нили праздник.
   - Почему? Юноша хихикнул:
   - Они утром должны были в загс идти, потом в церковь ехать, а  уж  только
затем к нам.
   - Ну?
   - Так невеста  в  загс  явилась  и  с  женихом  поругалась,  -  захихикал
охранник, - цветами его  по  роже  отходила,  кольцо  каблуком  раздавила  и
убежала! Вот и накрылся праздничек медным тазом! Отменили все.
   Я тяжело вздохнула и, сев в "Форд",  поехала  в  Ложкино.  Нет,  все-таки
хорошо, что я купила не сервиз, а пледы. - Ну куда бы я  сейчас  дела  набор
посуды на 12 человек? Лишние же одеяла всегда кстати.
   Наш дом сиял огнями. Домашние радостно зажигают  свет  везде  и  забывают
потом  его  выключить,  поэтому  в   конце   месяца   приходится   заполнять
километровые счета.
   В столовой, вокруг накрытого стола сидела вся компания.  Аркадий,  Зайка,
Маня, Сева и Тузик. Отметив, что собак нет, я бросила мешок  с  подарком  на
диван и спросила:
   - Что на ужин?
   - Фрикасе из цыпленка, - отозвалась Зайка.
   - "Вулворт", - прочитал Кеша и удивился:
   - Ты купила пледы?
   - Ага, - отозвалась я, накладывая в  тарелку  нежную  курятину,  -  очень
захотелось!
   Ольга с подозрением покосилась  на  меня.  Она-то  знает,  что  заставить
свекровь отправиться по магазинам могут только чрезвычайные обстоятельства!
   - Мусечка, - закричала Маруся, успевшая выскочить из-за стола и глянуть в
пакет, - можно, я их себе возьму?
   - Конечно, детка, пользуйся на здоровье.
   - Это меринос? - спросил Тузик. Я удивилась:
   - Как вы догадались? "Вулворт" еще делает вещи из цигейки, козьего пуха и
шкур...
   - По запаху, - спокойно пояснил Тузик, - когда Машенька  раскрыла  пакет,
по комнате разнесся аромат пледов из мериноса.
   - Вы умеете по запаху определять вещи? - изумилась Зайка.
   - Он Нос, - ответил Севка.
   - Кто?
   - Нос.
   - Это как понимать? - спросила я. Тузик  улыбнулся.  Я  опять  удивилась,
насколько улыбка преображала его лицо.
   - Я работаю в фирме "Дом Ореано", выпускающей духи, нюхачом,  или  Носом,
одним словом, человеком, который составляет аромат.
   - Такие специалисты, - прервал его Севка, - на вес золота.  "Дом  Диора",
например, пытался переманить Тузика, только он не пошел.
   - Почему? - поинтересовалась Маня. - Небось "Дом Диора" хорошую  зарплату
предлагал! Тузик порозовел:
   - Я люблю хозяина "Дома Ореано".
   - А кто владеет этой фирмой? - не успокаивалась Манюня. - Может, лучше-то
у Диора!
   - "Дом Ореано" принадлежит мне, - спокойно пояснил Севка.
   - Тебе? - ахнула я. - Но почему ты занялся парфюмерией, ты - химик!
   - Именно поэтому, - хмыкнул Севка, - кому же еще выдумывать духи, как  не
Менделееву. Кстати, я привез пробышки, сейчас покажу.
   И он вышел. Манюня вновь повернулась к Тузику и воскликнула:
   - И вы можете по запаху все узнать? Тузик  аккуратно  подобрал  капли  на
редкость вкусной подливки и обнадежил девочку:
   - Сто очков любой ищейке дам.
   - Ой, только не уходи никуда. - Манюня перешла  от  полного  восторга  на
"ты" и вылетела из столовой.
   Тузик усмехнулся.
   - Ваша дочь страшно забавная, жаль, что у меня никогда не будет детей.
   - Почему? - ляпнула Ольга.
   Я  спрятала  лицо  за  чашкой.  А  еще  все  время  шпыняют   Марусю   за
непосредственность! Надо же задать такой вопрос!
   Но Тузик оказался на высоте. Он преспокойно ответил:
   -  У  "голубых"  не  бывает  детей.  Хотя  некоторые   специально   из-за
наследников вступают в связь с женщиной. Но, боюсь, я не смогу.
   - Вы так ненавидите дам? - поинтересовался Кеша.
   На месте Тузика я бы давным-давно нагрубила наглым хозяевам, но наш гость
оказался то ли чрезвычайно деликатен, то  ли  слишком  воспитан.  Он  просто
спокойно пояснил:
   - Почти все мои близкие друзья - женщины, честно говоря, я ощущаю с  ними
ббльшую душевную близость, чем с мужчинами, но вступать в интимные отношения
не могу!
   - А скажите... - начал Кеша.
   Но тут раздался звонок, хлопок входной двери, и хрипловатый, низкий голос
с капризными обертонами:
   - Ну-ка, милочка, прими пальто да показывай, где гости.
   - Мы  ждем  кого-то?  -  спросила  Зайка.  Дверь  в  столовую  с  треском
распахнулась, и в комнату влетел  язык  пламени.  На  какую-то  секунду  мне
показалось, что у нас начался пожар, но затем  стало  понятно:  в  помещение
ворвалась дама удивительной красоты и энергичности.
   Длинное  вечернее  платье,  сшитое,  очевидно,  из  атласа,  было  такого
пронзительно красного цвета, что я зажмурилась. Впрочем, сияние исходило  не
только  от  одежды.  Волосы,  уши,  пальцы,   запястья...   Все   горело   и
переливалось. Диадема, кольца, серьги, браслеты... Не было только  ожерелья.
Платье наглухо закрывало не только грудь, но и  шею.  Сверху  оно  сидело  в
обтяжку, подчеркивая  красивые  формы  и  тонкую  талию,  внизу  расширялось
колоколом  и  волочилось  по  полу.  Волосы  гостьи,  иссиня-черные,   резко
контрастировали с бледной кожей и круглыми, ярко-синими глазами. Пухлый рот,
покрытый помадой  пурпурного  оттенка,  капризно  изогнулся,  и  незнакомка,
тряхнув роскошными кудрями, заявила:
   - Добрый вечер, господа, я Рита Назарова. Простите,  слегка  опоздала,  я
звана к семи, однако дела задержали.
   Я чуть не лишилась чувств. Кто бы мог подумать, что она воспримет всерьез
мое дурацкое приглашение!
   - Садитесь, - радушно предложил Кеша, отодвигая стул, - у нас фрикасе  из
цыпленка.
   Маргарита повернулась и пошла вдоль стола. Я увидела ее сзади и обомлела.
Абсолютно глухое спереди платье открывало всю роскошную спину полностью,  до
талии, вернее, до того места, из которого у людей растут ноги.
   Зайка закашлялась, а Тузик уронил вилку. Рита села на предложенное  место
и бойко завела светскую беседу. Если она и удивилась, обнаружив на вечеринке
всего четырех человек, одетых по-домашнему,  то  виду  не  подала.  Впрочем,
через пару минут спустился Севка  с  маленьким  чемоданчиком,  и  мы  начали
нюхать крохотные пузыречки, вернее пробочки. Маргарита страшно оживилась,  и
они с Севкой принялись живо обсуждать последние новинки парфюмерии. Я  пошла
на кухню, велела Катерине вытащить и разморозить торт, потом вернулась назад
и застала дивную картину.
   Маня совала прямо в нос Тузику не слишком чистый кулачок с воплем:
   - Ну-ка угадай, что внутри! Мужчина принюхался:
   -  Так,  ты  мыла  руки  глицериновым  мылом,  потом  держала   шоколадку
"Таблерон", молочную, а не горькую...
   - Класс, - взвизгнула Манюня, -  точно,  перед  ужином  съела,  а  что  в
кулаке? Тузик раздул ноздри.
   -  Так,  латекс,  но  не  простой,   сильно   ароматизированный,   думаю,
презерватив. Но откуда у тебя сей предмет, дорогая?
   - Ловко, - завопила  Машка,  разжимая  руку.  На  перемазанной  шариковой
ручкой ладошке и впрямь лежало лучшее средство защиты от  СПИДа,  -  думала,
никогда не узнает!
   - Где взяла? - сурово спросил старший брат. Сестрица затараторила:
   - Ну, прикол! Хотела такое  найти,  чтобы  он  вовек  не  догадался,  все
перерыла, потом залезла к тебе в сумку и нашла пакетик!
   - Интересно, - протянула Зайка, окидывая муженька с головы до ног гневным
взглядом, - и зачем тебе презерватив, а? Да еще в барсетке!
   - Понятия не имею, как он там оказался, - хмыкнул Кеша.
   Но потом, увидав, что хорошенькое личико Зайки стало  медленно  краснеть,
быстро добавил:
   - А, вспомнил! Заезжал в аптеку, мне и дали в качестве подарка!
   Ольга открыла было рот, но тут заговорила Рита:
   - Боже, как интересно! А угадайте, какие у меня духи?
   - Элементарно, - с готовностью ответил Тузик, -  Мияки,  "Огненный  шар".
Это очень просто. Помада, да и вообще вся косметика у  вас  Буржуа.  Хотите,
шампунь назову? Правда, он какой-то необычный, можно, я подойду поближе?
   - Пожалуйста, - засмеялась Рита, - на здоровье!
   Тузик обошел стол, приблизился к  Назаровой  и  спрятал  свой  нос  в  ее
роскошных волосах. Издали это выглядело так, словно он целует ее в затылок.
   В эту секунду раздался грохот, визг Ирки, дверь в столовую  распахнулась,
и послышался мужской гневный голос:
   - Сука, блядь, так я и знал!
   На пороге стоял крепкий мужик в  смокинге  безукоризненного  покроя.  Его
белую рубашку украшала красная бабочка с брильянтовой брошью в  середине,  о
стрелки брюк можно было порезаться,  ботинки  лаково  блестели...  Идеальное
впечатление респектабельности портило выражение дикой злобы на смуглом  лице
и огромный, чудовищного вида пистолет в правой руке.
   - Вы к кому? - растерянно спросила я.
   - Понял! - радостно закричал Тузик. - Черный хлеб, репейное масло и...
   - Мразь, - завопил мужик.
   Прогремел  выстрел.  Взвизгнув,  Рита  нырнула  под  стол.  Я  немедленно
последовала  ее  примеру.  Мы  сидели  под  столешницей,  накрытой   длинной
скатертью,  прижавшись  в  ужасе  друг  к   другу.   В   комнате   творилось
невообразимое. Вопль, крик, визг, звон бьющейся посуды, мат, выстрелы...  На
втором этаже выли на разные голоса собаки.
   - Кто это? - шепотом спросила я.
   - Мудак, - ответила Рита, - мой бывший муженек. Рифат  Ибрагимов!  И  как
только он узнал, что я сюда поеду? Нет, вернусь домой,  выгоню  Райку,  свою
секретаршу. Это она ему настучала.
   Скатерть задралась.  В  укрытие  проникла  голова  с  выпученными  карими
глазами. Рита завизжала. Я собралась с духом и заявила:
   - Оставьте нас в покое!
   - Ты мне не нужна, - рявкнул Рифат  и,  ухватив  сильной  рукой  Риту  за
плечо, вытащил ее наружу.
   Я  немедленно  вылезла  следом  и  ойкнула.  Красиво   убранная   комната
превратилась в кошмар Стол был разгромлен, остатки фрикасе разметаны по полу
и щедро засыпаны осколками, в диване зияло несколько дыр. Маруся  сидела  на
подоконнике, поджав ноги, около нее трясся  Тузик.  Аркадий  с  белым  лицом
сидел в углу, держась за челюсть. Ни Севки, ни Зайки, как, впрочем, и самого
Рифата с Ритой не наблюдалось.
   - Что тут произошло? - закричала я. Тузик выглянул из-за занавески.
   - По-моему, погром. Может, антисемиты налетели?
   - Глупости, - фыркнула я и кинулась к Кеше, - что с тобой?
   - Ничего, - процедил сын, - этот  сумасшедший  просто  чемпион,  так  мне
вмазал по зубам, что искры из глаз  посыпались!  А  потом  начал  по  дивану
стрелять и посуду крушить.
   - Ой, жуть, - подала голос Манюня, не решавшаяся слезть с подоконника,  -
кошмар ходячий, хорошо, собаки заперты, он бы их убил! Это  что,  ограбление
было?
   - Нет, - отрезала влетевшая с пузырем льда Зайка, - на,  Кешка,  приложи!
Интересно, кто и зачем пригласил эту парочку?
   Я молчала. Со двора послышался визг,  потом  вопль,  следом  шум  мотора.
Хлопнула входная дверь, раздались рыдания, и в столовую, пошатываясь,  вошла
абсолютно голая Рита.

Глава 9

   - Блин, - выкрикнула Зайка и бросилась к ней, - он тебя ранил?
   - Нет, - рыдала Рита, размазывая макияж,  -  только  всю  одежду  содрал,
драгоценности в клумбу зашвырнул и шины у моего "БМВ" проколол! Идиот!
   - Прикройся, - сказала я, протягивая красотке плед из мериноса.
   Ольга наполнила фужер коньяком и мигом влила его в  Риту  Зайка  считает,
что благородный "Реми Мартен" - лучшее средство от  всех  ран:  моральных  и
физических. Ритуся опрокинула емкость и выдохнула:
   - Вот дела!
   - Из-за чего он так озверел? - спросила я.
   - Да из-за Миши Каюрова,  -  вздохнула  Назарова,  -  как  про  завещание
услышал, прямо с катушек съехал!
   - Каюров! - воскликнула я. - Он-то здесь при чем!
   - Ты его знаешь? - в свою очередь удивилась Рита
   - Ой, больно, - вскрикнул Кеша.
   - Мы поедем в Институт Склифосовского, - подскочила Зайка, - может,  этот
непонятно откуда взявшийся идиот Аркашке челюсть сломал!
   - Я с вами, - проорала Маня.
   - Зачем? - попытался сопротивляться Аркадий.
   - А вдруг у тебя действительно перелом, - кинулась в бой Маня,  обожающая
всегда быть в центре событий, - между прочим, я - будущий врач!
   - Ветеринар, - буркнула Зайка, таща слабо  сопротивляющегося  муженька  к
двери.
   - Подумаешь, - фыркнула Маня, - Кешка недалеко от обезьяны ушел!
   Переругиваясь на ходу, они ушли. Тузик выпал из укрытия и пробормотал:
   - Пойду, пожалуй, отдохну.
   - А где Севка? - ехидно спросила я.
   Нос ничего не ответил и исчез. Впрочем, все  ясно  и  без  слов.  Храбрый
Лазарев, очевидно, оказался в момент нападения ближе всех к двери.
   Оглядев разгром и  Риту  Назарову,  потерявшую  без  боевой  раскраски  и
шикарного платья всю свою красоту, я вздохнула:
   - Пошли ко мне, подберем одежонку.
   Маргарита не возражала. Мы двинулись на второй этаж.  Рита  замоталась  в
плед, край шерстяного одеяла волочился за ней словно горностаевая мантия  за
великой императрицей.
   Из кабинета раздавалось нервное поскуливание. Наши псы терпеть не  могут,
когда кто-то ограничивает их свободу.
   - Ты боишься животных? - на всякий случай поинтересовалась я.
   Рита покачала головой.
   - У меня живут два стаффа.
   Надо же! А она вовсе не такая противная! Я распахнула  дверь.  Питбуль  и
ротвейлер вылетели из заточения, словно камни, выпущенные из пращи. Пудель и
мопс неслись следом.
   - Ой, какой пит, - воскликнула Рита, - иди сюда, мальчик.
   Но ласковый со всеми Бандюша вдруг сел, задрал морду вверх и завыл.
   - Не знаю, что на него нашло,  -  удивилась  я,  вталкивая  Риту  в  свою
спальню.
   - Ерунда, - засмеялась гостья, - просто  небось  испугался,  взглянув  на
меня. Ну прикинь сама, то ли женщина, то ли овца гигантская!
   Секунду мы молча глядели друг на друга, потом покатились со смеху.
   - Ой, - стонала Рита,  -  только  подумай,  до  сих  пор  никак  не  могу
вспомнить, откуда тебя знаю! И сижу тут, голая, в пледе! Должна была идти на
свадьбу к Минкину, только там все расстроилось, невеста распсиховалась. А я,
надо тебе сказать, совершенно не выношу сидеть дома  вечером.  Гляжу  -  еще
одно приглашение есть! Только что-то гостей маловато!
   И она вновь зашлась в хохоте.
   - Мы с тобой встретились у Вани Козлова на пятидесятилетии, - соврала я и
угадала.
   - Да ну? Здорово, - отозвалась Рита, влезая в Мои джинсы,  -  уж  извини,
придется шмотки взять. Рифат, ну скотина!
   - Чего он так взбесился?
   Рита плюхнулась на диван и спросила:
   - Выпить есть чего?
   Получив коньяк, она лихо опрокинула фужер и  принялась  выбалтывать  свои
секреты.
   - Рифат был моим мужем целый год, - вещала Рита, - жутко длинный срок.  Я
обычно так долго около мужиков не  выдерживаю,  убегаю.  Как  правило,  дело
заканчивается миром. Мои бывшие мужья, общим количеством восемь  штук,  люди
интеллигентные, никаких выходок себе не позволяли,  более  того,  обеспечили
меня материально. Один квартиру купил, другой дачу, остальные деньги давали.
К слову сказать, у меня отличное состояние, досталось в наследство от одного
из мужей. Но Рифат Ибрагимов оказался не таким. Он был единственным, кто  не
хотел мирно разойтись. Устраивал скандалы, колотил посуду...
   - Прикинь, он сжег мою норковую шубу, - пожимала точеными плечиками Рита,
- ну манто в чем провинилось?
   Бедная шубка и впрямь была ни при  чем.  Просто  у  Рифата  была  мерзкая
манера рвать вещи Риточки на мелкие кусочки. Наконец, в  январе  этого  года
Назарова получила очередной штамп в паспорте и перестала считать себя  мадам
Ибрагимовой. Но очень скоро выяснилось, что у Рифата иное  мнение  по  этому
поводу. Сцены ревности продолжались. Ибрагимов мог подкараулить Риту,  когда
та выходила из дома,  разнаряженная  для  очередного  приема,  и  наговорить
гадостей. Он звонил бывшей жене под утро и  обзывал  дрянью...  Словом,  вел
себя как пещерный человек. При этом имел наглость заявлять:
   - Имей в виду, выйти за другого замуж ты не сможешь!
   Рите не слишком нравилось такое поведение мужика, но особой  тревоги  она
не испытывала, во всяком случае до тех пор, пока Рифат просто болтал.  Потом
у нее случилось несколько романов, так, ничего  особенного,  а  в  июне  она
познакомилась с Каюровым.
   - Где? - полюбопытствовала я.
   - В магазине "Иван Савельев и сын", знаешь, конечно.
   Я  кивнула.  Большая  ювелирная  лавка  с  невероятно  раздутыми  ценами.
Стоимость колец и серег там сравнима с той, которую просит за  свои  изделия
"Картье", только качество вещей и их дизайн никуда не годятся. Отвратительно
безвкусный новодел с "булыжниками".
   Рита заехала к Савельеву посмотреть на браслеты. Когда она, вытянув руки,
разглядывала новинки, сзади прозвучало:
   - Вам идет.
   Назарова обернулась и увидела безукоризненно  одетого  мужчину  в  летнем
костюме. Риточка  никогда  не  отказывает  себе,  если  встречает  достойный
объект. Михаил понравился ей сразу, и они провели сначала чудесный вечер,  а
потом великолепную ночь.
   - Он  такой  изумительный,  -  восторгалась  Рита,  -  нежный,  ласковый,
тонкий...
   Роман вспыхнул и заполыхал. Счастье омрачали только две досадные  мелочи.
Наличие у Михаила законной жены и ужасное  поведение  Иб-Рагимова,  который,
словно с цепи сорвавшись, от слов начал переходить к  делам.  В  конце  июня
некто исцарапал гвоздем "Мерседес" Риты, пока она с Каюровым оттягивалась  в
"Метелице", затем Назаровой  домой  прислали  красиво  упакованную  коробку.
Риточка, предвкушая подарок, содрала хрусткую обертку и заорала от  ужаса  и
отвращения.
   На роскошной рисовой бумаге, перевязанной атласной  ленточкой,  лежала...
дохлая крыса. Впрочем, может, Рифат здесь  был  ни  при  чем.  Машину  могли
поцарапать хулиганы,  а  грызуна,  вполне  вероятно,  прислала  какая-нибудь
завистница.
   Рита, для которой развод был более  чем  привычным  делом,  не  понимала,
отчего Михаил не хочет бросить опостылевшую жену.
   - Он объяснял мне, - говорила она, методично уничтожая коньяк, - что Лена
без него пропадет.
   Больше всего Назарову заводит, если она  не  получает  того,  что  хочет,
немедленно. А иметь Каюрова в роли мужа ей очень даже хотелось.
   - Понимаешь, - преспокойно откровенничала Рита, - первый раз  в  жизни  я
влюбилась.
   Нет,  поймите  правильно,   Риточка   никогда   не   была   проституткой,
укладывающейся в кровать за деньги, пусть даже и огромные.  Ей  нравились  и
мужья, и любовники. Просто Назарова вращалась в таких кругах,  куда  бедному
мужчине вход заказан. А то, что каждый следующий ее супруг оказывался богаче
предыдущего, - чистая случайность, приятная закономерность...
   Но невероятной любви, всепоглощающей страсти, острых чувств,  когда  ради
дорогого и единственного готова босиком бежать по дороге, усеянной  морскими
ежами, Рита  никогда  не  испытывала.  Вот  мужчины,  те  теряли  голову  от
Назаровой капитально. Образно говоря,  Ритуля  всегда  оставалась  стороной,
получающей поцелуи, а не дарящей их...
   И, вот поди же ты, влюбилась! Да как! Стоило Михаилу уехать от  любовницы
домой, она начинала метаться по квартире, круша мебель и превращая посуду  в
осколки. Мысль о том, что драгоценный Мишель сейчас залезает  под  одеяло  к
Лене, была ей невыносима. Рита, охотно участвовавшая  раньше  в  групповухе,
теперь превратилась почти в  ханжу  и  закатывала  Михаилу  сцены  ревности,
выкрикивая:
   - Если любишь меня - женись! Однажды любовник  не  выдержал  и  со  своей
обычной мягкой улыбкой произнес:
   - Милая, ты - моя единственная радость, но жениться на тебе я не могу!
   - Почему, - затопала ногами Рита.
   Такой облом случился с ней впервые. До сих пор мужчины, падая на  колени,
просили руки Назаровой...
   - Любимая, - вздохнул Михаил, - я - нищий!
   - Как это? - оторопела Риточка, ожидавшая любых аргументов, кроме такого.
   Каюров, одетый в костюм от Лагерфельда, тряхнул волосами, постриженными в
салоне "Вел-ла-Долорес", и пояснил:
   - Все: машина, квартира, дача, даже,  пардон,  мои  трусы  -  принадлежит
Лене. Думаю, тебе не нужен совершенно безденежный парень. Пока я муж  Елены,
то могу пользоваться деньгами, но стоит развестись...
   Рита