янского именно сегодня заявиться в клуб в форме стража порядка! И сама я хороша!
     Ну за каким чертом стала так шутить?
     Казня себя, я села в "Пежо" и попыталась соединиться с девочкой по телефону. "Абонент включил режим запрета входящих звонков, перезвоните позже".
     Страшно недовольная проведенным днем, я зарулила по дороге в супермаркет и пошаталась между прилавками. Вот, оказывается, где следует прятаться от жары. От работающих во всю мощь рефрижераторов тянуло холодом. Я пошарила глазами по продуктам. Чего бы приобрести этакого вкусненького? Закупками у нас, как правило, занимается повариха Катерина, но сейчас она в больнице, и мы возим ей туда еду, которую несчастная вынуждена есть, чтобы не обидеть хозяев. Временно пустующее место у плиты заняла Ирка. Домработница готовит не слишком хорошо, но все же лучше, чем я или Зайка. Ира небось купила харчи. Я уже давно езжу лишь за пирожными или деликатесами, что же купить сегодня? Вот, новинка! Лимонно-мятное мороженое. Наверное, очень вкусное!
     Схватив несколько порций, я примчалась в Ложкино, налетела на огромную машину с медленно вращающимся резервуаром, хлопнула себя по лбу и отправилась в Вербилки.
     Все-таки не зря многие люди сейчас убежали из городов в деревни и поселки. Воздух здесь совсем иной, и тишина стоит замечательная, никаких посторонних, резких звуков, не шумят машины, не орут дети, не пристают бомжи...
     Я подошла к избушке. Даже в таком сарае можно жить счастливо, главное не удобства, а любовь друг к другу, понимание, уважение...
     - Это безобразие, - донесся из раскрытого окна голос Зайки, - фу! Я не способна есть геркулес на воде! Хоть зарежьте.
     - Всем известно, что овсянка отвратительная штука, - возвестила Маня, - дайте мне хлеба с маслом.
     - Его нет, - ответила Ирка, - у нас вообще из продуктов осталось три пакетика чая, кусок сахара, десять пачек "Геркулеса" и все.
     - Десять коробок дряни, - загремел Кеша, - и ничего нормального. Ты почему не съездила за харчами, Ира?
     - Я? - сердито отозвалась домработница. - Каким, разрешите поинтересоваться, образом?
     - Обычным, - рявкнул Аркадий, - села в машину и порулила.
     - Это вы тут все Шумахеры, - обиженно отозвалась домработница, - а я нормальный водитель, мне с ногой в гипсе далеко не добраться, во, глядите! Или забыли?
     - Мы просто сволочи! - воскликнула Машка. - Ириша, прости! Кеша, ты почему еду не купил?
     - Я же никогда этим не занимался, - изумился он, - и потом, домашнее хозяйство ведут женщины!
     - Ага, - влезла в разговор Зайка, - это когда им работать не надо!
     - Так уходи со службы!
     - Никогда! И за жратвой мне кататься недосуг!
     Пусть Маня сбегает!
     - Ага! У меня же машины нет.
     - Зато мотоцикл имеется, - влезла Ирка.
     - Мусечка не разрешает мне выезжать на шоссе, - Маруська мигом проявила абсолютно не свойственное ей послушание.
     - Ешьте кашу, - попытался примирить всех Дегтярев, - проглотите пару ложек через силу, потом привыкнете. Я уже втянулся.
     - Вот и наслаждайся, - съехидничала Зая, - там целая кастрюля, надолго хватит. Кстати, где Даша? Вот кто должен был позаботиться об ужине.
     Она самая старшая, мать, хозяйка, не работает...
     Я сразу шмыгнула в кусты. Ну вот, домочадцы обнаружили наконец виноватую. Стоит мне сейчас появиться в комнате, как получу залп из всех орудий. Представляю, как они обозлились. Приехали из города, усталые, потные, голодные, и увидели на столе геркулесовую кашу, сваренную на воде без сахара и соли. Страшно полезно, но на редкость отвратительно. Хуже, на мой взгляд, только свежий огурец, запеченный в духовке без специй и масла.
     И что делать? Не сидеть же в кустах всю ночь и часть утра, ожидая, пока домашние уедут на работу.
     У меня в сумке мороженое, оно растает! Впрочем, пломбир можно съесть, правда, все десять купленных порций мне не осилить никогда, но если кликнуть собак...
     Тут сверху что-то упало мне на голову. Понимаю, что рискую потерять ваше уважение, но все же признаюсь - я страшно, до паники, боюсь насекомых: всяких пауков, гусениц, бабочек, мошек. А еще иногда в окно залетают такие огромные комары. Все вокруг уверены, что они не кусаются, но мне почему-то жутко.
     С пронзительным визгом я сначала взлетела на террасу, а потом вбежала в комнату, где за столом с недовольными лицами восседали члены семьи.
     - Надеюсь, за тобой не гонится стая саблезубых тигров, - прищурился Дегтярев.
     - А если и так, то что? - спросила я, рушась на табуретку.
     - Очень безответственно в такой ситуации прибегать в дом, где сидят дети, - сообщила Зайка, - настоящая мать отведет беду подальше. Ринется в противоположную сторону. И предварительно купит побольше еды для семьи, для маленьких голодных деток. Оставит им вкусное и умчится, уводя за собой от гнезда страшных хищников.
     Я не стала спорить с обозленной Зайкой - это дело неблагодарное, поэтому лишь спросила:
     - Мороженого хотите?
     - С удовольствием, - оживилась Маня.
     - Лучше бы сосисок, - протянул Кеша, - но на худой конец давай и эскимо.
     Я вытащила коробочки и раздала домашним.
     - Ничего, - одобрила Зайка, - похоже, оно совсем не калорийное, молочное.
     - Жутко невкусное, - отозвалась Ирка, ковыряясь в пластиковой емкости, - просто вода.
     - Лучше твоей каши небось, - вздохнул Кеша и сунул в рот ложку.
     - Дайте мне, - велел Дегтярев и тоже зачерпнул белую массу.
     И тут погас свет. Дальнейшие действия разворачивались в темноте, которая вначале показалась просто кромешной.
     - Какая пакость! - завопил Александр Михайлович. - Пришло же тебе в голову притащить лимонное мороженое! Ну неужели нельзя запомнить!
     Я никогда не ем этот цитрус и не перевариваю его ни в каком виде! Вообще!!!
     - Мята! - взвизгнул Кеша. - Катастрофа! Сейчас весь покроюсь пятнами.
     Я похолодела. Ну и ну! Совсем забыла, что полковника перекашивает при одном взгляде на лимон, а Кеша с детства не выносит мяту. Надо же было ухитриться купить мороженое, соединяющее в себе два этих ингредиента.
     Понимая, что сейчас мужская часть семьи просто проглотит меня вместе с босоножками, я вскочила и, сделав вид, что ничего не случилось, воскликнула:
     - Ой, опять электричество вырубили, а я предусмотрительно свечи прикупила. Сейчас зажгу их, и станет светло, словно днем.

Глава 24

     Не дождавшись от домашних никакой реакции, я, сшибая по пути все, что попадалось под ноги, ринулась под лестницу, куда поставила ящик со свечами.
     Дегтярев и Кеша продолжали ругаться. Я зажгла десятка три свечек, засунутых в одноразовые, из прессованной фольги подставки, и принялась разносить их по помещениям. Несколько штук поставила к себе и Мане, не поленилась подняться по шатающейся лестнице наверх и оставить парочку в спальне у Зайки и Кеши, потом, понимая, что оттягивать более появление в столовой нельзя, спустилась туда и весело воскликнула:
     - Да будет свет!
     Желтое пламя осветило красное лицо полковника.
     - Ты нарочно, да? - прошипел он.
     - Что? - прикинулась я полной дурочкой. - Купила свечи? Конечно, специально. Вот они и пригодились!
     - Нет, - еще больше разозлился Дегтярев, - подсунула мне лимон.
     - А мне мяту, - буркнул Кеша, - признайся, ты решила нас убить.
     - Ну извините, забыла...
     Тут Зайка, странно подергав носом, возвестила:
     - Мне кажется или откуда-то запахло кокосом?
     - Да, - кивнула Машка, - есть чуток.
     - Вовсе даже не чуток, а очень сильно, - взвыла Ольга, - откуда эта вонь? Быстро признавайтесь!
     Ирка, у тебя натирка для мебели с этой отдушкой?
     - Вы чего, - принялась отбиваться домработница, - мне и в голову не придет в этой халупе буфеты натирать!
     - Значит, наплевав на меня, кто-то приобрел такой дезодорант для туалета, - окончательно озверела Зайка.
     - А вот и нет, - сообщил Кеша, - это свечи.
     Ольга принюхалась, потом вскочила и опрометью бросилась в сад. С улицы долетел ее высокий, нервный голос:
     - Конечно, я всегда знала, что Дарья терпеть меня не может, но чтоб настолько!
     Я почувствовала себя хуже некуда Дегтярев, сердито сопя, ушел в ванную, Ирка шмыгнула на кухню, Кеша пошел за женой в сад.
     - Ну, мусик, - воскликнула Машка, - однако ты даешь! Ведь когда ты собралась в хозяйственный, я специально предупредила - только не бери кокосовую отдушку. Зайка ее ненавидит до потери пульса!
     Я горестно смотрела на пылающее пламя. Уж не знаю, как происходит у других людей, но мне категорически нельзя говорить перед походом в магазин:
     - Дашутка, не покупай ЭТО! Все, что угодно, только не ЭТО!
     С абсолютной гарантией я именно ЭТО и куплю, причем в больших количествах. Еще хуже дело обстоит с дорогой. Если я собираюсь к кому-нибудь в гости и мне говорят: "Дарья, там встретится левый поворот. ТУДА не езди" - и что же я сделаю? Совершенно точно, именно ТУДА и сверну.
     Я вообще не понимаю, за каким чертом люди советуют, чего предпринимать не стоит, только запутывают меня. Та же Маруська должна была спокойно сказать:
     - Муся, приобрети самые обычные свечи, без всякого запаха.
     Уж будьте уверены, выполнила бы приказ с аптекарской точностью. Я очень ответственный человек.
     - Мать, - крикнул из сада Кеша, - погаси свечи и открой все окна.
     Я задула фитили в гостиной, потом сбегала в свою и Машину спальни, вовремя вспомнила, что наверху горит еще с десяток, и полезла на второй этаж.
     В доме стояла тишина, все население высыпало в сад утешать Ольгу, только из столовой доносилось счастливое чавканье. Кто-то из собак, скорей всего высокий Банди, воспользовавшись темнотой и отсутствием хозяев, подъедал забытое на столе мороженое.
     Я хотела крикнуть: "Это что за безобразие, ну-ка отойдите от еды".
     Но потом подумала и промолчала. Пусть хоть у Бандюши будет праздник!
     Кое-как я влезла наверх, затушила свечи и, распахнув окно, крикнула:
     - Полный порядок.
     - Сбрось мне рубашку, - попросил Кеша, - что-то сыро становится.
     - Где она висит?
     - На спинке стула.
     - Не вижу.
     - Ладно, сейчас сам приду, - покорно ответил Аркадий.
     Через секунду на лестнице послышались голоса, раздраженный Зайкин и тихий Аркашкин:
     - Ни о чем ее попросить нельзя.
     - Ладно тебе, ей и впрямь в темноте ничего не видно.
     - Она меня не любит.
     - Не говори ерунды.
     - Ты тоже хорош! Меня тут все терпеть не могут!
     - Просто сегодня очень душно, вот ляжешь спать и к утру все забудешь! Мы тебя обожаем, - засюсюкал Кеша, пытаясь залить пламя Зайкиного гнева.
     - А свечи? - продолжала сердиться Ольга.
     - Ну забыла она, со всяким случиться может.
     - А губы, - не успокаивалась Зая, - зачем Даша сказала, что они отвалятся, так оно и случилось!
     - Ой, - крикнула я, - ну прости, я пошутила неудачно! Неужели и правда отклеились в эфире?
     - Нет, слава богу, - простонала Ольга, - до него мне гример целый час потом пыталась нормальный рот сделать, пока кто-то не предложил "Фейри" помыть.
     - Помогло?
     - Ага, краска сошла, кожа тоже, теперь очень больно, - жалобным голосом протянула Ольга, поднимаясь по лестнице.
     Ступеньки скрипели, следом за женой шел Аркашка.
     Полная раскаяния, я бросилась им навстречу:
     - Зайчоночек, но ведь я не хотела, думала, как лучше!
     - Я и не сержусь, - простонала Ольга, - просто обидно, я люблю тебя, а ты меня нет.
     - Мусик, - подала голос Манюня, - вернись на второй этаж, ступеньки не выдержат троих.
     - Вовсе мы не такие жирные, - отмахнулась я.
     - Муся, шагай назад, а то...
     Она не успела договорить. Раздался треск, вопли, перила выскользнули из моих пальцев, вслед за ними пропала и опора под ногами. Издав крик ужаса, я упала на что-то мягкое, копошащееся, теплое.
     - Снап! Я тебя раздавила!
     - ..! - басом выпалила собака, и я поняла, что это не ротвейлер.
     Снап не умеет говорить. Впрочем, если б даже умел, то не стал бы материться. Он очень интеллигентный пес; вот Банди, тот способен на хулиганские выходки, но он тоже не обладает даром речи, значит, я хлопнулась на полковника.
     - Дегтярев, - с возмущением сказала я, - тут полно женщин, а ты ругаешься, да еще нецензурно.
     Неужели не стыдно?!
     - Я?! - донесся совсем из другого конца комнаты голос Александра Михайловича. - Я матерюсь?
     - Кто же тогда?
     - Мусик, - пропищало существо, лежащее подо мной, - какая разница, у кого вылетело не то слово, по мне, так лучше выяснить, живы ли упавшие. Ау, Кеша, Зая, вы как?
     И тут вспыхнул свет. Стоваттная лампочка ярко осветила место катастрофы. На полу лежали обломки того, что еще недавно было лестницей. Зайка сидела около трюмо и дрожащими руками ощупывала голову. Кеша, кряхтя, встал на ноги. Из спальни Дегтярева с откровенным ужасом в глазах выглядывали собаки. Морда Банди вся перемазана мороженым, а Снап от носа до ушей в геркулесовой каше.
     Александр Михайлович вжался в угол около моей комнаты, Ирка почему-то надела себе на голову пластиковую хлебницу.
     - Муся, - попросила придавленная Машка, - сделай одолжение, встань, мне очень тяжело.
     Я поднялась и с укоризной сказала:
     - Я и предположить не могла, что ты знаешь столь нецензурные выражения.
     - Ты о чем? - невинно захлопала глазами девочка. - Не врублюсь никак!
     - Кто матерился, когда я на него упала, а?
     - Не знаю, - пожала плечами Маня. - Может, попугай? Ну помнишь, как Яшка у дяди Миши ругался.
     На меня совершенно некстати накатило воспоминание. Есть у нас друг Миша Канторович, не слишком удачливый режиссер. Он считает себя Питером Штайном, поэтому берется ставить только классику, причем в основном тяготеет к древнегреческим трагедиям. Каждый раз его спектакли оказываются провальными. Обычно на премьере бывает не больше десяти человек, в основном халявщиков, получивших бесплатные контрамарки и надеющихся на дармовой банкет после действа. Более трех представлений ни одно Мишкино "шоу" не выдерживает. Один раз с ним вообще произошел анекдотический случай. Увидав во время одного из спектаклей, что из зала уходят люди, Мишка вылетел в холл и поймал за рукав очередного беглеца.
     - Ну-ка, скажите мне, - начал трясти несчастного режиссер, - что вам не понравилось?
     - Все супер, - ответил перепуганный зритель.
     - Пьеса скучная?
     - Нет, нет.
     - Музыка плохая?
     - Что вы!
     - Актеры уроды?
     - Ни в коем случае.
     - Костюмы негодные?
     - Шикарные шмотки.
     - Декорации мрачные?
     - Просто здоровские.
     - Тогда в чем же дело? - заорал Мишка.
     Зритель осторожно вывернулся из его цепких пальцев, помялся и с прямотой пионера заявил:
     - Понимаете, все, кто смотрел пьесу, разбежались, а мне одному в зале страшно.
     Я всегда считала, что Мишке следует заниматься чем угодно, кроме режиссуры, но Канторович больше ничего не умеет и не хочет обучаться другой профессии. При этом добрый боженька послал Мишке любящую жену Софку, которая в отличие от недотепы-муженька весьма успешно занимается бизнесом. Софа умна, хитра, расчетлива, способна на риск, поэтому и ворочает миллионами. Это она, а не корчащий из себя гения Миша, построила, отделала и обставила загородный дом, купила роскошный джип и набила чулок золотишком. И еще она спонсирует спектакли мужа.
     После провала очередной эпопеи по пьесе Эврипида я бесцеремонно поинтересовалась у Софы:
     - Зачем ты вкладываешь деньги в эти спектакли?
     - А, - отмахнулась госпожа Канторович, - невелик расход, зато Мишка при деле. Иначе сядет дома и всех изведет. Считай, я оплачиваю собственное спокойствие.
     Но потом Мишка решил поставить пьесу для детей, почти современного автора, некоего Смитсона, жившего в девятнадцатом веке. Произведение было посвящено борьбе американских негров за независимость во времена Войны между Севером и Югом.
     Отчего Мишка решил, что современные дети валом повалят на подобную постановку, для меня осталось тайной. Мы были званы на премьеру, а до этого оказались в курсе одной Мишкиной проблемы.
     Действие спектакля в основном разворачивается на корабле, перевозившем невольников, один храбрый негр поднимает на судне восстание, но его быстренько убивают плохие белые люди.
     Для колорита режиссеру понадобился попугай, большой, яркий, не желто-зеленый "неразлучник", а здоровенная птица, каких дома держат редко.
     Сначала Канторович сунулся в зоопарк, но его там послали подальше, и тогда он принялся обзванивать знакомых. К нам он обращался несколько раз, и я устала повторять:
     - У нас есть только собаки, кошки, хомяки, жабы и безумное количество родственников, можем без всякого ущерба для себя отдать какую-нибудь троюродную бабушку, приехавшую в гости, но птиц никаких нет. Впрочем, если тебя это устроит, велю Ивану отловить для тебя парочку ворон.
     Но Мишка не успокаивался и продолжал позванивать, тупо спрашивая:
     - Ну что, может, поищете попугая?
     Отстал он от нас после того, как Маня предложила:
     - Дядя Миша, хотите, я вам курицу раскрашу?
     Вскоре мы пришли на премьеру и почти до самого конца спектакля зевали, деликатно прикрывая рот программкой. Как назло, места нам забронировали в первом ряду, и смыться по-тихому было неприлично.
     Мишка таки раздобыл где-то ярко окрашенного попугая, и он спокойно сидел на имитации штурвала все два часа, пока тянулось действие.
     Наконец наступила кульминация. За главным героем явились солдаты, чтобы отвести его на расстрел. Мою душу, вопреки замыслу режиссера, затопило море счастья. Сейчас намазанный гуталином дядечка произнесет нудный монолог, его "пристрелят", и все, можно бежать домой, мучения закончатся.
     Свет в зале погас, по сцене заметался яркий круг от прожектора. Главный герой, стоя на фоне декорации, изображающей бурное море, куда ему надлежало упасть после залпа, воздел руки вверх. В абсолютной тишине с его запястий с громким звоном упали цепи. Дзынь-дзынь, пролетело над готовыми стартовать в гардероб зрителями! Дальше явно должна была прозвучать речь осужденного на смерть. Но тут вдруг ожил попугай. Услыхав звон, он разинул крепкий изогнутый клюв и четким, хорошо поставленным голосом, с местечковым акцентом произнес: "Алло, тету Сару к телефону", а потом разразился нецензурной тирадой.
     Что случилось с публикой, я просто не способна описать. Люди выли от смеха, а когда на сцену спешно опустили занавес, разразилась такая овация, что актеры даже перепугались.
     Мишка не оценил шутку и рвался открутить не в меру говорливой птичке голову. Но Софа успокоила мужа и велела оставить попугая в покое. На следующем представлении он вновь повторил номер.
     К тому времени слух о необычном спектакле разлетелся по городу, и народ повалил в театр просто ротами. Впервые в жизни Канторовичу удалось сделать кассовую постановку. А я всегда, когда речь заходит о попугаях, вспоминаю Яшу...
     - Вот пришел узнать, не надо ли чего? - раздался голос Кисы.
     Я глянула в сторону дверного проема. В комнату входил старичок. Учитывая катастрофу с лестницей, хозяин появился весьма кстати.
     - Ой, что это? - спросил Киса. - Никак лесенка обвалилась? Да вы не расстраивайтесь. Она давно шаталась, я на вас не в обиде, почините, и ладно.
     Зайка вскочила на ноги. Выглядела она просто чудесно. Волосы растрепаны, косметика "стекла" с лица на кофточку, губы покрыты жуткого вида язвами. Вернее, это были проплешины, оставшиеся на тех местах, откуда гример содрал кожу, но не станешь же всем объяснять, в чем дело, издали же Заинька смахивала на больную герпесом, да еще под ее левым глазом начал наливаться яркий синяк.
     - Лестницу ему починить! - налетела Зая на попятившегося Кису. - Еще чего! Холодильник сломан, кран и унитаз тоже, теперь лестница! Ну-ка, немедленно отвечай, что это такое!
     - Не знаю, - весьма разумно ответил Киса, - это ж вы все разнесли! До вас тут много людей жило, и ничего