.
   - Рита?
   - Ага, парик надела и накрасилась по-другому, здорово?
   - Да уж, - пробормотала я,  -  кто  бы  мог  подумать,  что  прическа
способна так изменить человека. Слава богу, а то думала, что у нас опять
гости!
   - Терпеть не могу посторонних в своей  квартире,  -  сообщила  Ритка,
потряхивая  серебристой  челкой,  -  кстати,  у  меня  в  доме   затеяли
капитальный ремонт, батареи менять будут. Шум, грязь, жуть. Поживу у вас
еще месячишко, подожду, пока Масик обрастет.
   - Тебе же на работу к девяти, - попыталась я остудить пыл  Замощиной,
- рано вставать придется.
   - Это еще почему? - возмутилась Ритка.
   - Ну, - пустилась я в объяснения, - от нас не так-то легко до  центра
Москвы добраться. По дороге, правда, ходит автобус...
   - Ты забыла, что у  меня  машина?  -  спокойно  парировала  Ритка.  -
Кстати, ее наконец-то починили.
   В полном изнеможении я отодвинула тарелку и пошла на второй этаж.
   Терпеть Замощину с ее лысым котом  еще  месяц!  Страшнее  перспективы
просто нет.
   Хуже было только, когда в моем доме  случайно  оказались  две  бывшие
свекрови и принялись всех воспитывать.
   Чувствуя себя бесконечно усталой, я открыла дверь,  и  тут  же  нечто
черное, довольно большое с громким рычанием кинулось мне на грудь.  Упав
на спину, я уже через секунду поняла, что это обезумевшая от материнства
пуделиха.
   - Черри, - сердито сказала я, садясь, - ты с  ума  сошла?  На  хозяев
бросаешься. И как ты очутилась в моей спальне.
   Тут  из  угла  донесся  многоголосый  писк,  и  я  увидела  короб   с
копошащимися комочками. Их было подозрительно много. Я подошла  и  стала
пересчитывать детей.
   Так, черненькие и беленькие, это плод любви Черри и Гектора,  собачки
Сыромятниковых; рыженькие, смахивающие на лисят, детки Юни;  далее  идут
котята, посередине спит лысый  Масик.  Похоже,  кот  решил  не  покидать
теплое местечко, пока на теле не отрастет шуба. Минуточку, а эти откуда?
Серых собачат, похожих на бурундучков, у нас не было.  Бог  мой,  да  их
шестеро!
   - Маня! - заорала я.
   Послышался топот, и запыхавшаяся девочка влетела в комнату:
   - Что случилось?
   - Эти серенькие откуда взялись?
   - Фаина Михайловна попросила пока у нас их подержать!
   - Кто?
   - Ну моя учительница по москвоведению,  -  сбавила  тон  Маруська.  -
Понимаешь,  мусенька,  она  недоглядела  на  даче  за  собачкой,  и  вот
результат!
   Целых шестеро!
   - Мы тут при чем? - тарахтела я.
   - А ее  Гизела  отказалась  от  детей,  -  неслась  Манюня.  -  Фаина
Михайловна целую неделю их сама выкармливала,  ты  представить  себе  не
можешь, как это трудно!
   Я вспомнила бессонные ночи, которые провела с бутылочкой  в  руке,  и
желчно сообщила:
   - Ну да, куда мне!
   Но Маруська не заметила ехидства.
   - Просто ужасно! Но Фаина Михайловна  не  хотела  их  топить,  вот  и
возилась. И тут, как на грех, ей подсунули Кильку, а у той сперли ночной
горшок. Ну Фаина и обозлилась, никогда ее такой  не  видели.  Влетела  в
класс и орет:
   -  Контрольная  по  всему  курсу,  отметка  в  журнал,  учебниками  и
тетрадями пользовать нельзя!!!
   Представляешь, как все мне теперь благодарны за то, что я их спасла?
   Я пыталась  переварить  информацию.  Фаину  Михайловну,  естественно,
знаю.
   Милейшая  дама,  интеллигентная,  всегда  идущая   детям   навстречу.
Контрольные она устраивает крайне редко и  обязательно  заранее  раздает
вопросы. Если она влетела в класс с воплем, значит, щенки успели довести
бедняжку до изнеможения.
   -  Но  при  чем  тут  рыба-килька  и  ночной  горшок?   -   осторожно
поинтересовалась я.
   - Мусик,  -  укоризненно  сказала  Маруська,  -  ты  меня  совсем  не
слушаешь!
   Фаина Михайловна пришла в школу с ночным горшком!
   - Зачем?
   - Чтобы туда писать!
   Я  в  задумчивости  почесала  голову.  Похоже,  у  милейшей  дамы  от
усталости сорвало крышу. Может, подъехать завтра в школу  и  ненавязчиво
посоветовать несчастной  учительнице  сходить  к  невропатологу?  Ночной
горшок - это как-то слишком!
   - А его украли, - докончила Маня, - хотя, думается,  просто  выкинули
по ошибке. Ну кому нужен горшок, а? Вот Фаина  Михайловна  и  обозлилась
донельзя на всех. Решила, что мы так по-идиотски с ней пошутили.
   - У вас сломались туалеты?
   - Нет, с чего ты взяла?
   -  Но  почему  Фаина  Михайловна  не  могла  воспользоваться  обычным
туалетом?
   -  Мусик,  -  покачала  головой  Манюня,  -  с  тобой  очень   тяжело
разговаривать, ты совершенно не слушаешь собеседника. Она  же  маленькая
совсем, может провалиться в унитаз!
   Я раскрыла рот. Насколько помню, Фаина Михайловна выше меня на  целую
голову и носит пятьдесят четвертый размер одежды.
   - Она заболела?
   - Кто?
   - Фаина.
   - Вроде здоровая, а почему спрашиваешь?
   - Ну, в унитаз может упасть...
   - Муся, не она, а Килька!
   Сегодняшний день выдался на редкость  тяжелым,  но  я  подавила  крик
раздражения. Просто села на кровать, вздохнула и попросила:
   - Ты очень меня обяжешь, если объяснишь связь между дешевыми  рыбными
консервами, ночным горшком, Фаиной Михайловной  и  появлением  очередных
щенков в нашем доме.
   Маруся принялась растолковывать ситуацию. Килька - это  не  маленькие
вкусные рыбки в пряном рассоле, а внучка учительницы, прозванная так  за
крохотный рост и почти полное отсутствие веса. Кильке всего годик, и  ее
мать Вера, дочка Фаины Михайловны, сейчас  не  работает,  а  воспитывает
девочку. Где Килькин отец, не знает никто.
   Вчера ночью Веру спешно увезли на "Скорой"  в  больницу  с  приступом
аппендицита, бедной Фаине Михайловне пришлось  взять  с  собой  в  школу
Кильку.
   Естественно, она могла попросить бюллетень по уходу за  ребенком,  но
Фаина Михайловна крайне ответственный человек. А в этом году подавляющее
число   девятиклассников   выбрали   в   качестве   экзамена   тест   по
москвоведению.  На  дворе  уже  середина  апреля,  вот   учительница   и
волнуется, что не сумеет запихнуть в  детские  головки  весь  положенный
материал.
   Килька - тихая девочка,  способная  целый  день  просидеть  на  одном
месте, собирая и разбирая пирамидку.
   Поэтому Фаина Михайловна и явилась  на  работу  с  внучкой,  манежем,
баночками с питанием и с горшком. Еще хорошо, что  живет  она  напротив.
Собачат оставить дома одних тоже не представлялось возможным. Обычно  за
ними днем приглядывала Вера. Пришлось тащить с  собой  щенков,  коробку,
бутылочку, сухую смесь, электрогрелку...
   Одним словом, учительская сегодня походила на помесь детского сада  с
театром Натальи Дуровой. В одном углу резвилась  с  кубиками  Килька,  в
другом пищали на разные голоса кутята, а  между  ними  металась,  словно
ошпаренная кошка, Фаина Михайловна.  Едва  закончив  урок,  она  неслась
кормить свое стадо. А потом обнаружилась пропажа горшка. На  памперсы  у
Кильки аллергия. Представляете размеры несчастья? По малолетству, Килька
еще  не  может  пользоваться  туалетом  для  взрослых.  Очевидно,  Фаине
Михайловне  просто  стало  плохо,  когда  она  сообразила,   что   после
кошмарного дня предстоит еще и  бессонная  ночь  с  бутылкой  заменителя
собачьего молока в руках.
   В общем, на головы школьников готовился упасть остро  наточенный  нож
никем не ожидавшейся контрольной.  Класс  приуныл,  подсчитывая  в  уме,
какие отметки поставит озверевшая Фаина Михайловна. Небо почернело, тучи
прижались к земле, в воздухе носились  молнии,  и  вот-вот  должна  была
разразиться неминуемая гроза. И тут Маруську, твердо знавшую, что больше
чем на "два" ей москвоведение не написать, осенило.
   Девочка вскочила и затараторила:
   - Фаина Михайловна,  миленькая,  не  расстраивайтесь.  У  нас  собака
недавно ощенилась, я ваших детей заберу, а Черри выкормит. Она добрая, у
нее в коробке уже вместе с пуделятами, мопсята,  котята  и  лысый  Масик
лежат, всех приголубила.
   - Лысый Масик? - недоуменно переспросила Фаина.
   - Ага, - неслась дальше Маня, -  это  сыночек  маминой  подруги  Риты
Замощиной. Внезапно учительница засмеялась:
   - Ну и порядки у вас дома! Положили младенца к щенкам.
   - Он кот! - возмутилась Маша. - Лысый Масик, сыночек Риты  Замощиной,
маминой приятельницы, кот!
   Наверное, Фаина Михайловна подумала, что она тихо  сходит  с  ума  от
усталости:
   - Знакомая твоей матери родила кота? - в ужасе спросила она.
   - Да нет же! - заорала Маня и стала объяснять, что к чему.
   Минут через пять Фаина Михайловна, понявшая, что  ее  освобождают  от
кормления щенят, разрыдалась. Потом она стала просить у детей  прощения,
поставила школьникам пятерки, открыла  подаренную  кем-то  из  родителей
коробку конфет и  угостила  детей.  Про  контрольную,  естественно,  все
забыли, и  урок  закончился  всеобщим  братанием.  После  занятий  Фаина
Михайловна пошла  домой,  прихватив  Кильку,  манеж  и  игрушки.  С  ней
отправились  близняшки  Водорезовы,  решившие  помочь   учительнице.   А
Маруська со щенками,  коробкой,  банкой  сухой  смеси  и  электрогрелкой
прибыла в Ложкино.
   - Зачем же ты притащила с собой грелку и молоко? -  только  и  смогла
спросить я. Маня вздохнула;
   - Да говорила, что не надо, а Фаина все равно сунула.
   Я с тоской смотрела на серых "бурундуков". Ведь не выбросишь же их.
   Бедняга  Черри  стала  похожа  на  шнурок.  Представляю,  какой  ужас
начнется,  когда  вся  разноцветная  кошачье-собачья  стая  вылезет   из
коробки. Недолго ждать осталось, вон уже кое у кого глаза открываются!
   - Ваня Реутов сказал, что я спасла класс! -  гордо  заявила  Машка  и
присела около коробка. - Ой, какие миленькие.
   - Почему они у меня в спальне?
   -  Пищат  очень  ночью,  -  бесхитростно  пояснила  девочка,   -   их
подкармливать надо. Вот тебе бутылочки, вот смесь, ну я пошла, спокойной
ночи, муся!
   Не дожидаясь моего ответа, Манюня выскочила в коридор.  Я  уставилась
на щенят и котят, ровным слоем лежащих в коробе. Да уж,  спокойной  ночи
не будет!

Глава 22

   Время с полуночи до шести утра я провела, запихивая соску в  рот  тем
щенятам, которые казались послабее. Видя,  как  хозяйка  вытаскивает  из
ящика ее очередного  детеныша,  Черри  начинала  изо  всех  сил  вертеть
хвостом. Очевидно, дети надоели пуделихе до остервенения,  но  природная
интеллигентность и деликатность не позволяли ей выскочить  из  короба  и
убежать куда глаза глядят. Я обычно тяжело переношу ночь без сна. Вот не
есть могу сколько угодно: день, два, неделю, но не спать!  Мой  организм
устроен так, что требует как минимум  десяти,  а  еще  лучше  двенадцати
часов, проведенных  под  одеялом.  Как  правило,  около  полуночи  глаза
закрываются сами собой, и приходится прилагать отчаянные  усилия,  чтобы
их открыть. Но сегодня, как ни странно, сон ко мне не шел, его  отгоняли
мысли. Руки разводили молочную смесь, поили бесконечных кутят, а  голова
думала совсем о других вещах.
   Я  понимаю  теперь,  почему  убили  Анну   Константиновну,   я   даже
догадываюсь, кто сделал ей инъекцию. Допустим, что Олег Игоревич,  Орест
Львович и Регина наняли киллера, возможно, это сделал Леонид Георгиевич?
Не суть важно, кто и чьими руками это  сделал,  главное,  знаю,  за  что
уничтожили заведующую отделом кадров, кому это было нужно!
   Но доказательств нет! А без улик - это  просто  пустые  разговоры,  и
Жанна очень хорошо понимает данный факт.
   Я  отложила  в  сторону  последнего  "бурундучонка"  и  принялась  за
"лисят".
   Честно говоря, совсем не  представляю,  где  искать  пропавшее  яйцо,
поэтому надо  как  можно  быстрее  найти  человека,  "заказавшего"  Анну
Константиновну, и сообщить это Жанне, тогда она расскажет мне  о  судьбе
яйца, и я наконец сумею снять с себя обвинение в краже.  Конечно,  лучше
всего было бы попросить Валю Колоскову дать письменные показания, но она
не захочет. Валентина замужняя женщина. Хотя, если предложить ей  денег!
Эх, зря сразу не догадалась!
   Утром, ровно в десять, я позвонила в лабораторию и занудила:
   - Орест Львович, это Даша, у меня ребенок заболел.
   - Ну и что? - хладнокровно поинтересовался заведующий. - Имей в виду,
тут работы по горло, я не собираюсь пробирки мыть. Желаешь сидеть  дома,
тогда увольняйся, на твое место живо желающие найдутся!
   - Ой, ой, ой, - запричитала я, - ну не ругайте, случайно вышло, дети,
они всегда не вовремя болеют.
   - Мне на это наплевать, - гавкнул Орест Львович.
   - Ой, ой, ой, только хотела спросить, можно задержусь немножко? После
обеда подъеду и все-все сделаю, не сомневайтесь!
   - Хорошо, - весьма недовольно протянул начальник, - надеюсь, подобная
ситуация не станет повторяться регулярно.
   - Ни боже мой, только сегодня! - выкрикнула я и побежала к "Пежо".
   Я довольно долго жала на звонок Валиной квартиры, но дверь  никто  не
открыл. В недоумении посмотрела на часы. Одиннадцать утра.  Может,  Валя
отправилась в магазин, и потом, она же работает где-то. Ну  и  дурака  я
вчера сваляла, не предложив женщине сразу денег, нет бы додуматься. Ведь
Валечка при  виде  трехсот  долларов  мигом  рассказала  все  про  Олега
Игоревича, а предложи я пятьсот, небось согласилась бы написать все  это
на бумаге. Да уж, дурная голова ногам покоя не дает.
   Погода сегодня радовала москвичей теплым солнышком. Я  спустилась  на
первый этаж, вышла во двор и устроилась на  скамеечке  рядом  с  молодой
черноволосой женщиной, прогуливающей двухлетнего карапуза. Курить  я  не
стала, просто сидела, изредка поглядывая на дверь подъезда. Ох, чует мое
сердце, зря провожу время. Надо ехать на  работу,  а  вечером  рулить  к
Вале.
   Крохотный ребеночек, то ли  мальчик,  то  ли  девочка,  подковылял  к
скамейке и уцепился ручонками за мою коленку. Я улыбнулась ему.  Карапуз
расплылся в ответ в радостной улыбке и сказал:
   - Мака киса дяка. Я кивнула.
   - Мака киса дяка, - повторил ребенок.
   - Плохо говорит пока, - обрадованно сообщила мать, - все  соображает,
прямо, как десятилетний, а слова еще не получаются.
   - Как же вы его понимаете? Девушка пожала плечами:
   - Сама не знаю. Вот сейчас она сказала: "Маше дали кису".
   - Киса няка.
   - Кошка хорошая, - перевела мать и добавила:
   - Животных любит, сил нет.
   Хотела завести собачку или кошечку, только боюсь.
   - Чего? - равнодушно поддержала я разговор.
   - Глисты у них, блохи, грязь всякая, еще заболеет девочка.
   - Глупости, - возмутилась я, - мои дети росли с собаками. Конечно, от
бродячих животных можно подцепить заразу, но за  своими  вы  же  станете
следить - будете регулярно мыть, давать таблетки от паразитов.
   - Оно верно, - протянула женщина, - вот нам  Валя  Колоскова  вечером
свою кошечку принесла. Чистенькая, беленькая, аккуратная,  не  поверите,
ходит в унитаз. Вот такую бы с удовольствием.
   - Валя Колоскова принесла вам кошку? - переспросила я.