...
   - На оптовку  ходила,  -  пояснила  соседка,  -  все  продукты  подчистую
подмели,  на  мужиков  не  напасешься...  Ирка  часто  и  раньше  ключи  мне
оставляла, кошка у ней жила, вот и приглядывала за Баськой...  Уж  не  знаю,
можно ли вам доверять!
   - Ладно, - покладисто согласилась я,  -  раз  вы  сомневаетесь,  я  скажу
заведующей, что Ира уехала, а документы не сдала,  пусть  сама  решает,  как
быть! Что мне, больше всех надо? Время потратила, приехала, а теперь еще вас
уговаривать надо! Ну, уволят се,  подумаешь,  дело  какое,  на  биржу  труда
встанет...
   Решительно повернувшись, я пошла к лифту.
   Творогова засуетилась:
   - Погодите, погодите, хоть скажите, как вас зовут.
   - Любовь Павловна...
   - Сейчас ключики дам. А что, и впрямь в библиотеке вашей  такие  порядки,
что за ерунду уволить могут?
   - Запросто.
   Зинаида Андреевна протянула простое железное колечко, на котором болтался
один маленький блестящий ключик. Дверь свою она  не  затворила  и  бдительно
наблюдала, как я вожусь с замком. Наконец дверь открылась.
   Перед взором предстала маленькая прихожая со встроенными  шкафами.  Везде
полный порядок - нет  валяющихся  ботинок,  домашние  тапочки  аккуратнейшим
образом стоят на специальной подставке.  Столь  же  идеальная  чистота  и  в
большой комнате. Недорогая мягкая мебель  застелена  выстиранными  накидками
цвета палой листвы, на  обеденном  столе  -  турецкая  клеенка,  имитирующая
кружевную скатерть, и ваза с пластмассовыми тюльпанами., Небольшой телевизор
"Панасоник", а на нем замерла киска тигровой окраски.
   - Баська, - позвала я, - кис, кис... Но кошка  сидела  неподвижно,  глядя
поверх  моей  головы  немигающими  глазами.  Странное  поведение   животного
озадачило, и я подошла поближе. Боже, да это же чучело! Конечно, я слышала о
людях, отдающих своих  любимцев  после  кончины  таксидермистам,  но  воочию
столкнулась с таким впервые. Право, и не знаешь, что  тут  подумать,  то  ли
патологическая любовь к животным, то ли... Представив, как у нас в  гостиной
выстроились в ряд чучела  Банди,  Снапа,  Хуча,  Черри,  Жюли,  Клеопатры  и
Фифины, а сверху  на  нитке  свисает  выпотрошенный  Коко,  я  вздрогнула  и
приступила к поискам телефонной книжки. В таком  сверхаккуратном  доме  она,
конечно, должна находиться возле аппарата.
   Красный телефон обнаружился на вылизанной кухне, рядом  довольно  толстый
ежедневник. Первый раз в жизни встречаю такого педантичного  человека!  Весь
год расписан по графам и распланирован до тридцать первого декабря. Надо же,
у Иры не случается непредвиденных ситуаций. Ну-ка посмотрим.  18  .сентября:
9.00 - 15.00 - работа; 15.30 - 16.30 - купить  продукты;  17.00  -  19.00  -
готовить; 19.00 - 20.00 - ужинать, мыть посуду; 20.00 - посмотреть  новости;
20.40 - секс; 21.30 - спать.
   Я уставилась на страничку, там так и было написано: 20.40 - секс. Не веря
собственным глазам, полистала книжечку. Да,  милая  Ирочка  даст  сто  очков
вперед любому немцу. Любовью она занималась два раза в неделю - по  субботам
и средам. В пятницу убирала квартиру, четверг посвящался стирке, понедельник
отводился  глажке,  вторник  -  грандиозной  готовке...  Воскресенье   Ириша
проводила  культурно:  посещала  музеи,  выставки,  театры.  Интересно,  как
уголовник Савостин вписывается в подобное расписание? Я бы на  месте  любого
мужика либо убила, либо сбежала от подобного  монстра,  Просто  пассажирский
поезд, а не женщина!
   На последней странице ежедневника нашлись телефоны.  Их  оказалось  всего
два: ее собственный рабочий и соседки Твороговой. Потом стояло:
   "Мама - Комарова Татьяна Андреевна" и адрес.
   Ради последнего я и полезла в квартиру. Списав названную Улицу, водрузила
склерозник на место, потом снова открыла. Интересно, поездку к родственникам
она тоже заранее запланировала?
   Но на глянцевых страничках не было никакого упоминания о визитах к матери
или тетке. Скрупулезно записаны будущие посещения каких-то Лены и Светы,  но
про мать ничего. Сегодняшний день тоже выглядел обычно  -  работа,  магазин,
покупка газет... Что же произошло, если такой человек неожиданно сорвался  с
места?
   Я закрыла дверь  и  отдала  ключи  по-прежнему  стоящей  в  дверях  своей
квартиры Твороговой.
   Мама Иры находилась в Красногорске на Зеленой улице:
   Хотя Красногорск и называется городом, на самом деле  он  давно  пригород
Москвы.  Правда,  очень  провинциальный,  уютный.  Зеленая  улица  полностью
соответствовала своему  названию.  Даже  сейчас,  в  самом  конце  сентября,
деревья еще не потеряли листвы, впрочем, тут почему-то практически одни ели,
а они не меняют наряд  даже  зимой.  Странно,  что  такой  крохотный  проезд
считают улицей. "Вольво" с трудом втиснулся в пространство между приземистым
желтым домом и гаражом-ракушкой. Больше на Зеленой не было ничего.
   Я обошла здание и на торце, возле входа заметила вывеску - "Клиника  ј3".
Толкнула дверь и оказалась в большом пустом  холле.  Справа  -  неработающий
гардероб,  слева  -  справочная,  но  окошко  заперто.  Постучав  безуспешно
несколько минут, пошла на второй этаж и увидела там  глухую  железную  дверь
без ручки, "глазок" и устройство с  двумя  кнопками,  напоминающее  домофон.
Нажала одну пупочку, потом другую, затем еще раз - никакого эффекта. Потыкав
еще несколько раз в звонок, решила уходить, но тут из динамика донеслось:
   - Кто у нас такой нетерпеливый? Ишь, обзвонились!
   - Я к Комаровой Татьяне Андреевне.
   - Ну да? - изумился голос, и дверь распахнулась.
   Толстая-претолстая, но очень молодая женщина возникла в проеме.
   - Зачем вам Комарова?
   - Поговорить хочу!
   - Поговорить... - усмехнулась медсестра, - а вы кто будете-то?
   - Родственница.
   - Надо же, - продолжала ухмыляться женщина, - первый  раз  слышу,  что  у
наших больных родственники есть. Как свезут сюда, так,  считай,  похоронили,
даже мертвых не забирают. Только имейте в виду, если хотите, чтобы  Комарова
подписала завещание, так не надейтесь, у нее в голове никогда  не  светлеет.
Впрочем, идите, полюбуйтесь!
   Полная дурных предчувствий, я двинулась за бранящейся теткой по коридору.
Внутри отделение выглядело более чем странно  -  широкий  коридор  и  полное
отсутствие дверей в палатах.
   Стояла невероятная, какая-то зловещая  тишина.  На  железных  койках  под
синими и розовыми байковыми одеялами  виднелись  больные.  Сразу  и  не  раз
берешь - мужчины или  женщины,  потому  что  головы  обриты  наголо.  Пройдя
коридор, мы уперлись и другую железную дверь, снова  без  ручки.  Провожатая
достала из кармана халата железный универсальный ключ, вроде того, которым в
поезде проводник отпирает купе, и, вставив его в скважину, быстро повернула.
И снова коридор, опять палаты без дверей. Только около одной комнаты пост  и
сидит девушка, читающая любовный роман.
   - Скажи, Леночка, Комарова в поднадзорной? - осведомилась спутница.
   - В третью перевели, успокоилась, - ответила девица.
   И мы снова двинулись по коридору. Наконец  возле  отвратительно  воняющей
палаты  притормозили,  и  медсестра,  вталкивая  меня  в  тесное  помещение,
сообщила:
   - Глядите, Комарова у окна слева.
   На плоской подушке без наволочки покоилась маленькая, размером с  кулачок
голова старушки. Волос, как и у всех, практически нет, блекло-голубые глазки
без всякого выражения смотрят в одну точку, изо рта тянется  струйка  слюны.
Разговаривать с такой невозможно.
   - Это Комарова Татьяна Андреевна? - на всякий случай уточнила я.
   - Она самая, - Подтвердила медсестра. Больная открыла рот и издала жуткий
воющий вопль.
   - Вера, - крикнула толстуха, - кольни Комарову, возбуждаться начинает!  -
Потом повернулась ко мне и спросила:
   - Ну как? Понравилась? Поговорили? Может,  еще  побеседуете?  Я  в  ужасе
затрясла головой:
   - Не надо! Что у вас за больница?
   - Психушка, - спокойно пояснила баба, - отстойник для отбросов, никому не
нужных.
   - И что, к Комаровой никто не приходит? - спросила  я,  пока  мы  тем  же
путем шлепали назад.
   - Ни к Комаровой, ни к Федоровой, ни к Ваняшиной, вообще  ни  к  кому,  -
пояснила гренадерша. - Кто о своих родственниках заботится, давным-давно  по
приличным местам  устроили,  деньги  платят  за  уход.  А  у  нас...  -  Она
безнадежно махнула рукой.
   Я отъехала подальше от скорбного места и трясущимися руками закурила. "Не
дай мне бог сойти с ума, нет, лучше посох да сума". Сколько лет  тому  назад
написал поэт эти строки! По-моему, лучше попасть под  троллейбус  или  поезд
метро, чем так лежать день-деньской  с  потухшим  взглядом  на  продавленной
казенной койке!
   Я курила вторую сигарету, чувствуя, как  постепенно  отступает  противная
дрожь и разжимается желудок.
   Похоже, узнать, куда  отправились  Савостин  с  Ирой,  не  представляется
возможным. Концы обрублены. Обидно пройти такой  путь  и  ткнуться  носом  в
запертые двери. Хорошо хоть  Полину  удалось  разыскать!  А  бедная  Надюша?
Неужели девочку так и станут в полусонном  состоянии  таскать  по  метро?  И
вообще, кто столкнул с платформы  Лиду  и  Жанну  Яковлевну,  кто,  в  конце
концов, убил сестер Подушкиных и почему двоих сразу? Кто  украл  девочек  и,
главное, зачем все это сделано? Я не знаю ни одного ответа на  эти  вопросы.
Неужели так и не  разберусь?  Как  же  быть?  Искать  пропавшего  Савостина?
Сдается,  он  постарался  удрать.  Начать   розыски   неизвестного   Алексея
Лесникова?  Ох,  кажется,  Сергей  Яковлевич  просто  выдумал   его,   чтобы
избавиться от "сестрицы". Тогда как поступить?
   Впрочем,  если  нищий  Павел,  рассказывающий  мне   в   бистро   систему
организации "инвалидов", не врал, есть тоненькая ниточка, за  которую  можно
попробовать потянуть. Так распускают вязание: дергают за хвостик, и петельки
.мгновенно распрямляются.

ГЛАВА 29

   Прежде чем хвататься за последнюю нитку, следует выполнить просьбу Лидуши
и съездить к неизвестному мне Анатолию на улицу Баранова.  Я  сосредоточенно
листала атлас и наконец  обнаружила  магистраль  в  Ново-Переделкине,  почти
дачном месте. Мало кто из москвичей помнит, что  на  месте  района  Солнцево
была когда-то деревенька Суково.  Даже  железнодорожная  станция  называлась
этим, прямо сказать, неблагозвучным  именем.  Затем  в  начале  шестидесятых
деревенька исчезла, уступив место череде блочных домов. Тогда,  почти  сорок
лет назад, они всех радовали, казались идеальным решением жилищной  проблемы
и последним словом архитектуры.  Сегодня  же  серые  башни  удручают,  сразу
вспоминаешь, какие там низкие потолки и крохотные кухоньки.
   Но улица Баранова, расположенная  у  самого  леса,  пока  сохраняла  свою
первозданность. По обе стороны  тянулись  типично  деревенские  постройки  с
застекленными верандами. Нужный мне дом  оказался  последним.  Шаткий  забор
отделял ветхую избенку от подступающего лесного массива.  Здесь,  именно  на
этой избушке, заканчивалась, очевидно, Москва.
   Во дворе виднелась под стать домику покосившаяся собачья  будка.  Из  нее
выглядывала всклокоченная пегая морда. Увидав, что  я  вхожу  на  охраняемую
территорию, пес лениво вылез наружу, зевнул и, виляя  хвостом,  гавкнул  для
порядка два раза. Потом снова зевнул  и  скрылся  в  "хате".  Дверь  веранды
растворилась, и высунулась растрепанная мужская голова, удивительным образом
походящая на собачью морду.
   - Вам кого? - добродушно осведомился хозяин, прищуривая близорукие глаза.
   - Анатолия.
   - Входите, - пригласил мужчина.
   Я вошла в комнату. Меньше  всего  она  напоминала  жилое  помещение,  это
скорее лаборатория. Всюду гудят и моргают разноцветные лампочки, сияет экран
компьютера, по полу тянутся разноцветные провода. Лишь в самом дальнем  углу
узенькая койка, смахивающая на походную кровать полководца Суворова,  да  на
небольшом столике, застеленном вытертой клеенкой, чайник и банки  с  кофе  и
сахаром. Единственное, что украшало комнату,  -  огромная  фотография  Лиды.
Никогда не видела у подруги такого по-детски спокойного лица.  Лидушу  сняли
на зеленом лугу, покрытом ровным ковром желтых  одуванчиков  -  просто  море
солнечных пятен. На голове венок из этих же  цветов,  а  в  руках  маленький
букетик  маргариток.  Но  главное  -  лицо,  полностью  расслабленное,  даже
умиротворенное, так выглядит женщина, знающая-, что ее любят...
   Заметив, что гостья уставилась на снимок, Анатолий поспешил пояснить:
   - Это моя жена Лидочка.
   От неожиданности я чуть не рухнула наземь.  Жена?  А  Андрюшка  Артамонов
тогда кто?
   - Так вам что? - опять спросил хозяин.
   - Меня просила она, - сообщила я, ткнув пальцем в фото.
   - Господи, - оживился мужчина, - скорей говорите, где Лида, она уже давно
не приходила! Просто места себе не нахожу от тревоги.
   Я принялась рассказывать новости.  Примерно  на  третьей  фразе  Анатолий
побледнел и каким-то придушенным голосом спросил:
   - Как дети пропали? У Лиды что, есть дочки? Пришел мой черед изумляться.
   - Две - Поля и Надя.
   - А муж? - вопросил хозяин.
   Я замялась. Бог знает, что за отношения их связывают, и  не  пойму  пока,
зачем Лидушка велела сюда зайти.
   - Почему вы называете Артамонову своей женой?
   - Артамонову? - удивился мужик. - Так мы говорим  о  разных  женщинах,  у
моей Лиды фамилия Мягкова.
   Я вздохнула. Конечно, это ее девичья фамилия. Пришлось собраться с  духом
и рассказать парню все. По мере  ознакомления  с  информацией  лицо  хозяина
вытягивалось и бледнело, но он мужественно дослушал до конца и пробормотал:
   - Господи, а я думал, что она меня бросила, надоело ей в шалаше. -  Потом
он вскочил и принялся  суетливо  хвататься  за  вещи.  -  Поехали,  поехали,
скорей.
   - Куда?
   - Как куда? В больницу, конечно! Еле-еле я уговорила его успокоиться.
   - Мне кажется, - увещевала я, - Лида как раз и послала меня к вам,  чтобы
удержать от необдуманных поступков. Судите сами, что может  случиться,  если
любовник столкн„тся с законным мужем или свекровью...
   -  Любовник!  -  в  отчаянии  воскликнул  Толя.  -  Да  вы  хоть   имеете
представление, что за отношения нас связывали?
   Я вздохнула и опустилась на ободранную табуретку. Пусть уж выговорится!
   Толя увидел Лиду год назад в  супермаркете  "Рамстор".  Вообще-то  он  не
ходит в этот магазин, предпочитает более дешевую оптовушку, но вот, случайно
оказавшись в центре, заглянул и встретил  судьбу.  Лидуля  стояла  у  кассы,
держа в руках небольшой мешочек с яйцами. Анатолий, как всегда  задумавшись,
случайно толкнул Лидушку, та от неожиданности разжала руки. Яйца  с  хрустом
шлепнулись на пол, в мгновение ока превратившись в  омлет.  Удрученный  Толя
начал извиняться, Лидуля только смеялась. Наконец они махнули рукой  на  эти
скорлупки и вышли на улицу. Стоял удивительно  теплый  апрель.  Распустилась
первая листва, и пахло просто одуряюще - землей, травой, черемухой...
   Молчаливый и замкнутый Анатолий неожиданно начал рассказывать спутнице  о
себе. Про  то,  как  закрылся  научно-исследовательский  институт,  где  он,
талантливый физик, вел исследования. О бывшей жене,  ушедшей  несколько  лет
назад к другому, более обеспеченному и удачливому, о  размене  двухкомнатной
квартиры, в результате которого ему досталась развалюха в  Ново-Переделкине,
а  супруге  опять  две  комнаты,  но  чуть  меньшего  размера  возле   метро
"Войковская". Но в основном он говорил о своей работе. А изобретал  Анатолий
ни больше и ни меньше, как новый двигатель. Причем все  необходимые  расчеты
он уже выполнил, дело только за практическим осуществлением.
   Говоря о работе, физик  разительно  переменился.  Глаза  оживились,  лицо
приобрело вдохновенное выражение. Он и мне попытался объяснить  суть  своего
открытия, но я замахала  руками.  Только  не  это,  совершенно  не  способна
разобраться в технических деталях.
   Но Лида, очевидно, выслушала изобретателя до конца.  Потом  сказала,  что
живет вместе с очень строгими родителями, которые запрещают ей встречаться с
мужчинами. Поэтому звонить по телефону  ей  нельзя,  да  и,  честно  говоря,
некуда, так как Лидушкина квартира в Подмосковье и там просто нет  телефона.
Еще Лидуля сообщила, что не замужем.
   Свидания их происходили по одной схеме. Лидка приезжала к Анатолию только
один раз в неделю - днем, по четвергам, вернее, с одиннадцати утра  до  пяти
вечера. Более этого времени никогда не оставалась,  объясняя,  что  до  дома
добираться два с лишним часа, а отец с  матерью  не  позволяют  возвращаться
поздно. Ради ее прихода Толя откладывал все  дела.  Зарабатывал  он,  честно
говоря, копейки, преподавал в одной из местных школ диковинный предмет  ОБЖ,
получая на  круг  четыреста  пятьдесят  рублей  в  месяц.  Сам  изобретатель
предпочитал  питаться  геркулесовой  кашей  на  воде,   запивая   водянистым
биокефиром, но к  Лидушкиному  приезду  накрывал  стол  с  "деликатесами"  -
"Докторской" колбасой, жареной картошечкой и овощами. Не забывал  он  и  про
любимое плодово-ягодное мороженое подруги. Именно  подруги,  потому  что  до
постели у них дело так  и  не  дошло.  Лидуля  не  проявляла  инициативы,  а
старомодный и застенчивый Анатолий боялся обидеть любимую  женщину  подобным
предложением. Он трепетно ухаживал за Лидулей, подавал обед, потом чай,  мыл
посуду. Затем она отдыхала, а попросту спала некоторое время под мирный  гул
приборов. Потом опять пили чай, и в семнадцать часов одиннадцать минут  Толя
сажал обожаемую женщину на автобус. Она долго махала ему  из  окна  букетом.
Анатолий, чтобы провести вместе еще какое-то время, с удовольствием провожал
бы Лидушку до самого дома, но женщина категорически  запрещала  сопровождать
ее.
   Несколько раз физик заговаривал о женитьбе, но Лида  только  отрицательно
качала головой.
   - Отец никогда не согласится на наш брак, - поясняла она, - и  лучше  ему
ничего не рассказывать, а то и встречаться запретит, он у меня сектант.
   Толя,  мягкий,   покладистый,   уступчивый   человек,   не   спорил,   он
безоговорочно признавал за Лидушей главенство. Раз она решила,  так  тому  и
быть, ему и четверга достаточно для счастья!
   Так промелькнуло лето, а в сентябре  Лидушка  не  пришла.  Физик  сначала
занервничал, думая, что подруга  заболела,  потом  решил,  что  Лидушка  его
бросила...
   И тут явилась я.
   Попросив  еще  раз  Анатолия  никуда  не   ездить,   а   спокойно   ждать
выздоровления  Лиды,  я  отправилась  обратно,  но   метров   через   триста
притормозила и попыталась привести в порядок бунтующие во мне чувства.
   Ай да Лидия! Столько лет дружу с женщиной, а, оказывается, совсем  ее  не
знаю! Как же так! А  патологическая,  прямо  ненормальная  любовь  к  Андрею
Артамонову? Ведь для того чтобы удержать около себя ветреного Андрюшку,  она
пустилась на авантюру с рождением детей. Да она просто рассудок  теряла  при
виде  мужа,  а  теперь  нате  вам,  пожалуйста,  заводит  какие-то  странные
взаимоотношения с этим Анатолием! Приезжает к нему в  единственно  свободный
день и зачем?! Чтобы просто пообедать нехитрой едой, побеседовать  с  ним  и
поспать часок? Непостижимо и непонятно. А вдруг в этом деле все не так,  как
кажется? Вдруг Лида узнала о завещании и решила поменять капризного Андрюшку
на безропотного Анатолия? Пятьсот тысяч долларов вполне достаточная сумма  в
России, чтобы безбедно прожить остаток дней. Может,  она  просто  устала  от
вечных артамоновских баб, приторно-ласковой улыбки Леры, может,  надоело  ей
без конца стоять у  плиты?  Вот  и  приготовила  запасной  аэродром.  Только
девочки-то ей ни к чему. Они  всего  лишь  канаты,  связывающие  ее  брак  с
Андрюшкой. Конечно, Лидуля любит дочек, но...
   Ужасная мысль неожиданно ворвалась в мою голову. А что,  если  мать  сама
решила избавиться от Поли  и  Нади?  Меня  просто  заколотило  от  ужаса  и,
прибавив скорость аж до шестидесяти километров в час - невиданная  для  меня
ве