ядом примостилась щербатая чашка с  отбитой  ручкой.  Кровать  с  железными
спинками  и  шишечками  не  застелена,  простыни  приобрели  цвет  асфальта.
Единственный стул с продавленным сиденьем угрожающе покачивался. На вбитых в
стену гвоздях висела одежда  хозяйки.  Старое  драповое  пальто  с  потертым
меховым воротником и ярко-красная кофта с игривой надписью "Kiss me".
   Я  вздохнула  и  пошла  к  гастроному  искать  хозяйку.  Возле   магазина
кучковалось несколько помятых личностей с опухшими мордами.
   - За бутылку отведете к Полине Нестеровой? - спросила я.
   - Конечно, - засуетился плюгавый мужичонка в  кроличьей  ушанке,  -  гони
пузырек.
   - Сначала баба, потом ханка, - оборвала я его.
   - Да вон на ящичках спит.
   Я купила мужику жидкость с невероятным  названием  "Качалинская  отличная
горькая настойка" и двинулась к ящикам. На голых фанерках мирно  похрапывала
в стельку пьяная тетка. Я огляделась по сторонам, соскребла немного снега  с
ближайшей машины и сунула ей за шиворот.  Ноль  эмоций.  Вокруг  захихикали.
Одна сердобольная старушка посоветовала:
   - Эдак ты ее никогда не разбудишь.  Она  привыкшая  к  холоду,  на  снегу
дрыхнет. Если уж очень надо, купи бутылку, открой да к морде  поднеси,  живо
вскочит. Только если она у тебя чего сперла, не надейся, не вернет, моментом
любой товар на водку меняет.
   Поблагодарив  бабульку,  я  приобрела   еще   одну   "горькую",   содрала
алюминиевую нашлепку и подсунула спящей красавице.  Через  секунду  на  меня
глянули такие родные Ларискины глаза... Даже не заглядывая в паспорт,  можно
было сказать: это Полина. Цвет ресниц, форма бровей - все точь-в-точь как  у
Ларисы, нет только в глазах искорки, делавшей  Люлю  столь  привлекательной.
Взгляд тусклый, почти  безжизненный.  Легкий  интерес  возник  в  мутноватых
зрачках, когда они сфокусировались на бутылке.
   Баба села на угрожающе дрожащих ящиках, потрясла всклокоченной головой  и
прохрипела:
   - Дай!
   В моей богатой мужьями жизни  имелся  один  алкоголик.  И  я  великолепно
знала, что тетка, пока не выпьет, невменяема. Протянутую бутылку алкоголичка
ухватила твердой рукой и  сделала  гигантский  глоток.  Так  путник  глотает
иссохшими губами  ключевую  воду.  Настойка  оказала  целительное  действие.
Полина даже попыталась улыбнуться и просипела:
   - Ты кто?
   - Ларису помнишь?
   - Кого?
   - Сестра у тебя была Лариса, помнишь?
   - Ты кто?
   - Ларису помнишь?
   - Кого?
   - Сестра у тебя была Лариса, помнишь?
   Баба  попыталась  сосредоточиться,   но,   очевидно,   мысли   в   голове
расползлись, как тараканы, потому что она сказала:
   - Да, не помню.
   Досадно. От пьяницы еще можно было чего-то добиться, но от кретинки толку
никакого. Тетка допила бутылку и через секунду снова захрапела на ящиках.  Я
постояла несколько минут в задумчивости, затем стала  обозревать  обклеенный
объявлениями фонарный столб. Так, чиним холодильники, пылесосы,  телевизоры,
уничтожаем клопов, перевозим мебель. Вот оно: выводим из запоя.  Я  вытащила
телефон и набрала номер. Вскоре к магазину подъехал "рафик" защитного  цвета
с красным крестом на окнах. Высунулся парень в весьма грязном халате и бодро
осведомился:
   - Где клиент?
   - Здесь, - ответила я и ткнула пальцем в ящики.
   Фельдшер вылез и в задумчивости уставился на Полину, потом вынес вердикт:
   - Большое поле для деятельности. Дорого станет.
   Местные стоны о безумной стоимости услуг начали меня раздражать:
   - Сколько?
   - Двести рублей.
   - Ладно.
   - А то и двести пятьдесят, - заломил парень, почуяв выгодного клиента.
   - Хорошо, - согласилась я, - но надо,  чтобы  девушка  пришла  в  себя  и
смогла доехать до Москвы. И еще, учти, поезд в три часа дня.
   -  Девушка-розанчик,  душечка-бутончик,  -  запел  похмельщик,  втаскивая
безжизненную Полину в "рафик".
   Пока он звякал биксом, я опять принялась звонить, на  этот  раз  докторше
Светлане Александровне из 18-й больницы. Той самой, что вылечила  несчастную
Милочку Котову и не смогла помочь Изабелле. Очевидно, сегодня был мой  день,
удача улыбалась, Светлана Александровна оказалась на месте. Выслушав просьбу
и без обиняков назвав сумму, она согласилась ждать нас.
   Примерно через полтора часа Полина уже  смогла  встать  на  ноги  и  даже
двигать ими. На поезд мы не опоздали. В  купе  трепетная  нимфа  моментально
захрапела, распространяя миазмы.
   Попутчики с удивлением поглядывали на нас, но с расспросами не  лезли.  В
Москве я с трудом запихнула Полину в  автомобиль  и  доставила  в  больницу.
Светлана Александровна окинула ее профессиональным взглядом и спросила:
   - Нет сомнений, что дама не самостоятельно приняла  решение  лечиться  от
зависимости.
   -  Совершенно  справедливо.  Сколько  дней  понадобится  на   реанимацию?
Докторица задумчиво повертела конверт с долларами. Она уже заглянула  внутрь
и осталась довольна. Я предпочитаю иметь дело с теми, кто четко знает тарифы
на услуги, а не мямлит:"Сколько сочтете нужным!"
   -  Неделю,  днем  больше  или  меньше,   -   наконец   изрекла   Светлана
Александровна, - главное, не оставляйте ей никаких денег и одежду увяжите, а
то сбежит.
   Я оставила плохо соображающую Полину на попечение медицинского  персонала
и отбыла восвояси.
   В субботу позвонил "звезда компьютерологии" и сообщил, что нужный  прибор
меня ждет. Я поблагодарила Николая Марленовича, но приехать пообещала только
в воскресенье. Сегодня должна быть у Войцеховских - сорок дней со дня смерти
Люлю.
   У Войцеховских сидели все те же: Петька с Анной, Кирилл с Дианой, Серж  и
Ленка. Последняя принялась шумно извиняться:
   -  Дашенька,  простите.  Договорились  о  встрече,  так  неловко.  Что-то
последнее время я очень плохо себя чувствую. Прилегла на полчаса отдохнуть и
проспала весь день. Так неудобно! Стала звонить, но вас застать невозможно.
   Я посмотрела на  ее  фарфоровое  личико  со  здоровым,  не  косметическим
румянцем и промолчала. Ленка продолжала  мести  хвостом,  но  тут  открылась
дверь, и вошла лже-Полина. Что и  говорить,  выглядела  мошенница  эффектно.
Простое  маленькое  черное  платье,  тоненькая   золотая   цепочка.   Фигура
изумительная - крупная, но ничего лишнего, никаких выпирающих  валиков  жира
на спине или  бедрах.  Сильное,  большое  тело.  Впечатление  слегка  портил
слишком яркий макияж. Ну зачем она мажет полные  губы  бордовой  помадой?  И
вовсе ни к чему накладывать на щеки и нос тонны жидкой крем-пудры.
   Следом за Полиной-Мариной вбежал  радостный  Степан.  Мне  его  оживление
показалось и вовсе неуместным. Не бракосочетание же здесь.  Хотя,  глядя  на
Войцеховского, можно было подумать, что  именно  свадьба.  Степка  поминутно
трогал "сестрицу" за руку, подкладывал ей на тарелку салат и прочие закуски.
Негодяйка  смотрела   на   Войцеховского   с   обожанием.   Фрида   казалась
присмиревшей,  даже  маленький  Мишенька  жался   поближе   к   тетке,   так
напоминавшей ему мать.
   Первый тост подняли за светлую память. Выпили  не  чокаясь,  с  грустными
лицами. Затем Рафаэлла внесла гигантское блюдо с запеченной семгой - любимым
кушаньем Фриды. Я не очень  люблю  рыбу,  но  остальные  гости  принялись  с
энтузиазмом поглощать розоватое филе. Потекла плавная беседа.
   Поговорили  о  самых  разных  вещах.   Обсудили   погоду,   сравнительные
характеристики  бытовой  техники   "Бош"   и   "Мулинекс",   посетовали   на
дороговизну. О Ларисе больше не вспоминали. Степан раскраснелся и налил себе
еще  водки.  Полина-Марина  подняла  бровь  и  тихо,  но  достаточно  внятно
произнесла:
   - Дорогой, не советую. Утром будет болеть голова. Ты же знаешь свою норму
- пять рюмок, а эта уже шестая.
   Степка весит около 120 килограмм и рост имеет под метр девяносто.  Поесть
любит страстно, но к выпивке равнодушен. Вернее, один не пьет никогда, но  в
компании да под  хорошую  закуску  радостно  опрокидывает  рюмашки  одну  за
другой. И здесь его подстерегает опасность. Опьянение не  приходит  к  нему,
как ко всем людям, постепенно. Гигантская масса тела  стойко  сопротивляется
алкоголю, и Степке, наливающему себе десятую рюмку, кажется, что он  трезвее
папы римского. Но тут в организме отказывает  какой-то  механизм,  и  Степан
разом делается пьяным. Смотреть со стороны смешно. Вроде  только  что  сидел
веселый и нормальный, а через секунду пьяный в зюзю. И злой. Стоит  алкоголю
массово проникнуть в кровь, Степка делается вредным,  гадким  и  нетерпимым.
Бедной Лариске каждый раз доставалось от него на орехи. Однажды муж  высадил
ее ночью из машины посреди дороги, в другой раз стукнул зонтиком по шее.  И,
как правило, в таком состоянии он орет, что его не уважают,  и  вообще  всем
стоять смирно. Люлю приходилось всячески  изощряться,  чтобы  не  дать  мужу
напиться. Сделать замечание и попросить больше не трогать бутылку -  нельзя.
Как все  мужчины,  Степка  не  терпит  запретов  и  из  вредности  поступает
наоборот.
   Мысленно  потирая  руки,  я  приготовилась  к  скандалу.  Сейчас  старший
Войцеховский покажет мошеннице, где раки  зимуют.  Очевидно,  присутствующие
подумали о том же, потому что притихли.
   Но  случилось  непредвиденное.  Мужчина  виновато  улыбнулся  и  отставил
стопку.
   - Спасибо,  Полюшка,  что  приглядываешь  за  мной.  Твоя  правда,  лучше
воздержаться. Не знаю, как остальные, но я просто ахнула.
   Ай  да  уголовница!  Просто  высший  пилотаж.  Интересно,  как   добилась
подобного результата?
   Степка поглядел на нас и сказал:
   - Давление подскакивает, и сердце пошаливает. Надо беречься, а то умру  в
одночасье, как Лариска.
   - Если тебе  поднесут  стрихнин,  точно  в  один  момент  окочуришься,  и
нормальное давление не поможет, - хихикнул Петька.
   Анна встала из-за стола и  преувеличенно  вежливо  принялась  благодарить
Фриду за ужин.

Глава 28

   Николай Марленович вытащил в прихожую довольно громоздкий железный ящик и
гордо сообщил:
   - Прошу любить и жаловать: дешифратор.
   Я уставилась на почти неподъемный прибор и спросила:
   - Точно он? В кино у шпионов такая малюсенькая коробочка, двумя  пальцами
ухватить можно.
   Николай Марленович пожал плечами:
   - В кино и из меня русалку сделают. И потом, это же самодел, приятель  на
заказ собрал, а заказчик не явился, вот вам и достался.
   Выслушав  тягостные  инструкции,  я,  кряхтя,  взяла  прибор  и   мелкими
перебежками потащилась искать такси.  В  прошлый  раз  математик  был  более
галантен и довел до  машины,  но  сейчас  предпочел  остаться  дома.  Оно  и
понятно. С неба сыпалась ледяная крошка, по земле разливалась грязная  каша,
ветер противно задувал под куртку, и я подумала, что идти к машине, если  не
близко, следует в пальто или шубе. Куртка хороша, когда сразу запрыгиваешь в
теплый салон. Да  и  обувь  не  годится:  коротенькие  ботиночки  на  тонкой
подметке. Придется купить военные ботинки на платформе.
   Дома я, к счастью, не попалась  на  глаза  никому  из  детей  и  спрятала
дешифратор в гараже. Завтра поеду в "Пиккадилли".
   Но на завтра  планы  резко  изменились.  Около  часа  позвонил  Степка  и
принялся, как кот вокруг горячей каши, ходить кругами:
   - Как дела?
   - Спасибо, хорошо. А ты как?
   Приятель замялся и сказал:
   - Просто чудесно. Только погода плохая.
   Посудачив минут пять  о  циклонах  и  антициклонах,  я  решила  облегчить
Степкину жизнь и спросила в упор:
   - Говори, зачем звонишь?
   - Наверное, это все не очень вовремя, и ты  сочтешь  меня  бесчувственным
чурбаном, - заюлил Войцеховский.
   - Давай короче.
   - Завтра мы с Полей подаем заявление в загс.
   Вот уж новость так новость. Правда, штампа в паспорте им  придется  ждать
целый месяц, и время еще есть.
   -  Подъезжай  завтра  к  пяти,  -  продолжал  Степка,  -  регистрация   в
восемнадцать тридцать.
   - Как регистрация? - ужаснулась я. - Вы же только заявление несете!
   - А я договорился с заведующей,  чтобы  нас  тут  же  и  расписали.  Чего
канителиться? Правда, там очередь, но она ради нас останется  после  работы,
поэтому и время такое дикое - полседьмого вечера.
   Я треснула трубкой о рычаг и понеслась ловить такси.
   Коридоры 18-й больницы -  унылые,  кишкообразные  помещения,  застеленные
протертым линолеумом. По ним, зябко кутаясь  кто  в  халат,  кто  в  платок,
бродили  больные.  Единственный  телевизор  в  холле,  черно-белый   "Рубина
показывал очередное "мыло",  и  возле  экрана  сидели  на  железных  стульях
безвозрастные женщины. Светлана Александровна пила в ординаторской кофе.  Мы
поболтали минут пять, и она пошла за Полиной. От нечего делать я  подошла  к
окну и выглянула на улицу. На снегу бродили встрепанные вороны. Птицы рылись
в помойке, выискивая съестное.
   Дверь кабинета стукнула. В комнату вошла Лариска.  Только  похудевшая  на
двадцать килограмм. Тот же рост, те же глаза и нос, крупный рот. Вот  только
волосы подвели - пережженные дурацкой  химической  завивкой  и  редкие,  они
совершенно не походили на роскошные Ларкины  кудри.  Хотя  на  такой  случай
имеются парики.
   Полина секунду постояла у двери, потом неуверенно сказала низким, хриплым
голосом:
   - Это вы меня в эту тюрягу укантропупили?
   -  Хочешь  тысячу  долларов?  -  спросила  я  в  лоб.  Полина   принялась
пересчитывать сумму на бутылки, потом, ошеломленная радужными перспективами,
осторожно осведомилась:
   - Чего делать надо?
   Я  поудобней  устроилась  на  жестком  больничном   стуле   и   принялась
обрисовывать  ситуацию.  Пришлось   нелегко.   Мозги   женщины,   совершенно
проспиртованные, отказывались ей  служить.  Еле-еле  воткнула  в  ее  глупую
голову нужные сведения. Узнав, что ничего криминального от нее  не  требуют,
Полина согласилась, и мы начали действовать. Для начала я велела  ей  надеть
привезенные вещи. Специально подобрала их в Ларискином стиле - черные  брюки
и ослепительно красный пуловер. Уши у Полины оказались не проколотыми, и  от
серег пришлось отказаться. Коротенькие сапожки на каблуке, красивый кулон  с
цепочкой. На голову нахлобучили  парик.  Лицо  я  покрыла  светлым  тоном  и
подкрасила глаза. Губы не тронула. Люлю редко пользовалась губной помадой. В
качестве завершающего штриха опрыскала женщину духами "Коко Шанель". Любимый
Ларисой  запах  поплыл  по  ординаторской.  Я  отступила  на  пару  шагов  и
залюбовалась достигнутым результатом. Да, одень  пенек,  будет  как  майский
денек.
   К Войцеховским прибыли ровно в пять. Велев Полине ждать условного  знака,
я вошла в дом. В гостиной в  светло-бежевом  костюме  сидела  невеста.  Меня
опять поразило несоответствие элегантной одежды и вульгарного макияжа. Рядом
топтался обряженный в вечерний костюм жених. Я оглядела присутствующих:  все
те же лица. Что ж, это к лучшему, что собрались только свои.
   - Дашка, - возбужденно закричал Петька, - вот новость так новость!
   Я совершенно не разделяла ни его  энтузиазма,  ни  его  радости,  поэтому
сказала:
   - Новость, конечно, удивительная. Всего сорок дней  прошло  после  смерти
Ларисы, а у вас свадьба.
   Степка покраснел как рак, а невеста даже не вздрогнула. Мило улыбнувшись,
она спокойно смотрела перед собой.
   - Живым жить, - вздохнул Кирилл, - жаль Люлю, но у Степы ребенок, бизнес;
ему, не в пример тебе, деньги  с  неба  не  упали.  Одному  трудно  со  всем
справиться. Я, например, очень рад, что он нашел себе  такую  очаровательную
жену. И, вообще, Дарья, на свадьбе принято дарить  подарки,  а  не  говорить
гадости.
   Ах, так! Ну погоди, доктор.
   - Подарок здесь, - спокойно сообщила я, - сейчас придет.
   Отодвинув занавеску  на  окне,  я  помахала  рукой  и  с  удовлетворением
увидела, как Полина вылезла из такси и направилась к  дому.  Вошла  в  холл,
сняла пальто,  приблизилась  к  двери  гостиной  и...  раз,  распахнула  ее.
Эффектный вход.
   Уставившись на вошедшую, Степка слегка прибалдел, потом робко спросил:
   - Вы кто?
   - Это мой подарок,  -  сказала  я  как  могла  спокойно,  -  познакомься,
пожалуйста. Младшая сестра Ларисы - Полина.
   Невеста вскочила на ноги, но я была начеку и быстренько  схватила  ее  за
руку:
   - Нет, Мариночка, вам еще следует объяснить весь маскарад.
   Петька растерянно переводил взгляд с одной женщины на другую и бормотал:
   - Ничего не понимаю.
   - И понимать-то нечего, - сообщила я, - съездила в Качалинск  и  привезла
вам настоящую Полину. А то Степка  собрался  жениться  на  мошеннице.  Прошу
любить и жаловать, Марина Коваленко, авантюристка. Судима по  147-й  статье,
как брачная  аферистка.  И  никакой  она  не  ветеринар,  а  просто  собачий
парикмахер. Спасибо Марусе, она сомнения в моей душе поселила.
   - Но у нее же  паспорт  на  имя  Полины  Николаевны  Нестеровой,  -  тихо
произнес Степка, - и завещание.
   - А у этой тоже паспорт, - фыркнула я, - только завещания нет.
   Настоящая Полина сунула руку в  карман  и  протянула  обалдевшему  мужику
бордовую книжечку. Степка раскрыл и уставился на фамилию.  Потом  растерянно
опустился в кресло и произнес:
   - Ничего не понимаю.
   - Понимать надо только одно,  -  начала  я  злиться,  -  тебя  спасли  от
необдуманного шага, дурацкой женитьбы.
   - Но она так похожа на Люлю! - воскликнулла Анна.
   На это тоже существовал ответ. Я схватила со  стола  бутылку  минеральной
воды и салфетку. Марина попыталась вырваться, но злость придала мне силы.  К
тому же на помощь кинулся Петька. Несостоявшийся шурин силой усадил
   Марину на стул и держал ее, пока я возила мокрой тряпкой по лицу женщины.
Через пару минут белая салфетка превратилась в кусок  буро-красной  материи.
Лицо авантюристки немедленно потеряло сходство с Люлю. Исчезли крупные губы.
Рот оказался маленьким и тонким. Соболиные брови превратились  в  белобрысые
щеточки. Поросячьи припухлые глазки без  теней  и  яркой  подводки  потеряли
всякое очарование. Под стертым загаром проступила не очень чистая кожа, а на
правой щеке обнаружился небольшой шрам. Довольная  эффектом,  я  сдернула  с
головы мошенницы парик, и перед всеми предстала  коротко  стриженная  голова
брюнетки.
   Фрида лишилась дара речи.
   - Эту, - картинно произнесла я, указывая на настоящую  Полину,  -  можете
хоть теркой тереть. Она - подлинная.
   Окружающие слабо реагировали на происходящее. Со злорадством я  заметила,
как Кирилл вылущивает из фольговой упаковки какую-то таблетку. Ага,  доктор,
за лекарством потянулись. То ли еще будет!
   - Но как, как, - бормотал, нелепо вертя головой, Степка, - почему?
   Очевидно, в этот момент я расслабилась. Свежевымытая Марина рванулась  со
стула, плечом распахнула дверь и в мгновение ока кинулась на улицу. Никто не
побежал за ней. Мы услышали, как во дворе заработал мотор.
   Степка упал на диван и уткнул лицо в ладони. Петька подошел ко мне:
   - Как ты узнала?
   - В общем, случайно.  Ужинала  во  французской  булочной  и  заметила  за
соседним столиком Кирилла и "Полину".  Очень  удивило,  что  он  называл  ее
Мариной. Проследила за ними, и все как-то одно к одному сложилось.
   Анна с удивлением посмотрела на доктора:
   - Ты знал, что она аферистка, и не предупредил?
   - Да что вы, - замахал руками врач, - это был не я. Дашка перепутала.
   Доктор смотрел на всех ясными, честными глазами:
   - Это был кто-то очень похожий на меня. Я никогда не ходил во французскую
булочную и не знакомился с мошенницей.
   - Абсолютно уверена, что видела тебя, - настаивала я, - ты был в бордовом
анораке и кепке.
   - Подумаешь, - хмыкнул Кирилл, - да в таких куртках пол-Москвы ходит.
   - Зачем она хотела выйти замуж за Степку? - задумчиво спросила Анна.
   - Марина женит на себе состоятельных мужчин, - пояснила я, - узнает,  где
они прячут самые ценные вещи, и грабит ротозеев.  Проделывала  такое  не  то
восемь, не то девять раз. Кстати, Кирилл разговаривал  с  ней  как  с  очень
близким человеком и велел что-то  искать.  Так  и  сказа