а рецепшен.
   Кое-как перебирая ногами, я выползла  в  холл,  оплатила  операцию  и
поискала глазами Ленку. Я вовсе не собиралась удалять зуб мудрости,  мой
лечащий врач никогда не предлагал мне этого. Надо же  было  вляпаться  в
такую идиотскую, просто невероятную историю. Привести на прием  больного
ребенка и самой оказаться в  пациентках!  Главное,  никому  об  этом  не
рассказывать!
   Глаза пробежали по комнате.  Возле  столика,  заваленного  журналами,
сидела девушка с испуганным лицом, но она совсем не походила на Ленку. Я
попыталась  задать  вопрос  администратору,  но  язык   не   хотел   мне
повиноваться, и из груди вырвалось:
   - О.., у.., а.., э...
   - Туалет вот здесь, слева.
   На всякий случай я заглянула в  безукоризненно  вымытое  помещение  и
вернулась к рецепшен.
   - У... ы.., у.
   - Вам чего?
   - И.., о.., а...
   - Таблеточку "Кетанов"?
   - А.., э.., у, - забормотала я, тыча пальцем в сторону столика.
   Неожиданно я произнесла целое слово.
   - ..журнал.
   - Хотите домой взять? - оживилась девушка за стойкой. - Конечно, хоть
все.
   Внезапно я почувствовала себя  смертельно  усталой,  ну  кто  бы  мог
подумать, что замороженный язык принесет столько трудностей.
   Я постаралась сконцентрироваться и кое-как произнесла:
   - Деувошка, жюрнал...
   - А, -  догадалась  наконец  администратор,  -  вы  спрашиваете,  где
сопровождавшая вас девочка?  Она  давно  ушла,  сразу,  как  только  вас
пригласили на прием.
   Я понеслась к "Пежо". Может, Ленке стало душно и она решила выйти  на
улицу? Но возле машины  никого  не  было.  Я  села  за  руль,  следовало
признать: девочка, испугавшись дантиста,  удрала.  И  что  было  делать?
Оставалась все же слабая надежда на то,  что  Лена  поехала  к  Машке  в
школу, она знает, где учится Маруська.
   Я схватила телефон.
   - Да, - прошептала Маня, - говорите быстрей, у меня урок.
   - А.., о.., у...
   В ухо полетели частые гудки. Я повторила попытку.
   - Ну же, - прошипела Маруська, - кто там идиотничает?
   - Е.., е.., е...
   - Хватит прикалываться! - рявкнула  Машка,  и  в  моей  трубке  снова
противно запищало.
   Когда  мои  пальцы  в  третий  раз  набрали  номер  Манюни,  до  меня
донеслось: "С вами говорит холодильник, автоответчик запил, но вы можете
оставить  сообщение  мне".  Маруська  включила  голосовую  почту.  Плохо
понимая, как поступить, я решила позвонить в Ложкино, трубку сняла Ирка.
   - А... ы.., ю...
   -  Нажрался,  как  свинья,  и  пальцем  не  туда  тычешь,  -  схамила
домработница, - проспись, алкоголик.
   Я швырнула трубку на сиденье и поехала в аптеку, заморозка не отошла,
но зуб, вернее то место, где он  спокойно  жил  столько  лет,  отчего-то
начало немилосердно болеть. К провизору змеилась очередь.  Наконец  дело
дошло до меня.
   - А.., о.., у...
   - Вы не нервничайте, - приветливо улыбнулась  фармацевт,  хорошенькая
брюнеточка с яркими пухлыми губками. - Что хотите?
   - И.., я.., е...
   - Что?
   - Ю... ы.., у...
   - Вот горе-то, - вздохнула стоявшая за мной бабка,  -  и  кто  только
дауна одного отпустил.
   - А.., а.., а! - возмутилась я.
   - Похоже, она не идиотка, -  вступил  в  разговор  парень  в  кожаной
куртке, - просто больная.
   - И.., и.., и! - попыталась объяснить я ситуацию.
   - Точно, инсульт был, - поставила диагноз женщина в голубой  шапочке,
- у моего отца та же беда. Злится, что не понимаем, слюни текут!
   Я схватилась за подбородок. И правда, я вся в слюнях, как  только  не
почувствовала. Похожа сейчас наверняка на нашего  ротвейлера  Снапа,  он
вечно ходит с мокрой мордой.
   - У даунов тоже слюни текут, - не сдалась старуха.
   - Нет, у нее удар случился, - возразила баба в шапке.
   Несколько минут очередь оживленно спорила: даун я, просто идиотка или
несчастная с  парализованным  языком.  В  конце  концов  тетка  в  шапке
предложила:
   - Ты на бумажке-то напиши, чего хочешь!
   Я обрадованно вывела: "Кетанов" и бутылочку минеральной воды".
   - Говорила же, больная, -  с  удовольствием  констатировала  "голубая
шапочка", - дауны так ловко не пишут.
   - Не, они бывают обученные, - гнула свою линию бабка.
   Я сердито глянула на нее, отошла  чуть  в  сторону,  засунула  в  рот
таблетку и попыталась запить ее водой, но оказалось, что с  замороженной
губой отхлебнуть из горлышка невозможно.
   - Ну вот! - радостно  воскликнула  старушка.  -  Кто  прав  оказался?
Идиотка она и есть!
   Взяла и на себя все опрокинула. Вот горе-то, небось от родных удрала!
Эй, как тебя там, кискис, поди сюда, дурочка. Ее в милицию отвезти надо,
погибнет на улице, или изнасильничает кто.
   - Да кому она нужна, - отмахнулся парень, - старая уже.
   В полном возмущении я выскочила на улицу и села  в  "Пежо",  таблетка
медленно растворялась на языке. Ладно, если отхлебнуть воду  невозможно,
то я просто подожду, пока таблетка растворится во рту, я  совершенно  не
способна проглотить даже крошечный кусочек, не запив его. И  что  теперь
прикажете делать? Куда подевалась Лена? Наверное, девочка едет сейчас  в
Ложкино, может, она уже  там,  но  пока  заморозка  не  отошла,  мне  не
поговорить по телефону.
   Внезапно слева в  потоке  промелькнул  "Мерседес"  кабриолет,  но  не
красный, а черный.
   Мысли моментально потекли в ином направлении. Значит, Малика Юсуповна
не давала никому автомобиль. Похоже, она не врет.
   Женщина каждый день приезжает в свою мастерскую,  паркует  машину  во
дворе и идет работать. Малика увлеченный человек, стоит  много  часов  у
мольберта,  забыв  про  еду,  а  вечером  возвращается  домой.   И   она
семнадцатого июля, как всегда, водила кистью  по  холсту.  Но  каким  же
образом ее машина оказалась возле станции метро "Спортивная"?  Может,  в
Москве имеется еще  один  "Мерседес"  кабриолет  вызывающего  цвета,  на
номерном  знаке  которого  стоят  три  буквы  О?   Но   в   базе   ГИБДД
зарегистрирован лишь один подобный "мерин". Вот это загадка!
   Ведь не может же тачка самостоятельно разъезжать по городу!
   Внезапно во рту появилась дикая горечь.
   Очевидно, таблетка, сверху покрытая сахарной оболочкой,  внутри  была
не сладкой, даже совсем не сладкой,  а  дико  горькой.  Я  остановилась,
сзади моментально понеслись гудки. Нет, наши автомобилевладельцы в массе
своей абсолютно не воспитаны. Ясно  же,  если  "Пежо"  замер  в  потоке,
следовательно, что-то случилось. Ни одному водителю не взбредет в голову
ни с того ни с сего...
   - Почему не движемся? - раздалось слева.
   Пытаясь проглотить жгуче горький комочек, я повернула голову.
   - Чего встали? - продолжил постовой.
   - А.., а.., а, - попыталась я объяснить ситуацию и замолчала.
   Мало мне было заморозки, так  теперь,  после  таблетки,  бедный  язык
перестал ворочаться совсем.
   - Пьяная! - нахмурился парень и заорал на водителей, притормаживающих
около нас:
   - А ну давайте, ехайте, нашли цирк, пробку создаете!
   - Люди еще обедать не ходили, а вы уже нажратая! И не стыдно! И  ведь
женщина, не молодая уже... - Он вновь повернулся ко мне.
   Последняя фраза разозлила меня донельзя,  и  я  принялась  интенсивно
мотать головой.
   - Е.., е.., е...
   - Все вы так говорите, - понял меня по-своему хозяин перекрестка, - а
ну, дыхни!
   Я с готовностью выполнила приказ. Постовой крякнул и перешел на "ты".
   - Ну ты даешь! Уж лучше б водку  пила,  все  здоровее,  чем  на  игле
торчать! А еще женщина, немолодая уже...
   Вот гадкий мальчишка, ну что его заклинило на возрасте. Немолодая! Да
я со спины запросто схожу  за  двадцатилетнюю!  С  лицом,  правда,  дело
обстоит хуже.
   - Ваще разум потеряла, - бубнил милиционер, - ширнулась, и за руль.
   Я  выхватила  из  бардачка  листок  бумаги,   ручку   и   нацарапала:
"Совершенно не употребляю алкоголь и не пользуюсь наркотиками.
   У меня не работает язык, еду от врача".
   Паренек повертел клочок в руках.
   - Ага, - сбавил он тон,  -  больная,  значит,  немая!  Бывает  такое,
случается, вы не расстраивайтесь, с  виду-то  и  не  понять  сразу,  что
инвалид, вполне нормально выглядите, приятная женщина, немолодая уже...
   Я постаралась  собрать  всю  силу  воли.  Если  сейчас  тресну  юного
безусого  нахала  по  носу,  это  будет  расценено  как   нападение   на
милиционера при исполнении служебных обязанностей.
   - Документы покажите, - велел постовой и  принялся  разглядывать  мои
права и техпаспорт на "Пежо". Спустя пару минут он слегка  разочарованно
сказал:
   - Ну хорошо, следуйте дальше. И кто только немому  человеку  разрешил
за руль сесть.
   Я сердито фыркнула. Собственно говоря, почему субъект, лишенный речи,
не имеет права  управлять  транспортным  средством?  Вот  разрешение  на
вождение машины в руках слепого человека может вызвать недоумение.
   - Я думал, вы автомобиль  без  спроса  взяли,  -  продолжал  говорить
гадости мент, влезли без разрешения и...
   Внезапно мой язык обрел подвижность:
   - О господи! Ну  конечно  же!  "Мерседес"  взяли  без  ведома  Малики
Юсуповны!
   Постовой попятился.
   - Вы умеете говорить? Чего же придурялись? Шутить решили? Да за такое
можно и права отобрать!
   - Нет, нет, - затараторила я, - я онемела, ну  совершенно  ни  одного
слова за  всю  жизнь  не  произнесла,  а  сейчас  посмотрела  на  вас  и
вылечилась. Может, вы экстрасенс?
   Теперь постовой потерял способность разговаривать и замер с раскрытым
ртом. Оставив его столбом стоять посреди  проезжей  части,  я  повернула
направо и поехала на улицу, где расположена мастерская Малики Юсуповны.
   Пятиэтажное длинное здание постройки середины  прошлого  века  стояло
прямо у метро.
   Я попыталась въехать во двор  и  потерпела  неудачу.  Довольно  узкая
проезжая часть была сплошь забита машинами, припарковаться  у  подъездов
было просто невозможно, и пришлось оставить "Пежо" на проспекте.
   Погода сегодня радовала полным  отсутствием  дождя,  с  неба  ласково
светило солнышко, лужи исчезли.
   Первой машиной,  которую  я  увидела,  войдя  во  двор,  был  красный
"Мерседес" кабриолет, припаркованный на тротуаре прямо под окнами  одной
из квартир на первом этаже. Значит, Малика Юсуповна находится  сейчас  в
своей мастерской, вдохновенно пишет очередной портрет. А мне надо  найти
какую-нибудь глазастую бабушку, молодую мать, гуляющую с  коляской,  или
разговорчивую домашнюю хозяйку.  Но,  как  назло,  двор  оказался  пуст.
Вернее, двора как такового тут практически не  было,  сплошной  асфальт,
забитый припаркованными встык друг к  другу  автомобилями.  Бабушка  или
мать с ребенком гуляют где угодно, но не здесь. Не успела я  сообразить,
что мне следует делать дальше, как дверь ближайшего подъезда  открылась,
на улицу выскочила молоденькая девушка в белом халате и затараторила:
   - Как только не стыдно! Сто раз просили!
   - Вы мне? - попятилась я.
   - А кому же  еще!  -  неслась  девица.  -  Ведь  по-хорошему  хотели!
Объявление повесили, все поняли, кроме вас.  Объясняли,  растолковывали,
нет! Имейте в виду, как вы с нами, так и мы с вами!  Уж  не  обессудьте,
коли на "Мерседес" кирпич упадет! Хотя вам-то что! Новый купите!
   - Но что я сделала?
   - Она еще и дурой прикидывается! - окончательно обозлилась девушка. -
Здесь ясли находятся... У нас, между прочим, около ста детей!
   А вы каждый день  свою  машину  под  окнами  спальни  младшей  группы
паркуете! Выхлопные газы...
   - Но...
   - Немедленно отгоните "Мерседес"! Мы на вас жалобу напишем!
   Я пыталась вставить слово в поток бурной гневной речи, но девушка  не
давала мне такой возможности. Она наскакивала на  меня,  сжав  крошечные
ладошки в кулачки, глаза ее горели огнем, растрепанные  волосы  мотались
по плечам.
   - Кира, - раздалось справа от меня, - это не она!
   Девушка осеклась:
   - Да?
   Я повернула голову и увидела, что в  окне,  расположенном  на  первом
этаже,  распахнулась  форточка,  а  в  ней  торчит  голова  женщины  лет
шестидесяти.
   - Не она, - повторила голова, - та черная,  на  ворону  смахивает,  в
пятом подъезде живет.
   Кира ткнула пальцем в красный "Мерседес":
   - Это ваша машина?
   - Нет.
   -  Извините,  пожалуйста,  но  вы  стоите   около   нее,   -   начала
оправдываться девушка, - я подумала, раз рядом  находитесь,  то  "мерин"
ваш.
   - Я просто притормозила передохнуть, сердце прихватило, - соврала я.
   Честно говоря, даже не знаю, в какой стороне груди находится  главный
орган сердечно-сосудистой системы, кажется, слева. А может, справа? Нет,
там печень, то  есть  не  там,  а  ниже.  Наверное,  вам  это  покажется
странным, но печень у меня никогда не болит, впрочем, желудок  и  прочие
части тела тоже. Вот голова иногда подводит...
   - Это на перемену погоды, - сказала Кира, - с  ума  сойти  можно!  То
дождь, то снег, то солнце, лошадь,  и  та  не  выдержит.  Хотите  я  вам
валокординчика накапаю? У меня в медпункте есть.
   - Большое спасибо, - улыбнулась я и пошла за медсестрой.

Глава 17

   В  чистеньком  кабинетике  мне  поднесли  мензурку  со  остропахнущей
жидкостью и заботливо усадили на стул.
   - Представляю,  как  вас  этот  "Мерседес"  раздражает,  -  завела  я
разговор.
   Кира всплеснула руками.
   - И не говорите! Сколько раз просили, не паркуйте  под  окнами,  дети
тут! Без толку, как не понимает. И ведь она одна такая! Больше никто тут
машины не ставит.
   - А чего ей наши ребята, - пропыхтела, входя в медпункт, тетка, ранее
торчавшая в форточке, - машину свою бережет, боится небось, что  помнут,
вот и запихивает в безопасное  место,  на  тротуар,  да  в  угол,  лучше
парковки во всем дворе нет!
   - Это Арина Яковлевна, заведующая, - пояснила Кира.
   - Вы уж нас извините, -  продолжила  Арина  Яковлевна,  -  наскочили,
накричали.
   - Очень хорошо вас понимаю, - кивнула я, -  крайне  неприятно,  когда
под окном грязь и шум.
   - Нам даже детей некуда погулять вывести, - сердилась  Кира,  -  была
площадка, но ее отобрали. Нет, надо этой бабе на капот кирпич  сбросить.
Не поймет - еще  раз  камнем  заехать,  живо  скумекает  что  к  чему  и
прекратит тут парковаться.
   - Ремонт "Мерседеса" дорого стоит, -  предостерегла  я  медсестру,  -
если владелица обратится в милицию и сумеет доказать вашу причастность к
порче ее машины, заставят оплатить счет, а это не одна тысяча долларов.
   - И нам теперь всю жизнь на ее  кабриолет  любоваться!  -  обозлилась
Кира.
   - Надо подумать, как поступить, - протянула я,  -  ну-ка  припомните,
тут ничего особенного не происходило? С этой машиной?
   Кира пожала плечами:
   - Да нет, стоит себе весь день и стоит. Утром, правда, нет, мы к семи
приходим, а эта дрянь позже приезжает, небось, проституткой работает!
   - Кира!!! - возмущенно воскликнула Арина Яковлевна. - Не городи чушь!
   - А что? - не сдалась медсестра. - Где  же  она,  по-вашему,  служит?
Ночью ее не бывает, днем заявляется. На "мерее" катается... И  кто  она,
по-вашему, учительница?
   Арина Яковлевна вздохнула:
   - Ну, не знаю.
   - А еще у этой тачки сигнализацию замыкает! - не успокаивалась Кира.
   - Ну это нечасто, - решила быть справедливой Арина Яковлевна, - очень
редко подобное случается.
   - Редко, но  метко,  -  прищурилась  Кира,  -  что  с  Лешей  Коновым
случилось, а?
   - Что с ним произошло? - полюбопытствовала я.
   - Чуть не умер, а все из-за этого "Мерседеса".
   - Каким же образом?
   Кира поправила растрепанные волосы.
   - Леша у нас эпилептик, мать у него  алкоголичка,  отец  наркоман,  а
бедный парнишка мучается.
   - Еще хорошо,  что  у  них  ума  хватило  отдать  мальчонку  сюда  на
пятидневку! - воскликнула Арина Яковлевна. - Мы его в  порядок  привели,
приступы почти прекратились.
   - Ага, - прервала ее Кира, - лечили, лечили ребенка, и чего...
   Я молча слушала гневную речь медсестры.
   Имея в ближайших подругах врача, я  великолепно  знаю,  что  припадок
эпилепсии  может  спровоцировать  внезапный  испуг,  в   особенности   у
маленького ребенка. Кроватка Леши стоит  у  самого  окна,  деток  в  его
группе укладывают спать два раза в день, они еще очень маленькие.
   Около одиннадцати утра нянечка укрыла ребяток одеялом, посидела минут
пятнадцать в комнате и, услыхав мерное сопение, решила пойти попить чаю.
И  тут  под  окнами  резко  взвыла  сигнализация.  Правда,  она  тут  же
замолчала, но Леша, проснувшись, испугался, и с ним начался припадок.  В
тот раз Кире самой не удалось справиться с ситуацией, пришлось  вызывать
"Скорую помощь" и определять малыша в клинику.
   - А все из-за кретинского "Мерседеса", злилась Кира.
   - Когда же это случилось? - спросила я.
   Медсестра полистала толстую амбарную книгу.
   - Семнадцатого июля, жара стояла жуткая, вот мы  окна  и  приоткрыли,
хотя какой в этом толк? С улицы  гарью  несло,  но  у  нас  в  помещении
кондиционеров не водится, тут не Государственная дума, а ясельки, кто же
нам чего хорошее сделает. Вот и попал Леша на больничную  койку,  а  все
из-за этой дуры. Убила бы ее в тот день,  да  только  недосуг  оказалось
разборки затевать, мальчику совсем плохо было.
   - Варвара Степановна в нее кубиками бросаться  стала,  -  усмехнулась
Арина Яковлевна, - все повышвыривала. Высунулась в окно и давай кричать:
"Эй ты, гадина, стой!" Всех детей  перебудила,  они  потом  час  ревели.
Жуткий денек приключился: Леша в припадке, остальные в истерике!
   - А почему нянечка кричала: "Стой"? - навострила я уши.
   - Так эта дрянь села в "мере" и укатила,  ответила  Кира.  -  Варвара
Степановна у нас женщина  интеллигентная,  раньше  в  музыкальной  школе
работала, но и она не выдержала, просто визжала от злости: "Ну ты, крыса
белобрысая, еще вернешься".
   - "Крыса белобрысая", - медленно повторила я,  -  но  ведь  за  рулем
всегда сидит яркая брюнетка.
   Кира осеклась:
   - Ага, верно.
   - Черная, как ворона, - подхватила Арина Яковлевна, - я видела ее сто
раз.
   - Тогда почему "крыса белобрысая"?
   - Не знаю, - пробормотала Кира, - так Варвара Степановна кричала.
   - Нянечка на работе?
   - Конечно.
   - Можете ее позвать?
   Кира и Арина Яковлевна переглянулись.
   - А в чем, собственно  говоря,  дело?  -  церемонно  поинтересовалась
заведующая.
   Я без всякой улыбки ответила:
   - Хозяйка красного "Мерседеса" подозревается в убийстве. Извините, не
представилась, следователь Дарья Васильева.
   Секунду  женщины  молча  смотрели  на  меня,  потом   Кира   радостно
взвизгнула:
   - И ее могут посадить?
   -  Да,  если  я  правильно  размотаю  дело,  а  для  этого  требуется
поговорить с нянечкой.
   - Сейчас, - подскочила Кира, - мигом приведу, только не уходите.
   Минуты не прошло,  как  она  вернулась  в  медпункт,  таща  за  собой
маленькую, кругленькую, уютную старушку  с  лицом,  похожим  на  печеное
яблоко.
   - Здрасте, - бормотнула Варвара Степановна, - это вы из органов?
   Я кивнула.
   - И что эта, из "Мерседеса", сделала? - полюбопытничала старушка.
   - В интересах следствия я не имею права разглашать информацию.
   - Ну хоть ее посадят? - с радостной надеждой воскликнула Кира.
   -  Если  сумею  собрать  нужные  доказательства,   хозяйке   красного
"Мерседеса" придется туго, - бодро соврала я.
   - Ща Варвара Степановна все припомнит! -  оживилась  Кира.  -  У  нее
память, как у слона.
   - Это вы о чем толкуете,  никак  в  ум  не  возьму,  -  насторожилась
старушка.
   Я решила взять инициативу в свои руки.
   -  Помните  тот   день,   когда   испуганный   внезапно   сработавшей
сигнализацией Леша свалился в припадке?
   - Летом это было, - кивнула нянечка, - в самую жару, просто  Эфиопия,
а не Москва.
   Сноха моя по всей квартире тазы расставила, это ее научили так делать
в Сирии, она там с первым мужем жила. Тот ее супруг...
   Понимая,  что  бабушка  сейчас  утечет  мыслями   совсем   в   другом
направлении, я прервала ее воспоминания.
   - Значит, заревел гудок...
   - Нет, - покачала головой  В