у  крыльца,  машина
будто с облегчением вздохнула. Бекас выскочил наружу и увидел собак.
   - Ну и ну, - ахнул он, - вот тех больших знаю, черненький вроде пудель, а
маленькие, ну и уроды! Кто же такие?
   - Это не уроды, - возмутилась Маня, - мопс и йоркширская терьерица, между
прочим, муж и жена.
   - Спасибо, Бекас, - проговорила я. - Как вы без ключей сумели  завестись?
Парень улыбнулся.
   - Ну, многие лохи запасные ключарики под задним бампером держат. Да и без
них уехать ничего не стоит. Я - профессионал. Первый срок за угон мотал.
   - Хотите чаю? - спросила Маня. Бекас оторопел:
   - Ты мне?
   - Ну да, - кивнула Маня, - еще пирожки  есть,  торт  и  эклерчики,  очень
вкусные.
   Бекас явно растерялся. Наверное, парня редко зовут к столу.
   - Вообще-то ехать пора... - промямлил он.
   - Ну чашечку можно, - сказала я.
   - Пошли, пошли, - подхватила Маня. - С Фифиной и Маркизой познакомитесь.
   - Вроде как не одет я, - вяло сопротивлялся Бекас.
   Но Манюня ухватила его за руку и поволокла в столовую.
   Я осталась сидеть на крыльце. Чудных знакомых приобретаем мы иногда.

ГЛАВА 12

   Утром опять подняли в несусветную рань. Старухи торжественно восседали за
столом.
   - Как вам Леночка? - осведомилась Римма Борисовна.
   - Кто? - не поняла я.
   - Ну та, что вчера приходила.
   - Вроде ничего, - без всякого энтузиазма пробормотал Кеша, - скромненькая
такая, ненакрашенная...
   - А мне не очень, - сообщила Римма Борисовна, - и Гере не по душе.  Будем
дальше искать, правда, сыночек?
   Гера молча кивнул.
   - Кстати, сегодня пятница, - не умолкала Римма Борисовна.
   - Ну и что? - спросила Нина Андреевна.
   - Все-таки ужасно, приехать в Москву и не  сходить  в  Большой  театр!  -
вздохнула свекровь номер три.
   - Так за чем дело стало? - удивился Кеша. - Сегодня же куплю вам с  Герой
билеты.
   - Нет-нет, - возразила Римма Борисовна, -  одни  не  пойдем,  только  все
вместе.
   Я чуть не подавилась. Ну совершенно не выношу семейных походов,  аллергия
у меня на них. Но Кешка покорно согласился:
   - Ладно, значит, куплю семь билетов. Кстати, на что?
   - Конечно, на оперу, - в один голос вскричали старухи.
   Ирка принесла омлет. Все занялись едой.
   - Кстати, - сообщила Нина Андреевна, - у  Банди  что-то  с  желудком.  Он
плохо какал...
   - Слишком жидко, - докончила Ольга и хихикнула.
   Свекровь номер два насупила брови. Я отставила кофе и  пошла  собираться.
Наверное, днем опять будет жарко, лучше часть дел сделать с утра.
   Сначала, взяв у Нины Андреевны ключи, поехала к Полянским. Открыла  дверь
и обвела взглядом прихожую. Что-то тут явно не так! Через минуту сообразила.
Вот ведь странность, хорошо помню, как покидали со старухой квартиру. Я  еще
уронила с вешалки все шляпы, и они рассыпались по полу. А сейчас,  смотрите,
пожалуйста, на своих местах. Кто же поднял головные уборы? Бабка не выезжала
из Ложкина, Макс в тюрьме. Вероника у прозектора. Может  быть,  домработница
приходила?
   Я пошла в кладовку, влезла на стремянку и  распахнула  антресоль.  Внутри
шкафа  зажегся  свет.  Лампочка  осветила  коробки  с  елочными   игрушками.
Чертыхаясь, я стащила украшения вниз и, отчаянно  чихая  от  пыли,  обозрела
заднюю стену. Ничего похожего на сейф! Значит, не та  антресоль.  Захлопнула
первый шкаф и открыла второй. Вновь вспыхнул свет. На этот раз три  довольно
тяжелых чемодана, но пыли нет.  А  сзади  примостилась  небольшая  дверца  с
круглой ручкой. Сбоку панелька с  кнопочками.  Следовало  набрать  шифр,  но
какой?..
   Спустившись со стремянки, я пошла в кабинет к Максу. Может, записал  где?
В ящиках письменного стола царил идеальный порядок:  счета,  всякие  бумаги,
канцелярские мелочи,  телефонные  книжки.  Макс  не  обзавелся  компьютером.
Насколько помню, он всегда боялся всяческой техники. Как только джип  водить
выучился? Кстати, а где ключи от машины? Надо заглянуть в нее, вдруг  что-то
интересное найдется.
   Я меланхолично рылась в бумажках. Нет, ничего похожего на шифр. Ну что он
мог придумать?
   Я опять полезла на стремянку. Дату рождения Нины  Андреевны?  Год  смерти
отца? Дверца не шевелилась. Я в задумчивости глядела на сейф. Конечно, дикая
мысль, но попробовать стоит - 7117. Раздался  легкий  щелчок.  Ну  надо  же!
Седьмого января мы поженились, а первого июля разошлись. Макс  говорил,  что
эти цифры - семь и один - преследуют его  всю  жизнь.  Родился  он  седьмого
июля, первый раз женился первого января, отец умер семнадцатого ноября, тоже
дата из семерок и единиц...
   Я потянула довольно тяжелую  дверку  -  пусто.  Небольшой  железный  ящик
сверкал голыми стенками.
   Поставив на место чемоданы и  закрыв  антресоль,  я  покурила  на  кухне,
соображая, что делать дальше. Так, сначала  посмотрю,  что  в  джипе,  потом
поеду в Бутырку и спрошу у  Макса,  где  деньги.  Может,  в  них  все  дело?
Сумма-то очень большая.
   Я закрыла квартиру и двинулась  в  гараж.  Джип  поблескивал  вычищенными
боками. Вскарабкавшись в салон, огляделась. Конечно, хорошая машина,  но  уж
больно громоздкая, сидишь, словно в троллейбусе. Так, что у нас здесь?
   В бардачке обнаружились перчатки, носовой платок, плитка шоколада и пачка
"Давидофф".  В  кармане  на  передних  сиденьях  -  пустая  бутылка   из-под
минеральной   воды   "Перье",   газета   "Скандалы   недели"   и    упаковка
быстрорастворимого аспирина. И больше ничего.
   Я вздохнула и снова села на пассажирское место. Нет,  для  меня  подобная
машина совершенно не подходит. Вон какая огромная, просто  доги  до  педалей
управления не дотягиваются. В самом углу  виднелась  скомканная  бумажка.  Я
развернула тугой комочек. Бумажка вся вымазана пастой  от  шариковой  ручки.
"Квитанция. Салон "Оракул". Монетная улица.  Оплачено  -  тысяча  рублей  за
услуги". Интересно, что это за место?
   Жара нарастала. "Вольво" тихо катился к Бутырской  тюрьме.  На  этот  раз
сразу отыскала приветливую Катерину.
   - Давай беги вниз, - приказала  та,  хватая  деньги,  -  последний  поток
впускают.
   Я понеслась в подвал. Минут через пять двери загремели,  и  служительница
принялась выкликать фамилии. Моя прозвучала последней. Я  двинулась  внутрь,
но тюремщица покачала головой:
   - Извини, твоего нет.
   - Что случилось?
   - Желтуха в камере.
   - Как же это? - растерялась я.
   - А никак, - ответила баба, - ни на свидание, ни к адвокату, ни на суд не
приведут. У нас с этим очень строго. Жди теперь, пока карантин кончится.
   - И долго?
   - Двадцать пять дней пока, а там  как  пойдет.  Я  вышла  на  раскаленную
Новослободскую.  Вот  это  облом!  Бедняга  Макс!  Небось  в  такую  жару  в
переполненной камере несладко. Может, Яна знает, что с деньгами? Похоже, что
Максим отправил ее в Киев как раз для того, чтобы отвезти миллион.
   Но дома у Соколовой никто не отвечал. Странно, вроде  тетка,  сверхполная
Рада Ильинична, редко выходит из дому. Хотя  могла  просто  лечь  отдохнуть.
Соседки Тани тоже не оказалось на месте, и Женя Полякова куда-то подевалась.
Просто день неудач!  Ладно,  воспользуюсь  свободной  минутой  и  Подъеду  в
"Скандалы недели".
   Еженедельник разместился на первом этаже светлого кирпичного дома.  Прямо
под  его  окнами  шумел  Киевский  вокзал.  Жара  стояла  страшная,  асфальт
плавился, и замороченные пассажиры  с  детьми  волокли  пудовые  чемоданы  к
платформам, утирая потные лица.
   "Поезд ј 13 Москва-Конотоп  отправляется  с  седьмого  пути.  Провожающих
просят выйти из вагонов", - раздался над головой металлический голос.
   Задыхаясь от жары, я двинулась к ларьку с мороженым, машинально  напевая:
"Поезд ј 13. Москва-Конотоп, топ, топ". Внезапно мысль пронзила  мозги,  как
раскаленная стрела. Номер тринадцать, Москва-Конотоп?  Как  же  так!  Хорошо
помню, как милая соседка Яны, Танечка, рассказывала, что отвозила чемодан на
Киевский вокзал, и поезд был ј 13 и вагон ј 13! Может,  есть  два  поезда  с
такой нумерацией? Или Конотоп находится дальше Киева?
   Я развернулась и понеслась к билетным  кассам.  Невозмутимая  девушка  из
справочного  бюро,  абсолютно  не  удивляясь  идиотским  вопросам,  спокойно
сообщила всю необходимую информацию. Я вышла на  перрон,  машинально  купила
несъедобную булку с сосиской  и,  скармливая  ее  бродячей  собаке,  еле-еле
пришла в себя. Было от чего оторопеть. Конечно же, тринадцатый поезд один, а
от Конотопа до Киева еще  полсуток  езды.  Куда  же  отправилась  Яна?  Всем
наврала, что в столицу Украины,  а  на  самом  деле?  Доехала  до  Конотопа?
Впрочем, могла сойти на любой станции. Есть  только  один  способ  выяснить.
Взять фото Соколовой и показать проводнику, вдруг припомнит девушку?
   Площадь Киевского  вокзала  гудела  и  ругалась.  Я  влезла  в  "Вольво".
"Скандалы недели" подождут. Рада Ильинична опять не отвечала  на  телефонные
звонки, но я все равно поехала к ней. Может, аппарат сломался? Но он работал
нормально, потому что, стуча в дверь ногами и  руками,  я  слышала,  как  за
дверью надрывается  звонок.  Куда,  черт  возьми,  она  подевалась?  Соседки
Танечки тоже не  оказалось.  на  месте.  Я  вновь  вернулась  к  двери  Рады
Ильиничны и начала колотить по двери. Такой шум невозможно не услышать!  Сев
на ступеньку, закурила. Все-таки хорошо, что мы теперь живем в собствен  ном
доме,  какой  ужасный  запах  на  лестничной   площадке   от   невычищенного
мусоропровода. Воняло и впрямь отвратительно, чем-то сладким и навязчивым.
   Я подошла к двери и потянула носом. Запах явно сочился из  квартиры  Рады
Ильиничны. Полная дурных  предчувствий,  вытащила  мобильник.  Если  позвоню
сейчас Александру  Михайловичу,  он,  конечно,  приедет,  но  тогда  прощай,
расследование! Поколебавшись немного, набрала 02.
   Примерно через час, когда  я  окончательно  сдурела  от  жары  и  запаха,
прикатили милиционеры.
   - Ну, в чем проблема? - поинтересовался один из них.
   - Пришла навестить родственницу, а дверь не открывают.
   - Подумаешь, - буркнул другой, - может, Спит или в магазин ушла.
   - Она инвалид, практически не выходит, тем более в такую жару. И потом, к
телефону несколько дней не подходят! Чувствуете запах?
   Стражи порядка принюхались и вздохнули.
   - Вы кем хозяйке квартиры приходитесь?
   - Сестрой.
   - Тогда под вашу ответственность  квартиру  вскроем,  если  что,  то  без
претензий. Только сначала надо управдома привести.
   Еще час ушел на поиски  местного  начальства.  Наконец  пришли  одышливая
тетка лет пятидесяти и сравнительно  трезвый  мужик.  Милиционеры  принялись
ломать дверь. Много усилий не потребовалось. Пара ударов, и тоненькая дверь,
державшаяся на паршивом замке, распахнулась. "Аромат"  усилился.  Патрульные
переглянулись и пошли в комнату. Я, отпихнув домоуправшу, рванула на кухню и
увидела их обеих.
   Голова Рады Ильиничны неловко лежала на столе между опрокинутыми чашками.
Танечка сидела,  привалившись  к  плите,  глаза  широко  распахнуты,  нижняя
челюсть отвисла. Лицо девушки покрывали какие-то жуткие  пятна,  голые  ноги
приобрели зеленоватый оттенок. И кругом тучи мух.
   Я почувствовала, что теряю сознание, и шагнула назад, в коридор. Один  из
милиционеров отодвинул меня в сторону и заглянул в кухню.
   - ‚ксель-моксель, - сказал он, снимая фуражку, -  значит,  так,  идите  в
комнату и ждите.
   Ни за что! Надо как можно быстрее бежать отсюда.
   - У подъезда посижу, -  просипела  я,  закрывая  лицо  платком,  -  запах
жуткий, сейчас стошнит.
   - Ладно, - махнул рукой патрульный, - только  никуда  не  уходите.  Вы  -
главный свидетель.
   Замечательно, как раз и не хочу  им  быть.  На  ватных  ногах  выпала  из
подъезда.  Отвратительный  московский  смог  показался  чудесным   ароматом.
"Вольво" послушно тосковал в тени. Я прыгнула за руль и  помчалась  к  метро
"Университет" на квартиру к Жене Поляковой.
   И опять на звонок в дверь раздалось молчание. В ужасе я села на ступеньки
и принялась усиленно  принюхиваться.  Пахло  как  всегда:  кошками,  щами  и
бесконечной  стиркой.  Скорее  всего  девушка  на  факультете  или  пошла  в
библиотеку... Но тут зажужжал лифт, и на лестничную клетку ступила  Женечка.
В руках она держала большую бутылку минеральной воды.
   - Меня ждете? - удивилась студентка.
   - У вас есть фотография Яны Соколовой?
   - Да, - протянула девушка, отпирая дверь, - нас мальчишки в буфете сняли,
а зачем снимок понадобился?
   - Господин Полянский просил в тюрьму передать.
   - Вот бедняга, - вздохнула Женя, роясь на книжных полках.
   Наконец фото отыскалось. За столом сидят три улыбающиеся девчонки.
   - Вот это Яна, - ткнула пальцем Женя в самую некрасивую.
   Треугольное  худенькое  личико  рахитичного   ребенка.   Тонкий,   слегка
длинноватый для миниатюрной мордочки нос и  бледные  губы.  На  голове  ежик
рыжих волос. Хороши только глаза - большие, ясные, умные. Ей  бы  постричься
по-человечески, да попробовать легкий макияж... Чем же взяла Макса?  Неужели
Полянский разглядел под непрезентабельной внешностью  тонкую  душу?  Ох,  не
похоже на экс-супруга. Жен подбирал всегда исключительно по экстерьеру. Даже
типаж  знаю:  высокая,  стройная,  глуповатая  блондинка  с  личиком  Барби.
Впрочем, я ведь выпала из привычного ряда.
   Сунув добычу в сумку, двинулась к двери и на пороге спросила:
   - Женечка, а Яна не звонила?
   - Нет, - покачала головой подруга, - даже странно, словно пропала, и дома
у них тоже никого нет.
   - Очень прошу вас, будьте осторожны, не пускайте в квартиру  посторонних,
всяких слесарей, рекламных агентов и побирушек.
   - Никогда, - серьезно пообещала Женя, - сегодня уезжаю на дачу и  пробуду
у родителей до среды. Там, глядишь, и Яна объявится.
   На Киевском вокзале  двинулась  прямиком  к  начальнику.  Дверь  кабинета
охраняла бдительная секретарша, дама лет пятидесяти со  старомодной  "халой"
на темечке.
   - Андрея Сергеевича нет, - грозно заявила она, - билетами не  занимаемся,
идите в кассы.
   Но у меня наготове слезливая  история.  Оказывается,  я  четвертого  июня
ехала в Конотоп на тринадцатом поезде, в вагоне с таким же номером.  И  надо
же! Забыла в купе сумку с документами  и  крупной  суммой.  Проводник  нашел
потерю, сдал в бюро находок. Теперь хочу отыскать этого  честного  человека,
чтобы наградить. Такое сейчас редкость.
   - Да уж, - согласилась помягчевшая дама и защелкала рычажком  селекторной
связи.
   И десяти минут не прошло, как стало известно имя, фамилия и адрес  доброй
самаритянки - Фоменко Любовь Павловна, улица Красного Шлагбаума.
   Дивясь такому диковинному названию,  раскрыла  атлас  и  обнаружила  этот
"Шлагбаум"  почти   в   самом   центре   города,   возле   станции   Красная
Пресня-Товарная. Сначала совершенно спокойно докатила до  проспекта  Маршала
Жукова, трудности начались потом. Косяком потянулись  странные  кварталы  из
одних   гаражей,   мастерских   и   каких-то   заводов.   Потом    пересекла
железнодорожные пути и оказалась на улице, с двух сторон которой шел красный
кирпичный забор. Он тянулся и тянулся, потом дорога резко свернула вправо  и
уперлась в железные ворота с раскрытой калиткой.
   Поняв, что заблудилась, запарковала "Вольво" на узеньком тротуаре и пошла
внутрь. Во дворе тол калось много женщин с  большими  китайскими  клетчатыми
сумками. Направо, насколько  хватал  глаз,  тянулись  железнодорожные  пути.
Смутное подозрение зашевелилось в душе. Пейзаж казался знакомым. Я подошла к
невысокому зданию и прочитала адрес:  1-й  Силикатный,  дом  11.  Ниже  глаз
наткнулся на вывеску "Учреждение ИЗ 48/3". Пересыльная  тюрьма!  Вот  почему
тут кругом пути, а во дворе толпятся тетки с продуктами. Ну и совпадение.
   Я села в "Вольво" и снова открыла карту. Господи, как добраться до  этого
идиотского Красного Шлагбаума? В окошко постучали. Мне старательно улыбалась
хорошенькая девушка с вульгарным лицом.
   - Слышь, маманя, у тебя в машине телефона нет? До зарезу позвонить  надо,
а до автомата три километра топать.
   Я протянула мобильный. Девчонка заорала как ненормальная:
   - Галка, сегодня свиданки не дадут, на завтра записалась. Предупреди  там
наших.
   Она кричала и кричала, я разглядывала карту.
   - Ну спасибо, маманя, -  наконец  сказала  звонившая.  -  Чего  ищешь-то,
скажи, может, знаю?
   - Навряд ли, улица Красного Шлагбаума.
   - Ха, - захихикала девица, - я на ней живу. Видишь дом?
   И она ткнула  пальцем  с  облупившимся  на  ногте  лаком  в  грязно-серую
бетонную башню.
   - Только напрямик не проехать и не пройти, все  из-за  тюрьмищи  поганой.
Подвезешь до дома - покажу.
   Мы покатили назад и довольно долго петляли по кривым  переулкам.  Наконец
блочный дом встал прямо перед капотом. Больше никаких зданий на этой  улочке
не было.
   Я  взобралась  на  второй  этаж  и  не  успела   позвонить,   как   дверь
распахнулась.
   - Слава богу! -  закричали  в  два  голоса  женщина  и  девочка  примерно
Машкиных лет. - Думали, не приедете. Идемте скорей.
   И они начали вталкивать меня в ванную.
   - Мойте руки, один уже появился, - сообщила женщина и сунула кусок мыла.
   - Мамочка, ой, мамочка, - заплакал кто-то в глубине квартиры.
   Женщина потянула меня в комнату.  На  разложенном  диване  распростерлась
маленькая   кудлатая    собачка.    Бедняга    щенилась.    Рядом    с    ее
судорожно-вздрагивающим тельцем лежал  щенок,  но  он  появился  на  свет  в
"мешочке", требовалась срочная помощь. Здесь же на коленках стояла еще  одна
рыдающая девочка.
   - Хватит лить сопли, - сказала  я,  -  быстро  несите  острые  маникюрные
ножницы, бутылочки с теплой водой, полотенца.
   Женщина и девочки забегали, словно блохи. Через час все закончилось.  Три
черненьких очаровательных  тупоморденьких  щеночка  яростно  сосали  усталую
мать.
   - Дайте ей теплого сладкого молока и не кормите два дня мясом,  -  велела
я.
   - Ой, - засмеялись девочки, - а у нас денег на мясо нет, Сьюзи  картошку,
суп и макароны ест.
   - Хватит болтать, - разозлилась мать, - мы не нищие! Сколько вам  должны?
Я покачала головой: :
   - Ничего. Скажите спасибо, что не так давно принимала роды у своей собаки
и помню последовательность действий.
   - Так вы не "Ветеринарная скорая помощь"? -
   Изумилась женщина.
   - Нет, ищу Любовь Павловну Фоменко.
   - Это наша мама, - хором заявили девицы.
   - Дайте с человеком поговорить, - оборвала их Любовь Павловна. - Зачем  я
вам понадобилась?
   - Забыла представиться, майор  Васильева,  занимаюсь  розыском  пропавших
людей.
   Фоменко настороженно глянула на детей:
   - Идите, идите.
   Девчонки вышли за двери, но скорее всего притаились  за  порогом,  потому
что из коридора донеслось сдавленное хихиканье.
   - Четвертого июня вот эта девушка отправилась в вашем вагоне  из  Москвы,
не помните, где она сошла?
   Любовь Павловна повертела в руках снимок.
   - Помню. Еще очень странно показалось.
   - Что?
   - Пассажирка предъявила билет до Фоминска, там и вылезла.
   - Ну и что тут необычного?
   - До Фоминска можно на электричке добраться, зачем брать купейный  билет,
переплачивать? tЭлектрички регулярно ходят. - Может, торопилась.
   - Все возможно, конечно, только таких пассажиров в нашем поезде раз-два и
обчелся. Еще без багажа появилась, стояла на платформе до последней  минуты,
пока ей чемодан не принесли. А сошла в Фоминске. Я еще в  окошко  поглядела,
когда тронулись: села на лавочку и пирожок ест.
   Часы показывали восемь, когда я наконец въехала во двор.  Но  жара  и  не
собиралась спадать. Раскаленное марево плыло над городом, и даже  в  Ложкине
дышалось с трудом.
   На большой полянке перед гаражом прямо на траве сидели Маня  и...  Бекас.
Перед ними лежал абсолютно разобранный мотоцикл.
   - Мусечка, - завопила Маня, - Коля может из любого мотора ракету сделать,
обещал, что мой мотик начнет двести километров в час бегать.
   Догадавшись, что Колей кличут Бекаса, я осторожно