л. Поездкой в Ленинград его премировали за  ударную
работу. Была такая форма поощрения сотрудников.
   - Не знаете, где они познакомились с Фридой?
   - О, это романтическая история. Оказались рядом на концерте  в  Питерской
консерватории, оба обожали классическую музыку.  Фрида  -  латышка,  все  ее
родственники погибли в войну, во время бомбежки, и  бедная  калека  осталась
одна-одинешенька.
   - Калека?
   - Вы не знали? Фрида слепая на один глаз, а второй еле-еле видит, к  тому
же с трудом переносит яркий свет, поэтому девушка постоянно ходила в  темных
очках.
   - Как? - оторопела я, вспомнив, что  только  вчера  "полуслепая"  старуха
громко выговаривала кухарке, обнаружив в масленке волос.
   - Ужасная трагедия! Во время бомбежки в Риге у Фриды  на  глазах  погибли
отец, мать и сестры. Молодая женщина от шока потеряла зрение, - истерическая
слепота. Потом, к счастью, один  глаз  почти  восстановился.  Сейчас  покажу
фотографию, мы снялись на память после бракосочетания.
   Пока  я  в  растерянности  переваривала  услышанное,  мужчина  вынул   из
секретера большой альбом  и  продемонстрировал  слегка  пожелтевший  снимок.
Молодой Вольдемар в старомодном пиджаке с невероятно  широкими  лацканами  и
белой гвоздикой в петлице нежно держал за руку  очаровательную  Фриду.  Надо
же, какая красавица! Ни  за  что  бы  не  подумала.  Просто  Мерилин  Монро.
Белокурые волосы, чудесный рот. Роста она была  небольшого,  едва  доставала
мужу до плеча, с осиной талией, которую,  казалось,  можно  обхватить  двумя
пальцами.  По  бокам  с  гордым  видом  стояли  свидетели  -  буйно-кудрявый
Константин, тоненький, похожий на барашка,  ребенок  и  крупная  девушка  со
слегка лошадиным лицом.
   Господин Косов грустно похлопал себя по лысине:
   - Да, были когда-то и мы рысаками. Расчески просто ломались,  не  то  что
теперь - замшевой тряпочкой лысинку полирую. Смотрите, вот  у  Фриды  темные
очки, пол-лица закрывают, а жаль, она такая хорошенькая.
   - Как Владимир Сигизмундович познакомил вас с Фридой?
   - Просто. Привел сюда, в Хлебный переулок.  Видите  ли,  у  меня  по  тем
временам была непозволительная  роскошь  -  собственная  квартира.  Вот  эта
самая. Москвичи после войны  жили  просто  в  ужасающих  условиях,  сплошные
коммуналки. Номер в гостинице, конечно, не достать.  Только  командированные
по броне проживали. Отвезти Фриду к себе  домой  Вольдемар  не  мог.  Снимал
комнату у хозяйки, и та запрещала приводить женщин. Так  Фрида  оказалась  у
меня и жила, раздражая Соньку, до самой свадьбы.
   - Кто такая Сонька?
   Константин Сергеевич  ткнул  пальцем  в  снимок,  указывая  на  девицу  с
лошадиным лицом:
   - Вот она, Соня Михайлова,  Софья  Петровна.  А  рядом  сынок  -  Федька.
Походил на ангела, а на самом деле сущий чертенок, я из-за него и не женился
на Соне, пришлось бы это сокровище воспитывать. Конечно, Соньку  злило,  что
здесь  поселилась  посторонняя  девушка,  к  тому  же  такая  хорошенькая  и
воспитанная. Соня-то из деревни, все ложкой ела, а Фрида  из  Риги,  по  тем
временам - жуткая заграница.  Только  обедать  сели,  гостья  и  спрашивает:
"Простите, можно салфетки?" Я было к буфету, а Сонька и сообщает: "А на фига
тебе салфетки, поешь и умоешься, еще деньги на  бумагу  тратить".  Я  так  и
покатился от хохота. А Фрида только улыбнулась  и  вежливо  произнесла:  "Вы
правы, умыться намного  экономней".  Гостья  прожила  две  недели,  а  после
свадьбы они отправились в Ригу.  Вроде  там  у  новобрачной  остался  дом  и
какое-то наследство. Короче, подробностей не  знаю.  Уехали  и  как  в  воду
канули: ни писем, ни открыток. Странно даже, одно время думал, они умерли.
   На самом деле непонятно! Интересно, что сказал бы  Константин  Сергеевич,
узнай он о местожительстве Войцеховских? Почему приятель наврал о переезде в
Ригу и прекратил всякие отношения?
   - Софья Петровна жива? Не знаете?
   Косов вытащил легкие ментоловые сигареты и со вкусом закурил.
   - Что ей  сделается?  Жива-здорова.  Вышла  замуж  за  сельского  жителя,
поселилась в Комарове, коров держит. Ну да там ей и место.
   - В Комарове? - изумилась я. Ну надо же, какое совпадение.
   И, узнав у Косова адрес, поехала к Михайловой.
   Судя по всему, та не бедствовала и вполне успешно занималась фермерством.
Большой добротный дом, в глубине участка кирпичный коровник, два  гаража,  у
центрального входа стоят блестящие "Жигули".
   В холл меня впустила девочка возраста Маши. Потом  появился  ее  отец.  Я
сразу узнала его.  Тщедушный,  похожий  на  барашка  мальчик  превратился  в
грузного, красномордого мужика. Но глупые бараньи  глаза  навыкате  остались
теми же. Следом за сыном и внучкой  вышла,  вытирая  руки  о  фартук,  Софья
Петровна, крупная, с большой челюстью и внушительным носом.
   - Проходите на кухню, - проговорила она. - Костя позвонил мне  и  сказал,
что хотите поговорить о Войцеховских. Только никак не возьму в  толк,  зачем
они вам понадобились?
   И она уставилась на меня в упор семейными выпученными глазами.  Надо  же,
какая подозрительность. Пришлось спешно придумывать весомый повод.
   - Адвокатская  контора  поручила  разыскать  Фриду  или  каких-нибудь  ее
родственников. Речь идет о наследстве, - торжественно соврала я.
   - Деньги к деньгам, - вздохнула Софья Петровна и хитро спросила:
   - И давно ищете? Я растерялась.
   - Недели две, а что?
   - А то, - захихикала старуха, - что Войцеховские живут совсем  рядом.  Их
кухарка покупает у меня творог, сметану  и  сливки.  Наши  продукты  даже  в
Москве известны. Бедные москвичи, редко удается  им  полакомиться  настоящим
молоком. Хотите попробовать?
   И она стала наливать из красного кувшина  белую  жидкость.  Я  вздохнула.
Ненавижу молоко, пить его просто так не могу вовсе,  а  вид  пенки  вызывает
рвотные судороги. Здесь же передо мной  оказалась  огромная  кружка,  сверху
плавал желтый остров. Отказаться невозможно, старуха обидится и не скажет ни
слова. Стараясь  не  дышать,  я  в  три  огромных  глотка  осушила  емкость,
чувствуя, как скользкий  комок  пенки  медленно  стекает  в  желудок.  Софья
Петровна смотрела на меня во все глаза.
   - Правда вкусно?
   Еле переведя дух, я утвердительно кивнула.
   - Хотите еще? - и ее рука опять потянулась к кувшину.
   Я в ужасе затрясла головой:
   - Нет-нет, очень сытно, просто как пообедала.
   Софья Петровна расплылась в довольной улыбке:
   -  Это  молоко  от  Марианны,  оно  и  впрямь  жирное,  как  сало.   Меня
передернуло, и выпитое содержимое кружки стало медленно подниматься  наверх.
Судорожными глотками отправив его снова вниз, я сказала:
   - Как же так? Живут рядом, а вы не общаетесь, да и господин Косов уверен,
что Владимир Сигизмундович с  Фридой  живут  в  Риге!  Почему  они  от  него
скрылись, вроде хорошие друзья!
   Софья Петровна от души расхохоталась:
   - Костя! Да он жуткий бабник, до сих пор  при  виде  любой  юбки  дрожит!
Спорю, строил вам глазки! Только сейчас-то силы подрастерял, а  в  молодости
никого не пропускал. Я поэтому за него замуж и не пошла,  хотя  была  бедной
девчонкой, а у него квартира. И правильно сделала!
   Константин пять раз женился, и все жены убегали, не прожив с ним и  года.
Как только Вольдемар привез эту хитрюгу Фриду, Костик сразу хвост  распушил.
Только она притворялась полуслепой латышкой и  делала  вид,  что  ничего  не
понимает. Тогда он распустил руки. Фрида пожаловалась Вольдемару,  и  дружба
врозь.
   - Почему вы решили, что Фрида прикидывается?
   Софья Петровна прищурилась:
   - И решать-то нечего, все  видно.  Во-первых,  вещи.  Я  заглянула  в  ее
саквояж. Две кофты, одна юбка и пара белья - все новое, купленное в  Москве,
даже чулки наши. Знаете, как после войны было с чулками? Ни за какие  деньги
не купить! Их привозили контрабандой из Риги. Вся Москва щеголяла в  рижских
фильдеперсовых. А эта латышка где-то раздобыла московские! Разве не странно?
Логично было прихватить с собой целый чемодан чулок, чтобы потом  не  бегать
по черному рынку. Так нет! Губная помада и пудра тоже наши, и  обувь  такая,
как у всех!
   Фриде удалось Вольдемару мозги запудрить, и Костя тоже поверил в сказочку
о погибших родственниках, все жалел нахалку! А уж что она из  себя  корчила!
Утром двадцать минут моется, вечером -  полчаса!  Просто  как  шахтер.  Сели
ужинать - эта цаца без ножа есть не может, салфетки потребовались, туалетная
бумага. Я без всего этого великолепно обходилась. И никакая она не  латышка,
и видела превосходно, кругом одна ложь.
   - А это почему? - поинтересовалась я.
   - Моя сестра училась на парикмахера, и ей подарили журнал  с  прическами.
Картинки, фотографии, а внизу описание, как стричь. Нужная вещь, Надька  все
расстраивалась, что прочесть не может, - издание на латышском языке. Так  он
у нас и валялся без толку. Только Фридка появилась, я к ней, - переведи!  Та
журнал в руках повертела и сообщает, что плохо видит, шрифт слишком  мелкий.
Но я настырная, давай, говорю,  вслух  прочту.  А  эта  "латышка"  принялась
смеяться: произношение не правильное, и ничего  она  не  разбирает.  Только,
по-моему, просто языка не знала. Да еще с Вольдемаром в кино ходила.  Хороша
слепая! Правда, потом говорили, что Фрида в кино ничего не увидела. Но  меня
не проведешь! Никакая она не латышка!
   - А кто? - изумилась я, окончательно растерявшись.
   - Немка! После войны немцев ненавидели, а  в  Риге  их  много  было.  Вот
Фридка и соврала, чтобы жить спокойней. Только сейчас ложь  потеряла  всякий
смысл. К немцам хорошо относятся, позабыли про Гитлера  и  войну.  Так  нет,
твердит до сих пор, что латышка, смех!

Глава 8

   Записав хорошо известный мне адрес Войцеховских, я поехала к ним и успела
как раз к обеду. Суп подали ровно в пять. Все молча расселись. Только Степан
опустил половник в супницу, как в столовую вкатилась  Фрида  и  швырнула  на
стол газету. Издание угодило прямо в салат, и жирные пятна  майонеза  попали
Петьке на пиджак.
   - Мама, - возмутился тот, - ты с ума сошла?
   - Я нормальная, - неожиданно спокойно сообщила Фрида, -  псих  кто-то  из
вас. Прочитайте!
   Степа вытащил газету, обтер ее салфеткой и зачитал вслух сообщение, жирно
обведенное красным фломастером:
   - "Трагедия в семье Войцеховских. Лариса Войцеховская, хозяйка  питомника
йоркширских терьеров, найдена мертвой в своей спальне.  Несчастную  отравили
крысиным ядом. Наш репортер взял  интервью  у  господина  Криппена,  который
проводит в доме новогодние праздники.
   "Господин Криппен, что  вы  можете  рассказать  о  происшедшем?"  -  "Всю
правду. Лариса оказывала разнообразные услуги китайской разведке.  Шпионские
сведения передавались в коробках с собачьим кормом. В частности, она продала
Пекину рецепт и технологию производства  хлебного  кваса,  который  является
национальным достоянием России. К тому же Люлю  состояла  в  противозаконной
связи с послом Пекина в России господином Жэньминь Жибао.  Вполне  вероятно,
что от женщины решили избавиться маоисты". - "Откуда Лариса знала  китайский
язык?" - "Разве вам не известно, что ее мать китаянка?" -  "Нет,  мы  только
предполагаем, что Фрида Войцеховская латышка". - "Тогда  вы  знаете  не  всю
правду.  Мать  Ларисы  -  китаянка,  а  отец  -  странствующий   эскимосский
проповедник". - "Вы рассказали обо всем  милиции?"  -  "Нет,  сообщил  вашей
газете эксклюзивные сведения". Читайте  наши  новости,  только  мы  получаем
новейшую информацию. Ольга Семенова, специальный корреспондент".
   Секунду все растерянно молчали. Потом Диана захихикала и спросила:
   - Вот это да! Кто же из вас господин Криппен ?
   - Не нахожу здесь  ничего  смешного,  -  процедила  старуха,  -  половина
городка - идиоты. Они поверили заметке. То-то на меня так  странно  смотрели
на почте ив аптеке. Ну, быстро признавайтесь, в чью  голову  пришла  светлая
идея так пошутить?
   Кирилл развел руками:
   - Каюсь. Когда ненормальная репортерша налетела  на  меня  с  диктофоном,
сразу  назвался  Криппеном.  Думал,  поймет  и  тут  же  отстанет.   Смотрю,
проглотила и как ни в чем не бывало вопросами сыплет.  Решил  подшутить  над
дурой. Полагал, что вернется в редакцию, а там начальники прочтут интервью и
дадут идиотке по шапке. Ну кто мог подумать, что эти кретины все напечатают?
За версту видно, что бред!
   - Тебе видно, - завелся Петька, - а нам тут  жить.  Мать  права,  чертовы
провинциалы начнут пальцами в нас тыкать. Пришло же в голову так пошутить!
   - Надо дать опровержение, - заметил врач.
   - Правильно, - подхватил Степан, - Кирилл  сейчас  пойдет  в  редакцию  и
скажет, что пошутил.
   - Ага, и буду выглядеть полным идиотом, - буркнул Кирилл.
   - Ты подумал, как выглядим мы? - вспылил Петька. - Да Мишке в школе  дети
проходу не дадут. Пойми, здесь не Москва, где поговорили и забыли.  Тридцать
лет тому назад молочница Верка убила своего мужа. Суд оправдал  ее,  муженек
был пьяной свиньей и регулярно избивал бедняжку  до  полусмерти.  И  что  ты
думаешь, кое-кто до сих пор не  покупает  у  нее  молоко,  а  внук  вынужден
посещать школу в  соседнем  городке.  Одноклассники  все  спрашивали  его  о
бабушке-убийце. Тридцать лет помнят! Идиотская шутка.
   - Опровержения не помогут, - сообщила Лена, - все и так  уже  поверили  в
китайскую шпионку. Ладно бы на похороны могла приехать мать Люлю. Глянули бы
и поняли, что никакая она не китаянка.  Так  тетя  Маргарита  умерла!  Лучше
всего, если милиция отыщет киллера. Тогда он расскажет, зачем убил  Люлю,  и
все заткнутся.
   Наступило молчание. В тишине лишь позвякивали столовые приборы.  Молчание
нарушила Диана:
   - Смотрите! - Женщина вытащила из кармана большой брильянт и положила  на
стол. Огромный, размером с крупное куриное  яйцо  камень  переливался  всеми
цветами радуги. Свет от люстры дробился в многочисленных  гранях,  и  корунд
горел словно елочная лампочка.
   - Да, - выдохнул Степа, - ты нашла наше сокровище, где?
   - В чучеле совы, - ответила Диана.  -  У  тебя  в  кабинете  стоит  жутко
грязная сова, ужасная вещь,  никогда  бы  не  смогла  стать  таксидермистом.
Хотела взять книгу, подвинула чучело.  Оно  показалось  слишком  тяжелым.  Я
распотрошила его, и, пожалуйста, забирайте брильянт, мне чужого не  надо.  У
нас с Кириллом и так все есть, правда, дорогой?
   Кирилл кивнул, не сводя глаз с драгоценного булыжника. Я молча глядела на
Диану. Значит, она сегодня съездила в Москву, оценила  камень,  узнала,  что
это подделка, и решила продемонстрировать Войцеховским  свою  преданность  и
честность. Анна спокойно ела суп, Петька мирно намазывал хлеб маслом.  Фрида
протянула сухонькую ручонку и ухватила корунд, внимательно  оглядела  его  и
произнесла:
   - А я все гадала, куда подевалась пробка от кувшина.
   - Что ты хочешь сказать? - изумился Степан.
   - Ничего,  кроме  того,  что  это  стекляшка.  Вольдемар  велел  огранить
хрустальную пробку. Здорово получилось, на первый взгляд  не  отличить.  Но,
если приглядеться, смотрите. - И старуха, взяв острый нож, кончиком чиркнула
по алмазу. На сверкающей грани появилась длинная царапина.
   - Ну и шутник был ваш покойный муж,  -  рассмеялся  Серж.  -  Первый  раз
встречаю такое!
   - Отцу приходили в голову дикие  идеи,  -  разочарованно  вертя  в  руках
пробку, сообщил Степа. - Жуткий авантюрист. Вот ему,  наверное,  понравилась
бы шутка Кирилла, как раз в его духе.
   Фрида усмехнулась:
   - Вольдемар был веселый,  озорной  человек,  до  седых  волос  мальчишка.
Моложе всех вас, вечно смеялся,  никогда  не  ныл,  как  Петя,  и  не  делал
серьезного лица, как Степа. С ним я чувствовала себя молодой,  а  с  вами  -
старухой.
   Анна попыталась предотвратить ссору:
   - На десерт ванильный крем и мороженое.
   Степан отмахнулся:
   - От всех дурацких шуток у  меня  пропал  аппетит.  Пойду  отдохну  после
обеда. Он быстрым шагом вышел из столовой, Анна последовала за  ним.  Петька
закурил вонючую сигару и пробормотал:
   - Ну и шутники.
   Кирилл тоже встал и, отказавшись от десерта, вышел. Остальные в  молчании
доели сладкое и пошли отдыхать.
   Вечер прошел тихо. Степа не высовывался из спальни. Петя и Диана играли в
гостиной в нарды, старуха  громовым  голосом  пела  в  комнате  песни  своей
молодости. Серж и  Лена  опять  уединились  в  кабинете.  Поужинали  рано  и
улеглись.
   Я дочитала привезенный с  собой  детектив  и  где-то  около  часу  решила
сходить в кабинет. Помнится, на полках внизу стояло  несколько  криминальных
романов.
   Кабинет расположен между комнатой Лены и пустой спальней. Когда-то  здесь
находились покои прежней  хозяйки.  И  комнату  Лены  отделяет  от  кабинета
крохотная, метра три, ванная с унитазом и небольшой раковиной. Через  ванную
можно из  кабинета  попасть  в  комнату,  и  наоборот.  Дверь  замаскирована
небольшим ковриком, и я, первый раз оказавшись в гостях у Люлю,  испугалась,
услышав звук льющейся  из-за  гобелена  воды.  Осталось  непонятным,  почему
Степка, кардинально переделав весь  дом,  оставил  эту  дверь  в  нетронутом
состоянии.
   Я мирно  рылась  на  полках,  колеблясь  между  "Отрубленной  головой"  и
"Кровавыми пальцами", когда в ванной послышался голос Лены:
   - И как поступить?
   - Не знаю, - ответил Серж, - тебе решать!
   - Господи, - завела Лена, - если мы найдем сокровище, проблемы исчезнут.
   Серж не отвечал, за дверью послышался звук спускаемой воды.
   - Ты спишь? - спросила Лена.
   Ответа не последовало.
   - Серж, - настаивала девушка, - проснись!
   Но мужчина молчал, послышались тихие шаги и звук открывающейся  двери.  В
мгновение ока я оказалась на пороге кабинета и увидела, как Лена прошмыгнула
в будуар Люлю.  Любопытство  погнало  меня  к  комнате  Ларисы.  В  замочную
скважину было хорошо видно,  как  племянница  лихорадочно  роется  в  ночной
тумбочке и, тихо чертыхаясь,  перебирает  бумажки.  Внезапно  дверь  спальни
открылась, высунулась встрепанная голова, и Серж свистящим шепотом спросил:
   - Лена, ты где?
   Нахалка замерла, я в ужасе  отскочила  от  двери  и  в  два  прыжка,  как
кенгуру, отлетела в противоположный конец коридора. Свет не  включали,  и  я
надеялась, что ни Лена, ни Серж не  заметят  меня,  вжавшуюся  в  стену.  Но
получилось  еще  лучше.  Девчонка,  как  ошпаренная,  выскочила  из  комнаты
покойной и, не вглядываясь в глубь коридора,  побежала  в  свою  спальню.  Я
подождала, пока закроется дверь, и отправилась  в  будуар.  Что  искала  тут
Лена? Явно не сокровище. Девица просматривала бумаги, но той,  что  была  ей
нужна, в тумбочке не оказалось. Интересно! Я пролистала небольшое количество
книг, стоящих на шкафу, и засунула еще раз руку  между  подушками  кресла  -
ничего. Насколько я знаю, Лариса очень не любила,  когда  кто-то  заходил  в
будуар. Ей  вообще  требовалось  какое-то  время  проводить  в  одиночестве.
Раньше, когда старуха еще могла ходить, будуар всегда запирался, что служило
поводом для бесконечных подколов и шуток со стороны Владимира Сигизмундовича
и Фриды, но Люлю твердо стояла на своем. "Мой  будуар  -  моя  крепость",  -
говорила подруга. И где-то в крепости спрятана вещь, которая  страшно  нужна
Лене.
   Ночь стояла божественная. За окном в полной тишине падали крупные  хлопья
снега. Он налип на ветви деревьев, и они  выглядели  как  на  картинке.  Да,
такой холодной, снежной зимы в Москве давно не было, и  я,  облокотившись  о
подоконник, залюбовалась зимним пейзажем. Красота, как в мультиках Диснея. И
тишина, тишина...
   Внезапно послышался тихий скрип. Под  моими  локтями  слегка  покачивался
подоконник. Подергав его, я обнаружила, что, похожий  на  мраморный,  он  на
самом деле сделан из пластика. Дальше  -  больше.  Нажав  на  подоконник,  я
поняла, что доска  поднимается,  и  обнаружила  внутри  тайник,  где  стояла
небольшая плоская коробка. Только я ее схватила, как  за  дверью  послышался
шорох. Холод