Я поперхнулась. До недавнего времени у нас в столовой имелся именно такой набор, и все были довольны.
     - И какую концепцию выбрала Зайка? - поинтересовалась я.
     - Дом, полный радости и света.
     Похоже, Зайка и Кирилл Анатольевич подразумевают под радостью разные вещи - я собралась решительно заявить "Стеклу в холле не бывать!", но тут раздался топот и крик.
     - Летит, летит!
     Пришлось выбежать в прихожую. У входа маячил Генри с ноутбуком и видом сумасшедшего: волосы всклокочены, глаза горят мрачным огнем, футболка измята, на ногах вьетнамки... Длинную палку с коробочкой на конце орнитолог выставил перед собой и повторял:
     - Летит, летит!
     - Кто? - серьезно спросила я.
     - Гусь! - завопил Генри, пытаясь сунуть мне под нос компьютер. - Вот он, сейчас я его поймаю. Всем стоять! Молчать! Не двигаться!
     Кирилл Анатольевич испуганно юркнул в столовую, Дима хотел последовать его примеру, но Генри приказал:
     - Бери сачок! Вон, у стены. Летит! - подпрыгнул орнитолог. - Приближается, миленький. Боже, это Нобелевская премия! Сейчас он позвонит!
     - Гусь? - ошалело спросил Дима.
     - Должен же он попасть в дом, - как ни в чем не бывало сообщил безумец.
     Я стала оглядываться в поисках телефона. Машка была права, еще вчера следовало вызвать доктора.
     - А на фиг ему парадное, - неожиданно встрял молчун Паша. - Он и в окно может.
     - Все закрыто, - прошипел Генри. - Хватит спорить. Дима, сачок - хоп, и опускаешь на него! Дарья, держи ловушку. Паша по моему приказу откроет дверь. Все готовы?
     Не понимая почему, я послушно схватила большую клетку. Со двора послышался шум мотора.
     - А гусь, чего, на машине катается? - шепотом спросил Дима.
     - Тишина! - взвизгнул Генри. - Вот так! Давай, давай, дверь, сачок, клетка! Раз!
     Паша долбанул по дубовой двери ногой. Дима мигом опустил сачок. Я ринулась вперед, открыв на ходу проволочный ящик.
     - Что за черт! - завопил Дегтярев, пытаясь стащить с головы сачок. - С ума все посходили! Дарья! Это ты придумала?
     - Где гусь? - растерянно спросил Генри, оглядывая злого полковника. - На крыльце?
     Я стала вынимать толстяка из сачка. Генри кинулся в сад.
     - Чем вы тут занимаетесь? - пыхтел Дегтярев. - Дима, ты меня до смерти напугал.
     - Здрассте, - промямлил прораб, - то есть простите, не хотел, послушался... боюсь с психом спорить, еще обозлится!
     Вечером ко мне в спальню влезла Машка и, плюхнувшись на кровать, спросила:
     - Мусечка, мы ведь очень богаты?
     - Смотря с кем сравнивать. Если с Биллом Гейтсом...
     - Муся, я серьезно!
     - Скажем так: у нас есть средства, чтобы ни в чем себе не отказывать. В разумных пределах.
     - Это как?
     - Ну, если Зайка, например, захочет коллекционировать раритетные алмазы, а ты начнешь прикуривать от стодолларовых бумажек, нашего капитала надолго не хватит.
     - Скажи, если снять со счета двести тысяч долларов, мы разоримся?
     - Нет, но это очень большая сумма. Зачем тебе?
     - Теоретически интересуюсь. Мы когда-нибудь снимали столько?
     Я задумалась.
     - Когда дом строили, все время запускали руку в карман и в итоге потратили больше двухсот тысяч, но единовременно не брали никогда.
     Маруська втянула на кровать Хучика и, пощипывая мопса за жирные складки, тихо спросила:
     - А это чьи деньги?
     - Наши общие, - улыбнулась я.
     - И мои?
     - Конечно. У тебя же есть кредитная карточка, хотя Аркашке пришлось исхитриться, чтобы ее выдали тебе, несовершеннолетней. Расплачиваясь карточкой, ты...
     - Я никогда не трачу много денег, - прошептала Маруська.
     Я прижала дочь к себе.
     - Трать, пожалуйста, деньги для этого и существуют. Ты не решаешься купить что-то дорогое? Ну-ка, говори, колечко? Или часики?
     Маня помотала головой.
     - Мусик, а сколько мы дали Вале Ереминой, когда у нее заболела дочь?
     - Ты помнишь эту историю? - удивилась я.
     Когда трехлетняя дочка Валентины заболела раком крови, мы подарили деньги на операцию, Валя увезла девочку в Чикаго, и ребенка там вылечили.
     - Я помню не только это, а даже как жила у Гены и этой... женщины.
     - Что ты, Маня, когда Гена и твоя родная мать уехали в Америку, тебе было лишь несколько месяцев!
     - Все равно! - упорствовала Маруська.
     Я разозлилась на Генку. Вот противный мужик! Явился без приглашения, взбудоражил ребенка. Маня раньше не задавала вопросов о родителях. Нет, конечно, она знает правду. Я считаю, что те, кто не говорит приемным детям правду, очень рискуют - всегда найдутся "добрые" дяденьки и тетеньки, которые скажут ребенку: "А ты у мамы не родной!" Но Маня считает меня матерью, Аркадия братом и жила счастливо, пока не объявился Генка.
     - Манечка, - ласково сказала я, - вряд ли родные мать и брат могли бы тебя любить больше, чем мы. Ты - наше солнышко.
     Маня пошла к двери, но обернулась на пороге.
     - Так сколько дали Вале Ереминой?
     - Сто тысяч долларов.
     - Она их вернула?
     - Манечка, Вале неоткуда взять такие деньги.
     - И ты никогда не жалела, что они пропали?
     - В других обстоятельствах меня задушила бы жаба, - честно призналась я, - но речь шла о жизни ребенка.
     Вдруг Маша повеселела.
     - Да, ты права! Когда кто-то болеет... Ему надо помочь!
     С этими словами она выскочила за дверь. Я откинулась на подушку. От разговора остался неприятный осадок.

Глава 20

     Утром меня разбудил бодрый голос:
     - Дети, в школу поднимайтесь, петушок пропел давно.
     Я рывком села и только потом открыла глаза. Залитый лучами скудного февральского солнца, в комнате ухмылялся Генка. Я натянула одеяло на голые плечи.
     - Меня можешь не стесняться, - засмеялся бывший муж, подавая мне пеньюар. - Кстати, ты прекрасно сохранилась, больше тридцати пяти не дашь.
     - Говори, зачем явился? - я затянула пояс халата.
     - А ты все такая же, - покачал головой Гена, - не меняешься. Да и я остался прежним. Помнишь, как нам было хорошо вместе?
     Сказав это, бывший шагнул ко мне. Я схватила тяжелую хрустальную вазу - мигом опущу ее на намечающуюся лысину, если Генка попытается нежничать.
     - Может, попробуем снова, а? - пропел Генка.
     - Никогда! - решительно заявила я. - У меня уже есть гражданский муж, полковник Дегтярев, богатый человек!
     Генка сел в кресло и расхохотался.
     - Врешь, он гол как сокол, денежки-то у вашей семейки. Да не боись, пошутил! Нужна ты мне! В Америке баб хватает!
     Не опуская вазы, я спросила:
     - Зачем явился?
     - Можешь одолжить денег?
     - Сколько?
     Я взяла кошелек, ожидая услышать: сто, двести, ну, пятьсот долларов. Но Генка с самым спокойным видом заявил:
     - Двести тысяч.
     - Рублей?
     - Издеваешься? Долларов, конечно.
     - Зачем тебе такая огромная сумма?
     Генка понес чепуху. Якобы должен купить для своей фирмы оборудование, деньги не поступили на счет...
     - Мне только провернуться, на недельку, - врал он. - Из Америки придет перевод - тут же отдам. Не сомневайся.
     - Нет, - ответила я, - таких денег у меня нет.
     - А если я спрошу у Кеши?
     - Пожалуйста, - фыркнула я и тут же подскочила. - Гена! Ты просил денег у Маши? Не смей больше этого делать!
     - За идиота меня держишь, - набычился Генка. - За каким мне рублишки из детской копилки?
     Я перевела дух. Гена очень жадный. Он никогда бы не позволил своей дочери иметь кредитную карточку, ему в голову не приходит, что Манюша может пользоваться банковским счетом наравне с остальными членами семьи. Значит, совпадение.
     - Денег нет! - повторила я.
     Сейчас Генка обидится, схватит чемодан и уйдет! Вот и хорошо, я не хочу, чтобы он оставался дома и нервировал Манюшу. Но Гена внезапно улыбнулся:
     - Жалко для меня? Ладно, выкручусь. Но придется задержаться в Москве.
     И он наконец вышел. От злости я оторвала рукав от халата. Потом, слегка остыв, позвонила Кирюше Когтеву, сыну моей школьной подруги и ближайшему приятелю Маши.
     - Кирилл! Ты можешь позвать Машку в гости, но так, чтобы она не догадалась, что это я подстроила? Надо! Очень! Потом объясню зачем!
     - Без проблем, - ответил мальчик.
     - Тогда действуй. Мне нужно, чтобы Маня сегодня уехала недели на две.
     - Фирма веников не вяжет! - заверил Кирюшка.
     Решив одну проблему, я спешно собралась в "Золотой шар" на встречу с Ритой. Кафе оказалось дешевой забегаловкой, заставленной колченогими столиками и гнутыми стульями. Народу не было, лишь у окна худенькая девочка пила отвратительно пахнущий кофе. Я подошла к тщедушному созданию:
     - Вы - Рита?
     - Не-а, - процедила девица.
     Потерпев неудачу, я села в противоположном углу "ресторана" и уставилась на обшарпанную дверь. Никто не заходил.
     - Заказывать будете? - прошелестел голос рядом.
     Невзрачная официантка в мешкообразном свитере и джинсах-стретч без улыбки смотрела на меня. Лицо у нее было невыразительное, тусклое, какое-то стертое, волосы серые и грязные. Мимо такой пройдешь и не заметишь. На ее месте я бы сменила гардероб... Сейчас в Москве и без кучи денег можно приодеться и помыть голову! Ни пить, ни есть в этом противном месте мне не хотелось, поэтому я протянула официантке сто рублей и улыбнулась.
     - Договорилась о встрече со знакомой, можно я так посижу?
     - Если не секрет, кого поджидаете?
     Я удивилась беспардонному любопытству, но ответила:
     - Девушку по имени Рита.
     Официантка вернула мне купюру:
     - Это я Рита. Что за история с лотереей?
     К подобному вопросу я была готова. Накануне, пролистав журналы, которые дождем сыплются в наш почтовый ящик, я вырезала пару страничек с красивыми иллюстрациями, прайс-листом и купоном.
     - Вот, смотрите, наша фирма давно на рынке...
     Пока я изображала сотрудника рекламного агентства, Рита молча разглядывала яркие снимки. Потом села напротив и вздохнула:
     - Да уж! Повезло раз в жизни, и то зря!
     Я обрадовалась - официантка мне поверила.
     - Ну почему же зря? Поедете, отдохнете!
     Девушка грустно ответила:
     - Нет у меня загранпаспорта, да и отпуск не дадут. А можно деньгами?
     - Нет. Но бесплатная поездка в Париж на двоих случается не часто.
     Поговорите с мужем...
     - Я не замужем, - отрезала Рита.
     - Уже развелись? - бесцеремонно поинтересовалась я.
     - Я живу одна, - заявила девушка.
     Да? Но в купоне вы указали господина Мыльникова в качестве супруга!
     Рита уставилась на меня в упор.
     - Тут нет охраны, - вдруг посуровела она, - но в сберкассе за углом два мента дежурят. Заору - тут же прибегут. Лучше уходи подобру-поздорову.
     Я растерялась. Все шло так хорошо, был момент, когда Рита мне поверила. Я уже хотела удивиться, как она воскликнула:
     - Ах, чтоб тебя! Пока я с тобой трепалась, эта дрянь ушла, не заплатив! Теперь хозяин из зарплаты вычтет!
     В ее голосе прозвучало отчаяние. Мне стало жаль некрасивую девушку. Я вынула кошелек.
     - Давайте я заплачу. Сколько?
     Рита хмыкнула, вытащила из кармана блокнотик, побормотала и объявила:
     - Семьдесят рублей. Я протянула ей сотню.
     - Сдачи нет, - нагло заявила девица.
     - И не надо, оставьте себе, - я решила во что бы то ни стало разговорить ее.
     Рита сунула купюру в блокнот и села рядом.
     - Так чего надо? За каким про бюро путешествий наврали?
     - Здорово вы меня раскололи! - задобрила я девчонку.
     Та усмехнулась:
     - Меня обмануть невозможно, сюда такие приходят! Начнешь губой шлепать - подметки срежут. Ну и чего надо?
     - Я работаю частным детективом в агентстве "Пинкертон"...
     Рита разинула рот. Через пять минут, когда я, перемешав правду с вымыслом, завершила рассказ, Рита уточнила:
     - Значит, вас нанял хозяин "Жигулей", в которые въехал Федор?
     - Да.
     - Потому что у него пропала барсетка с документами?
     Я кивнула.
     - Мой клиент спокойно ждал в машине жену, когда "скорая помощь", за рулем которой находился Мыльников, ударила автомобиль, - объяснила я. - К счастью, повреждения были незначительны, Федор просто дал Гладышеву денег на новый бампер и уехал. Уже после его отъезда Олег заметил, что из салона пропала барсетка с документами.
     - Федор не брал! - взвизгнула Рита и сердито воскликнула:
     - И я не стану ничего возмещать! Мы не были расписаны! Год с лишним прошел, а ваш клиент только опомнился!
     - Мыльников не оставил ни телефона, ни адреса, - парировала я, - а Гладышев не записал номер "скорой помощи". Знаете, сколько "Волг" в Москве? Тринадцать месяцев вас искала, и Федор, оказывается, умер. Кстати, я абсолютно уверена, что он не брал сумочку. Мыльников все время стоял около Гладышева - разбирался, деньги платил, в общем, был на виду. Похоже, барсетку прибрал к рукам его компаньон. С кем Федор в тот день ездил по городу, знаете?
     - Знаю, - кивнула Рита. - Друг у него был, Колька Махов, гад!
     - Почему гад?
     - Такой уродился, - вскипела официантка. - Мерзкий тип, Федю все время во что-то втягивал, если машина нужна - сразу к Феде. А Федя жалостливый был, вечно Махову помогал и денег с него не брал. Это он его отравил!

Глава 21

     - Кто - кого? - не поняла я.
     - Колька, если приходил, никогда ничего с собой не приносил: ни торта, ни конфет, ни колбасы. Жадный очень. Вот поесть любит. А сам никогда не угощал! Во всяком случае, ни Федю, ни меня.
     Поэтому Рита безмерно удивилась, увидев седьмого января на пороге Николая с водкой и закуской.
     - Рождество никак, - засмеялся мужик, - надо отметить!
     - Ну-ка, пожарь нам картошечки, - велел Федор.
     Рита спорить с сожителем не решалась. Как-то раз она брякнула, что Колька ей не нравится, так Мыльников больно ухватил ее за плечо и заявил: "Имей в виду, Николай мне как брат. Еще раз пургу погонишь, выгоню. Чтоб без базара!" И больше Рита не кривилась при виде Николая. Будь у нее в паспорте штамп, она бы закатила скандал и вынудила мужа дать "брату" от ворот поворот, а так - какие у нее права? Единственное, что Рита себе позволяла, это, накрыв на стол, не садиться вместе с мужчинами. Расставив тарелки, она буркнула: "Пойду лягу, голова болит". Мужики остались за столом. Федор жил в двухкомнатной квартире, поэтому, проснувшись ночью и обнаружив, что его в кровати нет, Рита не насторожилась, подумала, что Федор лег в гостиной. Но утром, не увидев его на диване, испугалась, вбежала на кухню...
     Патологоанатом вынес вердикт: Федор отравился метиловым спиртом. Рита бросилась разыскивать Николая. Его телефона она не знала, а блокнотик, куда Мыльников записывал нужные номера, куда-то подевался. Только через неделю после смерти Федора Рита сообразила, что Федин "склерозник", скорей всего, в машине, в бардачке. Кинулась в поликлинику. Сначала она не думала об убийстве, просто хотела сказать Николаю: "Ты из жадности купил бутылку на помойке, Федор из-за тебя погиб!" Но потом ей в голову пришла простая мысль: поллитровка была одна, пили вместе, но Коля-то ушел... Значит, он ухитрился подсунуть приятелю отраву. Надо бы сообщить о своих подозрениях, поэтому, вытащив из "Волги" блокнотик, Рита попросила нового шофера передать милиционерам, когда те явятся, ее номер телефона - с квартиры Федора пришлось съехать. Но ей так никто и не позвонил.
     Заполучив блокнот, Рита позвонила Николаю:
     - Ты убил Федю!
     - С ума сошла! - закричал в ответ Николай. - Давай встретимся!
     - Ни за что, - рявкнула Рита, - я в милицию иду!
     - Дура! - взвизгнул Николай. - Щас приеду, мало не покажется!
     Рита испугалась, что Махов и впрямь примчится, побросала вещички в сумку и выскочила из квартиры Федора. Больше она не возвращалась туда, где была счастлива. У Мыльникова не было родственников, и жилплощадь, очевидно, отошла государству. Рита вернулась к себе и устроилась на работу в "Золотой шар".
     - Если кто и стырил сумочку, то это Колька! - с негодованием закончила она свой рассказ.
     - Дайте его телефон, - попросила я.
     Рита призадумалась.
     - Не помню... И блокнотик Федора выбросила...
     - Хоть отчество Николая знаете? - приуныла я.
     Нет. А вот дорогу могу показать, - как ни в чем не бывало сообщила Рита. - Были мы у него на дне рождения... Моя смена в пять заканчивается. Приходите.
     Пришлось до пяти часов толкаться в магазинах. От тоски я съела два гамбургера, выпила шоколадный коктейль и купила Мане керамическую собачку. Не успела я сунуть покупку в сумку, как зазвонил мобильный.
     - Даша, - затрещал Кирюшка Когтев, - все в порядке, Машка поживет у меня.
     - Спасибо, милый. Что ты ей сказал?
     - Что у нас щенок, и мы не знаем, как за ним ухаживать!
     Я чуть не выронила сумку из рук. Кирюшина мама, моя подруга Катя, - замечательный человек и лучшая хозяйка из всех, кого знаю: она терпеть не может грязи и трет полы по пять-шесть раз в день. Завести домашнее животное Катюша просто не способна! Нет, в Ложкино она радостно целуется с моими псами, но дойдет до обморока, если придется собирать шерсть собственной собаки с диванов, кресел и полов.
     - Откуда у вас щенок? - недоумевала я. - Какой породы?
     - С помойки, - радовался Кирюша. - Двортерьер. Раз шесть уже пописал! Мамусик на работе и ничего пока не знает!
     Кирюшка захихикал.
     - Я всю голову сломал, чего Маньке сказать, почему ей у нас жить надо. А тут иду из школы - лежит у мусорного бака щеночек, хорошенький такой! Даша, ты не волнуйся, Машка ничего не заподозрит. А что у вас в Ложкино случилось?
     - Потом объясню, - отмахнулась я. - Ты понимаешь, что будет, когда мама придет с работы?
     - Ничего, - засмеялся Кирюшка, - ты не волнуйся. Я скажу правду - ты велела Маруську тайно приютить.
     Я бросила мобильный в сумку. За долгие годы дружбы с Катюшей Когтевой мы ни разу не поругались, но что она скажет вечером, увидев в своей вылизанной до блеска квартире блохастого щенка, который оставляет повсюду лужицы и кучки? Ну почему я всегда во всем виновата?!
     Не знаю, что больше двигало Ритой: желание заработать обещанное или мысль о том, что Николая накажут за кражу барсетки, - но она довела меня до блочной пятиэтажки, стоящей в глубине угрюмого двора, и, указав на средний подъезд, заявила:
     - Вот сюда, этаж то ли третий, то ли четвертый. Дверь у него приметная, обита ярко-красной кожей, не перепутаете. У всех черные, а у Махова прямо пожар.
     Николай жил на втором этаже. Я ткнула пальцем в беленькую кнопочку, и в глубине квартиры запел "соловей". Дверь распахнулась, на пороге появилась толстая женщина, закутанная в безразмерную кофту серо-буро-малинового цвета.
     - Вы к кому? - достаточно любезно поинтересовалась она.
     - Мне нужен Николай Махов, - ответила я, старательно улыбаясь. - Видите ли, господин Махов принял участие в лотерее...
     Тетка спокойно меня выслушала, потом без видимых эмоций заявила:
     - Да уж! Колька все кроссворды решал, один раз приз в пятьсот рублей получил!
     - Какой везучий! - неслась я. - Тогда приз, теперь - поездка.
     - Ага, везучей не бывает! - отозвалась женщина. - Помер Колька!
     - Когда? - оторопела я.
     - Год назад, двадцать пятого января, в самый мороз хоронили.
     - Как же так? - забормотала я. - Вроде молодой...
     - Пятидесяти не было, - пояснила баба, - так что отдавайте выигрыш кому другому.
     Она хотела захлопнуть дверь, но я, быстро вставив ногу, заявила:
     - Подождите-подождите, пожалуйста, вы ему жена?
     - Нет, - помотала головой хозяйка, - сестра. Вера Махова.
     - Если мы с вами сейчас составим заявление, - затараторила я, - то вы сможете претендовать на приз как наследница. Обещать ничего не могу, но попробовать можно, зачем же фирме отдавать, она и так небедная!
     В глазах у Веры заметался огонек.
     - А что делать надо?
     - Составить заявление и подробно указать, от чего умер Николай...
     - Да? - насторожилась Махова. - Не больно-то я писать умею!
     - А я помогу вам,