- обнадежила я ее и шагнула внутрь.

Глава 22

     Похоже, Вера не слишком утруждала себя хозяйством. В небольшой прихожей зимние сапоги валялись вперемешку с детскими ботиночками и белыми босоножками. На кухне, куда она меня провела, царил полный кавардак, в мойке громоздилась гора тарелок, кастрюль и сковородок. Меня передернуло, но делать нечего, пришлось умоститься на табуретке и пристроить листки на липком столе.
     - Паспорт нужен? - спросила Вера.
     - Пока нет, начнем с Николая. Отчего он умер?
     - Бабы Николая сгубили, - вздохнула Вера. - Он всю жизнь из-за них страдал, сидел из-за любовницы.
     - Ваш брат был на зоне?
     - Эка невидаль, - мотнула головой Вера. - Только вы не думайте, Коля не виноват был. Он никому зла не делал. Нам с ним в жизни не повезло: отец ушел, мать пила, не получили мы образования. Я-то в метро дежурной устроилась, а Колька все в неприятности вляпывался.
     В четырнадцать лет Махов впервые оказался за решеткой. Он водил дружбу со взрослыми парнями, те за думали ограбить магазин и поставили мальчика на шухере. Всех взяли с поличным, Колька как несовершеннолетний угодил в "малолетку". В двадцать пять лет Махов подрался на улице, но отделался штрафом. А вот отпраздновав тридцатилетие, Николай угодил под следствие. Он совершил налет на женщину, которая сняла со сберкнижки крупную сумму и шла домой малолюдной улицей. Тут Махову не повезло: тетка вцепилась в сумочку мертвой хваткой и заорала благим матом... За углом стояла милицейская машина, Николая взяли. Мало того, в кармане у него нашли перочинный нож, одно из лезвий оказалось длиной больше десяти сантиметров - такая штука считается холодным оружием. Учитывая бурное прошлое подсудимого, судья квалифицировала преступление как вооруженный грабеж и вкатила Махову по полной программе.
     - И вы говорите, не виноват, добрый, женщин любил! - всплеснула я руками. - Так и про Джека Потрошителя можно сказать, что он обожал женщин прямо до смерти!
     - Глупости городишь! - возмутилась Вера. - Колька тихий был, просто компанейский слишком. В первый раз его парни с толку сбили, не захотел слабаком показаться, а с кошельком... Девка у него завелась! Миленой звали. Оторви и брось, а не девка! Вроде еще в школе училась, несовершеннолетняя, Николай в нее влюбился, жениться хотел, сюда приводил, со мной знакомил!
     Вера обомлела, когда увидела "невесту": на вид не больше тринадцати. Держалась Милена скромно, глазки вниз, губки бантиком, косички жиденькие, как крысиные хвостики. "Осенью поженимся, - радостно заявил Николай, - готовь свадьбу, Верка!" "А ей родители разрешат? - поинтересовалась Вера. - И где вы жить станете?" Невеста злобно зыркнула на будущую родственницу, а влюбленный Колька пояснил: "Милена без родителей, живет с теткой, той все равно, перечить не станет. А жить у меня будем". Вечером Коля вошел к сестре в комнату, постарался ее успокоить: "Не переживай, Мила хорошая". Вера попыталась воззвать к его разуму: "Лучше другую найди, с профессией. Эту еще на ноги ставить надо, учить уму-разуму, одевать, кормить... И поосторожней с ней - похоже, тебе акула попалась!" Николай тогда ответил четко: "Я ее люблю, мне другой не надо. И не беспокойся, прокормлю жену!"
     Вера только вздыхала. Девочка, видать, из ушлых, такой одной каши мало, ей подавай икру, шоколад и апельсины. Без памяти влюбленный Колька не замечал хищного характера "малютки", а Веру перспектива жить с ней в одной квартире не радовала. Она сама собиралась замуж и понимала: их трехкомнатная, хорошая по московским понятиям, квартира превратится в коммуналку со всеми вытекающими последствиями. Но, видно, Милена тоже сообразила, что к чему, потому как осенью свадьба не состоялась, а Николай решил разменивать квартиру. Вера перепугалась - вдруг брат и правда начнет размен, а за их трешку больше двух однокомнатных не получить! Но через неделю Колька сам понял, что нужна большая доплата, чтобы всем по нормальной квартире иметь. В надежде, что брат порвет с Миленой, Вера было обрадовалась - вот и незачем разъезжаться, но Николай заявил, что заработает денег.
     Вера только кивала. Она хорошо знала, что Кольке много не добыть - кто бы ему заплатил и за что? Образования никакого, работает грузчиком в мебельном магазине. А потом приключилась та история с сумочкой. Вера сразу смекнула, кто автор идеи. Это уже потом на суде выяснилось, что Милена учится в институте и подрабатывает уборщицей в той самой сберкассе, откуда вышла женщина.
     - Она это придумала, больше не кому! - злилась Вера. - Тетка та собиралась машину покупать, только в прежние времена никак нельзя было такую сумму сразу снять. Требовалось за сутки предупредить, чтобы деньги в банке заказали. Небось, обсуждали между собой, зачем ей такие деньжищи, а Милена услышала.
     - И ее не заподозрили, не привлекли к ответственности? - удивилась я.
     - Говорю, Колька дурак был! - воскликнула Вера. - Отмазал он Милену, сказал, что женщину в сберкассе сам вычислил, увидел, как ей пачки дают, и напал в тихом уголке.
     - Может, он правду говорил? - протянула я.
     - Да нет же, - возмутилась Вера, - ездила я к этой, прости господи, студентке и все мигом поняла!
     Когда Николай угодил за решетку, Вера твердо решила не бросать брата в беде, стала исправно носить передачи да бегать на рвущие душу свидания. Но скоро стало ясно: человек в неволе - тяжкий крест для родственников. Где взять денег? По первости Вера собирала хорошие передачи, потом растрясла "подкожный" запас и испугалась: все-таки не девочка, что с ней будет, если заболеет? А Милена собиралась с Николаем в загс, пора и ей позаботиться о сидельце. Поколебавшись, Вера отыскала в записной книжке Николая адрес Милены и явилась к той вечером, около девяти. Девушка даже не пустила ее на порог, разговаривала через дверную цепочку, а услыхав просьбу, фыркнула: "С какой стати мне по тюрьмам носиться!" Вера попробовала воззвать к ее совести. Бесполезно. "Мне с уголовником не по пути, не жена я ему и ничем ему не обязана. Ступай подобру-поздорову, пока милицию не позвала" таков был ответ Милены. Тогда Вера решила припугнуть нахалку: "Твоя идея насчет ограбления была! Мне Колька все на свидании рассказал!" Это была не правда, но Вера думала, девица согласится отнести Николаю харчи. Не тут-то было! Милена побледнела, но не дрогнула и позвала из глубины темного коридора какого-то Андрея. Вышел крепкий парень в тельняшке и, сильно толкнув Веру, захлопнул дверь. Вера чуть не зарыдала от обиды, потом плюнула на дверь и ушла.
     - Вот какие бабы встречаются, - покачала Вера головой, - молодая да ранняя. Колька почернел весь, когда я ему про этот визит рассказала. Он-то, дурак, думал, она его ждать станет да на свидания бегать. Любил ее, шалаву. Наверное, потому и не женился. Отсидел, вышел, на работу устроился экспедитором, приводил разных, но о женитьбе никогда не говорил. Видно, здорово Милена его напугала.
     - Какое отношение эта давняя история имеет к его смерти? - нетерпеливо спросила я. - При чем тут Милена?
     - А при том! - воскликнула Вера и стукнула кулаком по столу. - Сошелся с ней Колька снова! Она хоть и замужем, да своего упускать не хотела!
     - Никак не пойму, о чем вы.
     Вера ткнула пальцем в старомодный, темно-вишневый аппарат, стоящий не подоконнике.
     - Два телефона у нас.
     - Ну и что?
     - Так ты слушай!
     В позапрошлом году, зимой, под самый Новый год Вера пришла домой в неурочный час. Она давно замужем, родила сынишку, и под елку для ребенка следовало положить подарок. Вера отыскала недорогую железную дорогу, какое-то время коробка хранилась у нее на работе, чтобы мальчик не увидел ее раньше времени, а тридцатого числа в обеденный перерыв, пока сын в школе, Вера побежала домой. Думая, что в квартире никого нет, она вошла и спокойно запихнула коробку себе под кровать. И тут зазвенел телефон. Аппаратов в доме два: один - в спальне Николая, куда Вера только убирать заходит, другой - на кухне. Она побежала на кухню, схватила трубку и с удивлением услышала голос Николая. Вера-то думала, что он на работе, а он оказался дома. Не желая подслушивать чужие разговоры, Вера хотела осторожно отсоединиться, но брат, видно, тоже считавший, что он дома в одиночестве, сказал: "Слышь, Милена"...
     Милена! Неужели брат снова связался с этой дрянью?! В надежде, что Николаю встретилась другая женщина с таким именем, и не в силах сдержать тревожного любопытства, Вера стала слушать. Николай, не подозревая, что на другой трубке "висит" ухо, был откровенен.
     - Милена, боязно мне как-то...
     - Глупости, - раздался голосок, и Вера его узнала: так быстро, проглатывая окончания, разговаривала одна Милена, та самая. - Ерунда! Все отлично придумано. Говорю, ни одна душа про деньги не знает! А что мы с тобой знакомы, никому в голову не придет!
     - Все равно, - вздохнул Николай, - предчувствие какое-то. Нехорошее.
     - Ты мямля, - отрезала Милена. - Да с такими деньгами мы уедем куда захотим! Конец нищете! Знаешь, сколько я ждала такого случая! Терпела мужа! Если сейчас спасуем - все! Судьба один раз в жизни улыбается. Ты лучше, как сомневаться начнешь, повторяй себе:
     Полмиллиона, полмиллиона... Ладно, хватит! Ну-ка, скажи - любишь меня? Хочешь провести остаток жизни вместе где-нибудь у теплого моря, а? Или лучше, чтобы я опять приходила, пока твоя придурочная Верка на работе?
     Мне надоела любовь украдкой!
     Вера стояла тихо-тихо, боясь, что Николай услышит ее дыхание или стук заколотившегося сердца. Вот, значит, как! Колька вновь закружился с Миленой! Видно, тянет к паршивой бабе, которая один раз его уже предала! Еще ее напугала фраза о деньгах. Милена явно втягивает Николая в новое преступление. У Веры возникло желание заорать: "Я все слышу! Отстань, сволочь, от Кольки, поищи себе другого дурака!" Но она взяла себя в руки и тихо выскользнула за дверь.
     Декабрьский холод слегка остудил, и Вера стала рассуждать трезво. Тридцатое декабря, дело к вечеру, Милена только уговаривает Николая, значит, до дела пока не дойдет. Завтра Новый год, кто ж будет разбойничать! Первое число - выходной, сберкассы, банки и прочие места, где может храниться полмиллиона рублей, закрыты. Раньше второго ничего не произойдет! А первого вернется из командировки муж Иван - ему, дальнобойщику, не повезло, будет встречать Новый год в дороге.
     Добежав до работы, Вера успокоилась, не переставая благодарить Господа, который направил ее домой в неурочный час. До приезда мужа Кольке она ничего не скажет - тот начнет орать и праздник будет испорчен. Нет, Новый год надо встретить по-человечески, а разбираться потом, когда явится Иван. Колька его побоится! Но надеждам на веселый праздник не суждено было сбыться. Около часу дня тридцать первого числа позвонили из больницы в предместье Петербурга: Иван не сумел удержать на обледеневшей дороге трейлер, попал в аварию. Ваня разбился! Вера бросилась к соседям - просить отвезти ее в аэропорт. О том, что брат вновь сошелся с Миленой, Вера вспомнила, лишь отплакав девять дней, десятого января. Сил разговаривать с Николаем не было - к горлу подкатывал комок, глаза сами по себе наливались слезами...
     Но, видно, не зря говорят, что беда не приходит одна. Двенадцатого числа опять позвонили из больницы, на этот раз московской. Равнодушный женский голос спросил:
     - Махов Николай Семенович вам кем приходится?
     - Братом, - ответила Вера и бухнулась на табуретку.
     - Тело забирать станете? - равнодушно поинтересовалась медичка.
     Николая нашли подростки, которые, несмотря на запрет, полезли играть на стройку. Он лежал на первом этаже кирпичной коробки, рядом валялась разбитая бутылка из-под водки. Умер Николай на операционном столе. По факту смерти милиция провела поверхностное расследование и отправила папку в архив. "Его убили", - сквозь слезы твердила Вера. "Да нет же, - увещевал ее молодой парень, - ваш брат захотел выпить, пошел на стройку, поднялся на третий этаж и упал. Там еще лестниц нет, рабочие ходят по мосткам... Доска сломалась. Ничего криминального!" Но Вера не успокоилась, вперемежку со слезами выкрикивала полусвязные слова. Сначала милиционер слушал, потом принялся капать валокордин, а под конец выставил за дверь, вежливо пообещав: "Обязательно разберемся, не надо так волноваться". Пришлось уйти в надежде, что в этот раз Милене не удастся выйти сухой из воды. Но никто из милиции не позвонил Вере.
     - Конечно, - с горечью сказала она, - неохота им себе головную боль устраивать! Сам в здание вошел! Доска подломилась! Оно, может, и так, только кто его туда позвал?
     - А вы не ошибаетесь? - тихо спросила я. - Вдруг все было просто? Захотел выпить, купил бутылку...
     - Да не пил Колька! - крикнула Вера. - Дураком жил, неудачником, но не алкоголиком. Не пошел бы он на стройку водку жрать! И знаете еще что?
     - Ну? - насторожилась я.
     - Стройка, на которой Колю нашли, - в двух шагах от дома, где живет Милена. Гриднев переулок, семь, там она в коммуналке обитает.
     - А вы откуда знаете? Вера всплеснула руками.
     - Только что рассказала, как ходила к этой дряни, просила Кольке продукты отнести.
     - Но это же было много лет назад, - удивилась я. - Милена сто раз переехать могла.
     - Там она, в сорок шестой квартире, - прошептала Вера. - Некуда ей деваться, там она!

Глава 23

     Сев в "Пежо", я вытащила атлас: где этот Гриднев переулок? Иногда люди фатально ошибаются. Во-первых, Вера думала, что речь идет о полумиллионе рублей... Интересно, что с ней было бы, узнай она про доллары? Во-вторых, Вера наивно полагала, что тридцать первое декабря - святой день, но именно его выбрали Милена и Николай, чтобы напасть на Олега. Скорей всего, Вера ошиблась и в третий раз: Милена, небось, давным-давно уехала из Гриднева переулка. Но проверить надо. Это единственная ниточка, потянув за которую, можно отыскать Олега. Неужели они убили Олега? Но кто тогда прислал Ленке деньги? И как страшно все складывается! Федор Мыльников выпил фальшивой водки и отправился к праотцам. Проходит немного времени - и под Николаем Маховым подламывается доска. Конечно, всякое бывает, но что-то мне мешает поверить в случайный ход событий.
     Мои раздумья прервал телефонный звонок, я поднесла аппарат к уху.
     - Дашка, - понесся голос Кати Когтевой, - говори, что у тебя случилось!
     Я сжалась. Сейчас Катюха сделает из меня котлетку в сухарях. Впрочем, учитывая особенности моей фигуры, это скорей будет шашлык на ребрах.
     Быстро рассказав про Генку, я добавила:
     - Вот, попросила Кирюшку придумать, как на время удалить Маньку из Ложкино. Не хочу лишних разговоров между ней и Генкой.
     - Знаешь, что Кирка удумал? - закричала Катька. - Щенка принес!
     - Да ну! - фальшиво изумилась я. - Хорошенького?
     - Да! - сбавила тон Катюха. - Крохотный совсем, ушки лопухами... и все время писает! Напрудит, влезет лапами и шагает дальше. Я уже восьмой раз полы мою.
     - Извини, - пробормотала я, - ты и так без конца паркет драишь, теперь хоть повод будет достойный.
     - Ты знаешь, - вздохнула Катюха, - что я не могу на тебя злиться, вот и пользуешься. Ладно, пусть Маня у нас живет, пока Генка не уедет. А потом пристрой щенка в хорошие руки. Месяц потерплю, но не больше!
     - Конечно! - обрадовалась я. - Если я не найду щеночку достойную семью, заберу себе.
     - Куда тебе еще? Ты сумасшедшая! - заключила подруга.
     Я отложила телефон и порулила в Гриднев переулок. Дорога выглядела ужасно, машина двигалась медленно, из-под колес во все стороны летела жидкая грязь. Часы показывали всего семь, но стояла беспросветная темень. Прохожие тенями скользили по тротуару. Впереди замаячил автобус, и я затормозила: очень хорошо знаю, что может произойти - сколько ни объясняют людям, что только трамвай следует обходить сзади... Из-за автобуса, обогнув его заднюю часть, выскочила тетка. Пожалуйста, полюбуйтесь! Но все обошлось. Нарушительница добралась до спасительного тротуара, и я перевела дух. Хуже таких теток только те, кто, оказавшись посреди проезжей части, начинает метаться туда-сюда, туда-сюда! Если уж перебегаешь улицу в неположенном месте, то в одном направлении - определись и придерживайся курса! Нечего падать духом, езжай, Дашутка, в Гриднев переулок.
     Не успела я нажать на звонок, как дверь распахнулась, словно хозяйка поджидала гостей. Впрочем, скорей всего, она собиралась провести вечер за чаем с пирогами: восхитительный аромат выплыл на лестничную клетку.
     Мой желудок сжался, напоминая, что ничего не получил за весь день. И я неожиданно сказала:
     - Как у вас пахнет пирогами, прямо голова кружится!
     Молодая, крепкая, румяная хозяйка, с черными волосами и яркими карими глазами, улыбнулась:
     - Так ведь купишь готовое тесто - и вперед! Красота! Ну давайте, распишусь. А вы кто Розе Михайловне? Погодите, сейчас угадаю! Ее племянница Оксана, правильно?
     - Вы так распахиваете дверь, - увильнула я от ответа, - не боитесь?
     - Двум смертям не бывать! - улыбнулась она. - Грабители найдут кого побогаче, а маньяки - помоложе. Да и кто сюда попадет? Подъезд закрыт, у лифта консьержка. Я, как Шерлок Холмс, применила дедуктивный метод. Входи, Оксанка, ты же у меня еще ни разу не была.
     Я замерла на половике, не рискуя сделать шаг, - такая чистота царила в коридоре.
     - На тапки, - продолжала неунывающая хозяйка. - И давай на кухню.
     Оказавшись в пятиметровом пространстве, я вздохнула. В Медведково у нас на кухне вечно царил художественный беспорядок. Чтобы задавить в себе комплекс неряхи, я оправдывалась: места так мало, что невозможно навести красоту. Но сейчас перед глазами был пример того, что можно сделать из комнатушки: каждый миллиметр пространства использован по назначению, даже экран для батареи превращен в полочки. На окнах бело-красные занавески, в тон им скатерть, а посередине стола на керамическом блюде высилась горка пирожков.
     - Чай будешь? Цейлонский купила, сейчас заварим, - хозяйка снова рассмеялась. - Будем знакомы, меня Настей зовут!
     Я решила поддержать разговор:
     - Что вы имели в виду, когда говорили про дедукцию?
     Настя включила сияющий белизной чайник и радостно пояснила:
     - Почему я сразу поняла, что ты племянница Розы Михайловны? Да просто. Мы тут в подъезде все дружим, всех в лицо знаем. А вчера Роза пришла хлеба одолжить и сказала, что к ней Оксанка жить приезжает. А посуди: домофон не звонил, на улице мороз, а ты в легкой курточке и замшевых ботинках, чтобы только по лестнице пробежать. Ясно теперь? Давай ешь пироги...
     В эту минуту раздался звонок. Настя подскочила:
     - Пей чай, пойду гляну.
     Я схватила второй пирожок. Вот ведь какая Настя внимательная, заметила и мою куртку, И чересчур тонкую для февраля обувь, только сделала совершенно не те выводы. В домофон я не звонила, потому что, когда подошла к подъезду, из него выходила женщина с ребенком. Лифтерши на месте не оказалось. Куртку и ботинки не по сезону я ношу потому, что за рулем. А сексуальный маньяк нападает на женщин независимо от их возраста. Так что не стоит распахивать дверь, опираясь лишь на дедукцию.
     - Кто вы? - растерянно спросила Настя, появляясь на кухне.
     - Извините, не успела представиться. Частный детектив Дарья Васильева. Очень у вас вкусные пирожки, можно еще один? - улыбнулась я.
     - Ешьте на здоровье, - пробормотала Настя. - Частный детектив? Как в кино! А что случилось?
     Я проглотила кусок восхитительного теста:
     - Вы давно живете в этой квартире?
     - Почти с рождения, - ответила Настя, - отец работал на заводе "Мосприбор", ему тут комнату дали.
     - Значит, вы знали Милену?
     Настя всплеснула руками:
     - Чего она опять натворила?
     - А что, Милена уже попадала в неприятности?
     - Постоянно, можно сказать, с самого детства. Да в чем дело?
     Я колебалась, не зная, говорить ли правду, но Настя казалась такой бесхитростной и открытой, что мой язык сам ляпнул:
     - Милена подозревае