на коленях и энергично вылизывал хвост.
   Ритуська  указала  пальцем  на  окно.  Я   посмотрела   в   указанном
направлении и взвизгнула:
   - Ой, мамочки!
   Кошка Флора распласталась в странной  позе  на  карнизе.  Они  у  нас
широкие, массивные, и места ей для этого вполне хватило. Выглядела Флора
ужасно. Даже снизу было видно, как  она  тяжело  и  нервно  дышит.  Бока
животного ходили ходуном. Но не это было самым страшным. По единственной
оставшейся у нас занавеске сползала струйка темно-красной крови.
   - Масик, наверное, перекусил ей вену, - дергалась Ритка, - сейчас эта
Флора окочурится у вас под потолком.
   Поднялась суматоха. Кеша встал на стул и сообщил:
   - Дело плохо, из нее кишки лезут.
   - Ой, горе, - запричитала Замощина, - Масик не хотел никого  насмерть
загрызть!
   - Дай, дай, дай погляжу, - суетилась Машка.
   - Стойте, - разозлилась я, - звоните Денису. Но юноши, как назло,  не
оказалось  дома.  Я   решительно   схватила   телефон,   набрала   номер
ветеринарной лечебницы на улице  Пасынкова  и  уже  собиралась  вызывать
врача, как Манюня, влезшая-таки на стул, заорала:
   - Ну и дурак ты, Кешка! Это не кишки, она котенка рожает.
   Трубка чуть не выпала у меня из рук. Нет, только не это.
   - Ветлечебница, говорите!
   - У нас кошка рожает, что делать?
   - Не стоит беспокоиться,  -  завел  приятный  женский  голос,  -  как
правило, у этих животных процесс проходит без осложнений.
   - Простите, - перебила я тетку, - но нам нужен ветеринар, видите  ли,
Флора оказалась в очень неудобном месте, она забилась...
   - Ничего, ничего, - успокаивала регистраторша, - это в порядке вещей.
   Кошки лезут под кровати, прячутся в шкафах...
   - Наша лежит на карнизе.
   Повисло молчание, потом ветеринар переспросила:
   - Где, простите?
   - Под потолком, на такой штуке по которой ездят кольца с занавесками.
   Снять ее мы не можем.
   - Первый раз подобное слышу!
   - Нам от этого не легче, - рассердилась я, -  могут  ваши  сотрудники
что-нибудь сделать?
   - Попытаемся, - ответила женщина, - только не бесплатно.
   - Пишите адрес, да поторопитесь! - устало попросила я.
   Надо же, какой тяжелый день выдался, сплошные нервы.
   Врач прибыл через сорок минут. Все это время  Кеша  стоял  на  стуле,
зорко следя, чтобы новорожденный котенок не  шлепнулся  вниз.  Очевидно,
сыну было страшно, потому что он без конца тяжело вздыхал,  а  один  раз
робко спросил:
   - Если родится, мне ЭТО руками брать?
   - Ну не ногами же, - заявила Ритуська. - Дурдом, ей-богу.
   Тут зазвенел телефон.
   - Это мой, - оживился Кеша, - мать, ответь. Звук явно шел с дивана. Я
подошла к нему и решила прогнать с него собаку.
   - Ну-ка, Юня, уходи.
   Мопсиха спрыгнула на пол и пошла в кресло.
   - Дзынь, дзынь, - незамедлительно донеслось оттуда.
   Я обомлела. Интересное дело.
   - Эй, Юня, подойди ко мне.
   Послушная собачка явилась на зов. Телефон перестал звенеть, наверное,
нетерпеливый человек на том конце провода, не дождавшись ответа, повесил
трубку. Я поглядела на Юню. Нет,  такого  просто  не  может  быть,  мне,
должно быть, показалось.
   - Дзынь, дзынь.
   - Мать, - возмутился Кеша, - сколько можно тебя просить! Ответь же!
   Я подняла мопсиху на руки и прижалась ухом к ее животу.
   - Дзынь, дзынь, - донеслось оттуда.
   - Мать, - начал злиться Аркадий,  -  стою  тут,  как  идиот,  караулю
котят, неужели нельзя спросить, кто меня добивается с таким упорством?
   - Нет, - ошалело ответила я.
   - Почему это, интересно?
   - Его Юня проглотила.
   - Что? - закричал Кеша.
   Но тут в столовую вошли двое мужчин с чем-то похожим на сундучок.
   - Добрый вечер, - весело сказал один.
   - Что тут? - спросил второй.
   - У нас кошка на карнизе рожает! - заорала Маня. Врачи задрали головы
вверх.
   - Оригинально, да? Видел когда-нибудь такое, Леня?
   - Не-а, - ответил Леня.
   - Еще у нас собачка мобильный проглотила, - сообщила я.
   - Да ну? Не может быть, - сказал Леня. Я набрала номер Кеши.
   - Дзынь, дзынь, - раздалось из нутра Юни.
   - У вас  прямо  черт-те  что,  -  развел  руками  Леонид.  -  Что  за
аппарат-то?
   - "Сони", - вздохнул Кешка, - последняя  модификация,  с  тетрисом  и
выходом в Интернет.
   - Вот,  Павлуха,  -  резюмировал  Леня,  -  видишь,  что  умные  люди
покупают!
   Даже в собачьем желудке  бесперебойно  работает.  А  твоя  "Нокия"  -
просто eрунда.
   - Я его подержанным покупал.
   - Вот говно и подучил.
   - Вы пришли спорить о телефонах? - ехидно поинтересовалась Замощина.
   - С кого начинать? - вздохнул Леня.
   - С кошки, - сказал Кеша.
   Удивительное дело, но шипевшая на нас Флора спокойно пошла в  руки  к
Павлу. Родильницу устроили на диване и занялись Юней. С  ней  ветеринары
поступили просто. Узнав, что  мобильный  совсем  крохотный,  они  велели
принести таз и промыли мопсихе желудок. Несчастная  Юня,  совершенно  не
понимающая, отчего гадкие люди льют в  нее  воду,  отбивалась,  кашляла,
чихала, и, о радость, на дне таза оказался многострадальный "Сони".
   - Каюк аппарату, - подвел итог Леня.
   - Вместе с тетрисом и выходом в Интернет, - довольно злорадно заметил
Павел, - мой "Нокия" хоть и  простой  как  валенок,  зато  его  схарчить
невозможно.
   Тут, словно опровергая его слова, из таза донеслось:
   - Дзынь, дзынь.
   - Мать, - велел Аркадий, - ответь.
   - Но это твой телефон!
   - Он грязный.
   - Тогда пусть звонит.
   - Вот качество, - восторгался Леня, - работает!
   - Мне надо знать, кто это, - настаивал сын. - Мать, бери аппарат.
   Отчего-то все самые неаппетитные обязанности достаются именно мне. Но
делать  нечего.  Двумя  пальцами  я  вытащила  телефончик,  обтерла  его
салфеткой и откинула крышечку.
   - Да.
   - Это кто? - раздался возмущенный голосок Зайки. - С  какой  стати  у
вас телефон моего мужа?
   - Ты меня не узнала, Заюшка?
   - Где Аркадий? - злилась Ольга. -  И  вообще,  зачем  ему  мобильный?
Звоню, звоню, и все без толку!
   - У нас тут такое!
   - Что же? Пожар? Наводнение...
   - Ну, ты не поверишь!
   - Выкладывай!
   - Сначала кошка начала рожать на  карнизе,  а  потом  Юня  проглотила
Кешкин мобильный. Мы слышали, как ты  звонила,  но  ответить  не  могли,
потому что трубка была у мопсихи в желудке.
   - Все ясно, - резюмировала Зайка, - опять по-дурацки веселишься.
   Ей-богу противно. Пора уже  и  серьезней  стать.  Ну  погоди,  сейчас
приеду и побеседую с тобой.
   Я тяжело вздохнула. Вот, пожалуйста, опять оказалась первой в очереди
за оплеухами.
   Понимаю, что в это трудно поверить, но Флора отказалась от котят.  Не
успел из нее выползти третий и последний комочек,  как  противная  кошка
мигом взлетела по занавеске на карниз. Я  с  тоской  оглядела  столовую.
Вторую драпировку можно выбрасывать: нежно-бежевый шелк  весь  в  жутких
кровавых пятнах.
   Кеша, Маня, Александр Михайлович и Ритуська с Масиком расползлись  по
своим комнатам. Котят следовало покормить. Недолго думая, я взяла одного
и сунула в ящик к Черри. Пуделиха мигом принялась облизывать приемыша. Я
обрадовалась и запихала  в  короб  остальных.  Очевидно,  бедняга  Черри
решила, что такова участь всех собак,  производящих  потомство.  Рожаешь
несколько штук, а потом невесть  откуда  сыплются  все  новые  и  новые,
причем такие разные. Хорошо, что Черри чадолюбива. Вон котятки уже вовсю
сосут собачку.
   - Любуешься? - грозно спросила Ритка, входя в столовую.  -  Ну-ну,  а
что с моим "Бурмилем"? Никто за язык тебя не тянул, сама пообещала!
   Выпалив последнюю фразу, Замощина ушла.  Я  плюхнулась  в  кресло  и,
забыв о том, что мне строго-настрого запрещено курить в  доме,  задымила
сигаретой.
   Господи, ну и ситуация! Куча щенков, малая толика котят, Юня,  Флора,
к тому же еще Ритка  с  Масиком.  Машина  Замощиной  стоит  неисправная.
Подруга теперь с меня не слезет из-за этого "Бурмиля". К тому же большая
часть знакомых считает меня наглой воровкой, а я не продвинулась в своих
расследованиях ни на шаг.
   - Отчего у нас так дымом пахнет? - долетел до меня из  холла  звонкий
голосок Ольги.
   Я мигом выбросила в форточку окурок и приняла самый невинный вид.
   -  Ты  курила,  -  гневно   заявила   Зайка,   всовывая   в   комнату
безукоризненно причесанную голову.
   Ее лицо было слишком ярко накрашено.  Очевидно,  невестка  поленилась
разгримироваться после эфира. Я сделала мину идиотки.
   - Кто? Кто курил?
   - Ты.
   - Никогда! Такое невозможно.
   - Отчего же так сильно сигаретами пахнет?
   - Это Кеша.
   - Кто? - подпрыгнула Ольга. - Аркадий закурил?
   - Сама удивилась, - кривлялась я. - Пришел, вынул  пачку  "Голуаз"  и
давай смолить.
   - Какое безобразие, - заорала Зайка, - совсем  с  ума  сошел!  С  его
аллергией на пыльцу брать в рот курево! Да он клялся, что никогда...
   Голова исчезла, послышался бодрый цокот каблучков. Я  подождала  пару
секунд и, опасливо озираясь, забилась в свою комнату.  В  нашем  большом
двухэтажном доме совершенно негде спрятаться. Сейчас Зайка выяснит,  что
я над ней пошутила, и явится убивать несчастную Дашутку.

Глава 14

   Утро я начала с того, что набрала телефон  неведомой  Жанны,  которой
Анна Константиновна изливала душу. Но трубку  никто  не  брал.  Впрочем,
часы показывали восемь, а большинство людей к этому часу уже  спешат  на
службу. Следовало поторопиться и мне, в лаборатории нужно быть в десять.
   Оставив для конспирации "Пежо" на площадке у роддома, я быстрым шагом
пересекла двор, вошла в здание и налетела на Анну Константиновну.
   - Зайдите ко мне в кабинет, - велела она мне весьма сурово.
   Я  перепугалась.  Неужели   тетка   каким-то   непостижимым   образом
догадалась, что вчера чужие глаза  изучали  ее  телефон.  Еле  сдерживая
сердцебиение,  я  вошла  в  знакомую  комнату.   Неожиданно   кадровичка
улыбнулась:
   - Хочешь кофе?
   Сказать, что я онемела, значит, не сказать ничего.
   -  Ну,  в  общем,  да,  только  опоздаю  на  работу,  Орест   Львович
рассердится.
   - Ничего, - продолжала лучиться Анна Константиновна.
   Потом она сняла трубку и рявкнула:
   - Орест?  Круглова  беспокоит.  Я  тут  твою  лаборантку  задержу  на
полчасика, анкету она вчера не правильно заполнила.
   Я напряглась:
   - А что не так?
   - Да не волнуйся, - отмахнулась Анна Константиновна, - все  в  полном
порядке. Это я придумала, чтобы повод найти. Пей спокойно, кофе вкусный.
   Сливочек желаешь? Бери кексик.
   Совершенно  растерявшись,  я  глотнула   отвратительный   растворимый
напиток и откусила кусочек от похожего по вкусу на вату польского кекса.
Что случилось со строгой, почти неприступной Анной Константиновной?
   - Дети у тебя есть?
   - Двое - мальчик и девочка.
   - А мужа, значит, нет... Я покачала головой.
   - Трудно тебе приходится, - с неподдельной заботой в  голосе  заявила
тетка, - что ж на такую малооплачиваемую работу  пошла?  Ребят-то  одеть
надо, накормить, выучить...
   - Образования нет, а торговать боюсь, еще случится что-нибудь,  потом
не расплачусь.
   - Это ты верно рассудила, - одобрила Анна Константиновна.
   Окинув взглядом мое  жуткое  бордовое  платье  и  разбитые  туфли,  в
которых наша Ирка  ходит  полоть  единственную  грядку  с  укропом,  она
добавила:
   - Наверное, нуждаешься? Я кивнула:
   - Каждую копейку считаю.
   - Заработать хочешь?
   - Еще бы!
   Анна Константиновна спокойно вынула  из  сумочки  элегантный  кожаный
кошелек весьма необычного цвета -  морской  волны,  достала  оттуда  две
купюры и протянула мне.
   - Бери, здесь тысяча рублей.
   - За что?!
   - Не стесняйся, - ободрила кадровичка,  -  мы  хорошим  людям  всегда
приплачиваем,  а  тебя  мне  жаль.  Сама  когда-то  в  одиночку  ребенка
поднимала, понимаю, каково матери-одиночке приходится.
   - Но ведь  не  просто  так  вы  мне  такие  деньжищи  отваливаете,  -
изобразила я испуг.
   - Абсолютно без всякого повода, - сообщила кадровичка, -  из  чистого
сострадания. Если будешь хорошо работать, каждый  месяц  будешь  столько
дополнительно получать.
   - Вот счастье-то! - воскликнула я, не понимая, куда она гнет.
   - Конечно, счастье,  -  подтвердила  Анна  Константиновна,  -  кругом
безработица, НИИ словно мух прихлопывают. Денег нет, вот и гробят науку.
   Знаешь, сколько народа  на  улицу  выкинули?  И  каких  специалистов:
докторов наук, профессуру! А ты устроилась в такое замечательное  место,
да еще с постоянным окладом. Разве не удача?
   - Просто необыкновенная! - с жаром воскликнула я.
   - Вот и молодец, что понимаешь это, - вздохнула Анна  Константиновна.
- Между прочим, принимала  тебя  на  работу  я,  могу  и  уволить,  коли
лениться начнешь.
   - Никогда в жизни!
   - Да уж, - побарабанила  пальцами  Анна  Константиновна  по  какой-то
папке с бумагами, - вижу, ты человек положительный, но не все у нас  так
рассуждают.
   Например,  начальник  твой,  Орест  Львович.   Обязанностями   своими
пренебрегает, когда хочет, с работы уходит, да еще лабораторный материал
губит. Вечно у него все гниет и пропадает. А поймать его не  могу!  Знаю
ведь, что лентяй. Скажи, он вчера уходил?
   - Ага, - с видом кретинки кивнула я.
   - Когда?
   - Ну, не помню точно, где-то в районе пяти.
   - Вернулся во сколько?
   - Перед самым концом рабочего дня.
   - Контейнеры в лабораторию приносили?
   - Да.
   - С чем?
   - Анализы какие-то, пробирки.
   - Все!
   - Не-а.
   - А что еще? Вспоминай, голубушка!
   - Зародыш собаки был, в банке.
   Анна Константиновна уставилась в окно, видно было, что  она  пытается
справиться с волнением. Наконец ей это удалось.
   - Вот что, Дашенька, - сладко улыбнулась она, - ты мне помоги, а уж я
в долгу не останусь.
   - Ради вас на все готова, - с жаром воскликнула я,  -  вы  мне  такие
громадные деньги заплатили! По снегу босая побегу!
   Лицо  кадровички  расслабилось,  из  него  ушли   последние   остатки
настороженности.
   - Значит, так, - принялась она разъяснять мою задачу, - следи  в  оба
за Орестом Львовичем. Записывай, куда пошел, во сколько удалился,  когда
вернулся.
   Кто входил в лабораторию,  кому  он  звонил.  И  еще:  будут  вносить
контейнеры, обязательно полюбопытствуй, что в них.
   - Мне запретили открывать те, которые с синей крышкой.
   - Слушайся только меня, отвори да загляни.
   - Ага, там ядовитое вещество...
   - Нет, душенька, не бойся. Коли выполнять хорошо будешь, еще  деньжат
прибавлю. А теперь ступай, заболтались мы.
   Я послушно потрусила к двери.
   - Да, вот еще, - притормозила меня Анна Константиновна,  -  во  время
рабочего дня ко мне не бегай. У нас в коридорах людей, как правило, нет,
все по своим комнатам сидят, но отчего-то мигом становится известно, кто
к кому и зачем ходил.
   - Как же тогда?
   - Я тут почти всегда позже  всех  засиживаюсь.  Народ  в  семь  часов
толпой убежит, а ты в начале восьмого беги ко мне с  отчетом,  -  велела
кадровичка.
   Я  поднялась  в  лабораторию,  получила  очередную  порцию   каких-то
эмалированных  лотков,  стеклянных  штучек   и   стаканчиков,   натянула
принесенные из дома резиновые перчатки да принялась за работу.
   Дело плохо. Анна Константиновна решила собрать  компромат  на  Ореста
Львовича. Отказаться  от  роли  стукачки  не  представлялось  возможным.
Кадровичка мигом уволит меня  и  возьмет  на  это  место  другую,  более
понятливую и сговорчивую. Я же хотела попроситься  на  работу  в  другую
лабораторию, но теперь сделать это невозможно. Анна Константиновна ждет,
что лаборантка в благодарность за полученные деньги начнет  самозабвенно
стучать.  Но  я-то  устраивалась  сюда  в  надежде  узнать  побольше   о
руководстве института и неком Якове, а  получается,  что  стою  почти  в
одиночестве у мойки. Ну нельзя  же  считать  удачей  присутствие  Ореста
Львовича. За два часа мужик не  сказал  мне  ни  слова,  кроме  коротких
приказов, типа:
   - Вымой это!
   Окончательно приуныв, я случайно разбила пробирку.
   - Эй, поосторожней, - обозлился  Орест,  -  у  нас  итак  проблема  с
инвентарем.
   - Извините, - пробормотала я и стала собирать осколки.
   Может, переколотить тут все то, что  сделано  из  стекла?  Начальству
надоест косорукая сотрудница, и оно постарается перевести меня в  другое
место.
   - Дарья, поди сюда, - неожиданно велел Орест.
   Я кинулась на зов.
   - Ступай в роддом, - приказал начальник, - да по улице не бегай,  тут
проход есть, через первый этаж. Найдешь двенадцатый кабинет, в нем  Олег
Игоревич работает. Он тебе кое-что передаст. Принесешь сюда, ясно?
   Я кивнула и пошла к двери.
   - Эй, постой!
   Я покорно притормозила.
   - На, держи.
   Старательно  изображая  улыбку,  заведующий  протягивал  мне  пятьсот
рублей.
   - Мне? За что?
   Орест Львович начал  кашлять,  потом  достал  носовой  платок,  шумно
высморкался и заявил:
   - Даже не представляешь, как тебе  повезло.  Попала  в  самую  лучшую
лабораторию. У нас тут все ваньку валяют, получают гроши, а мы с Региной
одновременно с научными исследованиями ведем и практические. Ты  станешь
нам помогать и за это будешь получать дополнительно пятьсот рублей.
   - В месяц? - глупо улыбаясь, спросила я. Орест  окинул  взглядом  мой
жуткий бордовый прикид, добытый в секондхэнде, чересчур ярко накрашенное
лицо и волосы, из которых я утром, сидя у роддома в "Пежо",  при  помощи
геля старательно сделала сальные пряди.
   - Дурочка, в неделю.
   - Не может быть, - охнула я,  хватая  бумажку,  -  за  что  же  такие
деньжищи?
   - Ерунда, - махнул рукой  Орест,  -  справишься.  Тут  до  тебя  одна
работала, так без проблем у нее все получалось.  Жаль  бабу  -  спилась.
Деньги, они, знаешь ли, портят человека. Но ты не похожа на алкоголичку.
Или ошибаюсь?
   - Как можно, - испуганно замахала я  руками,  -  мне  детей  на  ноги
ставить, мальчика и девочку, а мужик помер. Каждую копеечку считаю. Да я
вам за доброту всю комнату языком вымою.
   - Это слишком, - усмехнулся Орест, - достаточно тряпки.  А  язык  ты,
милочка, лучше держи за зубами. Никому о том, что у нас  происходит,  не
рассказывай.
   - Тут дело такое, деликатное, - замялась я, - прямо не знаю,  с  чего
начать.
   - Говори.
   -  Мне  утром  Анна  Константиновна  велела  за  вами  следить  и  ей
докладывать обо всем. А главное, заглядывать во все контейнеры,  которые
сюда приносят.
   - Так, - протянул Орест, - ясненько. Она меня отсюда выпереть  хочет,
к трудовой дисциплине придраться желает.  Соберет  компромат  и  доложит
начальству.
   - Она мне денег дала, целых тысячу рублей, сказала, что каждый  месяц
платить станет. Может, мне их вернуть,  -  прикинулась  я  окончательной
кретинкой, - честно  говоря,  ябедничать-то  неохота,  лучше  уж  у  вас
подзаработаю.
   - Ни в коем случае, - подскочил Орест, - даже и не заикайся ей о том,
что мне рассказала. Сделаем так: ты каждый вечер станешь к ней ходить, а
говорить будешь то, что я велю, лады?
   - Хорошо, - прогундосила я.
   - Ай умница, - обрадовался Орест и вытащил еще пятьсот рублей, -  на,
держи.
   - Это чего? Вы мне уже дали, - идиотничала я изо всех сил.
   - Очень уж ты хороший работник, - сообщил начальник, - вот я и  решил
увеличить твой оклад. Станешь получать тысячу в неделю за честность.
   Я принялась кланяться и благодарить.
   -  Ладно,  ладно,  -  усмехнулся   Орест,   выпихивая   придурковатую
лаборантку за дверь.  -  Ступай  живо  в  двенадцатый  кабинет  к  Олегу
Игоревичу.
   Оказавшись около нужной двери, я постучала, но ответа не последовало.
   Сидевшая возле входа тетка с нездоровым, каким-то отечно-синим  лицом
буркнула:
   - Тут, между прочим, очередь.
   - Мне на секундочку.
   - Мне тоже, - не сдавала позиций бабища.
   - Но я являюсь сотрудницей, прислали из лаборатории за анализами.
   - Плевать мне, кем ты являешься, - неожиданно  вызверилась  тетка,  -
торчу тут черт знает сколько времени! Подождешь, не