а книжные
шкафы,  гневно  шипя  на  наглых  малолеток.  Потом  принялись  их  страстно
воспитывать: били за провинности, кусали и фыркали.  Результат  не  замедлил
сказаться. Питбуль Банди боится вообще всех кошек, а ротвейлер  Снап  только
наших. Еще Клеопатра и Фифина научили щенков мыться  и  драться  по-кошачьи.
Когда Снап  сосредоточенно  нализывает  переднюю  лапу,  а  потом  тщательно
начинает мыть морду, незнакомые собачники цепенеют.
   Правда, кошки у нас тоже не совсем обычные. Дело в том, что их детство  и
юность прошли рядом с белой крысой Фимой, и наши  дурочки  решили,  что  все
мыши их лучшие друзья. Во всяком случае, когда Машины  хомяки  Зюка  и  Зика
удирают из банки, чаще всего мы находим их под  животом  у  Фифины  или  под
мордой Снапа. Банди при виде хомячат убегает, их он тоже боится.
   Потом один из приятелей, уезжая  на  несколько  месяцев  в  командировку,
оставил у нас карликового пуделя Черри. И просто забыл про собачку, ее  тоже
пришлось принять в стаю.
   Честно говоря, думали, что больше "скотный двор" разрастаться не  станет,
но тут у Аркаши и Зайки родились близнецы, мы нашли няню Серафиму  Ивановну,
а у  той  оказалась  очаровательная  йоркширская  терьерша  Жюли.  Последнее
приобретение - английский мопс Хуч. Но об  истории  его  появления  расскажу
потом.
   Я тихо катилась по Алтуфьевскому  шоссе  и,  как  было  оговорено,  возле
магазина "Тюльпан" заметила худенькую девочку в желтой куртке. Забрав "Жизнь
приматов", порулила в Ложкино, но в самом центре Москвы, недалеко от входа в
метро "Маяковская",  "Вольво"  встал,  категорически  отказываясь  двигаться
дальше.
   С помощью подошедшего гаишника вызвала сервисную службу и  через  полчаса
выслушала  приговор:  машину  починят,  но  только  завтрак  вечеру.   Отдав
механикам ключи, я в растерянности встала  у  памятника  поэту  и  принялась
звонить домой.
   - Машина сломалась, сейчас начну ловить такси.
   - Ни в коем случае, - тут же отозвалась Зайка,  -  стой,  где  стоишь,  я
мигом за тобой приеду.
   Я поглядела на часы - одиннадцать. Скорее всего Ольга уже в кровати,  она
любит пораньше зарыться в одеяльце с книжкой и шоколадкой. Представляю,  как
ей хочется ехать в Москву!
   - Нет-нет, возьму машину, не волнуйтесь, на меня никто не польстится.
   - На тебя нет, - согласилась безжалостная Зайка,  -  а  на  твои  серьги,
кольца и часы охотники найдутся.
   Мы попрепирались еще немного и пришли к компромиссу.  Я  еду  до  станции
"Речной вокзал" на метро, а Ольга встретит меня у выхода.
   Несмотря на поздний час,  вагоны  оказались  переполнены.  Мне  досталось
место в самом конце вагона, на маленьком  диванчике.  Сев,  от  скуки  стала
разглядывать попутчиков. Серые, землистые лица, слегка нанесенный  макияж  у
женщин и чуть проступающая щетина у мужчин. Многие держат  в  руках  дешевые
карманные издания. Никто  не  смеется,  не  болтает.  Просто  человек  сорок
усталых, измученных работяг, несущихся по тоннелю.
   На "Белорусской" в вагон ввалилась толстая женщина с огромными  кульками.
Обозрев сиденья, она подошла ко мне и попыталась устроиться рядом, Диванчик,
где я сидела, страшно неудобный. Двоим просторно, а троим - тесно.  Но  дама
преисполнилась решимости отвоевать вожделенное место. Напряженно  сопя,  она
принялась втискивать необъятный  зад  в  узенькое  пространство,  оставшееся
между мной и парнишкой в потертых джинсах.
   Зад не влезал, но  его  обладательница  сосредоточенно  ткнула  мальчишку
локтем и заметила:
   - Могли бы подвинуться.
   Мы с пареньком  вжались  в  бортики.  Распространяя  запах  пота,  бабища
умостилась и злобно проговорила:
   - Развалились будто у себя дома, а человеку после работы присесть негде.
   - Жрать меньше надо, - окрысился паренек, - такие, как вы, должны двойную
плату за проезд вносить.
   - Ах ты, гаденыш! - взвилась баба,  больно  пихая  меня  жирной  рукой  в
перстнях.
   - Жаба эфиопская, - не остался в долгу мальчишка.
   Я невольно улыбнулась: ну при чем  тут  Эфиопия?  И  все  же  нарастающая
ругань начала действовать мне на нервы, я встала и отошла поближе к двери.
   На "Динамо" в противоположный конец вагона вкатилась инвалидная коляска.
   - Люди добрые, - защебетал проникновенный голос, без  запинки  выкрикивая
заученный текст, - мы сами приехали  с  Владивостоку,  ребенка  на  операцию
привезли по поводу параличу,  кто  не  верит,  гляньте  документы.  Подайте,
сколько можете, на лечение. Дай бог вам счастья и здоровья вашим детям.
   Я  поглядела  на  говорившую.  Толстый  платок  не  скрывал  розовощекого
деревенского лица, а под потертым плащиком угадывалась складненькая  девичья
фигурка. Лет попрошайке от силы шестнадцать-семнадцать, и она никак не может
быть матерью ребенка, дремлющего в  коляске.  Я  присмотрелась  к  инвалиду.
Похоже, девочка и впрямь больна. Бледное, даже синее лицо, бескровные  губы,
и спит каким-то неестественным сном. Ноги несчастной укутаны  в  застиранное
байковое одеяльце, ручки с  обгрызенными  ногтями  безжизненно  покоятся  на
коленях.
   Нищенка собрала дань и подкатила коляску к двери, прямо к моему носу. Тут
поезд остановился в тоннеле. Я продолжала  рассматривать  больную.  Примерно
около восьми лет, на правой щеке  довольно  крупная  родинка,  русые  волосы
давно не мыты, на левой руке  у  запястья  тонкий  шрам.  Какие-то  странные
воспоминания зашевелились в моей голове.
   У кого из знакомых детей тоже есть такая родинка и подобный  шрам?  Поезд
поехал. Девочка открыла глаза, огромные, синие, и прошептала:
   - Пить хочу.
   - Сейчас выйдем, и попьешь, - равнодушно заметила попрошайка.
   Параличная закрыла глаза, состав встал на станции "Аэропорт".  Коляска  с
грохотом выкатилась на платформу. Больная повернула голову,  вновь  раскрыла
глаза, встретилась со мной взглядом и внезапно  закричала  -  Состав  уносил
меня дальше, но я словно провалилась в обморок.
   Боже мой, нет, не правда! Парализованная в  коляске  -  это  же  Наденька
Артамонова, пропавшая дочь Лиды. У нее  крупная  родинка  на  лице,  а  шрам
заработала, когда порезала в пять лет руку, разбив стакан.  Бежала  и  упала
прямо на осколки... Ребенок узнал меня, а я ее  нет,  потому  что  Наденька,
всегда веселая, подвижная хохотушка и болтушка, совершенно не походила  сама
на себя. Такой тихой и обреченной не видела ее никогда!
   Перегон  от  "Аэропорта"  до  "Сокола"  показался  вечностью.  Вскочив  в
обратный поезд, я вылетела на  "Аэропорте"  и  заметалась  по  перрону.  Два
выхода! Куда податься?  Добежав  до  дежурной,  низенькой  толстой  тетки  в
красном берете, я, .задыхаясь, проговорила:
   - Девочки в инвалидной коляске не видели? Дежурная отрицательно  покачала
головой. Я бросилась к стоящему рядом милиционеру:
   - Сейчас тут не проезжала парализованная?  Страж  порядка  глянул  поверх
моей головы и, даже не удосуживаясь ответить, только пошевелил подбородком.
   Кипя от злости, понеслась к другому выходу.  Как  же,  небось  все  нищие
платят дежурным и милиционерам мзду. Иначе чем  объяснить  странную  слепоту
тех, кто призван наводить в метрополитене порядок?
   Вот, например, прямо у ступенек  сидит  молодой  парень  без  обеих  ног.
Предположим, этого просто пожалели, действительно страшное несчастье. Но вот
две бойкие старушонки с табличками "Собираю  на  похороны  внучки",  опухший
дядя с палкой в руке и лицо кавказской  национальности,  на  вид  совершенно
здоровое? Ведь клянчат в двух шагах от дежурных, а никто и ухом не ведет!
   Я бегала по перрону, опрашивала сидевших  на  лавочках,  но  все  куда-то
спешили, и никто не запомнил девочку в инвалидной коляске.
   А ведь Наденька кричала.
   Примерно около двенадцати вышла наконец на  "Речном  вокзале"  на  улицу.
Взволнованная Ольга накинулась на меня с воплем:
   - Ты что, на коленях от "Маяковской" ползла? Думала,  несчастье  с  тобой
случилось!
   Но я не стала рассказывать ей о Наденьке: чем  Меньше  людей  знает,  тем
лучше.
   Дома на кухне  обнаружила  несколько  коробок  из-под  салатов,  пиццы  и
замороженной рыбы. Не успела я запихнуть в микроволновку кусочек пиццы,  как
влетела, уже в пижаме. Маша.
   - Давай книжку! - заорала дочка.
   Я похолодела. А где "Жизнь приматов"?
   - Ну, - торопила Маня.
   - Извини, котик, - промямлила я, - кажется, я ее потеряла.
   - Где? - потребовала ответа девочка. Ну не  глупый  ли  вопрос!  Если  бы
знала, поехала бы и взяла. Может, выронила  в  вагоне,  может,  на  станции.
Правда, остается маленький шанс, что столь необходимое  издание  преспокойно
лежит в "Вольво".
   - Ведь знала, что тебе ничего нельзя поручать!  -  в  сердцах  выкрикнула
Маня и ринулась в спальню.
   Я машинально попробовала откусить замороженную пиццу.  Интересно,  а  моя
сумочка где? Там ключи, права, кошелек,  косметика...  Хорошо  хоть  телефон
сунула в карман! Слава богу, вот он в другом  кармане!  И  почему  пицца  не
подогрелась за десять  минут?  А,  забыла  включить  печку.  Может,  следует
начинать пить стугерон или ноотропил? Хотя, как говорит Кешка,  если  головы
не было до сорока лет, то потом уже не будет никогда.

ГЛАВА 3

   Утром выползла в столовую к девяти утра. Для меня безумная  рань.  Долгие
годы  работы  преподавателем  вселили   стойкое   отвращение   к   утреннему
пробуждению. Люблю поспать до одиннадцати, но, к сожалению, последнее  время
редко удается осуществить эту мечту. Близнецы просыпаются в семь и будят дом
радостными визгами. Серафима Ивановна пытается  закрыть  их  в  детской,  но
Анька запросто переваливается через край манежа и бодро, слегка  покачиваясь
на толстых ножках, выносится в  коридор.  Оставшийся  в  одиночестве  братец
начинает орать как оглашенный. Ваньке пока не удаются подобные трюки.
   Проглотив кофе, набрала номер Александра Михайловича.
   Он наш старый и добрый друг. Дружим столько лет, что точно и не припомню,
еще с тех пор, когда  Александр  Михайлович  учился  в  Академии  МВД,  а  я
пыталась там подрабатывать. С тех пор наша  дружба  не  раз  проверялась  на
прочность,  многократно   полковник   вытаскивал   нас   из   самых   разных
неприятностей, и я знала, что на него всегда можно  положиться.  Он  из  тех
профессионалов, которые, наступив на горло собственной песне, способны  даже
отпустить похитителей, если это поможет вернуть ребенка.
   Александр Михайлович выслушал взволнованный монолог, вздохнул:
   - Сказал тебе вчера и повторяю сегодня: без заявления родителей  не  могу
дать делу ход.
   - Они сильно напуганы и боятся преступников...
   - Все равно не имею права.
   - А если заявлю я?
   - Что?
   - Ну, дети пропали, а я, крестная мать, волнуюсь.
   - Нет, - отрезал полковник, - только родители. И  потом,  откуда  знаешь,
что малыши пропали?
   - Ты что, белены объелся? - возмутилась я. - Который раз тебе объясняю, я
Наденьку вчера видела...
   - Запросто могла ошибиться, - вздохнул полковник,  -  ну  зачем  воровать
ребенка из хорошей семьи...
   - Так еще и Полину украли...
   - Тем более. Зачем брать девочек у благополучных родителей, чтобы  возить
в метро под видом калек? Да всю  Москву  наводнили  "убогие"  из  Украины  и
Молдавии. Потом, полно алкоголиков, бомжей,  отдающих  ребенка  в  нищенский
бизнес. Глупо и опасно брать для этого таких детей, как  Артамоновы.  Скорее
всего потребуют выкуп или...
   - Или?
   - Или сами отец с матерью от них избавились.
   - Как?
   - Просто. Взяли и выгнали из дома, сплошь и рядом такое творится.  У  нас
по сводкам, знаешь, каждый день - то младенец убитый, то ребенок  удушенный.
А вот вчера повязали мужика. Добрый папа посадил пятилетнюю девочку на  цепь
и не давал  даже  воды:  слишком  много  ела,  на  его  взгляд,  а  зарплата
маленькая... Но, правда, он ей не родной отец, а  отчим!  Так  что,  извини!
Напишут родители заявление, с дорогой душой помогу!
   Вот чинуша! Я швырнула трубку на  диван.  Хотя,  работая  столько  лет  в
системе  МВД,  трудно  сохранить  сострадательную  душу,   и,   естественно,
полковник подозревает абсолютно всех  и  вся.  Но  Лида  и  Андрюша  обожали
девочек. У Артамонова не первый брак и предыдущие жены не родили ему  детей.
Почему-то не могли. Лида тоже забеременела не сразу, примерно года через два
после свадьбы, и это было полным  счастьем  для  всех.  Андрюша  все  девять
месяцев пылинки с жены сдувал, лично давил соки и бегал на рынок  за  свежим
творогом и печенкой. Когда ждали рождения Полины, мужик  слегка  поутих,  но
все равно выполнял Лидкины прихоти, покупая все, что душа пожелает. У  детей
отличные  комнаты,  набитые   игрушками   под   завязку,   лучшие   учителя,
великолепное питание...
   Нет, подозревать Артамоновых невозможно. И  потом,  видела  вчера  Лидку,
такое не сыграешь! Ладно, поеду к ним снова и уломаю их подать заявление.
   На этот раз дома оказались все. Бледная  Лида  зябко  куталась  в  халат,
Андрей ел геркулесовую кашу, а Валерия Петровна пила  изумительно  ароматный
кофе  из  тонкой  кобальтовой  чашечки.  На  мои   страстные   речи   первой
отреагировала именно она.
   - Нет, Дашенька, спасибо за участие,  но  подождем  пока,  что  потребуют
похитители. Если денег, продадим все и выкупим девочек.
   Я во все глаза глядела на эту женщину.  Язык  не  повернется  назвать  ее
старухой, хотя возраст подкатывает  к  семидесяти.  Изумительная,  абсолютно
девичья фигура, густые волосы безукоризненно  уложены,  макияж  выше  всяких
похвал - лицо такое, будто на нем совсем нет косметики. Хотя  знаю,  сколько
усилий прикладывают женщины, чтобы получить персиковый цвет лица.
   Валерия Петровна  преподает  у  театральном  вузе  актерское  мастерство.
Говорят, в молодости талантливо и с успехом выступала  на  сцене  МХАТа,  но
после войны ни разу не выходила на сцену, только  преподавала.  Иногда  она,
смеясь, называет себя "конфеткоделательницей".  В  первый  раз  услышав  эго
слово, я не поняла, о чем речь, и Валерия Петровна охотно пояснила:
   - Берешь говно и делаешь конфетку! Как многие  актеры,  Валерия  Петровна
весьма  невоздержанна  на  язык,  и  Лидочка  уводит  детей,  когда  бабушка
пускается в длительные воспоминания. А вспомнить есть что!  В  молодые  годы
женщина Пыла удивительно, уникально красива. У нее в спальне на видном месте
стоит гигантская фотография:  двадцатипятилетняя  Лерочка  нежно  улыбается,
сжимая в руках розу.  Правда,  Андрюшка  как-то  проговорился,  что  Валерии
Петровне на том  снимке  под  сорок.  Поверить  невозможно,  такие  лица  не
встречаются  на  улице  или  в  магазинах,  совершенная,  какая-то  неземная
красота. Поклонники вокруг Леры Липатовой роились тучами, но  она,  беспечно
заводя романы и без  сожаления  разрывая  их,  не  торопилась  связать  себя
брачными узами. Замуж вышла поздно,  выбрав  из  всех  ухажеров  композитора
Артамонова, и не  прогадала.  Жизнерадостные  песни  мастера  с  энтузиазмом
распевала вся Страна Советов. Признанный  народом  и  обласканный  властями,
Михаил Артамонов,  к  сожалению,  прожил  недолгую  жизнь,  но  можно  смело
сказать, что последние годы, проведенные имеете с любимой  Лерой,  оказались
самыми счастливыми. У Михаила Артамонова был сын от первого брака -  Кирилл.
Валерия Петровна родила Андрюшу. Разница в возрасте у мальчиков пустяковая -
всего несколько лет.
   К чести Валерии Петровны, надо отметить: она сделала все для того,  чтобы
Кирюша относился к ней, как к родной матери.  Из  всех  гастрольных  поездок
привозились две одинаковые сумки с подарками для мальчиков. И между  прочим,
саквояжик для Риммы Борисовны, мамы Кирилла, тоже. Ни один праздник  в  доме
не обходился без присутствия "родственников".  Даже  когда  Римма  Борисовна
весьма удачно снова вышла замуж и родила сына Геру, она продолжала частенько
прибегать в дом к Артамоновым. Летом, на громадной трехэтажной даче в  Пахре
мило уживались все вместе. Бывала там и я, в годы своего недолгого  брака  с
Кириллом. Дача напоминала детский сад: дети Кирилла от первого брака и внуки
нового мужа Риммы Борисовны. За хозяйством приглядывали две домработницы, на
веранде стоял гигантский обеденный стол, на который запросто  мог  совершить
посадку вертолет.
   На моей памяти  Валерия  Петровна  никогда  не  занималась  хозяйством  и
детьми. Нет, она искренне любила Андрюшу, дала ему прекрасное образование. В
дом  постоянно  приходили  преподаватели.  С   пяти   лет   ребенок   болтал
по-английски,  играл  на  пианино,  Занимался  плаванием,   теннисом...   Но
всяческие сюсю-мусю у Артамоновых не  водились.  Валерия  Петровна  не  пела
колыбельных песенок, не играла с мальчиком, а потом и с  внучками.  Дома  ее
никогда не называли "мама". И дети, а потом и внуки обращались к ней  просто
Лера.
   Сердце этой женщины целиком принадлежало творческой работе. Как-то раз мы
сидели вместе на премьере спектакля. Главную  роль  играла  любимая  ученица
Артамоновой.  Когда  упал  занавес,  Валерия  Петровна  повернула   ко   мне
раскрасневшееся, абсолютно счастливое лицо и прошептала:
   - Правда, чудесно? А ведь явилась в училище  пень  пнем,  это  я  из  нее
звезду сделала! Могу научить этому искусству любого, даже полного идиота.
   И это правда, профессионал  она  великолепный.  Единственный  человек,  с
которым Лера не слишком ладит, - невестка Лидочка. Только не подумайте,  что
они ругаются или, не дай бог, дерутся. Просто,  когда  Лидочка  самозабвенно
рассказывает за столом  о  том,  как  следует  фаршировать  утку,  в  глазах
свекрови появляется такое выражение... Пит Банди  смотрит  так  на  дворовых
псов: смесь легкого пренебрежения, высокомерия и снисходительности.
   Вообще говоря, Андрюше прочили в свое время другую невесту - дочь актеров
Верещагиных. Аня долго ходила в дом, и ей Андрюшка нравился, но что-то у них
не сложилось, и в семье появилась Лидочка.
   Из всего вышесказанного понятно, что я совершенно не удивилась,  заметив,
что у Артамоновых сегодня голову не потеряла  только  Валерия  Петровна.  На
фоне абсолютно обезумевшей Лидуси и нервно вздрагивающего от каждого резкого
звука Андрюшки она выглядела свежей и спокойной.
   - Нет, Дашенька, нам не следует связываться с  милицией.  Да  и  что  они
могут? Только разозлим похитителей.
   Андрюша согласно закивал головой, Лида заплакала.
   - Ну-ну, не стоит так расстраиваться, - уверенно сказала Валерия,  -  все
закончится хорошо, девочки вернутся.
   Но у меня такой уверенности не было. Конечно, я  не  работаю  в  милиции,
однако  детективных  романов  прочитала  горы.  Сюжет  о   похищении   детей
встречается  часто,  но  всегда  следом  звонят  преступники  и  выкладывают
требования. Здесь же - ничего, пустота,  и  такое  странное  молчание  -  не
знаешь, что и думать.
   - Но я ведь видела Надюшу, - попробовала использовать последний аргумент.
   - Дашенька, - улыбнулась Лера, - у тебя же сильная близорукость,  а  очки
ты не носишь из кокетства.
   - Я прекрасно вижу.
   - На расстоянии вытянутого пальца, - усмехнулась Артамонова. - И  вообще,
знаешь, это дело семейное, спасибо за заботу, но разберемся сими
   Да, давно меня никто так не щелкал по носу. Подхватив собак, я предложила
Лиде выйти во двор, прогуляться.
   На скамеечке, пока радостные псы носились кругами по детской площадке,  я
принялась тормошить подругу:
   -  Давай  прямо  сейчас  поедем  к   Александру   Михайловичу,   напишешь
заявление...
   Лидуся потрясла неухоженной головой:
   - Боюсь, вдруг хуже сделаю. Скажи, где ты видела Надюшу?
   - Последний раз на станции "Аэропорт". Она просила пить, и ее вывезли  из
вагона.
   Лида закусила губу и словно окаменела. Я молча сидела рядом.  Ну  как  ей
помочь? Как найти девочек? Ну не верю в  то,  что  две  бойкие  авантюристки
могут испариться без следа. Кто-нибудь обязательно их заметил. Только кто?
   - Что с няней?
   - Зину уволили сразу.
   Вот уж глупость, а вдруг она