ем на второй этаж.
   Вика,  пока  муж  демонстрировал  спальни,  кабинет,   библиотеку   и
мансарду, возилась на кухне. Судя по умопомрачительным запахам, нас ждал
лукуллов пир.
   Громко выражая восторг, все сели за стол и принялись за еду.  Следует
признать: дом стал лучше, раньше мне было тут неуютно,  особенно  давили
на психику темно-синие обои, которые в недобрый час посоветовал Андрюшке
дизайнер.
   Сейчас же их содрали, стенки выкрасили в светло-бежевый цвет, на окна
повесили портьеры им в тон, и сразу стало радостно, весело, солнечно.
   - Викуся! - спохватился хозяин.  -  А  твой  лук?  Он  где?  Ну  тот,
сладкий! Что на стол не подала?
   - Забыла! - подхватилась хозяйка. - Сейчас в кладовку сбегаю.
   Вымолвив последнюю фразу, Вика вскочила и  унеслась.  Мужчины  выпили
раз, другой. Зайка тоже тяпнула коньяку.
   - Викуся, - крикнул Андрюшка, - ты где? Давай скорей!
   Я встала.
   - Она не слышит, где у вас кладовка?
   - Сиди, сам позову, -  отмахнулся  он  и,  тяжело  ступая,  пошел  по
коридору.
   - Красиво у них теперь, как-то спокойно, - пробормотал Кеша.
   - Ага, - согласилась Зайка, - истерика ушла. Вика правильно  сделала,
покрасив все в светлый цвет.
   - Мне кажется, она нарочно это сделала, - протянула Маня.
   - Тонкое наблюдение, - засмеялся Кеша. - Если человек делает  ремонт,
он специально выбирает краску.
   - Да я не об этом, - надулась Машка.
   - А о чем? - ехидно спросила Зайка. - Сделай милость, объясни.
   - Мне кажется, - заявила Маня, - что Вика решила изгнать  отсюда  дух
тети Марты!
   Зайка уронила вилку, а я удивилась, похоже, Маруська права, дом  стал
совершенно другой, будто нарочито другой.
   - Господи, - послышался вопль Андрея, - нет! Помогите!
   Мы переглянулись и кинулись на зов.
   Хозяин стоял на пороге небольшой комнаты.
   - Что случилось? - воскликнул Кеша.
   Андрюшка молча ткнул пальцем. Я невольно глянула в том направлении  и
взвизгнула.  В  воздухе  болтались  две  женские  ноги  в   разноцветных
колготках, именуемых в народе "дольчики".
 
Глава 2 
 
   - Господи, - пробормотал Кеша, отступив в коридор, - что это?
   Зайка заорала и прижалась к стене.
   - Вика, - прошептала Маня, становясь зеленой, - это ее дольчики,  она
в них только что была, а теперь висит.
   У меня возникло ощущение, что вокруг вязкое болото.
   Звуки практически исчезли, но  глаза  отчего-то  не  перестали  четко
воспринимать окружающий мир, они были прикованы к безвольно свисающим  с
потолка конечностям, не правдоподобно длинным и каким-то шишковатым.
   Ноги выглядели странно, через секунду я поняла, в чем дело, -  у  них
отсутствовали ступни, внизу дольчики заканчивались культяпками.
   - Прекрати визжать! - рявкнул Александр Михайлович и встряхнул Зайку.
   Она поперхнулась криком и прижалась к полковнику.
   - Там.., висит, - прошептала она.
   - Ну висит, - как-то равнодушно подтвердил  Дегтярев,  -  пусть  себе
качается.
   От такого безразличия я чуть не потеряла сознание. Конечно, полковник
каждый день сталкивается на работе с трупами, он  приобрел  иммунитет  к
подобному зрелищу, но мы-то нет! И потом, как он может быть таким,  стоя
возле повесившейся Вики?
   - Чего вы орете? - поинтересовался Дегтярев.
   - В-в-вика, - прозаикался Андрюша, - она...
   - Небось не  слышит  вас,  -  пожал  плечами  полковник,  -  пошли  в
столовую, я еще не наелся как следует.
   Это было уже слишком! Я  подскочила  к  Александру  Михайловичу  и  с
гневом заявила:
   - Как ты можешь! О еде! Рядом с трупом!
   - Чьим? - хмыкнул Дегтярев.
   Зая подняла дрожащую руку и ткнула пальцем в дольчики:
   - Ты не видишь? Вот!
   - Что?
   - Там!
   - И чего?
   Мое терпение лопнуло:
   - Надо немедленно вызвать милицию!
   - Зачем? - подскочил полковник.
   - Дегтярев! - взвыл Кеша.  -  Сейчас  же  прекрати  юродствовать!  Не
видишь, Андрею плохо!
   Литвинский и впрямь навалился всем телом на косяк.
   - Никак не пойму, - наморщился полковник, - о чем речь-то?
   - Вика повесилась, - ляпнула Маня, - вон висит!
   - Где? - вытаращил глаза Александр Михайлович.
   - На крюке, - прошептала Зайка, - вон ноги.
   - Ноги?
   - Да.
   - Чьи?
   - Викины, - рявкнула я, - в цветных колготках!
   Внезапно полковник расхохотался, вошел в кладовку и  дернул  за  одну
ногу, покачивавшуюся в полумраке.
   Я  зажмурилась.  Нет,  не  зря  говорят,  что  профессия  накладывает
несмываемый отпечаток на человека. Многие дантисты становятся садистами,
а менты - преступниками... Ну полковник! Как он может так себя вести!
   - Мама! - взвизгнула Маня. - Лук!!!
   Я открыла глаза и ахнула. Под потолком болтались пустые колготки,  на
полу высилась гора из головок репчатого лука.
   - Вы чего тут стоите? - раздался за спиной голос Вики.
   - Там, - забормотал Андрюшка, медленно розовея, - там твои чулки!
   - Ну да, - спокойно подтвердила Вика и всплеснула руками. - Кто же из
вас весь лук рассыпал? Отвечайте, ироды! Зачем связки дергали!
   - Лучше ты нам сообщи, - умирающим голосом пробормотала Ольга,  -  за
каким чертом набила свои колготки луковыми головками?
   - В журнале прочитала, есть такое издание, называется "Ваш огород", -
объяснила Вика, - там было написано: если хотите сохранить урожай  лука,
положите его в плотные  колготки,  подвесьте  к  потолку,  и  можете  не
сомневаться, весь год провисят. А  у  меня  необыкновенный  сорт,  сеешь
зимой, в мае уже головки, да такие сочные, сладкие, как яблоко. Вот я  и
решила  последовать  совету.  Вчера  весь  день  колготки   набивала   и
подвешивала, а вы все разорвали, теперь собирайте,  а  я  пойду  принесу
новые колготки. Вас  тут  много,  вот  и  запихнете  лук,  да  смотрите,
аккуратно, по одной головке в ряд кладите, ясно?
   С этими словами она ушла.
   - Лук, - пробормотал Андрюшка, хватаясь за сердце, - хорошо,  что  на
улице день и вы рядом. А пошел бы я вечером сюда один, точно бы умер.
   - Кошмар, - подхватила Зайка.
   - Я мигом понял, что-то не так, - заявил Кеша.
   - И я, - влезла Маня, - слишком длинные ноги были.
   Я  хотела  сказать,  что  сразу  обратила  внимание   на   непонятное
отсутствие ступней, но тут Александр Михайлович противно захихикал:
   - Ну вы даете! От Дарьи заразились? Ладно бы она завопила: висельник,
висельник! Вполне в ее духе! Но ты, Кеша! Ей-богу, удивил!
   Аркадий стал оправдываться:
   - Тут полумрак, Зайка орет, мать рыдает, вот я и не разобрался сразу.
   - И не думала рыдать! - возмутилась я. - Хотела как раз сказать,  что
висят ноги без ступней.
   - Держите! - выкрикнула Вика, размахивая упаковкой шуршащей бумаги. -
Да что у вас такой вид? Что случилось-то?
   Андрюшка молча обнял жену.
   - Я тебя люблю.
   - Может, тебе температуру померить? - насторожилась Вика.  -  Похоже,
заболевать начинаешь! Давайте не стойте, собирайте лук...
   Мы сели на корточки и принялись  за  работу,  слушая  безостановочные
указания Викули:
   - Ровней, не так туго, не мните лук.
   Потом Кеша подвесил связку, и все отправились в столовую пить кофе.
   Торт, который подали к чаю, описать невозможно. Три  этажа  бисквита,
прослоенного вареньем, взбитыми сливками и тертым орехом.  Верх  шедевра
украшали фрукты, уложенные в затейливый орнамент.
   - И в какой кондитерской берут такое чудо? - воскликнула я, проглотив
огромный кусище.
   - Обижаешь, начальник, - засмеялась Вика и положила  мне  на  тарелку
еще добрый ломоть, - такого не купить!
   - Ты хочешь сказать, что сама испекла торт? -  поразилась  я,  быстро
расправляясь со второй порцией.
   - Ничего хитрого, - пожала  плечами  искусная  кулинарка,  -  сначала
печешь коржи, каждый по  отдельности,  потом  делаешь  начинку.  Хочешь,
рецепт дам?
   - Нет, - быстро ответила я, - спасибо,  не  надо,  лучше  уж  у  тебя
полакомлюсь.
   - Лентяйка, - хмыкнула Вика, - всего-то три часа уйдет на готовку.
   Я молча потянулась еще за одним куском. Вот  поэтому  я  и  не  люблю
скакать  вокруг  плиты  с  кастрюлями.  Топчешься  весь  божий  день,  а
съедается приготовленное за десять минут, и  никакого  эффекта.  Слопали
вкусный обед, через пару часов снова голодные.
   - Я вам сейчас чай налью в потрясающие чашки, - засуетилась  Вика,  -
купила сегодня утром.
   - Да? - удивился Андрюшка. - Ты мне ничего не говорила!
   - Сюрприз, -  протянула  Вика,  -  тебе  понравится,  вот!  -  Жестом
фокусника она открыла дверцы буфета.
   Сервиз был сделан из серебра с позолотой. Изящные чашечки, масленка -
все с орнаментом.
   - Похоже, он не новый, - сказала Зайка.
   - Антиквариат, - гордо заявила хозяйка, - восемнадцатый век, а может,
еще раньше сделали.
   - Где ты его только достала! -  покачал  головой  Андрюшка.  -  Очень
изящная работа, глаз радует, дай-ка!
   И он принялся вертеть в руках молочник.
   - Узор на всех чашках разный! - воскликнула Маня. - Смотрите, у  меня
охота, у Зайки рыбная ловля, а у тебя, мусик, что?
   - У меня дамы с кавалерами пляшут, - сообщила я.
   - Наверное, чашечки от разных сервизов, - не успокаивалась Маня.
   - Нет, - улыбнулась Вика, - раньше  так  часто  делали.  Этот  сервиз
называется "Отдых в деревне". Видите, на сахарнице карета с лошадьми,  а
на масленке домик с садом? И орнамент по краям, везде, на всех предметах
листочки.
   - Дорогая вещичка, - с видом знатока заявил Кеша.
   - Мне почти даром досталась, - радостно ответила  Вика,  -  всего  за
триста долларов.
   - Да не  может  быть!  -  подскочила  Зайка.  -  Тут  одного  серебра
килограмма два, а еще работа.
   - Мне просто повезло, - пояснила Вика, - знаете, как я люблю  посуду,
в особенности старинную! Но ты, Зая, права,  цены  на  аукционах  просто
ломовые, я пару раз ходила, только без толку,  всегда  находился  кто-то
побогаче. А в магазинах одна дрянь выставлена, антиквары - хитрецы,  что
получше - на торги отправляют или постоянным покупателям  звонят...  Так
вот, поехала сегодня утром на наш рынок, тут недалеко,  возле  МКАД,  мы
там творог берем у крестьян, сметану,  масло.  Хожу  по  рядам,  вижу  -
бабулька стоит, с чашкой.
   Вика, в самом деле страстная любительница  посуды,  заинтересовалась,
подошла поближе и ахнула. Бабулька держала в руках  изящную  вещичку  из
серебра, явно раритетную и очень дорогую.
   -  Сколько  хотите  за  безделушку?   -   прикинувшись   равнодушной,
поинтересовалась Викуша.
   - А сколько дашь! - прокашлял божий одуванчик. - Полтысячи не жалко?
   Викуша чуть было не сказала, что пятьсот баксов  все-таки  дороговато
за одну чашечку, отдайте, мол, за триста.
   Но тут до нее дошло, что бабуля хочет пять сотен в рублях.
   -  Дорого   тебе?   -   по-своему   поняла   молчание   потенциальной
покупательницы старушка. - Так и  быть,  за  четыреста  уступлю.  Ты  не
сомневайся, видишь пробу? Хочешь, возьми блюдечко и сходи  вон  туда,  в
ювелирный магазин, они подтвердят: серебро это,  без  обману.  Это  наша
семейная реликвия, да нищета заела, вот и продаю.
   Викуша с радостью протянула бабульке деньги.  Та,  аккуратно  спрятав
ассигнации, спросила:
   - А может, весь сервиз захочешь?
   - Какой? - спросила Вика.
   - Так чашка из набора, - пояснила старушка, - дома еще пять стоят.
   Обрадованная неожиданной удачей есть дома.
   - Дело возьмешь?
   - Конечно, - посерьезнел Ваня, - в двух словах: о чем речь?
   - Вика Столярова...
   - Нет! - перебил меня Ванька.
   - Что - нет? - осеклась я.
   - Не хочу иметь с ней дело.
   - Но почему?!
   - Видишь ли, - медленно протянул он, - мы с Андрюшкой дружили  долгие
годы, я у него в доме частенько проводил выходные.
   - Но...
   - Нет!
   - Она...
   - Извини, Дашутка, я тебя люблю, но не согласен.
   И компаньонка моя, Ленка Краснова, не возьмется.
   - Послушай,  -  выдвинула  я  последний  аргумент,  -  ведь  я  не  о
благотворительной акции прошу! Гонорар вам заплатят полностью.
   - Мы с Ленкой, - отчеканил Ванька,  -  достигли  такого  положения  и
материального благополучия, что можем теперь выбирать дела!
   Я зашвырнула трубку  в  кресло  и  принялась  налистывать  телефонную
книгу. Сталкивались ли вы когда-нибудь с проблемой: приходите в магазин,
ну,  допустим,  за  люстрой.  Бродите  по   огромному   залу,   набитому
электроосветительными  приборами,  час,  другой,  а   потом   с   тоской
констатируете: светильников полным-полно,  но  все  они  отвратительного
качества и уродливые, ни один нельзя купить. Выбор,  на  первый  взгляд,
огромен, но на второй - его вовсе нет.
   Та же ситуация и с адвокатами. Сколько их в Москве, понятия не  имею,
похоже, просто тучи, но реально вытащить из  беды  обвиняемого  способны
единицы. Например, Михаил Барщевский, он вообще не проигрывает дела.  Но
Миша сейчас уехал отдыхать, его нет в Москве. Пальцы листали  странички.
Вот! Леня Райзман!  Надеюсь,  он  в  столице.  Леня  способен  оправдать
любого, а уж невинного человека совершенно точно.
   - Слушаю, - бархатным голосом ответил Ленька.
   - Привет.
   - О, сколько лет, сколько зим! Дашута!  Ты  кого-то  убила  и  хочешь
выползти сухой из воды? - загрохотал Леня.
   - Нет, возьмешь дело?
   - О чем речь? Кто же откажется от работы?
   - Виктория Столярова...
   - Нет! Ее защищать не стану!
   - Вы сговорились, что ли! - закричала я. - Сначала Ванька  Плотников,
потом ты, даже Аркашка отказал!
   - Мы же дружили с Андреем, - тихо пояснил Райзман, - извини, не могу.
   - Вика не виновата, ее оговорили!
   - Пусть так, но она мне никто, а с Андрюшкой полжизни рядом прошло.
   Я вышвырнула трубку в сад. Потом, испытывая угрызения совести,  пошла
вниз, собирать то, во что превратился верно служивший мне "Нокиа". Ну  и
черт с вами, ребята!
   Сейчас поеду в юридическую  консультацию,  зарулю  в  любую,  которая
попадется под  руку,  найму  томящегося  от  безделья  законника,  пусть
таскает в СИЗО для Вики сигареты и жареные куриные окорочка, пусть сидит
на допросах, одним своим видом призывая милиционеров к порядку! Конечно,
на суде от такого проку чистый ноль. Только суда-то не будет, потому что
я за время следствия сама найду убийцу, того,  кто  задумал  и  поставил
спектакль!
   И тогда  посмотрим,  как  Ванька,  Ленька  и  Аркашка  станут  трясти
хвостами!  Я  абсолютно  уверена,  что  Вика  не  виновна.  Почему?   Не
спрашивайте, не знаю! Внутренний голос подсказал, а он меня  никогда  не
подводит.
 
Глава 6 
 
   Сев в "Пежо", я отъехала от Ложкина и дорулила до кафе под  названием
"Сладкий кусочек", расположенного на Волоколамском шоссе. Дома у нас все
равно не дадут спокойно поразмышлять над  создавшейся  ситуацией.  Стоит
мне уединиться в спальне, как туда  начинают  ломиться  домашние.  Задав
какой-нибудь идиотский вопрос типа:
   "У нас есть сливочное масло?", они потом  незамедлительно  вопрошают:
"Ты заболела? Отчего сидишь с таким видом?"
   Бесполезно объяснять им, что просто я погружена в  раздумья  и  такое
выражение на моем лице вызвано не предсмертной  судорогой  или  почечной
коликой. Ну-ка вспомните скульптуру Родена "Мыслитель", вот  уж  у  кого
совершенно безумный вид, так это у голого дядьки, который подпер  голову
рукой. Однако ни у кого не возникает вопроса: ну почему он без одежды  и
отчего замер в столь неудобной позе? Нет, всем  якобы  сразу  становится
понятно: мужик задумался, небось озабочен судьбой человечества, от этого
и забыл нацепить брюки. Я же, как правило, всегда сижу в джинсах, и  тем
не менее  домашним  и  в  голову  не  приходит,  что  обдумываю  сложную
проблему. Уж лучше посидеть в кафе, там никто не станет привязываться!
   Я села у окна и уставилась на поток несущихся по дороге машин. На чем
базируются обвинения против Вики? На том, что она, решив  воссоединиться
с любовником, убила богатого мужа,  желая  заграбастать  его  состояние.
Значит, нужно разбить эту версию.  Сначала  зададим  вопрос:  а  был  ли
любовник? Кто такой этот  Сергей  Прокофьев,  таинственная  личность,  о
которой за долгие годы знакомства Столярова ни разу не упомянула в  моем
присутствии.
   И потом, я помню, как произошла первая встреча Вики и Андрея.
   Перед глазами мигом возникла картина. Вот мы все сидим в  столовой  и
поглощаем удивительно вкусные пирожки, испеченные Катериной.  Справа  от
меня наслаждается выпечкой приехавшая в гости Вика. Ирка вносит  чайник,
а за ней входит Андрей и говорит:
   - Надеюсь, не помешал? Простите, ребята, заявился без звонка, ехал  к
себе в "Волшебный лес", мимо вас, вот и зарулил от тоски.  Меня-то  дома
никто не ждет!
   - Садись, - начинаю хлопотать я, - вон туда, кстати, это Вика.
   Столярова, отчего-то покрасневшая, роняет, к огромной радости  Банди,
пирожок и бормочет:
   - Добрый вечер.
   Андрюша восклицает с жаром:
   - Очень рад!
   В районе десяти, уезжая, Литвинский шепнул мне:
   - Вика - красавица.
   А Столярова, оставшаяся у  нас  ночевать,  вошла  в  мою  спальню  и,
конфузясь, спросила:
   - Он женат?
   - Андрей вдовец, а что?
   -  Очень  интересный  мужчина,  -  покраснела  она,  -  и  внешне,  и
внутренне, столько всего знает! Но я бы никогда не стала  иметь  дело  с
семейным человеком.  Уводить  мужа  от  жены  считаю  отвратительным.  А
вдовец... Это мне подходит.
   Так что симпатия возникла у них с первого взгляда, и  роман  протекал
просто стремительно: через  пару  недель  после  знакомства  они  подали
заявление в загс. На свадьбе Вика казалась такой счастливой! Хотя почему
казалась?
   Она и была счастлива сверх  меры,  подобное  сыграть  невозможно.  По
логике Дегтярева и его  коллег  выходит,  что  она  пошла  под  венец  с
постылым человеком, чтобы сделать  больно  любимому,  который  никак  не
хотел развестись с женой, но я-то была на праздничной церемонии и помню,
каким восторгом сияли глаза невесты, какой  нежный  румянец  заливал  ее
щеки, когда подвыпившие гости хором начинали голосить:
   - Горько! Горько! Горько!
   Ладно, согласна, пусть Вика изображала счастье, но каким образом  она
ухитрялась краснеть? Это изобразить крайне  сложно.  Не  всем  актрисам,
даже  очень  хорошим,  удается  заплакать  в  кадре,  и  им   приходится
закапывать в глаза всякую дрянь! А тут -  румянец!  Нет,  Вика  была  на
самом деле счастлива.
   Меня позвали свидетельницей  из-за  того,  что  судьбоносная  встреча
будущей супружеской пары состоялась в нашем доме. После  бала,  когда  я
усаживала Вику в машину, где уже находился слегка пьяноватый  и  усталый
Андрюшка,  Столярова  обняла  меня,  уткнулась  в  шею  и  с  совершенно
несвойственной ей эмоциональностью шепнула:
   - Господи, дождалась! Наконец-то! Я замужем за Андреем!
   У меня из глаз чуть не хлынули слезы,  лишь  в  тот  момент  до  меня
дошло, что Вика, как все  бабы,  давно  мечтала  о  счастливой  семейной
жизни. Нет, абсолютно не было похоже, что невеста  прикидывается,  любит
другого, а за этого выходит лишь из глупой мести.
   - Простите, - робко спросила симпатичная официантка, - вам плохо?
   Я вздохнула, вот еще одна, кому не понравилось выражение моего лица.
   - Нет, мне очень хорошо!
   - Извините, но у вас такая  гримаса..,  я  подумала,  может,  желудок
болит или сердце!
   - Ерунда, просто ногу натерла.
   - Простите, - улыбнулась подавальщица.
   - Ничего, - кивнула я, - очень хорошо вас понимаю, кому  охота  иметь
дело со скончавшимся в кафе клиентом.
   Объясняй потом всем, что у вас чашки изнутри не покрыты ядом.
   Девушка растерянно захлопала нагуталиненными ресницами, а я  пошла  к
двери. Поеду к Нинке Супровкиной и попытаюсь вытрясти из  сплетницы  всю
информацию об этом Сергее Прокофьеве. Впрочем, сначала позвоню ей.
   Нинка отозвалась мгновенно:
   - Алле!
   - Ты где? На городской квартире?
   - Господи! В такую чудесную погоду? Нет, конечно, на даче.
   - Я нахожусь недалеко от тебя, не будешь возражать, если заеду?
   - Давай, - воскликнула Супровкина, - прикинь, у  меня  теперь  растут
ро