то лопотали, бегая по комнате. На всех аккуратная красивая одежда
и памперсы. Волосы на детских головенках блестят.
   - А что мы должны сказать,  когда  приходят  гости?  -  ласково  пожурила
малышей пожилая воспитательница в безупречном брючном костюме.
   - Здласти, - произнесло несколько тоненьких голосков.
   - Молодцы, - похвалила няня, - ну играйте пока сами.
   -  Здесь  только  девочки,  -  пояснил  мужчина,  -  у  мальчиков  другое
помещение. Посидите, приглядитесь.
   Мы устроились в удобных креслах и принялись  разглядывать  "товар".  Пять
малышек на любой, так сказать,  вкус.  Две  брюнетки,  две  блондинки,  одна
рыжая. На вид все одного возраста, года  примерно  полтора.  Воспитательница
стала подводить к нам почередно каждую, демонстрируя ум и  сообразительность
детей. Последней оказалась русоголовая девчоночка.
   - Как тебя зовут, скажи-ка тете, - потребовала няня.
   - Оля,  -  ответила  девочка,  и  я  почувствовала,  что  сейчас  потеряю
сознание. Передо мной стояла улыбающаяся и абсолютно всем довольная Полина
   Артамонова.
   "Господи, помоги! - пронеслось в моей голове, затем я, как Карлсон, стала
про себя повторять:
   - Спокойствие, Дарья, только спокойствие, ты, наверное, обозналась.  Дети
этого возраста  очень  похожи  друг  на  друга.  Ну  блондинка,  ну  голубые
глаза..."
   Был только один способ проверить догадку, и я спросила:
   - Можно девочку раздеть?
   Воспитательница не усмотрела в моей  просьбе  ничего  странного  и  ловко
стащила с ребенка одежду, не забыв и памперс.
   - Оля голая, - засмеялась девчушка.
   - Ох и озорница, - ласково проворчала нянька. Я приподняла  правую  ручку
ребенка и опять почувствовала дурноту. Под мышкой виднелась крупная  родинка
на ножке, похожая на спелую вишню.
   -  Не  сомневайтесь,  ребенок  здоров,  -  произнесла  нянька,  -   такое
"украшение" элементарно удаляется.
   Те же самые слова сказал хирург Лиде,  когда  она  показала  ему  родинку
малышки. Тогда еще специалист предложил подождать и  посмотреть,  станет  ли
родинка увеличиваться, и только потом принимать решение об операции...
   - Мне блондинка не подойдет, - извиняющимся голосом сказала Капа, заметив
мой интерес к Полине.
   Она права. Генка шатен, Капа брюнетка, лучше выбрать из двух темноволосых
девочек.
   Я  попросила  одеть  Полю  и,  чтобы  не  вызвать  по  подозрений,  стала
внимательно разглядывать других малышек.  Язык  нес  какую-то  ерунду,  губы
улыбались,  а  мозги  просто  кипели.  Что  делать?   Позвонить   Александру
Михайловичу? Не пройдет  и  часа,  как  сюда  прибудет  ОМОН.  Полину-Ольгу,
конечно же, вернут родителям.  Но  что  будет  с  Капитолиной?  Придется  ей
уезжать с пустыми руками. И кому от этого лучше? Вон  как  Капе  понравилась
одна из девочек, уже целуются. Так-так,  что  же  делать?  Ладно,  попробуем
взять хитростью.
   - И когда можно забрать детей? - спросила я у няни.
   Та позвала мужика.
   - Выбрали ребеночка? - растянул "Мефистофель" в улыбке тонкие злые губы.
   - Хочу вот эту, - сказала я, ткнув пальцем в Полину.
   Только бы Капа не удивилась и не принялась расспрашивать.
   Но американка и глазом не моргнула.
   - Мне по душе толстушечка, -  заявила  она.  -  Прекрасно,  -  возликовал
продавец.
   - Так когда можно забрать девочку? - настаивала я:
   - Не терпится? Понимаю. Оплачивайте наличными, и  сразу  же  завернем,  -
пошутил торговец живым товаром.
   - Прямо так? - растерялась Капа. - А документы?
   - Встретимся через три дня и  передадим,  только  скажите  нужные  имена,
отчества и фамилии. Если  хотите,  выбирайте  и  дату  рождения,  -  пояснил
"бизнесмен". - Да вы не  сомневайтесь,  у  нас  все  четко,  как  в  аптеке,
формальности соблюдем, не в первый раз. Впрочем, если боитесь, что  обманем,
оставляйте детей здесь и получите потом сразу вместе  с  бумагами...  Просто
некоторые тут же увозят.
   - Возьму свою сейчас, - заявила я, думая, что бумаги мне ни к чему.
   - Хорошо, я тоже, - решилась Капа, - только вот денег-то с собой нет!
   Мы вышли в холл, и я стала названивать  в  банк.  Управляющий  Константин
Сергеевич - славный человек,  но  такие  суммы  просит  заказывать  заранее.
Короче, около шести вечера мы сели в машину. Девочки начали капризничать, но
купленное мороженое вернуло им хорошее расположение духа.
   - Вот что, Капа, - решилась я, - сейчас  скажешь  дома,  что  взяла  двух
девочек.
   - Идет, - кивнула американка, - я еще там поняла: ты что-то затеваешь.
   Капитолина  нравилась  мне  все  больше  и   больше.   Мы   подрулили   к
"Макдоналдсу", и, пока малышки жевали "макчиккен", я  неожиданно  рассказала
гостье все. Капа слушала не прерывая, потом очень разумно заметила:
   - Мне кажется,  ребенка  не  надо  сейчас  возвращать.  Человек,  который
руководит этим бизнесом, уверен, что все  идет  удачно,  пусть  пока  так  и
думает. Мать в коме, радостную весть ей  все  равно  не  узнать,  а  отец  с
бабушкой не слишком-то беспокоятся. Согласись -  несколько  дней  ничего  не
решают. Я бы попробовала потрясти не няньку, которая возится с детьми, и  не
продавца, надо проследить за воспитательницей  из  детского  дома,  за  этой
толстой  Маргаритой  Львовной.  В  конце  концов  можно  напугать   ее   или
подкупить... В полицию ты ведь из-за меня не стала обращаться?
   Я пришла в полный восторг:
   - Ты рассуждаешь, как профессионал!
   - Я и есть профессионал, - заявила Капа, - закончила полицейскую академию
и работаю в участке. Конечно, Юм - маленький провинциальный  городок,  но  у
нас тоже случаются сложные дела.
   - Так ты же говорила, преподаешь музыку?
   - Не знала ведь, - усмехнулась Капитолина, - как  вы  отнесетесь  к  моей
настоящей профессии. Некоторые копов недолюбливают, а  учительница  пения  -
так хорошо звучит: женственно и красиво.
   Мы засмеялись, и моя нога машинально надавила на педаль.
   - Стой, - охнула Капа, но было уже поздно. Любимый  Зайкин  "Фольксваген"
влетел в троллейбус. Послышались звон и  скрежет.  "Рогатик"  затормозил,  и
водитель двинулся к нам. Честно говоря, троллейбус совершенно не  пострадал,
лишь крошечная вмятинка на гигантском бампере. Нашей малолитражке  досталось
куда больше - расколотая фара, помятое крыло и капот... Перепуганные девочки
заревели. Шофер оглядел все повреждения и задал вопрос:
   - Дама, чем я вам помешал?
   - Ничем, - успокоила я  его,  вытаскивая  из  кошелька  приятную  зеленую
бумажку, - вот, возьмите за беспокойство...
   Троллейбус снова покатил по маршруту.  Я  тихонько  завела,  слава  богу,
работающий мотор и двинулась в Ложкино.
   - Знаешь, - как ни в чем не бывало  продолжила  разговор  Капа,  -  нужно
найти поставщика детей. Выяснить, каким образом и  откуда  дети  попадают  в
"магазин". И таким путем можно выйти на того, кто украл девочек. Правда,  от
исполнителя до заказчика может быть  долгая  дорога,  но  это  уже  нитка...
Только очень прошу, не сообщай властям ничего, пока я не  уеду,  а  то  ведь
отберут девочку...
   - Конечно, не скажу.
   - Через три-четыре дня улечу, и действуй, как хочешь, - закончила Капа. -
Кстати, ты ведь не работаешь?
   - Да ну, - махнула я рукой,  -  преподаю  четыре  часа  в  неделю  группе
директоров книжных магазинов. Разве это  нагрузка!  Честно  говоря,  столько
вкалывала раньше, что сейчас и думать об учительской деятельности противно.
   - Может, сменишь профессию? - поинтересовалась Капа.
   - Да ничего не умею делать, вот только детективы читаю!
   - Возьми лицензию частного детектива и открой контору.
   Вот это мысль! Ничего подобного никогда не приходило  в  голову.  А  ведь
замечательный  бизнес,  можно   заниматься   расследованием   на   легальном
основании... Надо срочно узнать, обязаны ли  мне  помогать  органы  милиции.
Представляю,  какую  рожу  скорчит  полковник,   когда   я...   Нога   опять
самопроизвольно нажала на педаль, правда, на этот раз не газа, а тормоза,  и
едущий впереди джип благополучно  укатил,  зато  сзади  раздались  толчок  и
звон...
   - Это просто черт  знает  что  такое,  -  завопил  все  тот  же  водитель
троллейбуса, выпрыгивая из кабины, - сначала подбила мою  машину,  а  теперь
подставила свой зад! Ты открыла сезон охоты на троллейбусы, что ли?
   Теперь я осмотрела поле битвы.  У  троллейбуса,  конечно,  опять  никаких
повреждений, а у многострадального "Фольксвагена" разбиты габаритные  фонари
и багажник. Интересно, что скажет Зайка?..
   Приехав домой, я трусливо затолкала "Фольксваген" в гараж,  надеясь,  что
Ольга не скоро увидит машину. Так и вышло. Домашние кинулись  причитать  над
девочками, удивляясь, почему Капа выбрала двух  столь  не  похожих  друг  на
друга детей.
   - Захотелось, и все! - отвечала на вопросы Капитолина.
   Спать пошли рано, девочек устроили в гостевой спальне. Полина по-прежнему
называла себя Олей, а другой ребенок откликался на имя Аня.
   - Аня так Аня, - согласилась Капа, - вполне удобно,  дома  станет  Энн  -
простое и весьма распространенное имя.
   - Можно Анетт, - вставила Маня.
   - На французский манер? Тоже хорошо, - одобрила американка.
   Я легла в кровать около десяти и предалась откровенному разврату. Сначала
покурила возле открытого окна, и никто не  унюхал  дым,  потом  залезла  под
одеяло с изумительной книжкой -  абсолютно  нечитанным  романом  Нейо  Марш.
Рядом на столике лежала коробка конфет...
   Гром грянул утром.

ГЛАВА 20

   Пробуждение оказалось ужасным. В девять часов дверь широко распахнулась и
оглушительно треснулась о стену. Зайка, сравнявшаяся по цвету с астраханским
помидором, завопила почище Мани:
   - Как ты могла!..
   Спавший со мной мопс Хуч от ужаса забился под  одеяло  и  принялся  мелко
дрожать жирным тельцем.
   - Заинька, - совершенно искренне изумилась я, - что произошло, тебя  Кеша
разозлил?
   - Мать, - раздался за спиной невестки басок сына, - заканчивай дурочку из
себя корчить! Как ухитрилась так измордовать несчастный автомобиль?
   Черт, совсем забыла. Я рывком села на кровати:
   - Оленька, прости, нечаянно вышло.
   - Если бы подозревала, что ты сделала такое специально, - отрезала Зайка,
- и разговаривать бы не стала. Ну-ка, рассказывай.
   - Собственно и говорить-то нечего: въехала в троллейбус.
   - А зад?
   - Это уже в меня троллейбус врезался.
   - Они что, за тобой по проспектам гонялись?  -  заинтересовался  Кеша.  -
Неужто машину не жаль?
   Я вздохнула. Кешина любовь к автомобилям - притча во языцех.  Первый  раз
он сел за руль в одиннадцать лет.  Сосед  по  двору  дал  порулить.  Никогда
раньше не видела его в состоянии такого восторга и счастья. Потом  он  начал
клянчить мопед, но здесь мы с Наташкой стояли  насмерть  -  никаких  средств
передвижения на двух колесах.
   - Ты мне дорог, как память о молодости, - вразумляла подруга мальчишку, -
не хочу остаток жизни поливать слезами твою могилку!
   Пришлось  Кеше  толкаться  по  воскресеньям  во  дворе  возле   одержимых
автомобилистов. В четырнадцать лет он  мог  не  только  разобрать,  но,  что
значительно труднее,  собрать  мотор.  Скоро  почти  все  мужское  население
"хрущобы" бегало к нам с одной и той же фразой:
   - Кешка, посмотрел бы, мотор не заводится.  Аркадий  залезал  под  капот,
что-то дергал, и "покойник" оживал.
   - Просто мистика, - поражался один из автовладельцев. - Я ведь  делал  то
же самое, но проклятая тачка  даже  не  чихнула.  Парнишка  -  автомобильный
гении.
   Первое, что сделал сын, получив богатство,  -  купил  "Мерседес".  Именно
этой марке безраздельно принадлежит адвокатское сердце. Драгоценный  "мерин"
моется, полируется и вытирается лично  хозяином.  Не  дай  бог  тронуть  эту
священную драгоценность. Как-то раз, проходя мимо гаража,  я  услышала,  как
сынок, протирая любимца дорогим шампунем, нежно воркует:
   - А сейчас, мой глазастенький, помоем крылышки...
   Стоит, ли говорить, что не только со мной или
   Маней, но даже с Зайкой он никогда так не щебечет.  Но  раны,  нанесенные
другим автомобилям, ему тоже не нравятся.  Поэтому  Кешка  продолжал  грозно
вопрошать:
   - Ты что, влезла меж двух троллейбусов? Ну сколько раз повторять, крайний
правый ряд так же опасен, как и крайний левый... Неужели за столько  лет  не
выучилась водить! Просто смерть на дороге!
   Я молчала, опустив голову.
   - Ладно, - смилостивилась Зайка, - нет никакого  смысла  ее  ругать,  уже
отключилась и витает в облаках. Но так и знай, машину больше тебе не дам!
   Она повернулась ко мне спиной и, уходя, выпустила последнюю каплю яда:
   - Ты бы перестала есть шоколад в постели, у стариков, как и у  младенцев,
бывает диатез. Обсыплет вот всю прыщами...
   С этой доброжелательной фразой Ольга  выскочила  в  коридор,  потянув  за
собой Аркадия. Я перевела дух - пронесло! Ногами не били,  просто  отругали.
Но как она догадалась о конфетах? Ни одной бумажки на столике нет, а  пустую
коробочку сунула вчера под матрас.
   Я слезла с кровати и обнаружила на подушке шоколадные пятна. Ну как такое
могло получиться? Хуч все еще продолжал трястись, зарывшись в постели.
   - Вот что, самый храбрый из  мопсов,  -  я  сдернула  пуховое  одеяло,  -
вылезай-ка из укрытия, гроза унеслась, солнышко вновь засияло...
   Но Хучик только  поглубже  зарылся  уже  в  простыню.  Так  и  есть,  под
толстеньким тельцем расплылась большая лужа. Я только  вздохнула,  стаскивая
на пол храбреца вместе с постельным  бельем.  Ну  кто  виноват,  что  мопсик
панически боится громких голосов? Представляю,  как  возликовала  бы  Зайка,
заметив эту лужу. Всю жизнь потом бы издевалась надо мной  и  говорила,  что
это я от  страха  описалась.  В  ванной,  не  глядя  в  зеркало,  попыталась
расчесать спутанные больше обычного волосы.  С  правой  стороны  образовался
колтун, как у пуделя.  Подергав  себя  за  космы,  уставилась  в  зеркало  и
обомлела - в прядях запуталась  растаявшая  шоколадная  конфетка.  Следовало
признать: день начинается - лучше не бывает!
   Идея  поговорить  с  воспитательницей  Маргаритой   Львовной   показалась
плодотворной.  Наверное,  обслуживающий  персонал  детского  дома   работает
сменами с восьми до пятнадцати, а  потом  с  пятнадцати  до  двадцати  двух.
Поэтому около половины третьего я уютно  устроилась  возле  железных  ворот.
Догадка оказалась правильной. В начале четвертого на  улицу  стали  выходить
тетки с набитыми сумками. У кого сверху лежал пакет молока, у кого  -  пачки
сливочного масла.
   "Небось детям кашу на воде сварганили", - машинально подумала я, стараясь
не упустить толстую Маргариту.
   Она вышла последней.
   Я приоткрыла дверцу и негромко позвала:
   -  Маргарита  Львовна,  садитесь,  довезу   до   дома.   Бабища,   тяжело
переваливаясь, доковыляла до полученного сегодня утром из починки "Вольво" и
устало спросила:
   - Ну? Чего еще? Не сговорились?
   - Спасибо, все устроилось отлично.
   - Ну так в чем дело?
   - Да вы садитесь, - успокоила я воспитательницу, - сумки у  вас  тяжелые,
небось все руки оттянули....
   - Ваша правда,  -  пробормотала  толстуха,  морщась,  -  артрит  замучил,
проклятый, косточки огнем горят...
   Кое-как она впихнулась в салон, и я  повезла  ее  к  метро  "Выхино".  По
дороге беседовала только на нейтральные темы. Поболтали о  погоде,  поругали
депутатов, посетовали на дороговизну и курс доллара...
   Возле низенького кирпичного дома Маргарита сказала:
   - Ну спасибо, вот я  и  дома.  Отдуваясь,  она  вылезла  наружу  и  пыхтя
вытягивала набитые крадеными продуктами торбы.
   - Погодите, я помогу, - услужливо ринулась я на помощь.
   Сумки и впрямь  оказались  тяжеленными,  и  моя  спина  стала  совершенно
мокрой, когда мы взобрались без лифта на пятый этаж.
   Дверь открыла девочка лет десяти. Я дотащила баулы до просторной кухни  и
попросила воды. Маргарита Львовна налила стакан, девочка же уселась у  стола
и принялась заполнять какую-то анкету. Увидав мой  интерес,  воспитательница
пояснила:
   - Вот, мечтает в Париж  поехать,  в  Диснейленд.  Пятый  раз  в  конкурсе
участвует, а толку? Выигрывают небось только свои. Твержу  ей,  брось.  Нет,
хочу в Диснейленд!
   - Ну бабушка... - укорила ее девочка,  собрала  свои  бумажки  и  ушла  в
комнаты.
   - Думала, ваша дочка, - совершенно искренне сказала я.
   - Дочку  мою,  Леночку,  -  с  неожиданной  теплотой  в  голосе  сообщила
Маргарита, - муж убил. Пьянь поганая, ударил кухонным ножом, денег  она  ему
на бутылку не дала. Теперь на зоне сидит, письма пишет,  а  мне  девочку  на
ноги ставить, но пятьсот рублей зарплаты, какой уж тут  Диснейленд!  Ей  же,
бедняге,  так  хочется!  Подружки  из  ее   класса   ездили,   рассказывают,
хвастаются, моя только плачет да на конкурс надеется!
   Я села на табуретку.
   - Хотите, отправлю вашу внучку в Диснейленд на осенние каникулы? Моя дочь
полетит в Париж и возьмет девочку с собой. Десять дней за наш счет,  поживет
у нас дома. Оплачу все! Билеты, проживание, и подарки купим, и на  карманные
расходы дадим...
   - Да кто вы такая? И чего от меня хотите? - попятилась Маргарита Львовна.
   - Не надо бояться.
   - Никто и не боится, - заявила толстуха, но ее голос предательски дрожал.
   - Небось врете? - раздался за спиной голос ребенка.
   - Даже и не думаю, - заверила я девочку, - если твоя бабушка мне  кое-что
расскажет, собирайся первого ноября в Париж.
   - Женя, выйди, - велела бабка.
   - Не верю я вам ни капельки, - заявила со слезами на  глазах  девочка,  -
одним везет  -  другим  же  нет.  Как  посмотришь,  кругом  люди  выигрывают
телевизоры, видики и поездки всякие. А я - никогда. Баба Рита,  ну  расскажи
ты ей все...
   -  Женя,  уходи,  -  повысила  голос  Маргарита  и,  когда   та   наконец
повиновалась, с укоризной добавила:
   - Ну не стыдно ли вам? Зачем ребенку душу травить?
   - Вот что... - сказала я. - У девочки есть загранпаспорт?
   - Нет.
   - Срочно делайте, - я достала сто  долларов,  -  дайте  в  ОВИРе  взятку,
выпишут за два дня...
   - Кто вы такая? - поразилась толстуха, настороженно глядя на купюру.
   - Частный детектив.
   - Ничего не знаю, ничего не скажу, - в  ужасе  заладила  воспитательница,
вспотев  еще  сильней.  Резкий  запах  поплыл  по  кухне,   обрюзгшее   лицо
покраснело.
   - Не надо волноваться, - тихо сказала я и крикнула:
   - Женя, поди-ка сюда!
   Девочка моментально возникла на пороге. Все ясно, еще  одна  любительница
подслушивать под дверью.
   - Что ты больше всего любишь есть? Ребенок призадумался.
   - Жареную картошку и сосиски.
   - Да нет, - отмахнулась я, - что бы ты съела, если бы могла не экономить,
а купить, что хочется?
   - Пиццу, чипсы, импортное мороженое, "Киндер-сюрприз"...
   Я прервала этот поток желаний и сунула Жене в руку пятьсот рублей.
   - Ну так купи себе то, что хочешь.
   - Только из продуктов? - деловито осведомилась девочка.
   - Все, что угодно.
   - Прикольно! - завопила  Женя  и  унеслась.  Я  посмотрела  на  Маргариту
Львовну. Бордовый румянец сменился на лице чахоточной бледностью.
   - Мы одни, - успокоила я бабку. -  Предлагаю  сделку:  отвечаете  на  мои
вопросы - Женя едет в Париж, молчите - прямо сейчас отправляюсь на Петровку.
   Видно было,  как  в  непривычной  к  умственной  работе  голове  толстухи
ворочаются тяжелые мысли. Наконец она решилась:
   - Ладно, спрашивайте.
   - Каким образом дети попадают в "магазин"? Маргарита Львовна вытащила  из
недр облупленного кухонного столика пачку "Примы"  и,  пуская  вонючий  дым,
стала рассказывать.
   Как все гениальное, афера  проста.  Аркадий  оказался  прав.  Большинство
детей, живущих в детском доме, не являются круглыми сиротами. Почти  у  всех
есть матери. Но горе-родительницам совершенно не  нужны  сыновья  и  дочери,
однако  статус  многодетной  семьи  терять  не  хочется,  поэтому  "кукушки"
подбрасывают новорожденных государству, не лишаясь при этом никаких льгот.
   - Просто у