рихватила   невероятное   количество
стаканчиков йогурта, консервных банок и готовых салатов.
   Начали мы с сыров. Хуч,  еще  позавчера  обожавший  "Эдам",  сегодня,
когда  я  подносила  к  его  морде  ломтики,  порывался  убежать.  Потом
обнюханный им и отвергнутый кусочек пыталась слопать  я.  Спустя  десять
минут пришлось констатировать  -  не  только  "Эдам",  но  и  "Маасдам",
"Родамер", "Ольтермани", "Рокфор", "Дор блю" и прочая, прочая вызывают у
нас приступы тошноты.
   Бедный Хучик свалился в кресле и закрыл от ужаса глаза,  он  даже  не
желал видеть сыр.
   Решив  не  сдаваться,   я   принялась   за   колбасу.   "Докторская",
"Любительская", карбонат, ветчина, рулет,  грудинка,  корейка,  сосиски,
сырокопченый балык, сервелат, "Брауншвейгская"...  Ничто  не  заставляло
мопса даже пошевелиться, а я постоянно  сглатывала  катающийся  в  горле
комок.
   Сами понимаете, что масло, йогурты,  булочки,  конфеты  и  содержимое
разнообразных консервных банок было подвергнуто остракизму.
   С кружащейся головой я свалила продукты в миски Банди, Снапа, Черри и
Жюли, потом позвала собак. В мгновение ока  харчи  были  уничтожены  без
остатка. Я налила себе чаю, бросила  туда  сразу  четыре  куска  сахара,
выдавила пол-лимона и села в  кресло  возле  Хуча.  Ситуация  становится
опасной.  Правда,  мой  вес  упорно  продолжает  оставаться  на  прежней
отметке:   сорок   килограммов,    самочувствие    отличное,    бодрость
исключительная, нигде ничего  не  болит,  но  сколько  времени  я  сумею
продержаться на горячей воде  с  рафинадом?  И  что  делать  с  Хучиком?
Два-три дня поголодать ему не страшно, только на пользу пойдет.
   Мопс слишком тучен, и Дениска с Маруськой не  раз  пытались  посадить
его на диету. Но инициатива  всегда  заканчивалась  одинаково.  Вечером,
уставившись в миску, где поплескивала  небольшая  лужица  обезжиренного,
страшно полезного кефира "Био-макс", Хуч начинал рыдать. Никакие уговоры
типа: "Скушай, миленький, это очень вкусно" - на  него  не  действовали.
Наблюдая, как Маша и Денис, заливаясь соловьями, подсовывают ему тару  с
молочно-кислыми продуктами, Хучик плакал все горше.
   В конце концов сердца ветеринара  и  подмастерья  сжимались,  и  мопс
получал двойную порцию каши, ни разу нам не удалось лишить его  калорий.
Так что, может, и неплохо, что он сейчас от всего отворачивает мордочку,
только вот возникает вопрос: а как поступить, если Хуч, как и я,  вообще
больше никогда не захочет  принимать  пищу?  Ставить  ему  капельницы  с
глюкозой?
   Я осторожно глотнула остывший чай. Хучик зашевелился, задергал носом.
Я подставила ему кружку.
   - Ну уж этого ты не захочешь!
   В ту же секунду Хуч с бешеной скоростью вылакал  содержимое  чашки  и
проглотил "попку" лимона, плавающую в чае.
   Я вытаращила глаза.
   - Значит, тебя тоже тянет на сладкий чай с лимоном?
   Однако, дружок, мы с тобой намного больше похожи, чем кажется.
   Хуч прижался  ко  мне  гладким  толстым  боком  и  мирно  засопел.  Я
поперебирала жирные складочки, сбегавшие от затылка  к  хвосту.  Ничего,
все будет  хорошо.  Из  каждого  безвыходного  положения,  как  правило,
находится два выхода. Пояснить вам это высказывание?  Ну,  допустим,  вы
потеряли последние деньги, имеем два варианта  поведения:  либо  рыдаем,
либо ищем того, у кого можно взять в долг. Правило срабатывает  во  всех
случаях, даже если вы умерли, то  либо  спокойно  гуляете  в  раю,  либо
превращаетесь в привидение, все зависит лишь от вас.
   Ну и глупости иногда приходят  мне  в  голову!  Вздохнув,  я  встала,
отнесла Хуча в гостиную, прикрыла пледом и пошла к "Пежо".
   Мне кажется, ситуация выглядит так: Вика ни в  чем  не  виновата,  ее
подставили, подсунули  сервиз  с  покрытыми  ядом  чашками.  Афера  была
продумана блестяще. Кассирша увидела, что Столярова пришла в восторг  от
посуды, но, напуганная  ценой,  не  купила  ее.  Тогда  Алиса  позвонила
некоему, неизвестному мне X, и они разработали план.
   Две  недели  им  понадобились  для  того,  чтобы  открыть   карточку,
раздобыть яд и продумать, каким  образом  всучить  "обработанный"  набор
Вике. К слову сказать, блестящая операция. Вика  всегда,  практически  в
одно и то же время ездит на рынок в  Саватьево,  и  тут  ей,  вот  какая
удача,  попадается  бабуська  с  серебряной  чашкой!  Дальше  -  больше,
выясняется, что у Раисы имеется целый сервиз! Естественно, Вика  отвозит
бабу Раю в Пескове и получает  вожделенный  набор  всего  за  три  сотни
долларов.
   Вот почему он стоил такую смешную сумму! Негодяю,  задумавшему  дело,
требовалось, чтобы несчастная  Вика  обязательно  приобрела  сервиз,  от
этого его стоимость упала ниже плинтуса! Мерзавец знал, что Вика обожает
антиквариат, а за старую посуду готова жизнь отдать!
   Я вырулила на шоссе. К сожалению, поняв механику появления сервиза  у
бедной Столяровой, я так ничего и не разгадала.  Вопросов  было  больше,
чем ответов. Ну зачем  понадобилось  открывать  кредитную  карточку?  Не
проще  ли  заплатить  наличными?  Это  раз.  Второе,  отчего  баба   Рая
согласилась участвовать в спектакле? Наверное, ей  заплатили.  Но  каким
образом организаторы нашли старуху?
   Она практически безвылазно сидела в своем Пескове. Значит,  они  были
знакомы раньше, и когда открылась  охота  на  Вику,  тот,  кто  "написал
сценарий", вспомнил про бабку. Следовательно, баба Рая могла  рассказать
много интересного, но уже не расскажет, потому  как,  упав  с  лестницы,
сломала себе шею. И я теперь совершенно уверена: не сама она оступилась,
кто-то ей помог.
   С какого бока в этой  истории  оказалась  замешана  Нина  Супровкина,
сообщившая милиционерам о любовнике Вики?  Очень  хотелось  бы  еще  раз
поболтать с ней, в прошлую  нашу  встречу  Нинка  не  сказала  ни  слова
правды, и сейчас я  понимаю,  откуда  она  взяла  деньги  на  то,  чтобы
превратить старую развалюху в добротный дом.  Никакую  квартиру  она  не
закладывала, ей заплатили за лжесвидетельство.
   Проделав  большую  работу,  я  бы  сейчас  поговорила  с  Супровкиной
по-иному, но Нинка погибла.., попала под электричку.
   По-другому  следовало  разговаривать  и   с   крысообразным   Сергеем
Прокофьевым, "любовником" Вики, тоже, очевидно, получившим хорошую  мзду
за брехню, но и его нет в живых, угодил под  машину.  Ночью  побежал  за
хлебом,  невзирая  на  то,  что  соседка  предложила  ему  открыть  свою
хлебницу.  Вроде  ничего  необычного  в  банальном  дорожно-транспортном
происшествии нет, но, если сложить все вместе бабу Раю,  Нинку,  Сергея,
то получается страшная картина. Чья-то безжалостная рука  убирает  всех,
кто хоть как-то связан с арестом  Вики,  методично  обрывает  все  нити.
Последней  погибает  Валентина,  окончательно  "утопившая"  Вику  своими
показаниями про пузырек.
   Я ехала очень медленно, просто ползла по Ново-Рижской трассе.  И  как
поступить? Соваться к этой Алисе Кочетковой напрямую  нельзя.  Как  себя
вести?
   С полным бардаком в голове я остановилась у Тушинского  рынка,  очень
захотелось пить. Чуть поодаль виднелись палатки Я вылезла  из  машины  и
пошла  к  торговым  точкам,  чувствуя,  как  под   туфлями   проминается
расплавившийся от жары асфальт.
   Моей любимой воды не оказалось, пришлось покупать спрайт. Глотнув  из
бутылки,  я  моментально  раскаялась  в  совершенной  глупости.   Липкая
жидкость рухнула в желудок, поднялась тошнота. Зашвырнув зеленую емкость
в урну, я поинтересовалась у продавщицы,  сидевшей  под  мерно  жужжащим
вентилятором:
   - Здесь можно где-нибудь выпить горячего чаю?
   - Чай?
   - Да.
   - Горячий?!
   - Именно.
   - В такую жару?
   Я отошла от киоска, именно при жаркой  погоде  и  пьют  горячий  чай,
говорят, помогает освежиться.
   Ощущая во рту привкус омерзительно-липкого спрайта, я пошла к машине,
наткнулась на лоток с газетами и стала  бездумно  разглядывать  издания.
Сидевшая на стуле под зонтиком толстая потная баба лениво осведомилась:
   - Чего желаете?
   - Ну, - протянула я,  -  давайте  журналы  "Лиза",  "Отдохни",  потом
"Скандалы", "Комсомолец", "Мою веселую семейку".
   Поняв, что перед ней солидный клиент, торговка с трудом  оторвала  от
парусинового сиденья объемистый зад и простонала:
   - Пекет как! Охренеть прямо.
   - Жарко, - согласилась я с ней, - и душно, бензином от дороги несет.
   - Скоро все в мутантов превратимся, -  пообещала  лоточница  и  стала
тыкать пальцем в калькулятор.
   Свернув газеты, она спросила:
   - Журнальчиками не интересуетесь? "Космополитен" новый пришел.
   Я улыбнулась:
   - Спасибо, он мне кажется примитивным.
   - Нет, интересные статьи встречаются, - не согласилась  баба,  -  для
молодежи правда больше, да и дорогой он, зараза. Есть и  подешевле,  вон
те, гляньте.
   - Да нет, не надо.
   - А по вязанию? - не успокаивалась продавщица.
   - Я не умею вязать.
   - Тогда вот, по садоводству  возьмите,  -  торговка  горела  желанием
всучить мне еще хоть что-нибудь, - да посмотрите, даром полистайте.
   Я машинально взяла глянцевые издания. Увы, цветоводство тоже  не  мое
хобби. У нас дома умерли даже сверхживучие кактусы, любителей  зелени  в
семье нет.
   За садом ухаживает Иван, он же следит и за рыбками в гостиной, чистит
аквариумы. Единственный, кто может посеять цветочки,  это  Ирка,  может,
купить домработнице в подарок сей журнальчик? Вроде полезный:  статьи  о
том,  как  сделать   альпийскую   горку,   как   бороться   с   садовыми
вредителями...
   Внезапно все в моей голове стало на место,  и  я  чуть  не  бросилась
целовать потную толстуху.
   - Спасибо, огромное спасибо!
   - Вот видите, - довольно заулыбалась та, - я давно знаю -  покупателю
надо самой в руки все пихать, иначе не увидит.
   Я понеслась к "Пежо", прижимая к себе ворох печатных изданий.  Теперь
знаю, под каким видом заявиться в институт ядохимикатов.
   Позвонить в справочную "Би Лайн" и узнать  адрес  научного  заведения
было ерундовым делом. Потратив час на поиски  нужной  улицы,  я  наконец
добралась  до  крохотного,  кособокого  домишки,  прилепившегося   возле
громадного здания постройки примерно пятидесятых  годов  прошлого  века.
Сначала я подумала, что НИИ находится в большом доме, и пошла  туда,  но
около  двери  висела  вывеска  "Институт   фундаментальных   знаний   по
гуманитарным наукам". Тут же курили несколько ребят, лет по шестнадцать,
не старше.
   - Вы не знаете, где тут НИИ ядохимикатов? - обратилась я к ним.
   - Понятия не имею, - буркнул один.
   - Вон там, в сарае, - уронил второй.
   Я пошла назад, добралась до скособоченного домика  и  обнаружила  над
входом роскошную вывеску, огромную, выгравированную на  железе,  похоже,
выполненную еще в доперестроечное время и абсолютно  не  сочетавшуюся  с
завалившимся      сараюшкой:       "Московский       ордена       Ленина
научно-исследовательский институт ядохимикатов" .
   Потянув на себя тяжеленную дверь, я очутилась в пустынном, неожиданно
просторном и прохладном холле.
   Пол покрывал сильно протертый линолеум, стены "щеголяли" облупившейся
краской. Ни охранника, ни вахтера - грозного пенсионера, ни даже  убогой
старушки с вязанием на входе  не  было.  Я  пошла  по  узкому  коридору,
уходившему в глубь ветхой постройки. Все  попадающиеся  на  глаза  двери
были закрыты. НИИ выглядел так, словно пережил атаку  нейтронной  бомбы:
стены и крыша целы, сотрудники испарились.
   Безо всякой надежды на успех я довольно сильно пнула очередную  дверь
и чуть не упала. Она резко распахнулась, ударилась о шкаф, в нем  что-то
зазвякало...  Стоявшая  у  стола  с  пробирками   тетка   вздрогнула   и
обернулась.
   Несколько  секунд  мы  смотрели  друг   на   друга,   потом   женщина
воскликнула:
   - Господи, как вы меня напугали! Разве можно так вламываться!
   - Ой, простите, случайно вышло! - стала извиняться я. -  Остальные-то
помещения заперты.
   - Ничего, - оттаяла сотрудница, - ерунда, ищете  кого?  Наши  все  на
обед ушли.
   Я изобразила замешательство.
   - В общем да, ищу магазин.
   Женщина отошла от штатива с пробирками.
   - Здесь научно-исследовательский институт, если вам  бутик  "Корсар",
то он через три дома по левой стороне.
   Неужели, когда вошли в холл, вы сразу не поняли, что  перед  вами  не
коммерческая точка, а несчастный умирающий НИИ?
   Я улыбнулась:
   - Да уж, принять вас за  преуспевающее  торговое  предприятие  весьма
сложно.
   - Вот именно, - кивнула собеседница, - загнали науку  на  помойку,  а
потом удивляются, отчего с нами  в  мире  считаться  перестали.  Как  же
теперь уважать Россию, если она превратилась в рынок для  некачественных
западных поделок? Сердце кровью обливается,  когда  вижу,  чем  торгуют!
Специально в магазины  "Сад  и  огород"  заглядываю.  Выставлено  такое,
простите за выражение, дерьмо американское, и по бешеной цене.
   - Вот поэтому я и пришла, - перебила ее я.
   - Что-то я пока не пойму суть дела.
   - Меня зовут Даша Васильева, я преподаватель французского  языка,  но
сейчас не работаю, живу за городом, занимаюсь садом.
   - Очень приятно, - вежливо кивнула сотрудница,  -  Лариса  Кузнецова,
доктор наук, заведую лабораторией.
   - Вы так молодо выглядите! - вырвалось у меня. - И уже профессор.
   - Спасибо за комплимент,  но  мне  исполнилось  пятьдесят,  -  внесла
ясность Лариса, однако по ее слегка порозовевшему  лицу  стало  понятно:
ученой приятно, что я отметила ее безукоризненный внешний вид.
   - Вы садитесь, - предложила  Лариса,  пододвигая  ко  мне  табуретку,
выкрашенную белой краской, - и спокойно объясните, в чем дело.
 
Глава 24 
 
   Я умостилась на  шаткой,  колченогой  конструкции  и  принялась  лихо
фантазировать.
   Живу одна, с собаками, детей нет,  делать  мне  нечего,  на  старость
заработала,  единственное  увлечение,  вернее,  даже  страсть,   -   это
садоводство. Я готова целыми днями копошиться в земле,  чего  только  не
растет на шести сотках: огурцы, помидоры, вишня, сливы, апельсины...
   Выпалив последнее слово,  я  испугалась,  про  апельсины  это  как-то
слишком, но Лариса  не  выказала  никакого  изумления.  Впрочем,  может,
существует декоративный  померанец?  Я-то  совершенно  не  разбираюсь  в
растениях, но делать нечего, надо продолжать.
   Цветов на участке море,  свободного  места  просто  нет,  без  ложной
скромности заявлю: мой участок лучший в нашем садово-огородном  поселке.
Есть чем гордиться! Но в нынешнем году приключилось настоящее несчастье.
   Только-только мой садик зацвел и заколосился, как откуда ни  возьмись
появились шеренги, батальоны и роты грызунов. Гадкие мыши жрут все,  что
видят, кабачки...
   - У вас уже и кабачки выросли? - удивилась Лариса. - В июне?
   Я осеклась; а что, когда они появляются на свет? Вот черт,  следовало
перед поездкой почитать какой-нибудь справочник,  но  уже  поздно,  надо
выкручиваться.
   - Нет, конечно, плоды не сформировались, я сказала "кабачки", имея  в
виду листья и стволы с ветвями.
   - Стволы с ветвями?!
   Фу, однако я совсем не разбираюсь в огородничестве -  на  чем  растут
кабачки, а? Ну скажите на милость? Значит, на кустах, а не на  деревьях,
вон как Лариса удивилась.
   Решив не заострять ситуацию, я полетела дальше:
   - Сжирают все, чистая саранча. Я прорыдала неделю, потому что мышиная
армия меня победила. Чем только не  прыскала,  чего  только  не  лила  в
землю, их делается все больше и больше, просто руки опустились! Но вчера
одна из соседок сказала: "Ты, Дашутка, отправляйся в НИИ ядохимикатов, у
них там продают замечательные  средства".  Вот  я  и  явилась!  Сделайте
милость, помогите, гибнет дело жизни!
   Закончив  пламенную  речь,  я  придала   лицу   самое   разнесчастное
выражение, вытянула вперед руки и замерла  в  этой  позе.  Просто  живая
скорбь, а не женщина. Если Лариса сейчас не растрогается, то  у  нее  не
сердце, а кастрюля "Цептер" из неспособного помяться металла.
   Профессорша вздохнула и внезапно спросила:
   - Чаю не хотите? Я в жару всегда горячее пью, очень тонизирует и, как
ни странно, охлаждает.
   - Спасибо - обрадовалась я.
   Заведующая включила чайник.
   - Насыплю заварку прямо в чашки, ничего?
   - Конечно, сама так люблю.
   Она  вытащила  две  кружечки,  стеклянную  банку   из-под   майонеза,
наполненную сахарным  песком,  гнутые  алюминиевые  ложечки  и  упаковку
"Ахмата".
   - Мне жаль вас огорчать, - пробормотала она, наливая  кипяток,  -  но
магазина при нашем НИИ не было никогда,  мы  не  торговали  ядами  ни  в
советские времена, ни сейчас. Да и понятно почему, здесь не фабрика,  не
производство, а научный центр.
   - И ядов у вас нет?
   Лариса усмехнулась:
   - Есть, и даже много - самых разных, в пробирках.
   Но, согласитесь, это очень малое количество, только для изучения,  не
торговая партия. Хотя вы  в  общем-то  явились  по  нужному  адресу!  Мы
разработали  несколько  удивительных  составов,  я  бы  сказала,  просто
волшебных, способных совершить переворот в нашей отрасли. Взять хотя  бы
"Стерчерит". У вас домашние животные есть?
   - Да.
   - Тогда, наверное,  вы  побоялись  бы  разложить  в  саду  безотказно
действующие против грызунов традиционные средства со стрихнином?
   - Конечно, - быстро согласилась  я,  -  собаки  могут  попробовать  и
умереть.
   - Вот, - кивнула Лариса, - верно. Я тоже не слишком хорошо отношусь к
старым разработкам. Вы, наверное, не  слышали,  но  в  свое  время  поля
опыляли средством под названием ДДТ. Оно отлично действовало, гибло  все
бегающее, летающее и шныряющее в радиусе  километра.  И  что  выяснилось
через десять лет? Продукты, полученные из  урожая,  снятого  с  делянки,
обработанной ДДТ, смертельно опасны для человека на генетическом уровне!
А несчастные девушки из Средней Азии, собирающие хлопок!
   В советские времена, чтобы сберечь  "белое  золото",  на  его  посевы
вываливали тонны отравы! И что? В Средней Азии  начался  резкий  всплеск
онкологических заболеваний, сборщицы погибали в юном  возрасте  от  двух
видов рака: легких и меланомы, поражающей  кожу.  Лишь  через  несколько
десятков лет соотнесли развитие злокачественных опухолей и ядохимикаты.
   Но сейчас мы вышли на новый уровень, сделали  не  шаг,  а  гигантский
скачок вперед. "Стерчерит" абсолютно безопасен  для  людей,  животных  и
птиц. Он поражает лишь мышей и крыс, причем веерно.
   - Это как?
   - Один грызун лакомится потравкой и не умирает, - пояснила Лариса,  -
возвращается в норку и через  час-другой  становится  опасен  для  своих
родственников, заболевает сам и передает инфекцию. От  него  заражаются,
допустим, две крысы,  от  них  четыре,  от  четырех  шестнадцать,  ну  и
дальше... Ясно?
   - Да уж, - вздохнула я.
   - "Стерчерит" готов к производству, - грустно сказала  Лариса,  -  но
никто им не заинтересовался.
   - Почему? Похоже, это отличное средство.
   - Оно на голову выше всего,  что  продается  сейчас  в  магазинах!  -
воскликнула Лариса.  -  Но  наша  торговля  предпочитает  брать  дешевый
американский препарат, совершенно  отвратительный.  Видите  ли,  принято
считать, что в США, о, только там великолепные  вещи,  а  мы  ничего  не
умеем, но это же не правда! "Стерчерит" намного лучше западных аналогов,
однако  его  производство  не  копеечное  дело.  Вечная  проблема,   как
поступить: производить свое, отличное, безопасное для людей и  животных,
но дорогое средство, или закупить за бугром  дешевую  дрянь  непонятного
происхождения. К сожалению, чаще всего вопрос решается не в нашу пользу.
Это негосударственный подход, но, увы, наши чиновники  озабочены  только
тем,  чтобы  набить  свой  карман,  они  получают  огромные  взятки   от
иностранных  корпораций,  намеревающихся  продвинуть   свой   товар   на
российском рынке. Да и директор наш, Валерий Львович, хорош гусь.
   Лариса замолчала и стала пить чай. Понимая, что  беседа  очень  скоро
подведет нас к нужн