всем остальным: куда поехать отдыхать,  что
приобрести из мебели, кого пригласить в гости...
   Вспомнив про гостей, я снова  разозлилась.  Ни  Генка,  ни  Генри  не
собираются уезжать, хотя Ольга  предприняла  героические  усилия,  чтобы
выпереть мужиков. Но первый целыми днями носится  по  городу,  а  второй
изводит прислугу, бегая по дому и саду  в  поисках  оранжевого  гуся.  В
результате в доме полный кавардак. Маня вынуждена жить у Когтевых, Зайка
сбежала  в  командировку,  Ирка,  того   и   гляди,   попросит   расчет.
Домработнице до зубовного скрежета  надоел  психически  неуравновешенный
Генри, близнецов с няней  отправили  в  ссылку,  первый  этаж  похож  на
кошмар, а собаки... Снизу понесся заунывный вой.
   - Что случилось? - удивился Кеша. - Отчего Бандюша плачет?
   Чуть не столкнувшись в дверях, мы  с  сыном  выскочили  на  лестницу.
Внизу на груде битых кирпичей заливался в  рыданиях  питбуль.  Остальные
собаки отчаянно лаяли на втором  этаже,  очевидно,  Ирка  заперла  их  в
зимнем саду. Я сбежала вниз.
   - Здрассти, - сказал Дима, вытирая пот.
   - Здрассти, - совершенно машинально ответила я и обозлилась вконец.
   Так, я уже сама начинаю безостановочно здороваться.
   - Что вы сделали с собакой? - налетела я на прораба.
   - Ничего, - отдуваясь, ответил  тот,  -  вытащили  его  с  Пашкой  из
битума, чуть не надорвались,  такой  тяжелый!  Поставили  вон  туда,  на
мусор, чтобы пол не испачкал, а он не двигается и воет!
   Я подошла к Бандюше и погладила крупную треугольную морду.
   - Ну, милый, объясни, в чем дело?
   Пит поднял на меня умные карие глаза, дернулся и  разрыдался,  словно
двухмесячный щенок.
   Я перевела взгляд на его лапы и закричала:
   - Дима!
   - Здрассти!
   - До свидания! Вы идиоты!
   - Почему? - растерянно спросил Паша.
   - Не знаю, такие уродились! Куда вы поставили Банди?
   - Так на кирпичики, чтобы  не  испачкал  пол,  -  принялся  объяснять
прораб, - битум - очень липкая штука, потом не отмоете!
   - Правильно, - прошипела я, - "очень липкая  штука"!  Вот  кирпичи  и
приклеились к лапам, у несчастного пса  теперь  каменные  "ботинки",  он
ноги оторвать от земли не может и орет от ужаса!
   - Действительно, - пробормотал Паша, - вот бедняга, а что делать?
   - Надо отнести его на второй этаж, - подал голос Кеша, - в  ванну,  к
матери, и там попытаться отскоблить или оттереть битум.
   - Правильно! - подскочила я и тут же удивилась:
   - А почему в мою ванную?
   - Так битум пачкается, - как ни в чем не бывало пояснил Кеша, - потом
не оттереть!
   Видали?  Значит,  я  могу  пользоваться  заляпанной  ванной,  а   все
остальные - нет?!
   - Только придется Банди на руках тащить, - продолжал наш  адвокат,  -
иначе все тут будет страшнее некуда, в частности, ступеньки.
   - Их потом отциклевать можно, - как всегда некстати, заявил Дима.
   Я  посмотрела  на   прораба.   Хорошо   хоть   перестал   ежесекундно
здороваться!
   - Никакой циклевки, - вырвалось у меня, - хватит  кошмара  на  первом
этаже, ремонт "поползет" наверх только через мой труп. Поднимайте пита!
   Паша принялся чесать в затылке:
   - Большой он, тяжелый.
   - Хватайте вдвоем, как диван. Ты спереди, Дима сзади,  -  командовала
я.
   - Ни за что, - внезапно произнес прораб, - я до смерти собак боюсь.
   - Банди не кусается.
   - А меня цапнет.
   - Ты же его только что тащил!
   Дима заныл:
   - Ага, всего секунду, а теперь так далеко хотите! Вверх по ступенькам
да еще по коридору.
   - Только не плачь, - оборвал его Аркадий, - мы его  с  Пашей  отнесем
без тебя.
   - Можно я за задние возьмусь? - робко поинтересовался  рабочий.  -  С
морды боязно, мало ли что ему в голову придет!
   В глазах Кеши заплескалось веселье:
   - Я как раз и хотел предложить тебе хвостовую часть.

Глава 26

   Я подавила смешок. Когда мы однажды вывезли Бандюшу на  выставку,  то
не получили даже самого завалященького диплома, а старый  судья  обозвал
нашего пса: "Генетический мусор". Банди в это время, помахивая хвостом и
улыбаясь во всю пасть, облизывал посетителей выставки.  Остальные  питы,
которых хозяева держали  на  толстых  цепях,  скалили  зубы  и  пытались
немедленно выяснить отношения. Их  даже  на  ринг  выводили  поодиночке,
настолько злобными оказались собаки.
   Все, кроме Банди, который, не привычный ни к поводку, ни  к  строгому
ошейнику, подбегал к людям и преданно  заглядывал  им  в  глаза.  Особую
любовь у  него  вызывали  дети,  жующие  чипсы  и  мороженое.  Домой  мы
возвращались  расстроенные,  нам  ничего  не  дали!  Только  Банди   был
абсолютно счастлив. Он провел великолепный день, поносился по  огромному
полю, подружился с парочкой болонок и  истребил  невероятное  количество
строго запрещенной вкусной еды, которую, стоило нам только  отвернуться,
засовывала ему в пасть ребятня.
   - Да не расстраивайся ты, - утешала Зайка Маню.
   Девочка всхлипнула:
   - Ага! У всех жетоны, дипломы! А нас генетическим мусором обозвали.
   - Мы любим Бандюшу, - влезла я в разговор, -  неужели  он  стал  хуже
оттого, что не получил значка?
   - Нет, - разрыдалась Маруська, - но медальку  все  равно  хочется!  Я
девчонкам сказала, что мы на выставку едем, теперь дразниться станут.
   - Будут  тебе  награды,  -  неожиданно  сказал  Аркадий  и  развернул
"Мерседес".
   - Ты едешь назад, на выставку? - испугалась я. - Ой, только  не  надо
скандала! Судьи, в общем-то, были правы, питбуль обязан быть сердитым.
   - Сидите смирно, - велел  Аркадий,  тормозя  у  магазина  "Спортивный
мир", - сейчас вернусь.
   - Зачем ему сюда? - удивилась я.
   -  Наверное,  решил  купить  плавки,  -  предположила  Зайка,  -  или
кроссовки.
   Кеши не было минут двадцать, потом он вышел,  неся  в  руках..,  штук
десять "золотых" и "серебряных" кругляшей на ярких лентах.
   - Эй, дружок, - велел он Банди, - иди сюда.
   Пит выскочил на тротуар.
   - Ну-ка, - забормотал Кеша, -  подставляй  шею.  Вот  эта,  на  синем
шнурке, - за первое место по поеданию чипсов, теперь золотую медальку  -
за добрый нрав...
   Через пять минут Банди запрыгнул в машину.
   Кеша сел за руль.
   - У нас имеется шесть золотых, - сообщил он, - пять серебряных и  три
бронзовые награды.
   Эх, жаль, кубок забыл купить. А ты, Манька, смело  ври  подружкам:  у
моего пита больше всех отличий.
   Я покачала головой. Да уж, вряд ли найдется в Москве пес,  обладающий
медалью, на которой выбито: "За победу  в  соревнованиях  конькобежцев",
правда, она одна такая, остальные были без надписей.
   Поэтому,  сами  понимаете,  подходить  к  Бандюше  со  стороны  зубов
совершенно безопасно. Вот зализать  до  обморока  он  может,  а  укусить
никогда. Я бы лично поостереглась приближаться к нему сзади, потому  что
при любом намеке на опасность Бандюша мигом делает лужу.  И  Аркадий  об
этом великолепно знает, поэтому и предложил Паше зайти с хвоста! С одной
стороны, это некрасиво, бедный Паша не подозревает, с какой части  Банди
более опасен. С другой - я отлично понимаю Аркадия.
   Мужчины, кряхтя, оторвали пита  от  пола  и  потащили  его  вверх  по
лестнице. На лапах пса висели кирпичи, больше  всего  Бандюша  напоминал
вывороченный из земли памятник собаке Павлова. Сейчас его затащат в  мою
ванну, и угадайте с трех раз, кому поручат сбивать камни, отдирать битум
и мыть собаку? Надеюсь, у вас нет сомнения по  поводу  кандидатуры.  Ею,
естественно, окажусь я!
   - Что у нас происходит? - раздался голос, и в холл вошел Дегтярев.
   Дима начал путано объяснять полковнику, в чем дело. Приятель нагнулся
над ванной.
   - Да уж, не хотел бы я туда упасть!
   Не успел он вымолвить фразу, как в мое сердце змеей вползла тревога.
   - Немедленно отойди в сторону! - заорала я.
   Дегтярев  не  любит  подчиняться  приказам,  поэтому  и  не   подумал
пошевелиться. Впрочем,  события  развернулись  столь  стремительно,  что
полковник все равно не успел бы отскочить в сторону.
   Собаки,  нервничающие  в  зимнем  саду,  услыхали  голос   Александра
Михайловича и решили встретить любимого человека. Скорее всего, они  все
вместе налетели на дверь. Она распахнулась.
   Освобожденная свора ринулась к лестнице, впереди несся Снап,  за  ним
ковылял  толстенный  Хучик,  шествие  замыкала  старуха   Черри,   из-за
подслеповатости потерявшая резвость.
   - Стой! - заорал Кеша. - Сидеть!
   Куда  там!  Снап,  толкнув  Аркадия,  полетел  вниз,  сын   попытался
сохранить равновесие, пошатнулся, наступил  на  Хучика...  Мопс  истошно
завизжал, Кешка машинально шагнул вперед, не попал ногой на ступеньку и,
не выпуская Банди, упал. За ним нырнул Паша. В глазах у меня замелькало.
Если  вы  когда-нибудь  видели  мультики  про  Тома  и  Джерри,   должны
представить, что случилось дальше. Клубок из Кеши, Снапа, Банди  и  Паши
скатился вниз и врезался в полковника, разглядывающего  битум.  Раздался
вопль. Я прижала руки к лицу! Ой мама родная! Вот кошмар!
   Настоящая катастрофа! Александр Михайлович рухнул в  ванну,  туда  же
свалились Банди и  Аркадий.  Паше  по  непонятной  причине  повезло,  он
притормозил возле кучи битых кирпичей. Снап налетел на него и недовольно
гавкнул, Хучик добрел до Димы и уселся у его  ног,  преданно  заглядывая
парню в глаза. Меня заколотила дрожь. Из ванны не  донеслось  ни  звука.
Господи, они разбились насмерть!
   Не успела я  сообразить,  что  следует  делать,  как  пуделиха  Черри
преспокойно влезла на спину Аркадия. Растерявшая остатки  разума  собака
решила погреться возле любимого хозяина.
   - Пошла ты на... - завопил Аркашка, пытаясь подняться.
   Я  не  одобряю  непарламентские  выражения,  но   в   данную   минуту
почувствовала себя счастливой.
   - Котик, ты жив!
   Кеша встал на ноги.
   - Да.., живее всех живых.
   - Не нервничай, золотце! Все замечательно.
   - Мать!!! Что ты видишь тут хорошего!!!
   Я хотела было мирно ответить: "Главное, что все живы", но  неожиданно
расхохоталась. Дегтярев и Кеша, перемазанные  с  головы  до  ног  черной
липкой субстанцией, заорали в один голос:
   - Она еще ржет!
   Я прикусила губу:
   - Простите, это нервное, вылезайте скорее.
   - Они все перепачкают! - заявил Дима.
   - Что же, нам теперь тут жить? - простонал Кеша.  -  Я  понимаю,  вам
полы дороже, чем мы с полковником. Вызывайте кран!
   - Зачем? - не понял прораб. - Оно конечно, можно, только позвоню -  и
он приедет, но к чему здесь подъемник?
   - Вынесет ванну вместе с нами во двор, - пояснил Кеша,  -  там  мы  с
полковником и станем жить, пока дождь и снег битум не  смоют.  Матери-то
полы жалко.
   Я возмутилась:
   - Между прочим, про грязь сказал Дима.
   - Вам же придется на улице год просидеть, - ляпнул недалекий  прораб,
- битум липкий, просто так не отойдет.
   - Аркадий шутит, - ледяным тоном прервала его я, - лучше  придумайте,
как нам поступить.
   Сзади раздался возглас Ирки:
   - Пусть разденутся.
   - Как?
   - Догола, - пояснила домработница, - вон на картонку станут, ботинки,
одежду поскидывают - и в ванную.
   - А Банди?
   - Возьмут его и на руках отнесут.
   Я оглядела совершенно черного пса.
   - Измажутся.
   - Ну и чего? - хмыкнула Ирка. - И так на чертей похожи, им  хуже  уже
не будет. Только пусть идут не на второй этаж, а в  подвал,  в  джакузи,
она большая, разом все поместятся, я потом ототру!
   - Прикажешь нам тут при всех обнажаться, - надулся Дегтярев.
   Ирка пожала плечами:
   - Я уйду, Дарья Ивановна отвернется, а Паша с Димой мужчины, чего  их
стесняться. Или у вас ТАМ что-то особенное есть?
   - Ступай на кухню, - мрачно велел Аркадий, - и сиди  молча,  пока  до
джакузи не дойдем.
   Мать, отвернись.
   Я послушно уставилась на входную  дверь.  Сзади  слышалось  чавканье,
кряхтенье, шорох, повизгивание Банди и нервный разговор:
   - Помоги брюки снять.
   - Не могу.
   - Ну потяни.
   - Сам тяни.
   - Так тяжело, я сидя привык.
   - Как ты за преступниками бегаешь, если согнуться  не  способен?  Эй,
осторожней! Похоже, придется побрить наголо.
   - Тебя тоже, держи пса.
   - Черт, тяжело.
   - Эх, молодежь, хилые вы, вот как надо!
   - Мама!
   Я обернулась:
   - Что?
   - Немедленно закрой глаза! - заорали голые Дегтярев и Аркадий.
   - Вы же сами меня позвали!
   - И не думали!
   - Но ведь позвали: "Мама!"
   - Мать, - взвизгнул Аркадий, -  сейчас  же  стань  лицом  к  двери  и
замолчи!
   Я пожала плечами и отвернулась. Глупые люди! Не знают, чего хотят. То
зовут, то...
   Ба-бах! Дверь распахнулась, и в прихожую вбежал Генри с ноутбуком.
   - Он теперь летает в новом районе!
   - Кто? - спросила я, поеживаясь от ледяного ветра.
   - Гусь, - заверещал  Генри,  -  то  носился  по  маршруту  Ложкино  -
Тверская, а сейчас отправился на Ленинградское  шоссе  Что  это?  Почему
туда?
   - Закройте дверь, - закричали полковник с Аркадием, - нам холодно!
   Но Генри, не слушая никого, ринулся к лестнице, причитая:
   - Как же его изловить, как? Просто с ума сойти!
   Я машинально проследила за орнитологом глазами.  Счастливый,  однако,
человек. Ничего вокруг не замечает. Ни голых Аркадия  с  Дегтяревым,  ни
разгрома в холле. Он никогда  не  лишится  рассудка,  а  вот  я,  вполне
вероятно, скоро окажусь в  психиатрической  клинике.  Впрочем,  есть  от
чего!
   Два  обнаженных  мужика  -  один  длинный,  тощий,  другой  полный  и
коротконогий, отчаянно матерясь, тащат Банди, похожего  на  вырвавшегося
из котла со смолой грешника. Троица  собирается  одновременно  влезть  в
джакузи. Пит, конечно, будет в восторге, когда окажется в воде  рядом  с
любимыми хозяевами. На груде битых  кирпичей,  прижимая  к  себе  Черри,
сидит Паша. Лицо у парня совершенно безумное, да и  чувствует  он  себя,
наверное, плохо. Иначе как объяснить тот факт, что он  регулярно  целует
пуделиху в морду и приговаривает:
   - Любимая моя! Живы остались!
   Дима, вскрикивая "Вот и хорошо, вот здорово!", топчется  с  обалделым
видом возле ванны с остатками битума.
   А по лестнице несется потерявший разум Генри с кличем:
   - Все равно найду и поймаю!
   И вы считаете, что в подобной обстановке можно сохранить  психическое
здоровье?
   Но, как ни странно, следующее  утро  прошло  вполне  мирно.  Ирка  ни
словом не обмолвилась о том, как трудно было отмыть джакузи.  Аркадий  с
бритой головой спокойно слопал творог и усмехнулся, когда на кухню вошел
полковник, тоже без волос.
   Я постаралась не рассмеяться  и  уткнулась  носом  в  чашку.  Толстяк
выглядел комично, голый череп не идет Дегтяреву. Решив подбодрить его, я
прочирикала:
   - Ой, как здорово! Ты стал похож на Герду!
   Александр Михайлович выронил тостик:
   - На кого?
   - Есть такой известный трансвестит, - пояснил Кеша, - и  не  поймешь,
кто он: мужчина или баба.  Выступает  в  женском  платье,  но  с  бритой
головой, правда, поет неплохо.
   Дегтярев побагровел, но ничего не  ответил,  и  я,  испугавшись,  что
опять ляпну глупость, быстренько  проглотила  кофе  и  пошла  к  себе  в
спальню, звонить Асе Строковой.

Глава 27

   - Слушаю, - донесся из трубки молодой голос.
   - Вас беспокоит Даша Васильева.
   - Да, - ответила сухо Ася.
   Поняв, что она меня не припомнила, я пояснила:
   - Я мама адвоката Аркадия Константиновича Воронцова - Дашенька! Очень
рада!
   - Можно к вам подъехать?
   - Конечно, в любое время, жду!
   Договорившись о встрече через два часа, я  привела  себя  в  порядок,
завела "Пежо" и поехала на Первомайскую улицу.
   Ася  обняла  меня  и  расцеловала.  Для  матери,  у  которой  имеется
сын-подросток, она выглядела очень молодо, больше  двадцати  пяти  и  не
дать.
   Стройная, в джинсах, на тонкой талии широкий ремень.
   - Глядя на вас,  и  не  подумаешь,  что  муж  торгует  продуктами,  -
улыбнулась я.
   Ася рассмеялась:
   - Всю жизнь сидела на строгой  диете,  боюсь  на  лишний  кусок  даже
посмотреть. Впрочем, похоже, вы тоже не из тех, кто  лопает  макароны  с
хлебом.
   - Мне просто повезло, ем все и не поправляюсь!
   - Лучше никому не рассказывайте  об  этом,  -  вздохнула  Ася,  -  от
зависти почернеют. И пирожные можно?
   - Запросто.
   - М-м-м, - застонала хозяйка, - молчите!
   Как я люблю все жареное, мучное, сладкое, жирное... Ладно, пошли  чай
пить. У нас кухарка делает совершенно потрясающие пирожки.
   - В супермаркетах, которыми  владеет  ваш  муж,  тоже  пекут  вкусные
плюшки из слоеного теста, - проявила я любезность.
   Ася скривилась:
   - Фу! Жуткая гадость! Даже не пробуйте!
   Сплошные консерванты, и  хороши  они  только  в  горячем  виде.  Чуть
остынут, и в рот не взять.
   Честно говоря, в душе я была с ней согласна.
   Пирожки, которые подали к  кофе,  не  шли  ни  в  какое  сравнение  с
выпечкой из замороженного теста. Пожалуй, даже наша Катерина не способна
Испечь такую вкуснятину. Слопав четыре штуки, я вздохнула:
   - Все. Глаза едят, а желудок полон. Наверное, я кажусь вам обжорой.
   Ася улыбнулась:
   - Нет, просто все, кто пробует эти  пироги,  не  могут  остановиться.
Давайте покурим?
   Я окончательно расслабилась. Что может быть  лучше  хорошей  сигареты
после обеда? Но мне частенько приходится отказывать себе в удовольствии.
Стоит лишь вытащить пачку, как Маруська начинает  демонстративно  громко
кашлять, а Зайка и Аркадий единодушно восклицают: "Ступай  немедленно  в
сад!"
   И приходится брести на улицу или забиваться в каморку под лестницей.
   Несколько секунд я молча наслаждалась сигаретой, потом сказала:
   - Не удивляйтесь странному вопросу. Вы знали женщину по имени  Милена
Титаренко?
   Ася резко встала, от ее приветливой улыбки не осталось и следа.
   - Зачем она вам?
   Я обрадовалась:
   - Вы были знакомы? Честно  говоря,  я  думала,  что  Милена  соврала,
слышала где-то ваше имя и просто сболтнула.
   - У меня нет никакого желания говорить об этой особе! - отрезала Ася.
   На шее у нее мелко-мелко запульсировала вена, лицо внезапно  потеряло
свежий вид, и стало понятно, что даме хорошо за  тридцать,  если  не  за
сорок.
   - Мы с мужем очень  благодарны  Аркадию  Константиновичу,  -  суровым
голосом отчеканила Ася, - он вытащил из большой беды нашего сына.  Лично
вы, Даша, очень мне симпатичны, я готова дружить домами, ходить вместе в
театр, ездить на пикники... Но о госпоже Титаренко  говорить  не  стану!
Хоть режьте!
   Я повертела в руках пустую чашку.
   - Можно поведать вам одну историю?
   - Извольте, - церемонно ответила Ася.
   Пока  я  рассказывала  о  том,  что  стряслось  с  Олегом   и   Леной
Гладышевыми, хозяйка безостановочно дымила. Ася любила крепкие сигареты,
и у меня в конце концов защипало в носу и заслезились глаза. Когда поток
информации иссяк, Строкова вздохнула.
   - Бедная женщина и несчастный ребенок!
   Кстати, ваша подруга лежит в больнице?
   Я кивнула:
   - Да, более того, она по-прежнему без сознания. Врачи только разводят
руками,  говорят,  что  последствия   черепно-мозговой   травмы   трудно
прогнозируются. Она может пройти без следа, а может...
   Ася снова тяжело вздохнула:
   - А где мальчик, ее сын?
   - Его взяла к себе Галя Носова, ее соседка, - пояснила я, - она живет
в том же доме, что и Ленка, только в другом подъезде.  Лена  работает  в
журнале, сами понимаете, занятие журналистикой не для  одинокой  матери,
командировки, ненормированный рабочий день... Но там  хорошо  платят,  а
после  смерти  Олега  Лена  осталась  практически  без  средств,  вот  и
предложила Гале: та присматривает за Алешкой, а моя подруга ей платит.
   Лена  не  раз  говорила,  как  ей  повезло  с  соседкой:  аккуратная,
спокойная, по образованию учительница.  Сегодня,  поближе  к  вечеру,  я
поеду к Носовой и заплачу ей. Пока Лена в больнице,  мой  долг  помогать
ей!
   - Долг платежом опасен, - пробормотала Ася, щелкая зажигалкой.
   - Как? - не поняла я.
   - Долг платежом опасен, - повторила хозяйка, втягивая  едкий  дым,  -
это  мой  муж