илась Фрида.  Здесь  же
оказались и Кирилл с Дианой. Все уставились на "Старуху".
   - Ну и вонища, - поморщилась Диана.
   - Деньги не пахнут! - рявкнул Степка, выкладывая справочник.
   Следующие пятнадцать минут все охали и хватались за голову.
   - Вольдемар рассказывал, - пустилась в  воспоминания  Фрида,  -  что  его
родителям во Львове принадлежал дворец. Множество картин,  скульптур,  книг.
Он не слишком хорошо  помнил,  потому  что  был  ребенком,  когда  произошла
революция. Правда,  постоянно  намекал,  что  спасший  его  повар  ухитрился
утащить кое-какие ценности. На них они и жили.  Но  про  картину  ничего  не
рассказывал, говорил, что семейная реликвия.
   - Завтра поедем в Третьяковку и покажем специалистам, - решил Петька.
   - Лучше в Пушкинский музей, - посоветовала Анна. - Интересно, сколько она
может сейчас стоить?
   - Миллионы, причем не в рублях, - сообщил Степа.
   - На всех хватит, - отреагировал Петька.
   - Картину обнаружила Даша, - заметила Фрида, - а  в  завещании  Вольдемар
четко распорядился: принадлежит нашедшему.
   Я оглядела побледневшие  лица  Войцеховских  и,  преодолевая  отвращение,
успокоила братьев:
   - Полотно ваше.
   - Не сомневайся, Дашута, - заорали  те  в  один  голос,  -  выделим  тебе
процент.
   Мне стало еще противнее, и я пошла в ванную  отмывать  воняющие  помойкой
руки.

Глава 14

   Следующие дни не принесли  ничего  нового.  Зайка  по-прежнему  ходила  к
Радову и исправно спала. Болячек у нее  никаких  не  было,  и  мы  не  могли
судить, эффективно ли лечение. Правда Ольга приобрела какой-то  невероятный,
просто фарфоровый цвет  лица  и  необычайную  активность.  Чувствовала  себя
прекрасно и летала по дому будто на реактивной метле, все  горело  у  нее  в
руках, и превосходное настроение не покидало ее  ни  днем,  ни  ночью.  Даже
когда неловкий супруг разбил одну из коллекционных фарфоровых  собачек,  она
не убила его, а, вздохнув, сказала:
   - Таксу придурошную совсем не  любила,  туда  ей  и  дорога.  Может,  это
следствие манипуляций Сержа?
   Но, честно говоря, думалось, что Ольге просто  пошел  на  пользу  дневной
сон. Сегодня как раз завершился курс, и невестка, приехав домой, громогласно
объявила:
   - Ничегошеньки не узнала, даже мебели не увидела! Я пила чай  в  глубокой
задумчивости. Подобраться к Сержу оказалось крайне  трудно.  Попробую  через
Ленку. Носом чую, им есть что скрывать.
   Записную книжку покойной Милы Котовой изучила вдоль и  поперек.  Попалось
только одно женское имя - Светлана Александровна, и я решилась позвонить.
   - Наркология, - ответила трубка.
   - Скажите, можно поговорить со Светланой Александровной?
   Раздался гул голосов, непонятные шорохи, потом приятный голос сказал:
   - Слушаю.
   - Я по поводу Милы Котовой.
   - Сведения о больных сообщаем только работникам милиции и  родственникам,
- немедленно отреагировала собеседница.
   - Капитан милиции Васильева, - сорвалось с языка явное вранье.
   - Приезжайте, ежедневно до двух,  -  сообщила  Светлана  Александровна  и
шлепнула трубку.
   Пришлось набрать номер еще раз и выяснить адрес.
   Следующий звонок сделала одному из бывших клиентов  Милы.  Долго  листала
книжку и наконец выбрала Романа.
   - Рома, - вкрадчиво завела я, - здравствуй!
   - Привет, - отозвался мужчина, по голосу лет тридцати.
   - Давно не звонила, не соскучился?
   - Кто это? - поинтересовался мужчина.
   - Угадай. Твой любименький цветочек.
   - Наташка, ты, что ли? - засмеялся голос.
   - Нет, котик, не узнал, сладенький, свою ягодку?
   - Господи, Антуанетта! А парни болтали, что ты померла.
   - Все врут, котик. Когда встретимся?
   - Да хоть сейчас приезжай! Слушай, цена прежняя?
   - Дешевле стало. Только к тебе неохота, давай встретимся в другом месте.
   - Ты с дуба упала? - спросил парень. - Хватит кривляться, жду.
   - Слышишь, Ромчик, адрес забыла.
   - Ой, ну ладно дурить, - сообщил клиент, - торопись,  у  меня  только  до
пяти время.
   И трубка противно запищала. Я оделась, причесалась,  прихватила  записную
книжку Милы и, разыграв этюд "Неоплаченный  телефонный  счет",  получила  от
возмущенного Романа адрес.
   Клиент жил в самом центре, на Бронной. Поставив машину в маленьком дворе,
я пошла искать 74-ю квартиру. Конечно,  на  четвертом  этаже  и  без  лифта.
Пролеты старинной лестницы оказались гигантскими. Еле взобравшись наверх,  я
сопела, как простуженный носорог. Детектив должен иметь лошадиное  здоровье,
как  там  говаривали:  холодный  ум,  чистые  руки,  горячее  сердце?  Я  бы
прибавила: и крепкие  ноги.  Большая  лестничная  клетка  вид  имела  весьма
неприглядный: выбитое стекло, выпавшие красно-белые плитки.  Три  двери  под
стать лестнице  -  древние,  грязные,  оббитые  внизу.  Четвертая  же,  явно
металлическая, щеголяла новенькой зеленой обивкой и панорамным "глазком". За
ней и проживал страстный Роман, поджидающий Антуанетту.
   Звонок тихонько квакнул, и на пороге появился клиент.  С  виду  мальчишка
лет десяти.
   Я уже хотела сказать "позови папу", но,  приглядевшись,  увидела,  что  у
"мальчишки" слегка потасканное лицо тридцатилетнего мужчины и уже намечается
лысина. Он был до того мал, что я, имея метр  шестьдесят  пять  сантиметров,
смотрела на него сверху вниз.
   - Вы к кому? - пискнул гномик фистулой.
   - Антуанетту ждешь? Я вместо нее, поговорить надо.
   Клиент захихикал.
   - Старовата ты в сороковник по мужикам работать. А вот это  уже  слишком!
Вешу  я  пятьдесят  килограмм,  одеваюсь  по  молодежной  моде,  натуральная
блондинка, стрижка короткая. Никто мне не  давал  моих  лет.  А  этот  сразу
определил. Обозлившись, я вдвинула карлика  в  просторный  холл,  захлопнула
дверь и, придав голосу металлические нотки, проговорила:
   - Полковник милиции Васильева, где разговаривать будем?
   Малыш недоверчиво спросил:
   - Полковник?
   Да, пожалуй, со званием перебор, хватило бы капитана, но делать нечего, и
я обрушила на голову гномика меч информации:
   - Перед смертью Котова сообщила, что вы снабжали ее наркотиками.
   - Я?! - затрясся мужичонка. - Вы чего! Какие наркотики, какая Котова?
   - Здесь говорить станешь или в комнату пойдем? - перла я  танком.  Парень
суетливо  раскрыл  дверь,  и  я  увидела  гостиную,  кошмарней  которой   не
встречала. Кругом позолоченная бронза. На стене невероятные пейзажи из числа
тех, что продаются на метры, зато в дорогущих рамах красного дерева.  Кресла
на львиных лапах, в стенке теснится  разноцветный  хрусталь,  на  журнальном
столике полуголая мраморная Афродита. С потолка  свисает  помпезная  люстра,
килограмм этак на пятьдесят. Довершала  картину  огромная,  почти  ростом  с
хозяина, сидящая фарфоровая собака породы далматин. Такие ужасающие фигуры я
видела в ГУМе и удивлялась: неужели их покупают?
   Парнишка  рухнул  в  кресло,  стилизованное  под  "чиппендейл",  и  робко
осведомился:
   - Кто такая Котова?
   Я устроилась на кожаном диване цвета топленого масла и ответила:
   - Антуанетта - псевдоним. В миру даму звали Мила Котова.
   - Понятия не имел, - горячо заверил ловелас. -  Когда  бабу  вызвал,  она
Антуанеттой представилась, а мне плевать.
   - Долго вы с ней, так сказать, сотрудничали?
   - Год или около того.
   - Сколько Котова брала за визит?
   - Сто пятьдесят долларов.
   - Не дороговато ли? - осведомилась я.
   - Мне - нет, - горделиво ответил парень, - получаю хорошо.
   - Теперь расскажите, от какой фирмы работала Котова?
   - Знать не знаю, - горячился клиент,  -  по  телефону  через  диспетчершу
вызывал.
   - Давай телефон!
   Деморализованная жертва взяла с письменного  стола  электронную  записную
книжку и принялась тыкать тонким, как  спичка,  пальцем  в  кнопки.  Ручонка
дрожала, и телефон не желал появляться в окошечке.
   - Не дергайся, - успокоила я его, - ищи спокойно, подожду, сразу стрелять
не стану. Парень  посерел  и  задрожал  еще  сильнее.  Ну  совсем  шуток  не
понимает, бывают же люди без юмора!  Наконец  нужный  номерок  отыскался.  Я
сунула бумажку в карман и с чувством  легкого  раскаяния  увидела,  что  под
моими сапогами на белом ковре расплывается грязная лужа. Ну  не  снимать  же
обувь! Вы  когда-нибудь  видели,  чтобы  милиционер  или  врач  из  районной
поликлиники, входя в дом, переобувался в тапки?
   В машине я схватилась за телефон и напугала ответившую старушку счетом за
переговоры с Америкой. Растерянная бабка сообщила  адрес,  оказалось  совсем
рядом, чуть ли не соседний дом.
   Из-за двери нестерпимо несло кошачьей мочой.
   - Иду, иду, - раздалось за дверью, и меня, ни о чем не спрашивая, провели
в квартиру.
   - Не боитесь, вдруг ограбят? - спросила я, оказавшись в комнате.
   - Красть-то у меня что? - улыбнулась бабулька. - Только Барсика, а он как
тигр, и кусается и царапается. Если насильник какой придет, плюнет,  молодую
искать отправится. А ты,  милая,  откуда,  из  собеса  или  поликлиники?  Не
припоминаю что-то.
   Жалко пугать бабку, но ведь иначе ничего не расскажет.
   - Из налоговой инспекции. На вашем телефоне от фирмы работает  диспетчер,
а это незаконно.
   Бабушка всплеснула руками:
   - Доченька, а как выжить? Пенсия триста рублей, только на лекарства.  Вот
черт и попутал, взялась подрабатывать. Мне теперь штраф платить?
   - Нет, нет, - успокоила я ее, - штраф станет платить ваш хозяин,  а  вам,
наоборот,  положена  премия  в   пятьсот   рублей,   если   сообщите   адрес
фирмы-работодателя.
   Бабуся обрадованно понеслась к буфету, вытащила древнюю записную книжку и
сообщила:
   - Пишите, клуб "Бабочка".
   - Послушайте, - не  удержалась  я,  -  вы  хоть  знаете,  чем  этот  клуб
занимается?
   - И не говори, дорогая, - произнесла пожилая женщина, - на старости лет к
прошмандовкам нанялась. Нищета проклятая.
   - Все девушки связаны с фирмой?
   - Нет, - потупилась бабуля и пустилась в объяснения.
   Суть ее работы была проста. Телефон печатали в газетах "Из рук  в  руки",
"Мегаполис", "Мистер Икс" и  других.  От  диспетчерши  требовалось  записать
номер потенциального клиента, сообщить ему вилку цен и попросить  подождать.
Потом она звонила в  "Бабочку",  и  дальнейшее  ее  не  волновало.  Старушка
получала сдельную оплату, поэтому уже по собственной инициативе оклеила весь
район  объявлениями.  К  делу  подключились   подружки-пенсионерки,   храбро
рекламирующие разнообразные массажные услуги среди внуков и внучек.
   Как-то раз к диспетчерше прищла расфуфыренная девица и предложила сделку.
Она дает бабкин телефон своим личным клиентам  и  платит  старушке  процент.
Пенсионерка  тут  же  согласилась.  На  сегодняшний  день  она  работала  на
"Бабочку" и еще на пятерых проституток.  Очевидно,  диспетчерше  хватало  не
только на хлеб с молоком, но и на котлеты.
   Я поехала домой, пытаясь вспомнить, откуда знаю название "Бабочка".  Дома
Маруся с безумным криком носилась вокруг зависшего компьютера.
   - Что делать? - кинулась она ко мне.
   - Выключи и снова включи.
   Дочь повиновалась и заорала:
   - Пошел грузиться!
   Я поднялась в спальню и  вытянулась  на  диване.  Требовалось  пошевелить
мозгами. Но тут в дверь постучали, и вошла Оля с непривычно бледным лицом.
   - Мне нужен твой совет, -  с  порога  завела  она,  -  случилось  ужасное
несчастье.
   Я зевнула во весь рот. В такую мерзкую погоду жутко хочется спать.
   -  Что  произошло?  Собачек  разбила,  с  Кешей  поругалась  или  незачет
получила?
   Но Зайка продолжала хмуриться:
   - Говорю, ужасное несчастье, просто не знаю, что делать!
   Я усмехнулась про себя: ну что у нее могло произойти?
   - Выкладывай, не томи.
   Ольга села на край кресла и спросила:
   - Помнишь, как в позапрошлом году, в Париже, мы с Аркашкой поругались и я
убежала на сутки из дома?
   Конечно, помню, дело было 13 ноября, в Зайкин день  рождения.  Кеша,  как
всегда, намертво забыл о празднике. Бедная Ольга поджидала  его  весь  день,
наконец в десять вечера супруг заявился  домой  без  букета  и  подарка.  На
робкий вопрос жены, где он пропадал, ласковый муженек завопил и сообщил, что
а) терпеть не может, когда его допрашивают; б) у  жены  Пьера,  Лауры,  день
рождения, и он был обязан  ее  поздравить.  Всегда  тихая,  спокойная,  даже
кроткая, Ольга рассвирепела.  Мало  того,  что  про  ее  именины  муж  забыл
напрочь, так еще ходил к Лауре, которую Зайка  тихо  ненавидела  за  мерзкую
манеру прижиматься к Аркадию и целовать в губы при встречах. Скандал понесся
на всех парах. Сын кричал, что не даст привязать себя к юбке,  Ольга  топала
ногами и упрекала его в  неверности.  Добрались  до  внешности.  Вспыльчивый
Аркадий не удержался и сообщил жене, что ей следует  слегка  похудеть  и  не
лопать пирожные на ночь, потому что она уже не выглядит в черных брючках так
же эффектно, как Лаура. Это было уже слишком. Зайка закусила губу и внезапно
умолкла. Муж, уверенный в своей правоте, отправился спать.
   Утром мы обнаружили,  что  Оля  исчезла.  Я  узнала  о  ссоре  только  за
завтраком и, схватившись за голову,  выдала  сыну  все,  что  о  нем  думаю.
Пристыженный  и  присмиревший  Аркадий  кинулся  в  "Галери   Лафайетт"   за
подарками. Когда он с шубой и золотым браслетом примчался  домой,  жены  все
еще не было. Вот тут все испугались по настоящему и  обратились  в  полицию.
Через час беглянка нашлась, она сняла номер в гостинице и решила разводиться
с супругом. Кое-как они помирились,  но  после  этого  целых  полгода  Кешка
таскал каждый день букеты и  коробки  пирожных,  уверяя  жену,  что  обожает
полненьких дам. Ну да и ладно, милые бранятся, только тешатся но при чем тут
несчастье?
   Невестка вздохнула и стала рассказывать.
   В тот далекий день она вылетела из дома злая на весь свет и с горя выпила
в первом попавшемся баре несколько  рюмок  ликера,  потом  добавила  коньяк,
следом еще что-то и порядком опьянела.  Побрела  по  улицам,  наткнулась  на
какую-то дискотеку, проплясала там до полуночи, познакомилась  с  мужиком  и
отправилась с ним в гостиницу, абсолютно не соображая, что делает.
   Утро было ужасным. Мало того, что мужик попытался дать невестке денег, он
еще оказался японцем, командированным из Токио. Зайка не знает  английского,
японец не владел французским, объяснялись они с утра на  пальцах.  Но  Ольга
была абсолютно уверена, что вечером мило болтала с кавалером. Короче, она  в
первый и последний раз изменила мужу.
   - Ну и что? - удивилась я. - С чего тебе пришло в голову сейчас  каяться?
Было давно, случилось по глупости, с кем не бывает.
   - Кеша меня не простит, - заревела дурында, - бросит сразу.
   - Зачем ему рассказывать? И сама забудь, по-думаешь, ерунда,  постель  не
повод для знакомства.
   Зайка, продолжая всхлипывать, вытащила  из  кармана  кассету  и  включила
магнитофон. Из динамика послышался ее слегка измененный голос:
   - Меня зовут  Ольга  Евгеньевна  Васильева,  девичья  фамилия  Воронцова.
Родилась 13 ноября, имею на теле особые приметы в виде шрама от  аппендицита
и ожога на левой ягодице.
   Дальше она каким-то странным, бесстрастным голосом принялась рассказывать
историю своей супружеской измены. Вот уж всем глупостям глупость! Мало того,
что решила по непонятной причине ворошить быльем поросшую историю,  так  еще
записала на кассету!
   - Это пришло сегодня по почте, - тихо сказала Ольга, -  хорошо  еще,  что
Кешки не было дома. Внутри лежала записка.
   И она подала листок с напечатанными словами "Слушай одна".Примерно  через
час раздался звонок, и какой-то непонятный - то ли мужской, то ли женский  -
голос поинтересовался:
   - Послушала?
   - Да, - ответила Зайка.
   - Пять тысяч баксов, и об этом никто и никогда не  узнает.  Иначе  вторую
кассету с  признанием  получит  супружник.  То-то  обрадуется,  бедолага,  -
издевался голос. - Позвоним завтра в одиннадцать утра, сообщим, где  денежки
оставить.  Трубка  противно  запищала.  С  Зайкой   приключилась   настоящая
истерика, и вот теперь  она  прибежала  за  советом.  Я  потребовала,  чтобы
невестка вспомнила, кому и когда рассказывала про  свое  приключение.  Ольга
отрицательно покачала головой.
   - Никому и никогда.
   - Может, японец?
   Зайка печально улыбнулась.
   - Может, и проболтался, да только у себя в Японии, к тому же он  даже  не
знал,  как  меня  зовут,  наверное,  принял  за  эксцентричную  француженку.
Хвастается в Токио победой над парижанкой!
   Но  кто-то  все  же  записал  на  кассету  неприятное  признание?  Может,
компьютерные штучки? Вроде слышала,  что  можно  заставить  машину  говорить
любым голосом. Или это информация из фильмов о Джеймсе Бонде?
   - Что делать? - сокрушалась Ольга.
   - Не реветь! - обозлилась  я.  -  Слушай  сюда.  Мы  заплатим  шантажисту
деньги, и вс„.
   - Так он и угомонится! - резонно  заметила  невестка.  -  Откусит  кусок,
потом еще захочет. Нет, лучше пойду признаюсь, будь что будет.
   - Даже не думай, - запретила я, -  в  каждом  мужчине  живет  первобытный
дикарь-собственник. Делиться своим он не станет ни с кем.  Нужно  выбираться
из ситуации по-другому: найдем шантажиста и прижмем негодяю хвост.
   - Как? - изумилась заплаканная Ольга.
   - Просто, ты понесешь деньги, а я прослежу за тем, кто придет.  А  сейчас
не реви, утри нос и делай вид, что все в порядке.
   На следующий день, ровно в  11  утра  раздался  звонок.  Мы  одновременно
схватили параллельные трубки. Теперь казалось, говорил ребенок.
   - Сегодня в 23.00 подъезжай к Сиреневому  бульвару,  между  домом  ј34  и
овощным магазином стоит телефонная будка. Повесь на крючок дамскую сумочку с
деньгами и убирайся прочь. Позовешь ментов - пожалеешь. Будут доллары -  спи
потом всю жизнь спокойно.
   - А вдруг обманешь? - поинтересовалась Зайка.
   Абонент отключился без ответа. Мы уставились друг на друга. Потом  решили
действовать.
   Я отправилась в банк за деньгами. Получив необходимую  сумму,  посмотрела
на часы и  подумала,  что  вполне  успеваю  съездить  к  наркологу  Светлане
Александровне. Жаль, конечно, что у Зайки неприятности, но надо  же  узнать,
кто убил бедную Лариску!
   Наркологическая больница всем своим видом напоминала тюрьму.  Решетки  на
окнах, окрашенные в  темно-зеленую  краску  стены  и  нелюбезные  медсестры.
Светлана Александровна,  замученная  докторица  климактерического  возраста,
устало пила в ординаторской дешевый индийский кофе.
   - Капитан Васильева, - представилась я.
   Нарколог указала на обшарпанный стул и устало спросила:
   - Что на этот раз?
   - История болезни Милы Котовой.
   - Давайте запроc, сейчас изымем из регистратуры.
   - Запроса нет, - нагло заявила я и выложила на стол сто долларов, -  есть
специальное разрешение.
   Светлана Александровна уставилась на бумажку. потом, пряча ее  в  карман,
уточнила:
   - Вы ведь не из милиции. Да ладно, сейчас принесу. Через пару  минут  она
вернулась и протянула довольно объемистую папку. Внутри оказались странички,
исписанные неразборчивым почерком, и куча анализов.
   - Расскажите лучше сами о ней, - попросила я.
   Нарколог налила себе чашечку кофе и принялась отрабатывать гонорар.
   Мила поступила в больницу в состоянии  ломки.  Недостаток  веса,  больные
печень и почки, язва желудка и анализ крови  как  у  столетней  старухи.  Но
девушка на самом деле хотела избавиться от зависимости  и  строго  выполняла
все врачебные предписания.
   - Образцовая больная, - качала головой врач, - у нас ведь как: придут под
влиянием минуты или родственники притащат силой. Два-три дня пройдет, и  уже
таблетки не пьют, от уколов бегают, косячки крутят. А Милочка старалась  изо
всех сил, даже зарядку по утрам делала, водой холодной обливалась. Поставила
цель - вернуть здоровье. И, надо сказать, выписалась  в  хорошем  состоянии,
почти в норме. Говорите, она умерла от передозировки, да еще на улице?
   Я утвердительно закивала головой.
   - Очень странно, как-то не вписывает