янутый ситцем гроб в  автобус,  и  тот  помчался  в  Николо-Архангельский
крематорий. На боковых сиденьях ритуального транспортного  средства  скорбно
сидели незнакомые люди: пожилая женщина в платке, девчонка  лет  пятнадцати,
мужчина на вид моложе Игоря и опухшая то ли от слез, то ли от выпитой  водки
Алиса. В крематории к  катафалку  подошел  благоухающий  дорогим  одеколоном
Виталий. Он положил  в  гроб  роскошный  букет  белых  хризантем,  пышный  и
абсолютно неуместный. С такими цветами отправляются замуж, а не на тот свет.
   Пожилая женщина с рыданиями кинулась  на  грудь  того,  что  осталось  от
Игоря. Желтое восковое лицо,  заострившийся  нос,  руки  почему-то  сжаты  в
кулаки, а на лбу белая бумажная лента с молитвой. Вот уж не подумала бы, что
Марков   верующий,   хотя,   наверное,   отпевание   заказал    кто-то    из
родственников...
   Полная тетка с равнодушным  взглядом  произнесла  пару  дежурных  фраз  о
скорби и горе. Потом полозья запищали, и гроб погрузился в бездну, где  телу
Игоря предстояло стать горсткой  пепла.  Есть  в  обряде  кремации  какая-то
безнадежная жестокость!
   Молодой мужчина подошел к нам с Виталием и пригласил на поминки.  Оглядев
жалкую кучку родственников, я  с  тяжелым  сердцем  согласилась  и  пошла  к
"Вольво".
   - Погоди, - крикнул Орлов, - садись ко мне, я за автобусом поеду!
   Я вздохнула. С неба сыпал то ли дождь, то ли снег. Завывал бешеный ветер,
холод стоял немыслимый - впрочем, на погосте всегда  пробирает  дрожь.  Если
начну вновь прикидываться бедной журналисткой, придется потом ехать выручать
свой автомобиль. К тому же там сотовый, сигареты и все  документы  вместе  с
кошельком. Маркова уже нет, в детективном агентстве мне не работать, так что
Орлову  придется  сказать  правду.  И,  чувствуя,  как  пронизывающая  стужа
забирается под юбку, я резко ответила:
   - Сама за рулем. Ты езжай первым, а я следом...
   Увидав, как "безработная" влезает в "Вольво", Виталий был поражен.
   В небольшой  стандартной  трехкомнатной  квартирке  громоздился  накрытый
стол. Вокруг суетились две женщины - помоложе и постарше. Подхватив  горячий
блин, я моментально проглотила его. Терпеть не могу жареные куски теста,  но
в желудке что-то противно дрожит, а горячая еда снимет это мерзкое ощущение.
Впрочем, больше я все равно ничего не  смогу  съесть.  В  качестве  угощения
предлагались салат "оливье", холодец, красная и черная икра, семга, осетрина
и еще тройка неизвестных, щедро залитых майонезом салатов. Я не ем такую еду
из-за ее жирности и повышенного  содержания  холестерина.  Но  тут,  на  мое
счастье, внесли отварную картошку и стали наполнять рюмки.
   Через полчаса стало ясно, кто есть кто: пышная женщина Варвара Степановна
- мать Игоря, мужчина - его  брат  Андрей,  девочка  Зоя  -  Дочь  Андрея  и
моложавой дамы Нины, а еще одна женщина - Софья Евгеньевна - просто  подруга
матери.
   Пили быстро и много, даже ребенку налили бокал отвратительного портвейна.
Мы с Виталием поднимали стаканы с минеральной водой. Первой напилась  Алиса.
Скорее всего водка просто  упала  на  старые  дрожжи,  и  вдову  оттащили  в
спальню. Оставшиеся, окончательно забыв  повод,  по  которому  собрались  за
столом, загорланили "Ой цветет калина".
   Я вышла на кухню и закурила возле форточки. Надо же, проводить Маркова  в
последний путь не пришли друзья, хотя, может, их просто не было?
   - Не было у него друзей, - прозвучал голос за спиной,  и  я  поняла,  что
Виталий каким-то образом услышал мои мысли.
   - Странно, - ответила я.
   - Ничего подобного, - возразил Виталий. - Полно людей, у  которых  не  то
что приятелей, даже знакомых нет. А Игорек, царство ему небесное,  свободное
время на баб тратил. Вот если  их  всех  обзвонить  и  пригласить,  тогда  и
квартиры не хватит. Только я этого делать не стал из-за Алисы.
   - Ты хорошо знал Игоря? Виталий пожал плечами.
   - В душу к нему не лез, про работу не спрашивал. Так, общались  порой  за
бутылочкой.
   Мы помолчали, потом Орлов с заметной завистью добавил:
   - У тебя шикарный "Вольво". Дорогая тачка  для  безработной  журналистки.
Или, прежде чем потерять работу, ты  служила  на  посту  главного  редактора
"Нью-Йорк тайме"?
   Я выбросила окурок в форточку и рассказала мужчине все. Виталий  обалдело
уставился на меня.
   - Ну знаешь ли! Вот это пердимонокль, как говаривала моя бабушка.
   В душе я удивилась,  до  чего  мы  похожи.  У  меня  тоже  была  бабушка,
употреблявшая это  выражение.  Совершенно  невероятная  женщина  -  азартная
картежница и шулерша. Она проигрывала  довольно  крупные  суммы,  и  дедушка
запретил ей брать в руки карты. Бабуля не растерялась  и  начала  играть  на
бегах.  Дедушка  озверел,  но  сделать  ничего  не  мог.  Супруга  трудилась
стоматологом,  имела  дома  "подпольный"  кабинет  и  отлично  зарабатывала.
Правда,  частенько  по  вечерам  раздавался  телефонный  звонок,  и  дедуля,
чертыхаясь, ехал к неизвестным людям, на квартире у которых играли "в лото".
Звонок означал, что бабуся в очередной раз проиграла все  до  копейки  и  ее
нужно было привезти домой.
   - За что мне такое горе?! - ворчал старик. - Ненормальная  женщина,  даже
имя у тебя мужское.
   Что правда, то правда. Бабушкин отец ухитрился поругаться  с  настоятелем
церкви. Вроде бы они не поделили какие-то деньги... Во всяком случае,  когда
прадед принес крестить младенца, зловредный поп, порывшись в святцах, ехидно
заявил, что родилась девочка в день святого Афанасия и поэтому быть  дитю  -
Афанасией.
   -  Побойся  бога,  -  взмолился  молодой  отец,  -  нет  такого  женского
прозванья!
   - Значит, будет, - не пошел батюшка на попятный, - не хочешь  -  крестить
не стану. Можешь ехать в город.
   Родилась бабушка второго октября в деревне Вяземки. До ближайшего селения
сто верст по осеннему бездорожью на телеге... Так и пошла  она  по  жизни  -
Афанасией Константиновной. И если модные нынче учения об именах справедливы,
судьба ей предстояла неординарная. Только, думается, дело все-таки в  генах.
У  бабули  была  сестра  -  Анастасия.   Правда,   родственники   звали   ее
Стюра-катафалк. Тетка семь раз бегала под венец. Не успев прожить и  года  в
счастливом  браке,  она  тут  же  становилась  вдовой,  причем  каждый   раз
вследствие форс-мажорных обстоятельств. Один  муж  скончался  от  воспаления
легких, второй умер во время операции аппендицита, третий попал  в  какую-то
катастрофу - всех и  не  упомнишь!  Правда,  последнее,  седьмое  замужество
оказалось  счастливым:  вроде  у  Стюры  даже  родилась  дочь.  Я  не   знаю
подробностей, так как муж увез  тетку  куда-то  за  Урал  и  мы  никогда  не
встречались. Бабуля,  правда,  переписывалась  с  ней,  но  потом  отношения
прервались. Иногда, думая о своей родне, я считаю,  что  страсть  к  игре  в
бридж и покер, равно как и любовь к детективным расследованиям пришла ко мне
от Афанасии, а склонность бесконечно выходить замуж - от Анастасии.  Светлые
волосы, голубые глаза и полное отсутствие музыкального слуха я  унаследовала
от матери.
   Интересно, кто поделился плохими зубами и глупостью? Вероятно, отец,  но,
честно говоря, я его не знаю, как-то  не  удалось  встретиться!  Имелся  еще
дедуля, и  я  точно  знаю  привычки,  исходящие  от  него:  курение,  полное
наплевательство на домашнее хозяйство и редкие, зато бурные припадки  гнева.
Поэтому, когда я нарываюсь на неприятности, это не моя вина. Просто  в  этот
момент верх одерживают  гены  Афанасии...  Но  сегодня,  кажется,  побеждала
Анастасия, потому что Виталий нравился мне все больше и больше...
   - Уже поздно, - вырвалось у меня, - зато завтра часам к семи  приезжай  к
нам на обед, познакомлю со своими. К тому же ты - мое единственное алиби.
   Виталий удивленно поднял брови.
   - Мы ведь сидели в пятницу в ресторане "Макдоналдс", помнишь?
   - Конечно.
   - Вот и придется рассказать об этом полковнику Дегтяреву.
   - Нет вопросов, - бодро ответил кавалер.
   Я безумно обрадовалась. Наконец-то в  этом  темном  деле  прорезался  луч
света.
   Но ликование оказалось преждевременным. На следующий день прямо с утра  я
предупредила своих домашних о визите  гостя.  Аркадий  и  Ольга  промолчали,
Денька  скорчил  гримасу  и  начал  о  чем-то  шептаться  с  Машей,   Оксана
осторожненько осведомилась:
   - Это что, новый кандидат на руку и сердце?
   - Нет, конечно, - обозлилась я, - просто мужчина, которому  твоя  подруга
по чистому недоразумению понравилась. Ну может у меня быть личная жизнь?
   - Нет, - хором ответили дети и уткнулись в тарелки.
   Одетая во все новое, Нюся демагогически заявила:
   - Сейчас следует крайне осторожно заводить новые знакомства.
   От злости я чуть было не швырнула в нее тарелку с омлетом. Чья бы  корова
мычала...
   Ровно в семь Виталий бодрым шагом  вошел  в  столовую.  Сначала  все  шло
прекрасно. Кавалер вручил мне и  Зайке  роскошные  букеты,  Мане  -  коробку
конфет. Я заулыбалась и попыталась  завести  разговор.  Но  все  мои  усилия
разбивались о каменное молчание детей и друзей. Лишь изредка, глядя  на  мои
ухищрения, они выдавливали из себя однозначное  "да"  или  "нет".  В  общем,
когда в половине восьмого Ирка  объявила,  что  ужин  готов,  я  сидела  вся
потная, красная и злая до невозможности.
   На ужин подали... паровые рыбные котлеты, тушеные овощи, какую-то зеленую
размазню. Я в ужасе уставилась на стол. Никогда никто из  присутствующих  не
возьмет в рот и кусочка этих яств. Но противные родственники принялись шумно
смаковать "деликатесы", восторгаясь их вкусом.
   Я молча ковыряла вилкой полусъедобные биточки и мрачно думала о том,  что
скажу  всем  после  ухода  Орлова.  И  тут  в  столовой  появился  Александр
Михайлович.
   - Ура! - завопила Манюня.
   - Дядя Саша! - завизжал Денька, вешаясь полковнику на шею.
   Все разом оживились. Аркашка пододвинул стул, Зайка расправляла на брюшке
приятеля салфетку, Оксанка заботливо щупала пульс, а Дениска  сметал  крошки
со скатерти, куда поставили чистую тарелку. Кусочки  хлеба  летели  прямо  в
сторону Виталия.
   -  Да  ладно,  -  отбивался  ничего  не  понимающий  приятель,   -   чего
суетитесь-то?
   -  Разрешите  вам  представить,  -  церемонно  обратилась  Маня  к  моему
кавалеру, - Александр Михайлович Дегтярев, старинный мамин  приятель,  можно
сказать, наш отец, мы его все очень любим!
   Повисло напряженное молчание. И тут в столовую вплыла  Ирка  с  тарелкой.
Изумительный запах домашней буженины и свежеподжаренной картошки разнесся  в
воздухе. Перед полковником возникло  блюдо  с  большими  ароматными  кусками
свинины.
   - У дяди Саши аллергия на рыбу, - быстро прояснил ситуацию Денька.
   Александр Михайлович с глубоким изумлением посмотрел на мальчика.
   К чести Виталия надо сказать, что держался он  безукоризненно.  Изобразив
полный восторг, съел мерзкие биточки, мило пытался завести светскую  беседу,
гладил собак по головам и рассыпал как ни в чем не бывало комплименты.
   Я  стала  потихоньку   успокаиваться,   и   тут   из   гостиной   донесся
нечеловеческий вопль. Все вскочили и бросились  в  соседнюю  комнату.  Взору
предстала страшная картина. На полу  среди  расстеленных  газет  и  картонок
лежал на спине Семен Андреевич.
   - Что случилось? - испуганно спросила Зайка.
   -  Парализовало  меня,  -  пробормотал  работяга  почему-то  шепотом.   -
Притомился немного, вот и прилег поспать на полчасика, пока  Жорик  чаек  на
кухне пьет.
   - Пустите меня, - велела Оксана. - Чего столпились. Я хирург, а вы  здесь
зачем?
   Она присела возле закатившего глаза страдальца и расхохоталась.
   - Парализовало, говоришь, пока напарник чаек пьет? Полчаса всего?
   - Да, - простонал Семен Андреевич, изображая на лице крестную муку.
   - Врешь, - продолжала смеяться хирург, - небось часа три дрыхнешь.
   - Нет.
   - А вот и да, потому что лак засох!
   - Лак? - удивились  мы,  окружая  кольцом  "паралитика".  Около  рабочего
действительно валялась опрокинутая банка.  Кешка  взял  железную  емкость  и
прочел: "Лак для мебели. Огнеопасно, ядовит, сохнет за два часа".  Очевидно,
во сне  Семен  Андреевич  задел  банку,  и  содержимое,  вылившись  на  пол,
"залачило" его накрепко. На наш громкий смех из кухни прибежал  с  виноватым
видом Жорик и тут же принялся оправдываться:
   - Катерина попросила шкафчик поправить, там дверцу перекосило,  вот  я  и
задержался чуток!
   Я поглядела в его жуликоватые бегающие глазки и предложила:
   - Давайте расстегнем одежду, и несчастный попробует из нее вылезти.
   Маня кинулась к недотепе. Семен Андреевич попытался выползти из рубашки и
закричал:
   - Ой, ой, голова, очень больно!
   - У него волосы приклеились! - ахнул полковник. - Что делать?
   - Стричь под корень, -  велела  предприимчивая  Оксана.  -  Денька,  тащи
ножницы.
   Через десять минут полуголый Семен Андреевич, горестно  ощупывая  остатки
волос на голове, со вздохом произнес:
   - Эх, рубашечка пропала и брюки! Жаль-то как, денег ведь стоят.
   - Дам свои, - успокоил Аркадий, - подвернете штанины, и все.
   Видя, что  народ  занят  происшествием,  я  тихонько  шепнула  Александру
Михайловичу:
   - Вот этот человек может подтвердить, что ужинал со мной в "Макдоналдсе".
   Полковник внимательно посмотрел на Виталия и отозвал его в сторону. Через
несколько минут мужчины тихонько вышли из комнаты. Их  отсутствия  никто  не
заметил. Кеша ушел за одеждой, Маня с Дениской повели рабочего в  ванную,  а
Оксана, угрожающе щелкая ножницами,  двинулась  с  ними,  Зайка  отправилась
поглядеть, что случилось с кухонным шкафчиком.  Я  осталась  тупо  стоять  в
гостиной, глядя, как Жора, чертыхаясь, отдирает от вконец испорченного  пола
остатки шевелюры Семена Андреевича.

Глава 9

   Виталий откланялся в десять. Я  вышла  проводить  его.  Заводя  "Жигули",
кавалер улыбнулся.
   - Похоже, пришелся не ко двору!
   - Что ты, - фальшиво  возмутилась  я,  -  отчего  сделал  такой  странный
вывод?
   -  Кажется,  дети  спят  и  видят  тебя  женой  этого   смешного   лысого
толстячка-полковника, - вздохнул Орлов.
   - В конце концов сама решаю, с кем иметь дело, - вспылила я.
   - Ну-ну, - пробормотал Виталий. - Видишь  ли,  ты  мне  очень  нравишься.
Ну-ка, залезь ко мне в машину.
   Я села в салон.
   - На, - кинул кавалер мне в руки ежедневник и ручку, - пиши.
   - Что? - удивилась я.
   - Расписку. Я, Дарья Васильева, даю честное слово, что не выйду замуж  за
полковника в течение полугода.
   Смеясь, я написала "документ".
   - Подпишись, - попросил Орлов. Расписку он спрятал.
   - Вот теперь у нас равные шансы  с  толстяком.  Буду  сражаться  за  твою
благосклонность.
   Тронутая старомодностью оборота речи, я поплелась в дом. Гадкие друзья  и
родственники весело допивали чай. На столе, кроме конфет и торта,  появились
еще нуга, рахат-лукум и пирожные.
   - Как вам не стыдно!
   - Почему? - изумленно спросила Маня. - Что мы  сделали  не  так?  Я  даже
пользовалась ножом и ни разу не сказала "блин".
   - Кто заказал идиотский ужин?
   - Интересное дело! - возмутилась Ольга. - Сама каждый день твердишь,  что
к вечеру лучше еду полегче, а когда сделали по-твоему, злишься.
   - А рахат-лукум?
   - С ним-то что?
   - Почему не дали к чаю, а вынесли, когда Виталий уехал?
   -  Забыли!  -  выкрикнула  Маруся.  Оксана  ухмыльнулась,  а  честный   и
бесхитростный Денька ляпнул:
   - Нечего всех рахат-лукумом угощать, сами  съедим.  И  вообще,  мне  твой
кавалер не понравился.
   - Почему? - изумилась я.
   - Противный и неискренний, - сообщил Дениска. -  Сам  присюсюкивал:  "ой,
собачки какие хорошие", гладил  Хучика,  а  потом  тихонько  руки  салфеткой
вытирал. Ну раз не любишь животных, чего прикидываться?
   Я вздохнула. Может, у Виталия никогда не было животных?
   Словно подстегнутые Дениской, домашние принялись ругать Виталия.
   - Он какой-то масленый, - заявила Зайка, - все комплименты отвешивал.
   - И похоже, что у него с желудком проблемы, - вздохнула Оксана. - Ни разу
хлеб маслом не помазал и биточки уродские нахваливал.
   - Наверное, совсем нищий, - ринулась в бой Маня, - вот и привык к минтаю.
А его даже наши кошки не жрут! Мы с  Денькой  вчера  строго-настрого  велели
Катерине - только паровые котлеты из минтая. То-то  она  ругалась:  никогда,
говорит, такую дрянь не готовила!
   Дениска украдкой показал Марье кулак, и та тут же захлопнула рот.  Тяжело
вздохнув, я села возле мрачно молчавшего полковника и  уставилась  вместе  с
ним на экран телевизора. Там шел какой-то дурацкий боевик. Плохо  приходится
воспитанному человеку. Похвалил из вежливости  еду,  сказал  приятные  слова
дамам, и вот результат!
   Фильм мы смотрели, не произнося ни слова. Там парочка  полицейских  ловко
расправлялась с врагами. В таких случаях Александр Михайлович, как  правило,
едко комментировал происходящее, сразу замечая, как профессионал,  нелепицы,
которые совершали "коллеги". Но сегодня он  не  издал  ни  звука  и,  только
дождавшись, когда все убежали из столовой, процедил:
   - Кстати, мне этот хмырь тоже не по душе, лучше бы ты его не приводила!
   - Хватит! - обозлилась я. - В конце концов, это единственный свидетель  в
мою пользу.
   - Ох, не скажи, - пробормотал полковник. - Потолковал я  тут  с  ним,  на
неофициальной, так сказать, почве, так от его заявлений только хуже!
   - Почему?
   - Говорит, что сидели вы в  "Макдоналдсе"  до  без  пятнадцати  семь.  Он
заехал за тобой на работу в шесть, а в девятнадцать у  него  у  самого  была
редколлегия. Показывал запись  в  еженедельнике  -  там  черным  по  белому:
пятница, 19.00, у главного редактора. Там, говорит,  присутствовало  человек
тридцать и все подтвердят, что он  участвовал.  Так  что  получается,  опять
против тебя. Ты вполне могла успеть к восьми отравить Маркова.
   - Он перепутал, - строго заявила я. - Заехал он за  мной  без  пятнадцати
семь, спроси у Леночки, секретарши, она видела.
   - Нет, - покачал головой приятель, - ничего она не вспомнит.
   - Должна, - упорствовала я, - мы  еще  вместе  курили,  и  Лена  включила
телевизор, новости в семь ждала по НТВ, а тут и Виталий явился, так что  она
Миткову без меня слушала. Когда мы уходили,  Виталий  возмущался  по  поводу
дурацкой рекламы прокладок.
   - Ты могла перепутать.  В  18  часов  идет  информационная  программа  по
первому каналу, и перед  ней  тоже  гоняют  рекламные  ролики.  Орлов  очень
уверенно сообщил о времени -  в  семь  он  уже  сидел  в  кабинете  главного
редактора.
   Я подавила приступ злобы и деланно спокойно посоветовала:
   - Ты допроси секретаршу  Леночку,  может,  она  другое  скажет.  В  конце
концов, Виталий просто перепутал!
   - Не могу, - тяжело вздохнул Александр Михайлович, - никак не получится!
   - Это почему же? - вскипела я.
   - Елена Кострова, или  Леночка  по-твоему,  скончалась  сегодня  ночью  в
институте Склифосовского.
   - Как?! Она же была совсем молодая!
   - Чуть больше двадцати.
   - Под машину попала?
   - Нет.  Все  намного  хуже.  Кострова  поступила  по  "Скорой  помощи"  с
гастросиндромом.  И  только  когда  состояние  девушки  стало   критическим,
дежурная бригада заподозрила неладное.  Но  было  поздно.  Никакие  меры  не
помогли - в четыре утра она умерла.
   - Что случилось?
   - Кострову отравили.
   - Господи! Кто же ее нашел?
   - Мать. Елизавета Николаевна заехала вечером за дочерью. Они должны  были
идти на день рождения. Леночка с детства  маялась  желудком,  поэтому  когда
мать обнаружила ее на диване с болями, то не слишком удивилась  и  принялась
лечить дочку привычными в таких случаях средствами. Медиков вызвала  слишком
поздно.
   - Кто же мог отравить девушку, а главное -  зачем?  Абсолютно  безвредное
существо, тихое и приветливое...
   Полковник вздохнул.
   - Елизавета Николаевна столкнулась в дверях конторы  Маркова  с  какой-то
женщиной,