м катает  теперь  девчонок.  Как  все  мальчишки,
Пуськов беззаботен, поэтому, не подумав ни о чем плохом, он  притормозил
около девушки и остолбенел. Вблизи она оказалась еще лучше, чем  издали,
настоящая фотомодель.
   Естественно, Федя повез девушку по указанному ею  адресу.  По  дороге
разговорились. Красавица сообщила, что  ее  зовут  Настя,  живет  она  в
Конаково, в коттеджном поселке, учится в  МГИМО,  имеет  "Мерседес",  но
сегодня машина не завелась и пришлось ловить тачку на дороге.
   Влюбленный с первого взгляда, Федор не  обратил  внимания  на  мелкие
нестыковки в рассказе Насти. Дело шло к ночи,  на  какие  такие  занятия
торопилась  девица?  Хотя,  может,  она  "вечерница"?  Почему   девушка,
проживающая в  элитном  месте  и  владеющая  "Мерседесом",  не  захотела
вызвать такси, а потопала под проливным дождем на дорогу?
   Но, повторюсь, в тот день у  Феди  не  возникло  никаких  сомнений  в
правдивости слов Насти. В ушах ее покачивались красивые серьги, от волос
пахло французскими духами, на плече висела  кожаная  сумка,  а  главное,
Настенька была просто прелестна.
   Завязался роман, и через пару  недель  у  Пуськова  появились  первые
подозрения. Во-первых, Настя никогда не пользовалась своим "Мерседесом".
   - Его чинят, - отмахнулась она от вопросов Федора, - какая-то сложная
поломка. Если не устранят, куплю себе "Брабус" или "Лексус".
   Федор очень удивился. "Мерседес" надежный автомобиль, что  там  могло
такое с ним случиться?
   Следующее подозрение возникло,  когда  они  поехали  на  дачу  к  его
приятелям. "Десятка" застряла в жидкой грязи, и Федор попросил Настю:
   - Садись за руль, толкну колымагу, а ты газуй.
   Девушка кивнула. Пуськов пихнул "Жигули", но они внезапно дернулись и
заглохли.
   - Настя, - заорал Федор, - ты чего на скорость  не  поставила?  А  ну
переведи рычаг.
   Но и во второй раз ничего не вышло. Федя подошел к подружке и увидел,
что та дергает ручку скоростей, не нажав ногой на педаль сцепления.
   - Ты не умеешь водить машину! - осенило его.
   - А почему я должна уметь? - воскликнула любимая.
   - Но ведь ездишь на "Мерседесе"?
   - И что?
   - Каким же образом делаешь это?
   Настя снисходительно глянула на кавалера:
   - У меня шофер.
   Федор прикусил язык, но легкое недоверие уже ужалило его.
   Потом ему стало не нравиться, что Настя требует подарки и никогда  не
приглашает его домой. Пару раз Федя довозил ее до указателя  "Конаково",
и дальше девушка всегда шла пешком.
   - Мой папа, - объясняла она свое поведение Феде, - генерал ФСБ, убьет
меня, если увидит с мужчиной, охранники заметят  чужую  машину  и  мигом
настучат, лучше высади меня тут.
   Ну а затем вообще приключилась ерунда.
   Как-то раз Пуськов поехал с клиентом  на  объект,  проваландался  там
больше обычного и, поняв, что не успевает на свидание к Насте, начал  ей
названивать. У Насти имелся мобильный, и вот  еще  одна  странность,  он
начинался с восьмерки. Неужели генерал ФСБ, выстроивший дом в загородном
поселке, не мог приобрести дочери прямой номер?
   - Абонент временно не обслуживается, сообщил милый голосок.
   Федор крякнул и поехал в МГИМО. Настя неоднократно говорила кавалеру,
что ее лекции начинаются в двадцать ноль-ноль.
   - У нас мало аудиторий, - объясняла она, и младшекурсники  занимаются
вечером.
   Пуськов иногда привозил любовницу на занятия, но после лекций никогда
не забирал ее.
   - Ты смотри, не вздумай тут  появиться  к  концу  последней  пары,  -
предупредила Настя, - отец меня сам отвозит в Конаково. Не дай бог  тебя
увидит, убьет!
   Но сегодня Федя чувствовал свою вину перед Настенькой, прождавшей его
на холоде, и прикатил в МГИМО. Тут его  поджидало  неприятное  открытие:
никаких вечерних занятий для студентов дневного отделения не  было  и  в
помине, их семинары завершались около пятнадцати часов.

Глава 20

   На следующий день Федя явился в Институт  международных  отношений  и
выяснил: Насти Кусакиной среди студентов нет. Решив пока не рассказывать
любовнице о  неприятном  открытии,  Федор  сделал  вид,  что  ничего  не
произошло, но ему все яснее и яснее становилось:
   Настя не та, за кого себя выдает.  Может,  ее  даже  зовут  иначе,  и
возраст другой, а в существование папеньки-генерала Пуськов уже давно не
верил. Оставалось уточнить, зачем Настя  к  восьми  вечера  три  раза  в
неделю приезжает в МГИМО.
   В среду Федор, как всегда, высадил девушку У входа  в  институт.  Она
весело помахала парню и исчезла внутри. Но Пуськов не уехал, как всегда,
а пошел за любовницей. Та, чувствуя себя в полной безопасности,  сначала
зашла в туалет, потом выскользнула на улицу, завернула за угол,  подошла
к небольшому старомосковскому особнячку  и  позвонила  в  звонок.  Дверь
приоткрылась, Настя шмыгнула внутрь. Федор подошел поближе и  глянул  на
вывеску: "Лаборатория тестирования и проверки НИИ Аптекфарм".
   Поколебавшись пару  секунд,  Пуськов  тоже  нажал  на  звонок.  Дверь
распахнулась, Федор вошел и наткнулся на охранника.
   - Тебе чего? - лениво осведомился секьюрити.
   Федор слегка растерялся и пробормотал:
   - Девушка сюда вошла, блондинка, такая красивая.
   Парень в черной форме с нашивкой "Беркут" на груди  был  чуть  старше
Пуськова, он снисходительно улыбнулся:
   - Понравилась, да?
   Федор кивнул:
   - Красавица.
   - Забудь, - махнул рукой охранник, - не для тебя.
   - Почему? - осторожно спросил Пуськов.
   - Тут многие пытались ее окрутить, - охотно пояснил секьюрити,  -  но
она ни на кого не глядит, она в профессора влюблена.
   - В какого? - Федор решил узнать все до конца.
   - Ступай себе мимо, - нахмурился собеседник, - здесь режимный объект.
   - Хоть скажи, как ее зовут! - взмолился Пуськов.
   - Анастасия Кусакина, - милостиво выронил охранник.
   - А кем она работает?
   - Ну ты даешь! Может, еще и домашний адрес дать? Лаборанткой  служит,
за мышами ухаживает.
   - За какими? - искренно удивился Федор.
   Тут терпение  у  секьюрити  лопнуло,  и  он,  рявкнув:  "За  белыми",
выставил чересчур любопытного парня за дверь.
   От злости Федор чуть не начал заикаться.
   Оказывается, студентка элитарного Института международных  отношений,
дочь генерала ФСБ, на самом деле чистит клетки грызунам. У парня  словно
раскрылись глаза. Вмиг вспомнилось, как Настя заводила его в магазины  и
требовала купить то свитер, то брюки, то туфли. Федор работает в  отделе
строительства коттеджей, сами понимаете, что его клиенты не бедные люди,
и за пару лет службы Пуськов научился разбираться в шмотках.  Настя  ему
очень нравилась, и одно время Федор радовался, что способен купить своей
девушке приглянувшуюся ей кофточку. Он  даже  считал  Настю  скромницей,
потому что та не ходила в эксклюзивные бутики, предпочитая заглядывать в
демократичные "Саш", "Бенеттон", МЕХХ  и  "Манго".  Пуськов  решил,  что
Настя чуткая девушка. Надо же, воспитанна и живет в роскоши, а думает  о
том, что У кавалера может не хватить средств на подарок, и ведет парня в
лавку с доступными для него Ценами.
   Но сейчас  ситуация  повернулась  иной  стороной.  Для  лаборантки  с
окладом в тысячу рублей МЕХХ - дорогущий магазин. Кипя  от  негодования,
Федор устроился в засаде около здания лаборатории. В девять  утра  Настя
вышла наружу и пошла по улице  вниз.  Пуськов,  бросив  машину,  побежал
следом. Он  думал,  что  любовница  сейчас  сядет  в  метро,  но  врунья
покружила по переулкам и вышла к многоквартирному дому.
   В Пуськове проснулся детектив. Он потолкался какое-то время во  дворе
и скоро узнал про Настю всю правду, которую радостно выложила  болтливая
старушка-лифтерша.
   Никакого папы-генерала нет и в  помине,  Настя  вообще  безотцовщина.
Мать работает поломойкой у богатых людей,  девчонка,  не  поступившая  в
институт, служит уборщицей в НИИ, и,  хотя  ее  должность  и  называется
красиво: лаборантка, суть занятий от этого не меняется.
   - Ты, парень, лучше забудь про нее,  -  заботливо  предупреждала  его
лифтерша, - нехорошая она девка. Они с матерью сюда въехали, когда Насте
едва десять лет стукнуло, уже тогда испорченная была. Дружила с Соней из
пятнадцатой квартиры, пока у той отец директором школы был, а когда Иван
Николаевич умер, перестала с той даже здороваться. Маленькая, а  гадкая.
Такая и выросла, мужика теперь богатого ловит, сюда знаешь  какие  кадры
подъезжают на машинах! Ты-то пешком пришел, так она и не поглядит в твою
сторону. Лучше уходи, пока цел.
   Пуськов не удержался и на очередном свидании выложил  Насте  все.  Он
думал, что девушка смутится, покраснеет, но в прелестных голубых  глазах
не мелькнуло даже тени испуга.
   - Отец-генерал существует, - пояснила Настя, - он в разводе с  мамой,
езжу к нему в Конаково,  в  институт  хожу,  только  я  там  под  другой
фамилией, папа настоял, в целях безопасности.
   - Но зачем тогда работаешь в лаборатории! - взвился Федор.
   - Я там не служу.
   - Сам видел!
   - Подруга туда пристроилась, сейчас она заболела, вот и  заменила  ее
временно.
   - Но секьюрити сказал, что лаборантку зовут Настя Кусакина.
   - Правильно! Аня под моим именем там.
   - Почему?
   - Ее отец работает в правительстве, вот Анька и не может свою фамилию
открыть!
   Федор хотел было продолжить разговор, поинтересоваться, зачем  дочери
члена  правительства  возиться   с   дурно   пахнущими   грызунами,   но
остановился. Похоже, на все его вопросы у Насти имеются быстрые ответы.
   - Значит, если я живу в коммуналке и получаю копейки, то  не  подхожу
тебе? - пошла в атаку Настя.
   - Нет, - отрезал Федя, - мне все равно, хоть в канаве  спи,  дело  во
вранье. Зачем обманывала?
   - Я никогда не вру, - спокойно ответила Настя.
   От подобной  наглости  Пуськов  даже  растерялся.  Он  еще  пару  раз
встретился с Настей, но потом понял:  девушка  решительно  разонравилась
ему, она даже перестала казаться красивой.
   Настя была просто патологической лгуньей, не сказавшей за  все  время
их знакомства ни слова правды. Если, к примеру, она говорила: "Ах, какое
солнышко светит", то хотелось немедленно выглянуть в  окно,  потому  что
вполне вероятно, что на улице льет дождь. Пуськов понимал,  что  следует
порвать с девицей, но из-за природной интеллигентности медлил,  а  через
месяц Настя сама сказала:
   - Отстань от меня, надоел.
   Федор со вздохом облегчения перестал общаться с красоткой, впрочем, и
она больше ни разу ему не позвонила.
   - Настя похожа на яблоко, -  вздыхал  сейчас  Пуськов,  -  случается,
купишь такое яркое, глянцевое, просто загляденье, откусишь  пару  раз...
Мама родная, внутри сплошная гнилушка!
   Вы поверьте, я с ней давно не встречаюсь, с мая, полгода  получается,
ни о чем не знаю...
   - Адрес Кусакиной помнишь? - перебила я  его,  запихивая  ключницу  в
сумку.
   - Конечно!
   - Давай.
   - Сейчас, - услужливо закивал Пуськов и полез за записной книжкой,  -
все сообщу, улицу, дом, квартиру и номер телефона.
   Получив необходимое, я выскочила на улицу и, не  сумев  справиться  с
волнением, схватила мобильный.
   - Не существующий номер, - сообщил механический голос.
   Значит,  негодяйка  либо  потеряла  сотовый,  либо  обзавелась  новой
сим-картой. Впрочем, это даже к лучшему.  Повинуясь  первому  порыву,  я
набрала номер, но это был абсолютно не  правильный  поступок.  Следовало
сначала поехать к ней во двор и там произвести разведку.
   Дом Насти стоял в глубине тихой московской улицы. Я  недавно  была  в
этом  районе,  в  соседнем  переулке  жила  Ася.  Здание,   построенное,
очевидно, в середине  прошлого  века,  давно  требовало  ремонта.  Фасад
покрывала  облупившаяся  штукатурка,   двери   подъездов   качались   на
полусгнивших петлях. Интересно,  какую  старушку-лифтершу  имел  в  виду
Пуськов, рассказывая мне о том, как собирал сведения  о  Насте?  Никаких
консьержек тут и в помине не имелось, лестницы выглядели грязней некуда.
   Я  постояла  у  входа  в  нужный  подъезд.  Вокруг  не  было  никого,
ноябрьская непогода загнала людей  по  квартирам.  Воскресенье  основная
масса жильцов предпочла проводить у телевизоров, а не на лавочках.  Если
бы сейчас стоял июнь, то тут бы клубились  дети  и  старушки,  а  мужики
"забивали козла" на врытом в землю деревянном столе.
   Поколебавшись, я решилась. Вошла внутрь и, едва дыша,  взобралась  на
четвертый этаж.
   В здании имелся лифт, древняя кабина, похожая на поставленный  стоймя
гроб, ездившая внутри шахты, огражденной проволочной  сеткой.  Я  просто
побоялась войти внутрь хлипкого сооружения.
   Перед сорок  восьмой  квартирой  лежал  почти  лысый  коврик,  бывший
некогда куском светло-бежевого паласа. Я потопталась у обшарпанной двери
и, наконец решившись, ткнула пальцем в звонок. Ладно,  сориентируюсь  на
месте.
   Дверь распахнулась, на пороге возникла  женщина  примерно  моих  лет,
одетая в засаленный спортивный костюм. Волосы  ее,  местами  поседевшие,
торчали дыбом, скорее всего, она только что сладко спала.
   - Чего трезвонишь? - недовольно спросила хозяйка.
   Глаза у бабы были странные,  зрачки  разбегались  в  разные  стороны,
словно мыши при виде голодной кошки.
   - Скажите, - начала было  я,  но  тут  до  носа  дошел  резкий  запах
спиртного, и стало  понятно,  что  хозяйка  квартиры  не  косоглазая,  а
пьяная.
   - Выходной у меня севодни, - покачивалась на нетвердых ногах баба,  -
отдыхаю, а ты зачем шляешься? Говори живей, чаво надо?
   - Вы Кусакина?
   Тетка противно засмеялась:
   - Ищо чаво! Кусакина! Собакины мы.
   Я постаралась не рассмеяться. Надо  же,  я  ошиблась  дверью,  вместо
Кусакиных тут живут Собакины, наверное, рядом еще  имеются  Царапкины  и
Кошкины.
   - Кусакины там, - сообщила пьяница.
   - Где? - не поняла я. - В сорок девятой?
   - Не, - икнула  тетка,  -  в  нашей,  ихняя  комната  у  туалета,  за
балконом, ступай туда.
   Вымолвив последнюю фразу, она повернулась ко мне спиной  и  пошла  по
длинному темному коридору, шлепая тапками о босые пятки.
   Я шагнула в квартиру и попыталась закрыть дверь. Не тут-то  было,  ее
украшало  то  ли  семь,  то  ли  восемь  замков,  и  ни  один  не  желал
захлопываться. Потерпев  сокрушительную  неудачу,  я  просто  притворила
дверь и пошла искать комнату возле туалета.
   Коридор  змеился,  изгибаясь  под  невероятными   углами;   квартире,
казалось, нет конца. Внезапно стены расступились,  и  с  правой  стороны
возникло застекленное пространство. Я  безмерно  удивилась.  Первый  раз
вижу, чтобы выход на балкон был не из комнаты, а из коридора.
   Санузел нашелся тут же, я свернула влево,  прошла  еще  метра  два  и
уткнулась в дверь. На стук  никто  не  отозвался.  Я  потянула  на  себя
огромную ручку, оставшуюся тут, очевидно, еще от самых  первых  жильцов.
Перед  глазами  открылась  комната,  большая,  перегороженная   шкафами.
Очевидно, хозяева решили  оборудовать  для  себя  спальню.  Мебель  была
старой, если не сказать, допотопной. Ветхий диван, прикрытый ковром, два
кресла под  цветными  накидками  и  "стенка"  болгарского  производства,
когда-то подобные стояли чуть ли  не  в  каждой  квартире.  Внутри  ниши
виднелся телевизор, экран которого занавешивала салфетка.
   - Есть тут живые? - крикнула я.
   Из-за шкафа послышался скрип, потом слегка хриплый голос спросил:
   - Кто пришел?
   - Я.
   В отгороженном отсеке вновь раздался треск, потом шарканье. Очевидно,
хозяйка, встав с кровати, пошла к двери.
   - Сколько раз говорить, - закашлялась она, - не толкайся сюда, не дам
больше в долг, все равно пропьешь! Ты, Галя...
   Не успев закончить фразу, она появилась передо мной и вскрикнула:
   - Вы? Зачем? Кто вас послал?
   Я постаралась справиться с изумлением.
   Передо мной стояла Инга Федоровна, экономка Малики  Юсуповны.  Только
на этот раз вместо красивой одежды на ней был застиранный  халат,  а  от
аккуратной прически не осталось и следа.
   Я первой пришла в себя и сурово спросила:
   - Вы Кусакина?
   - Да, - недоуменно кивнула Инга Федоровна, - а в  чем  дело?  Как  вы
меня нашли? Откуда узнали адрес?
   - Настя Кусакина вам кто?
   Экономка глубоко вздохнула:
   - Дочь.
   - Она дома?
   Инга Федоровна подняла на меня глаза:
   - Нет.
   - Когда вернется?
   Экономка отступила назад:
   - Что случилось?
   Видя ее растерянность и даже некоторый страх, я бесцеремонно вошла  в
комнату, отодвинула от стола один из колченогих стульев  и,  плюхнувшись
на него, нагло заявила:
   - Вопросы тут задаю я.
   - Вы кто? - продолжала пятиться Инга Федоровна.
   -  Майор  милиции,  Дарья  Васильева,  ну-ка   скажите,   эти   ключи
принадлежат вашей дочери?
   Инга Федоровна робко протянула руку к мишке, потом взяла  ключницу  и
уставилась на нее. На лице экономки появился самый настоящий ужас.
   - Откуда у вас это? - дрожащим голосом осведомилась она.
   - Так ключница принадлежит Насте! - воскликнула я.
   - Дочка потеряла связку давно, еще летом, - залепетала экономка, -  я
ее очень ругала, впрочем,  подумала,  будто  она  меня  опять  обманула,
Настя...
   Из глаз Инги Федоровны потоком хлынули слезы. Закрывая  лицо  руками,
экономка добрела до дивана и рухнула на него. Я увидела на столе бутылку
минеральной воды,  налила  боржоми  в  стоявшую  рядом  чашку  и  подала
плачущей хозяйке.
   - Выпейте и успокойтесь.
   - Спасибо, - прошептала Инга Федоровна, беря трясущейся рукой кружку,
- спасибо, спасибо.
   Бормоча безостановочно слова благодарности, она опустошила емкость  и
уронила ее. Слабо звякнув, чашечка развалилась на две  ровные  половины,
словно кто-то распилил ее по заказу.
   Инга Федоровна поднесла  к  лицу  сжатые  кулаки  и  снова  зарыдала,
вернее, заскулила, как побитая собачка. У меня защемило сердце.
   - Послушайте, не надо так убиваться из-за ерунды,  посуда  копеечная,
вы легко купите ей замену.
   Экономка всхлипнула и замолчала. Решив ковать железо пока  горячо,  я
резко спросила:
   - И как часто ваша дочь берет без спроса "Мерседес" Малики Юсуповны?
   Инга  Федоровна  покраснела,  потом  побелела,  затем  снова  приняла
оттенок переспелого помидора.
   - Не понимаю, о чем вы говорите? Какой "Мерседес"?
   - Кабриолет, красного цвета, - ухмыльнулась я. -  Малика  Юсуповна  -
человек  увлекающийся,  если  встанет  за  мольберт,  потом  клещами  не
оттащить. Настя об  этом  великолепно  знает,  наверняка  вы  обсуждаете
хозяйку. Вот ваша дочурка и придумала хитрость:  Малика  Юсуповна  -  за
работу, а девушка с любовником - в машину.  Думается,  вы  им  помогали,
выдали запасной комплект ключей с брелоком сигнализации. Малика Юсуповна
очень обрадуется, когда узнает, что "Мерседес" без нее по улицам ездит!
   Инга Федоровна тяжело вздохнула:
   - Ладно, понятно. Только никаких ключей я никому не давала, сама  она
их взяла... У вас дети есть?
   - Да.
   - Сколько?
   - Двое.
   - И у меня столько же, - горько подхватила Инга Федоровна, - девочки:
Ксения и Настя. Старшая  нормальная,  институт  окончила,  замуж  вышла,
живет сейчас в Петербурге, никаких проблем с ней не было. А Настасья...
   Инга Федоровна замолчала, а потом грустно закончила.
   - Не дай вам бог пережить то, что мне пришлось. Ведь до чего  довела!
Смерти я ей желала, а когда Настя погибла,  то  места  найти  не  могла,
убийцей себя считаю...
   И она опять заплакала.
   - Как Настя погибла? - Я вскочила на ноги.
   - Машина ее сбила,  -  теребя  бахрому  пледа,  лежащего  на  диване,
прошептала Инга Федоровна.
   - Давно? Когда это случилось?
   Собеседница подняла опухшие, покрасневшие веки.
   - Мне сообщили двадцать первого июля, а произошел  наезд  двадцатого,
Настя ночь в овраге пролежала, на обочине Кольцевой дороги.
   Тот, кто ее сшиб, сбросил тело в кювет и уехал.
   Я вновь опустилась на стул. Точь-в-точь такая же история произошла  и
с Асей, девушкой, напоившей Лику возле метро кока-колой.
   - Вы не знаете, с кем она б