ее за руку. Назревала нешуточная драка. Внезапно Серж со  всего
размаху бросил алюминиевый кругляш в угол. Диана ловко подскочила и схватила
его. Ломая ногти, женщина в мгновение ока отодрала скотч,  сняла  крышку,  и
взору ее открылась... россыпь разнокалиберных пуговиц и какой-то листок.
   Кирилл взял у жены бумажку и медленно прочел:
   - "Мои возлюбленные родственники! Принялись  ломать  пол,  значит,  я  не
ошибся в вас. Думаю, что уже обнаружили кое-какие сюрпризы: алмаз,  жемчуга,
изумруды, золотой слиток и рубин. Надеюсь - переругались до смерти. Но я все
же люблю вас, поэтому сообщаю, не крушите дом. Все равно ничего не  найдете.
Ваш Владимир Сигизмундович".
   - Чертов шутник, -  взревел  Степан  и  изо  всех  сил  пнул  вожделенную
коробку. Пуговицы брызнули во все стороны.  Петька  разочарованно  вздохнул.
Ленка шлепнула Анну по рукам:
   - Отпусти кофту!
   - Драться будешь? - возмутилась Анна, изо всех сил дернув рукав.
   - Отвяжись! - заорала Лена.
   - Кому ты нужна! - взвизгнула Анна.
   Ленка попыталась высвободиться,  и  в  тот  же  момент  рукав  оторвался,
обнажив белое плечо, украшенное татуировкой.
   - Фу, - проговорила Анна, - ты похожа на проститутку  с  этой  картинкой.
Девушка побледнела.
   - Лучше быть честной путаной, чем лживой женой, - заявила она.
   - Что ты имеешь в  виду?  -  вскипела  Анна.  -  Я,  порядочная  женщина,
двадцать лет живу с мужем, а ты путаешься со стариками.
   Серж молча уселся в кресло. Я попыталась успокоить страсти:
   - Давайте ужинать, кушать хочется.
   - Я с этой профурсеткой не то что есть, срать на одном поле  не  сяду,  -
сообщила Анна, - мне не пристало находиться рядом с гетерой!
   - С кем? - вытаращил глаза Кирилл.
   - С гетерой, - по буквам произнесла Анна.
   - Кто это такая? - спросила Диана.
   - Шлюха времен Римской империи, - пояснил Кирилл.
   - Абсолютно верно, - подтвердила Анна, - низкопробная шлюха,  которой  не
место среди нас, женщин, которые шли под венец, сохраняя невинность  души  и
тела. Мы в свои двадцать  не  валялись  по  чужим  койкам,  а  ждали  своего
единственного, принца, если хотите.
   Петька приосанился. Кирилл хмыкнул, я опять попыталась восстановить мир:
   - Пошли в столовую, а то здесь прохладно.
   - По-моему, наоборот, жарко, - хмыкнул Степан,  -  Ань,  хватит  злиться,
давайте ужинать.
   Но невестку понесло:
   -  Ужинать,  но  только  в  приличной  компании  .Лариса   была   страшно
неразборчива в друзьях. Вечно к вам в дом всякая шваль лезла.
   Тут Ленкино терпение лопнуло,  и  девушка  неожиданно  спокойным  голосом
прощебетала:
   - Анечка, хватит комедию ломать. Люлю мне рассказала о Карлосе.
   - Все ложь, - немедленно отозвалась Анна.
   Лена засмеялась и закурила тоненькую коричневую сигарету:
   - Ложь, не ложь, но одна маленькая птичка принесла на  хвосте  интересное
сообщение. И Ленка принялась сыпать  невероятной  информацией.  Люлю  близко
дружила с Зиной Громовой, сотрудницей Министерства просвещения.  Как-то  раз
Зинка гостила у Войцеховских, а тут приехали Петька с  Анной,  они  как  раз
только что  поженились  и  ворковали,  словно  голубки.  Зина  взглянула  на
новобрачную,  подняла  брови,  дождалась,  пока  молодожены   удалились,   и
поинтересовалась у Лариски, давно ли Петя знаком  с  Анной.  Люлю  точно  не
знала. Тогда Зинуля, хихикая, сообщила,  что  к  ней  в  министерство  часто
приходил знойный мексиканец Карлос, все продлял срок аспирантуры.  Пару  раз
он показывал Зине свои фотографии с  разными  бабами,  без  конца  хвастаясь
победами над русскими девушками. В одной из любовниц Зинуля узнала Анну.
   - Правда? - спросил Петька.
   - Вранье, - продолжала твердить жена, но по ее  побледневшему  лицу  было
ясно, что это чистая правда.
   - Ой, не могу, - простонала Диана, - наша ханжа из гулящих!
   - Люлю все посмеивалась,  когда  Анна  заводила  разговоры  о  порядочных
женщинах, - неслась, закусив удила, Ленка,  -  но  ничего  не  рассказывала.
Нравится этой дуре невинность изображать - пожалуйста. Хотя очень смешно.
   - Вы ничего не поняли, - попробовала отбиться  Анна,  -  нас  с  Карлосом
никогда, никогда не связывали любовные отношения.  Он  мексиканец,  человек,
остро чувствующий, романтический, тонкий...
   - И поэтому ты от него к Томазгену сбежала? - выпалила Лена.
   - К кому, к кому? - заинтересовался Степка. - К Бромгексену?
   - К Томазгену, - спокойно объяснила Лена, - к  эфиопу,  он  тоже,  как  и
Карлос, в Университете дружбы народов учился, на медицинском. Все замолчали,
пребывая в некотором шоке.
   - Во, блин, дает! - не выдержала Диана. - Эфиоп! Это что, негр?
   -  Точно,  -  пояснила  Лена,  -  правда,  с  Томазгеном  Анька   недолго
прокрутилась, ее Сяо Цзы отбил.
   - Просто фестиваль молодежи и студентов! -  восхитился  Кирилл.  -  Ну  и
Анька, какой успех! Сплошные иностранцы в постели!
   - И ты, - неожиданно взорвался Петька, - ты не  подпускала  меня  к  себе
целую неделю после свадьбы? Все ныла, что боишься, потом рыдала  три  дня  и
называла животным? А я, дурак, верил, берег невинную девушку!
   Анна побледнела до синевы и стала оглядываться по сторонам:
   - Они никогда не были моими любовниками. Просто ухаживали - театр,  кино,
рестораны. У всех девушек такое бывает, мало ли, что там Лариска выдумывала.
Я шла под венец чистой девушкой.
   - Это уж точно, - встряла Диана, - догадалась помыться перед загсом.
   Анна рухнула на диван  и  вытащила  из  кармана  большой,  почти  мужской
носовой платок.
   - Тебе, Лена, стыдно повторять всякие сплетни. Лариса,  хотя  о  покойных
плохо не говорят, не прочь была пошантажировать кого угодно.  Всякое  вранье
собирала. Ты еще совсем молодая, нехорошо так жизнь начинать, мы были...
   Ленка махнула рукой:
   - Только не начинай опять про скромность и невинность.  Карлос  показывал
Зинке твои письма со  страстными  признаниями,  хвастун.  Одно  из  посланий
Зинуля утащила и отдала Ларке, чтобы та знала, кого в  родственниках  имеет.
Хочешь, принесу? Мне Лариска говорила, где оно лежит! Анна внезапно посерела
и стала хватать ртом воздух. Кирилл подал ей стакан воды.  Не  хотела  бы  я
очутиться на ее месте. Так опозориться, да еще при всех. Петька встал и,  не
проронив ни слова, вышел из гостиной, жена бросилась вслед за ним.
   Серж укоризненно поглядел на любовницу:
   - Леночка, не надо было так резко...
   Лена закивала головой: .
   - Ничего, в следующий раз подумает, прежде чем обзываться.
   - У тебя правда есть письма Карлоса? - не выдержала я.
   - Нет, - покачала головой Лена, - конечно, нет. Просто знаю,  что  Анька,
дура, обязательно сочиняла какие-нибудь сладкие записочки. Пусть думает, что
у меня имеются доказательства ее бурно проведенной молодости. И вообще,  она
первая  начала,  и  еще  надоело  выслушивать  постоянные  намеки   на   мое
легкомысленное поведение и восхищаться ее безупречной репутацией  образцовой
жены.
   - Давайте ужинать, - вздохнул Степан.
   Но мне совершенно расхотелось есть. Сославшись  на  нездоровье,  я  пошла
собирать сумку. Захотелось побыстрей убраться из гадюшника.

Глава 12

   В среду позвонила госпожа Селезнева и сообщила, что Серж ждет  пациентку.
Продиктованный адрес меня удивил - Ленинградский проспект. Может, там просто
кабинет?
   Необходимо было придумать какую-нибудь болячку.  Мы  перебрали  многие  и
остановились на мигрени. Вполне безобидная штука, не рак и даже не аллергия.
Ольга отправилась к Радову, а я решила заняться Леной  и  опять  поехала  на
Полянку.
   В отделе аспирантуры просматривала папки толстая девица с мрачным  лицом.
На мой вопрос, где можно найти аспирантку Ковалеву, она пожала плечами и без
всякого энтузиазма сообщила:
   - Прописана в общежитии, здесь рядом, а где на  самом  деле  живет  -  не
знаю. Я пошла в общежитие, расположенное в соседнем здании. На вахте дремала
старушка, настоящий божий одуванчик,  она  даже  не  пошевелилась  при  моем
появлении. Длинный коридор явно нуждался  в  ремонте  -  пятна  протечек  на
потолке, облупившиеся стены, потертый линолеум. Убого и грязновато. В первой
комнате никого не было, четыре кровати и груда разбросанных мужских  шмоток.
Во второй встрепанная девица в тренировочном костюме поинтересовалась:
   - Ковалева? Не помню! Какой курс?
   - Она аспирантка.
   -  А,  -  протянула  студентка,  -  тогда  идите  на  пятый  этаж,  здесь
первокурсники. Пришлось наверх лезть по бесконечной лестнице, лифта здесь не
существовало. Преодолев пролеты и задыхаясь, как выброшенная на берег  рыба,
я снова оказалась в длинном коридоре. Но здесь было чище и уютней,  на  полу
подобие дорожки -  неслыханная  роскошь!  Койку  Ленки  я  нашла  в  седьмой
комнате. Аккуратно застелена, подушка без  наволочки,  на  тумбочке  никаких
вещей - впрочем, я и так знала, что девушка здесь не живет.
   Ленкина соседка, долговязая, нескладная деваха, мучилась над заданием  по
французскому языку. Лучшего повода  для  знакомства  просто  не  придумаешь.
Через полчаса я решила ее проблему, девушка повеселела и  предложила  попить
чайку.  Я,  естественно,  согласилась,   и   на   столе   возникла   оббитая
эмалированная кружка с теплым, непонятного вида напитком.
   - Когда Леночка придет? - лицемерно поинтересовалась я.
   - Она тут не бывает, - радостно сообщила девица, - всего раз ее видела.
   - Надо же, какая жалость. Ленина мама просила зайти, узнать, как дела.
   Девушка призадумалась:
   - Идите в 18-ю комнату, там живет Наташа Богданова, они вместе на  первый
курс поступали и до сих пор дружат.
   Наташа Богданова явно собиралась  уходить,  потому  что  вертелась  перед
зеркалом, натягивая узенькие черные брючки. Узнав о  моем  желании  передать
Лене привет от матери, Наташа сощурилась и поинтересовалась:
   - Вы, наверное, медиум!
   - Почему? - оторопела я.
   - С Ленкиной родительницей можно поговорить лишь во время  спиритического
сеанса. Она умерла,  когда  Лене  исполнилось  пять  лет.  Лену  воспитывала
родственница.
   - Ее-то я и  имела  в  виду,  когда  говорила  о  маме,  -  попыталась  я
выкрутиться.
   - Тетка скончалась в прошлом году, - заявила Наташа  и  расхохоталась,  -
врете плохо! Вот это был облом!
   - Кто вы? И что вам нужно?  -  поинтересовалась  Наташа.  -  Зачем  Ленка
понадобилась?
   Мозги лихорадочно завертелись в поисках выхода.
   - Ладно, - я плюхнулась на  стул,  изображая  раскаяние,  -  извините  за
глупую ложь, но я вам сейчас все объясню. Мой сын сделал  Лене  предложение.
Знаком с ней всего ничего,  вот  и  решила  посмотреть,  где  она  живет,  и
разузнать о ней кое-что.
   Наташа улыбнулась:
   - Сколько лет сыночку?
   - Двадцать пять.
   - Можете не дрожать, Ленку ровесники не волнуют, ищет солидного мужика  с
положением, к тому же сейчас у нее бурный роман.  Вашему  сынуле  ничего  не
светит.
   - Деточка, вот родите детей,  тогда  и  поймете,  как  болит  материнское
сердце. Вы ведь с Леночкой дружили, расскажите бога ради о ней.
   Но Наташа оставалась безучастной. Пришлось выложить последний козырь:
   - Заплачу за информацию.
   Аспирантка сразу оживилась:
   - За двести баксов сообщу всю подноготную.
   Вздох облегчения вырвался из  моей  груди,  но  девушка  истолковала  его
по-своему и сказала:
   - Лучше один раз заплатить, чем потом долго мучиться. А  рассказать  есть
что. Я порылась в портмоне и вытащила две  миленькие  бумажки,  в  обмен  на
которые можно получить теперь все.  Богданова  придавила  их  пепельницей  и
начала рассказывать.
   Лена родилась в маленьком, богом забытом городке  Рязанской  области.  До
Москвы чуть больше трех часов на поезде, но казалось, что столица  находится
в другом мире. Девочке не повезло с рождения. Мать беспробудно пила  горькую
и на вопросы ребенка о папе каждый раз называла другое имя. Зимой у  них  не
было дров, теплой одежды и ботинок, летом становилось чуть  легче,  но  есть
девочка хотела постоянно. Когда ей исполнилось пять лет, мать ушла из дома и
не вернулась. Ребенок, привыкший часто ночевать в одиночестве, первое  время
не расстраивался. Но через неделю, еле живая от  голода,  девочка  вышла  на
привокзальный рынок и стала клянчить еду.  Сердобольные  прохожие  отправили
Лену в милицию, откуда путь пролег в детский дом. Из приюта девочку  забрала
невесть откуда взявшаяся тетка, сестра непутевой  матери.  Вздыхая  и  охая,
женщина привела Ленку к себе на  окраину  города,  в  небольшой  деревенский
домик. Потом уже, став старше, Лена поняла, что доброта тетки  имела  вполне
земное объяснение: взрослый сын  женился,  свекровь  не  ладила  со  снохой.
Однокомнатная квартира, в которой была  прописана  Ленка,  оказалась  весьма
кстати. Молодые отправились туда, а тетка стала растить племянницу.  Женщина
она была незлая, и девочка чувствовала  себя  вполне  счастливой.  Появились
кое-какие игрушки, платья. А первого сентября Лена, как и все ее  ровесники,
отправилась в школу.
   Учение давалось нелегко, к пятому классу дневник украшали одни тройки.  В
седьмом Лена заметила, что многие девочки сторонятся ее и никогда  не  зовут
играть на переменах. В конце концов одна  из  одноклассниц,  дочь  главврача
местной больницы и признанный лидер, пояснила: "Нам  не  разрешают  с  тобой
играть. Вы с теткой  на  покойниках  наживаетесь,  и  потом  от  тебя  можно
заразиться".  Ленка  пришла  домой,  глотая  злые  слезы.  Тетка  и   впрямь
подрабатывала в местном  морге  санитаркой  и  иногда  приносила  племяннице
красивые платьица. Лена никогда не  задумывалась,  откуда  тетка  их  берет.
Недетские раздумья поселились в ее голове, и девочка наотрез отказалась идти
в свою школу в восьмой класс. Она потребовала, чтобы  тетка  перевела  ее  в
английскую, на другой конец  города.  "Или  туда,  или  буду  жить  в  своей
квартире", - пригрозила девчонка. Испугавшись  перспективы  снова  оказаться
рядом с ненавистной снохой, тетка навязалась в школу  уборщицей  и  устроила
туда племянницу.
   Ленка почти не разговаривала с одноклассниками. Да и некогда  было.  Сидя
на последней парте, девочка  грызла  неподдающуюся  науку.  Впереди  маячила
заветная  цель  -  аттестат  с  медалью  и  учеба  в  Москве,  подальше   от
ненавистного городка. Она сделала невозможное. В десятом классе ее  называли
гордостью школы и ставили в пример на каждом  собрании.  Вожделенная  медаль
открыла двери Социологического колледжа, и Ленка  определила  новую  высоту.
Теперь  хотелось  защитить  кандидатскую  диссертацию,  подцепить   мужа   с
положением и квартирой в Москве.
   - И откуда ты все это знаешь? - остановила я  поток  информации,  которую
вылила на меня Наташа. - Не врешь?
   Девушка покачала головой. Нет, она ничего не придумывала,  просто  в  тот
день, когда пришла телеграмма о смерти тетки, Ленка впервые в жизни напилась
до поросячьего визга и рассказала товаркам всю свою подноготную.
   На первых курсах Ленка ничем не выделялась  из  толпы  бедных  студентов,
считавших копейки в институтском буфете. Но на втором произошла  разительная
перемена. Откуда-то взялись новые  платья,  дорогая  косметика.  Сокурсницам
Лена объясняла, что пристроилась работать в фирму, но в какую - не сообщила.
   Подруг у нее не наблюдалось. Что-то вроде дружбы связывало Лену с Наташей
Богдановой и Милой Котовой. Причем  с  Котовой  Ленка  особенно  сблизилась.
Именно Мила сначала пристроилась на работу  в  таинственную  фирму  и  стала
щеголять в новой шубке, а потом уже помогла получить приработок Лене. Наташу
в долю не взяли, чем обидели ее до крайности. Потом Ленка сняла  квартиру  и
уехала из общежития, а совсем недавно по институту прошел слух о ее любовной
связи с местным Казановой - профессором Сержем Радовым.
   - Где можно найти Милу Котову? - поинтересовалась я.
   Наташа развела руками:
   - Милка закончила институт, а в аспирантуру не пошла. Сказала,  ей  ни  к
чему. Сюда не приходила, хотите, дам телефон?
   Записав номер Котовой, я поехала домой. Зайка сидела в гостиной,  пытаясь
сложить странную мозаику.
   - Ну, как у профессора? - накинулась я с вопросами.
   - Непонятно пока. Квартира  однокомнатная,  хорошая,  с  большой  кухней.
Профессор любезно угостил Зайку чаем  и  примерно  с  полчаса  вел  светскую
беседу, потом  плавно  перешел  на  болячки.  Выслушав  жалобы  на  мигрень,
сообщил, что она - болезнь века, но бороться нужно. Потом уточнил  стоимость
сеанса и попросил оплатить курс  вперед.  Ольга  дала  Сержу  четыре  тысячи
долларов, и он провел ее в комнату, где усадил  в  мягкое,  большое  кресло,
попросил закрыть глаза и... Больше невестка практически ничего  не  помнила.
Ей показалось, что она сразу заснула. А когда открыла глаза, то не поверила.
Сеанс длился два часа.
   - Совсем ничего не помнишь? - удивилась я.
   - Совсем, - удрученно сообщила Зайка, - просто  закрыла  глаза,  потом...
хлоп, открыла.
   - Что у него на кухне, в комнате, как думаешь, один живет?
   - Нет, - сказала Ольга, -  в  ванной  висит  женский  халат,  на  полочке
косметика, кремы всякие, на подоконнике цветы. Какая-то баба  у  него  есть.
Завтра попробую не уснуть.
   Из холла послышался  истошный  собачий  визг.  Мы  побежали  вниз.  Возле
входной двери уже суетились Аркадий и Маруся, пытаясь вытащить  из  собачьей
дверки застрявшего ротвейлера Снапа.
   Мы   купили   дом   без   внутренней   отделки.   Фирма,   осуществлявшая
строительство, посоветовала пригласить дизайнера, чтобы достойно оборудовать
жилище. Чувствуя себя полными профанами в деле оформления  интерьера,  мы  с
радостью согласились. Уже к вечеру по паркетным полам, заламывая в  ажиотаже
руки, носилось странное существо,  похожее  на  кузнечика.  Парень  выглядел
поразительно: ярко-желтый пиджак, синие брюки,  длинные  завитые  волосы  и,
кажется, подведенные глаза.
   - По-моему, он "голубой", - сообщила Маня.
   - Ерунда, - отмахнулся Аркашка, - просто художники  все  ненормальные.  В
среду мы ошеломленно рассматривали проект. Из столовой  изгонялся  обеденный
стол. Есть предлагалось за длинной доской, напоминавшей стойку бара,  вместо
стульев рекомендовались высокие табуреты. Никакой  уютной  мягкой  мебели  -
сплошь  хромированные  железки  и  маленькие  подушки.  В  спальнях  минимум
необходимого и полное отсутствие занавесок. "Надо впустить свет", -  ликовал
кузнечик. Стены следовало покрасить в мертвенно-белый цвет  и  разместить  в
потолке  светильники.  Ковры  изгонялись  как  класс,  впрочем,  торшеры   и
кресло-качалка тоже. "Это вульгарно", - отрезал дизайнер на робкое замечание
Аркадия о том,  что  он  любит  читать,  покачиваясь  в  дедушкином  кресле.
"Рухлядь - вон, - шумел художник, - мебель изготовили на  заказ,  стильно  и
модно. Да ваш интерьер попадет на страницы журнала "Дом и сад".
   Но нам не нужна была слава, хотелось жить в милом, уютном доме.  Поглядев
на выставленный кузнечиком счет, Кеша крякнул и сообщил, что,  к  сожалению,
проект не подходит.
   - Весь проект, полностью? - искренне расстроился мальчишка.
   - Нет-нет, - поспешила его утешить Маня, - замечательная  вещь  -  дверка
для собаки. Наши псы смогут сами выбегать и прибегать, когда вздумается.  Да
и кошки захотят летом бродить по саду.
   И мы поставили в гостиной велюровые кресла, в столовой  -  удобный  стол,
перевезли обожаемую Кешкой качалку. Окна завесили тяжелыми гардинами, на пол
постелили мягкие ковры.
   Пришедший за гонораром дизайнер тоскливо вздохнул и сказал:  "Да,  пещера
современного  дикаря!"  Но  дверку  для  собак  все-таки   сделали.   Правда
выяснилось, что кошки ею  пользоваться  не  хотят,  а  предпочитают  утробно
орать, требуя, чтобы им распахнули всю  дверь.  Собаки  же  покорно  шныряли
туда-сюда, пока однажды выросший и пополневший Снап не  застрял  посередине.
Мы  расширили  лаз,  но  Снап,   обладая   отличным   аппетитом,   продолжал
увеличиваться в размерах и сегодня с