школьная
учительница, упросила меня подменить ее на месяц во время занятий.
   Я сопротивлялась как могла, выдвигая вполне понятную причину отказа.
   - Преподаю французский, а  ты  русский  и  литературу,  как  я  сумею
справиться с классом?
   - У тебя высшее филологическое образование, - ныла Нинка,  -  ерунда!
Проходим по литературе Горького "Песня о Буревестнике".
   Неужели не помнишь?
   - Глупый пингвин робко  прячет  тело  жирное  в  утесах,  -  внезапно
вырвалось у меня.
   - Вот видишь! - обрадовалась Нинка.  -  Все  великолепно  знаешь,  ну
умоляю!
   Скрепя сердце я согласилась и  оказалась  перед  школьниками.  Первые
занятия прошли без приключений, я перестала бояться детей, а они меня. И
вот теперь представьте себе картину. Школа. Урок литературы. Я  восседаю
у доски, по очереди вызываю на  "сцену"  учащихся,  отвечающих  домашнее
задание. А следовало выучить наизусть всю ту же "Песню о  Буревестнике".
Честно говоря, я не очень понимала, отчего столько  учебных  часов  было
отведено на тщательный  разбор  более  чем  простенького,  незатейливого
стихотворения, но программа составлялась не мной.
   Бедные  дети  бубнили  строки.  Те,  кто  уже  отстрелялся,  спокойно
занимались своими делами, остальные уткнулись в учебники,  скорей  всего
процесс зазубривания стихотворения про исходил прямо тут, в классе, но я
не вредничала, мне было жаль несчастных ребят, давившихся  революционной
лирикой.  Будь  моя  воля,  почитала  бы  им  Ахматову,  Пастернака  или
Цветаеву.
   Но за это в те годы могли лишить  диплома,  к  тому  же  неприятности
случились бы и у Нинки, и у директрисы, разрешившей мне взять  на  время
класс. Поэтому оставалось только,  скрывая  зевоту,  слушать  очередного
выступающего.
   Наконец предо мной предстал Сережа Глотов.
   - Давай, милый, - велела я.
   Сережа принялся запинаться:
   - Чайки.., чайки...
   Видя, что он "плавает", я подсказала:
   - Чайки стонут...
   Сережа просиял и с невероятным энтузиазмом начал выкрикивать:
   - Чайки стонут перед бурей, стонут МОЧУТСЯ над морем...
   Выговорив последнюю фразу, он замолчал, видно, понял, что  сказал  не
то. Класс притих.
   Мне следовало спокойно поправить  мальчика,  -  Стонут,  МЕЧУТСЯ  над
морем, - но основная моя беда - детская смешливость.
   Я уткнулась носом в журнал и попыталась задушить  приступ  хохота.  В
классе  воцарилась  просто  гнетущая  тишина.  И  вдруг   с   "Камчатки"
послышался бодрый голос двоечника Федотова, никогда не утруждавшего себя
приготовлением домашнего задания.
   - Ну и чего удивительного? Это они от страха просто!
   Урок был сорван, все стонали от смеха, не  имея  сил  даже  выйти  на
перемену. Учитель математики  был  крайне  удивлен,  обнаружив  меня  на
преподавательском месте, а детей за  партами  после  звонка,  позвавшего
всех на следующий урок.
   Впрочем, что там оговорка ленивого Сережи! Не далее как  неделю  тому
назад я купила в аптеке хорошо всем известный бальзам "Золотая звезда" и
в первый раз решила прочитать приложенную к нему  инструкцию.  Синим  по
белому там было напечатано:  "Применять  по  рецепту  врага".  Дальше  -
больше:  "Золотая  звезда"  является  отличным  подарком  для  старых  и
утомляющих больных". Осталось только сообразить, каким  образом  следует
по рецепту врага применить замечательное лекарство, чтобы старый больной
перестал вас утомлять.
   Ладно,  "звездочки"  производят  иностранцы,  ну  не  нашлось  у  них
хорошего переводчика, но  как  объяснить,  что  некое  таинственное  ООО
"Паритет Дельта" выпустило  сливочный  батончик  "Мордоклейка"?  Я  сама
купила его в супермаркете и  долго  удивлялась.  Ладно  бы  изготовители
назвали, кстати,  вполне  вкусную  конфету,  допустим,  "Зуболомка"  или
"Горлонепроходимка", я бы, в общем, их поняла. Но "Мордоклейка"? Что они
хотели этим сказать?

Глава 27

   К дому Аси я подкатила уже в  темноте  и  аккуратно  втиснула  "Пежо"
между двумя старыми помятыми "Волгами". На первом этаже оказалась  всего
одна квартира, расположена она была прямо у входа, я  поднялась  на  три
ступеньки и сразу очутилась перед дверью.  Недолго  думая,  я  ткнула  в
звонок. Без всяких вопросов дверь  распахнулась,  и  появилась  девушка,
одетая в синие джинсы и нежно-голубой пуловер.  На  носу  у  нее  сидели
большие очки в круглой оправе.
   - Вы ко мне? - очень серьезно спросила она.
   - Здравствуйте, - улыбнулась я, - позовите Розу.
   - Роза Владимировна перед вами, - сухо ответила девица.
   Надо же! Такая молоденькая, а величает себя по отчеству.
   - Что-то вы поздно спохватились, - укоризненно покачала головой  юная
особа, - уже первая  четверть  заканчивается.  У  меня  учеников  полный
комплект, пришлось всех пододвигать, чтобы время высвободить.
   Мне моментально стала понятна  ее  странная,  не  вяжущаяся  с  почти
детским возрастом серьезность.
   Роза - учительница. Для пущей солидности она нацепила идиотские очки,
наверняка зрение  у  нее  отличное,  но  родители  не  слишком  доверяют
педагогам, которые только что вылезли из пеленок. Юношам  в  этом  плане
легче -  небольшая  бородка,  пусть  даже  жидкая,  клочкастая,  здорово
старит. А что делать девушкам?
   Пожалуй, очки тут лучший выход из положения. И учеников у нее нет.  Я
сама когда-то была такой. Репетиторством занялась  на  третьем  курсе  и
очень  хорошо  помню,  как  набивала  себе  цену.   Листала   специально
заполненную вымышленными фамилиями записную книжку, бормоча:
   - Куда же вас пристроить, ума не приложу!
   Это потом учеников набралось столько, что и  в  самом  деле  кое-кому
пришлось отказывать, но по первости я  хваталась  за  любую  возможность
подработать.
   - Входите, - помягчела Роза, - сейчас придем к консенсусу.
   Стараясь не рассмеяться, я влезла в предложенные тапочки и  пошла  за
хозяйкой. Квартира неожиданно  оказалась  большой.  Комната,  куда  меня
привели, была забита книгами, полки шли от  ковра  до  потолка.  На  них
тесными  рядами  стояли  собрания  сочинений,  те  самые,  выпущенные  в
советские годы. Розовые томики  Вальтера  Скотта,  коричневые  Бальзака,
оранжевые Майн Рида,  темно-зеленые  Виктора  Гюго.  Другая  стена  была
сплошь  занята  отечественными   авторами:   Чехов,   Бунин,   Тургенев,
Достоевский. А вот  и  книги  цвета  морской  волны,  собрание  Куприна.
Интересно, у них тоже отсутствует  один  том?  Точно.  Как  и  у  нас  с
бабушкой, у родителей Юлечки кто-то "утащил" том номер шесть,  там  была
помещена повесть  "Яма",  считавшаяся  в  целомудренные  советские  годы
настоящей порнографией. Бедный Куприн, задумавший и написавший повесть о
непростой доле профессиональных проституток, и предположить не мог,  что
несколько  поколений  читателей  будут,  затаив  дыхание,   перечитывать
пикантные  места,  пролистывая   нравоучительные   пассажи   и   абзацы,
обличающие торговлю  женским  телом,  совсем  с  иными,  чем  у  автора,
мыслями. К тому же Куприн  считается  классиком  русской  литературы,  и
какое замечание вы можете сделать ребенку, изучающему его  произведения?
Поэтому большинство родителей поступало просто:  изымало  шестой  том  с
полок и серьезно заявляло:
   - Ну и люди пошли! Украли книгу.
   Из всех моих подруг "Яма" оказалась только у Верки Карапетовой, она и
дала ее нам с Ликой почитать. Как сейчас, помню вытаращенные глаза Верки
и ее быстрый шепот:
   - На, только на одну ночь! Да смотри, чтобы бабушка не заметила, а то
моим родителям настучит.
   Следующее открытие, которое сделали мы, тринадцатилетние девочки, был
"Декамерон".
   Его издание тоже нашлось у Верки. А Лика познакомила  нас  с  романом
Золя "Нана", пожалуйста, не  путайте  эту  книгу  и  некогда  популярную
музыкальную группу, между ними нет ничего общего, кроме названия.
   - Вы принесли тетрадь своего ребенка?  -  каменным  голосом  спросила
Роза.
   - Нет, - спокойно ответила я.
   - Очень плохо, ну да ладно. Понедельник, в пять, подойдет?
   - Нет, я...
   - Ладно, тогда вторник в восемь.
   - Но...
   - Среда в любое время.
   Мне  стало  жаль  дурочку:   ей-богу,   она   неумело   прикидывается
востребованным репетитором.
   - Я из милиции.
   Роза осеклась.
   - Откуда?
   - Майор Васильева, Дарья Ивановна, можно без отчества, просто Даша.
   Девушка сняла идиотские очки и сразу стала похожа на школьницу.
   - Что  случилось?  Опять  мои  шестиклассники  нахулиганили?  Никакой
управы на этого Гришачкова нет! В прошлый раз мотоцикл угнал, а на  этот
куда влез? Ему еще четырнадцати нет, его нельзя задерживать.
   - Вы знали Асю Корошеву?
   Роза удивленно воскликнула:
   - Конечно. Она в этом же подъезде жила.
   - Я занимаюсь расследованием ее гибели.
   - Ася попала под машину, - пробормотала девушка, - давно, еще летом.
   - Как вам кажется, почему?
   Роза пожала плечами:
   - Наверное, перебежала на красный свет, Ася  никогда  не  подчинялась
правилам. Они с Настей бесшабашные были.
   - С какой Настей?
   - С Кусакиной.
   - Вы и Настю знали?
   - Естественно, мы учились в одном классе.
   Тут весь район в одну школу ходит. Я теперь  там  преподаю,  учусь  в
педагогическом.
   - А Настя с Асей чем занимались?
   - Аська поступила в институт, правда, ее потом выгнали, а  Настя  так
никуда и не попала.
   - Почему?
   Роза выпятила вперед нижнюю губку:
   - Не хотела учиться, у Насти были другие планы.
   - Какие?
   - Ну.., в общем.., замуж выйти.
   - Ваш гражданский долг рассказать мне правду.
   - Вовсе я не уверена, что это  правда,  -  вздохнула  Роза,  -  Настя
артистически врала., Так ловко! Ей невозможно было не поверить.
   Класса  до  седьмого  она  нам  говорила,  будто  является  настоящей
принцессой. Вроде ее украли в детстве, привезли в  Россию  и  отдали  на
воспитание в чужую семью. Кулончик такой  показывала,  сердечком,  якобы
единственную вещь, оставшуюся  ей  от  настоящих  родителей.  Но  потом,
очевидно, поняла, что это глупо, и  перестала  эту  историю  озвучивать.
Вообще-то я с ними не дружила, ни с Асей, ни с Настей.
   - Почему?
   - У них только мальчики и шмотки на уме были, - скривилась Роза, -  а
мне в институт поступить хотелось. Да и не  нравились  они  мне,  глупые
очень. Ася та хоть что-то читала, а Настя дико дремучая, ну о чем с  ней
разговаривать?
   Правда, они со мной старались хорошие отношения поддерживать  и  даже
считали за подругу.
   Приходили уроки списывать. Проболтаются где-нибудь до десяти  вечера,
а потом звонят:
   - Розочка, ты, конечно, задачки решила...
   Дай, пожалуйста.
   Приходилось тетрадь показывать, они побить могли, если откажешь.
   Но после получения аттестата дороги девочек  разошлись  окончательно.
Ася и Настя перестали  заглядывать  к  Розе,  а  та  и  рада  была,  что
избавилась от "подруг", у нее появился новый круг общения.
   В мае этого года Роза пришла на традиционную встречу  одноклассников.
Сначала посидели в школе, потом пошли погулять, а затем Розочка  позвала
всех к себе.  Родители  отбыли  на  дачу,  квартира  большая,  есть  где
потусоваться.
   Естественно, Ася и  Настя  тоже  пошли.  Купили  выпивки,  немудреной
закуски и устроили гулянку. Разошлись за полночь, осталась только Настя,
которая перебрала водки. Розе не слишком хотелось возиться с  опьяневшей
знакомой, она было подумала, что Ася заберет подругу к себе,  но  хитрая
одноклассница по-тихому испарилась, оставив Настю. На телефонные  звонки
Ася предусмотрительно не отвечала,  очевидно,  не  желая  иметь  дело  с
опьяневшей Настей. Вот и пришлось Розе самой прыгать  вокруг  потерявшей
человеческий облик Настены.
   Сначала  пьяной  стало  плохо,  ее  долго  выворачивало  наизнанку  в
сортире, и Розе надо было потом мыть туалет. Пока девушка, злясь на свою
интеллигентность, не позволившую ей выставить  бывшую  одноклассницу  за
дверь, бегала с ведром  и  тряпкой,  Настя  слегка  оклемалась  и  пошла
наливаться кофе.
   Когда примерно через полчаса, приводя  санузел  в  порядок,  сердитая
Роза вернулась на кухню, Настя почти трезво сказала:
   - Эх, ремонт у тебя хороший, но не евро!
   - Откуда же мне деньги  на  импортные  материалы  взять?  -  спокойно
ответила Роза. - Зарплата шиковать не позволяет.
   - Говорят, ты замуж выходишь? - полюбопытствовала Настя.
   - Пока нет, - отрезала Роза.
   Она совершенно не собиралась обсуждать с Настей свои личные дела.
   - Ну не скромничай! -  захихикала  Настя.  -  Колись!  Все  равно  не
отстану.
   Роза вздохнула, похоже, что от одноклассницы и правда  не  избавиться
просто так.
   - Не о чем  тут  болтать,  -  спокойно  ответила  она,  -  мы  просто
встречаемся.
   - И с кем?
   - Студент он, мы в одной группе учимся.
   - Москвич?
   - Да.
   - Квартира есть?
   - Не на улице же живет, - усмехнулась Роза.
   - Отдельная?
   - Нет, коммунальная.
   - Один обитает?
   - С мамой.
   - Повезло тебе, - хихикнула Настя. - Ну а как у него с деньгами?
   - Да как у всех.
   - Машину, дачу имеет?
   - Нет, - Роза попыталась скрыть вспыхивающее раздражение,  -  мама  у
него медсестра, отца нет, откуда фазенде-то взяться?
   - Да уж, убила бобра, - развеселилась Настя, - брось его на фиг,  ищи
богатого.
   - Меня такой устраивает, не в деньгах  счастье,  -  гордо  парировала
Розочка.
   - Ага, - кивнула Настя, - не в деньгах, а в их количестве.  Проведешь
жизнь в нищете, считая копейки, так и умрешь, ничего не повидав. Нет,  я
не такая дура. Между прочим, тоже  замуж  собираюсь,  за  профессора.  У
моего денег куры не клюют, всего полно: загородный особняк,  "Мерседес",
квартира и никаких родственников, померли все. Вот это вариант!
   Очевидно, в Насте еще бродили остатки алкоголя, иначе с  какой  стати
она начала бы выбалтывать Розе свои планы.
   - Твой профессор, должно быть, старый пень, - не удержалась  Роза,  -
весело с ним будет, ни потанцевать, ни посмеяться, и в постели небось по
большей части спит.
   Настя прищурилась.
   - Да, Лева, в отличие от твоей голытьбы, имеет кровать, не  на  полу,
как некоторые, укладывается. И вовсе он не старый, пятидесяти еще нет, в
самом соку.
   - Ага, - не упустила шанса уколоть заклятую подругу  Роза,  -  только
посмотрим, что с ним через десять лет станет!  Кстати,  может,  и  умрет
уже.
   - И чего? - удивилась Настя. - Останусь богатой вдовой,  обеспеченной
по маковку. Разве плохо? Ты ко мне придешь денег на колготки просить.
   Подобной обиды Розочка стерпеть уже не смогла и ринулась в бой.
   - Рановато ты имущество наследовать решила, пока еще никто на тебе не
женился.
   - Ерунда, вопрос решенный, - самонадеянно сообщила Настя, - зимой под
венец пойду.
   - Чего же так тянете? Или жених хочет в санаторий съездить,  здоровье
поправить? - съехидничала Роза.
   - Нет, - ответила Настя, - надо кое с какими бабами разобраться.
   - Ты же говорила, что он не женат? - удивилась Роза.
   - Правильно, - кивнула Настя, - впрочем, была у Льва супруга, но  она
умерла.  Просто  вокруг  него  всякие  тетки  вертятся,  хотят  к  рукам
прибрать, мне от них избавиться надо.
   - Каким образом? - хмыкнула Роза. - Топить начнешь?
   Внезапно Настя посерьезнела.
   - За ним пол-института бегает, всех в воду не засунешь, да и не надо!
Он над бабами смеется, зовет "липучками", меня лишь любит.  Но  одну  на
самом деле убрать надо, она особенная!
   Лева прямо трясется, когда про нее слышит!
   - Так любит? - усмехнулась Роза. - Ты уверена, что следует  оформлять
отношения с мужиком, который  тащится  от  другой?  Ничего  хорошего  из
такого брака не выйдет!
   - Он ее ненавидит, - зевнула Настя и пересела на диванчик, стоявший у
стены,  -  прямо  до  обморока.  Прикинь,  один  раз  я  кассету  купила
"Приключения Анжелики", так Лева ее разломал, потому что главную героиню
зовут Лика, как ту бабу...
   - Что же она ему сделала? - удивилась Роза.
   - Не знаю, - зевнула Настя и легла, - только надо  ее..,  в  общем...
Вот тогда он на мне женится, обязательно. Ему деваться будет некуда...
   Послышалось похрапывание, хмель  свалил  девушку.  Роза  вздохнула  и
стала убирать квартиру. Настя спала очень крепко,  ее  не  разбудило  ни
гудение пылесоса, ни плеск льющейся в ванной воды, ни громыхание  ведра.
Но, когда хозяйка, утомившись, заварила себе арабику, гостья  неожиданно
села и совершенно нормальным голосом попросила:
   - Налей кофейку.
   Потом она привела себя в порядок и, взглянув на часы, спохватилась:
   - Вот черт! На работу опоздаю! Придется такси  брать.  Слышь,  Розка,
дай две сотни в долг.
   - Что же твой Лева-профессор? - не  утерпела  Роза.  -  Позвони  ему,
наверное, не откажет, подвезет невесту на службу.
   Настя поставила чашку.
   - Кто?
   - Забыла уже? - издевалась Роза. - Ученый с мировым именем,  богатый,
с квартирой, "Мерседесом" и счетом в  банке.  Вроде  ты  за  него  замуж
собралась, вот только некую Лику изведешь,  и  готово  дело.  Во  всяком
случае, мне ты часа три тому назад так ситуацию объяснила.
   Настя засмеялась:
   - О господи! Да пьяная я была. Как приму дозу, такое навру, сама себе
удивляюсь! Откуда что берется! Профессор Лева! Ой, не могу!
   "Ты и с трезвых глаз никогда слова правды не скажешь", - хотела  было
воткнуть в  Настю  шпильку  Роза,  но  тут  в  замке  заворочался  ключ,
вернулись с дачи родители. Настя подхватилась и убежала.
   Больше Роза ее не встречала, вот с Асей сталкивалась.
   - Странно получается, - запоздало удивлялась сейчас Роза, -  обе  под
машину попали, их хоронили в один день, и  нашим  выбирать  пришлось,  к
кому идти на поминки.
   - Ты точно помнишь, что профессора звали Лева, а женщину, которую  он
ненавидит, Лика?
   Роза кивнула:
   - Еще я тогда подумала, что они должны быть  терпимы  друг  к  другу,
имена начинаются с  одной  буквы,  по  закону  алфавитологии.  Не  стоит
обращать внимания на эти слова Насти, она была нетрезвой.
   "Вот поэтому-то и сказала первый раз в жизни правду", - подумала я.
   - Я к чему рассказала эту историю, - докончила Роза, - Насте хотелось
выйти замуж за богатого, об учебе она и не думала. Ничего общего  у  нас
не было.
   Я села в "Пежо", включила  печку  и  уставилась  в  окно  на  бегущих
прохожих. Отчего жители столицы не умеют ходить  медленным,  прогулочным
шагом?  Почему  несутся  так,  словно  за  ними  гонится  рой  пчел  или
разъяренная собака?
   Внезапно я рассмеялась от нахлынувших вмиг  воспоминаний.  Много  лет
назад, нас, студентов-первокурсников, отправили на картошку. Дело было в
сентябре,  жили  мы  в  неотапливаемых  дощатых  домиках,  принадлежащих
какому-то пионерлагерю, спали, укрываясь жидкими байковыми одеялами,  да
еще не имели возможности высушить промокшую  обувь.  Естественно,  через
три дня все девочки захрипели, закашляли и украсились  густыми  соплями.
Основная масса захотела  вернуться  домой,  но  секретарь  комсомольской
организации сурово заявил:
   - Ваш отъезд сочтем за дезертирство. Впрочем, если кто  хочет,  может
выметаться. Посмотрим потом, как он сессию сдаст.
   После такого заявления охота убегать у нас пропала.  Мальчишкам  было
легче, они ходили к  колхозникам  и  покупали  у  них  самогон,  но  мы,
девушки, пить эту гадость не смогли, несмотря  на  все  уговоры  мужской
половины отряда.
   В один из вечеров мы с Веркой Карапетовой и Ликой  улеглись  на  одну
кровать,  накрылись  тремя  нашими  невесомыми  одеялами  и   попытались
согреться. Верку колотил озноб, Лику бил кашель, а у меня  жутко  болели
распухшие от ковыряния в сырой земле руки.
   - Надо им молока с медом дать, -  вздохнул  Костя  Гаров,  -  здорово
помогает.
   - И где же  взять  волшебное  средство?  -  поинтересовалась  Маринка
Кислова, кашлявшая на соседней койке.
   - Да в деревне! - воскликнул Костя. - Пошли, Вадим, сбегаем.
   Парни оделись и  ушли.  Через  полчаса  они  вернулись  расстроенные.
Гадкие пейзане, охотно торговавшие "огн