- Нет, - прошептала Люся.
     - Значит, так, - решительно заявил Леонардо, - деньги превратились в золу. Считай меня трусом, негодяем, сволочью, но я это сделал. С другой стороны, представь: ну вернул бы я их тебе, и что?
     Куда бы ты делась? Стала бы распродавать доллары? Господи, Люся, очнись! Ты же совершенно не умеешь притворяться и мигом оказалась бы за решеткой. Пойми, с валютой не шутят! В нашей стране за нее мигом секир-башка делают.
     Люсенька только кивала головой. Конечно, Леонардо был прав, куда деваться с кипой запрещенных в России долларов? Но Володя работал как зверь, чтобы получить эти деньги. Вставал в шесть утра к мольберту, а отходил от него ночью. Не денег жалко, а мужа, погибшего из-за них.
     - Слушай сюда, - встряхнул Люсю Леонардо, - я понимаю, что виноват, и постараюсь исправить положение. Ты каждый месяц будешь получать от меня триста рублей.
     - Зачем? - отшатнулась Люся.
     - На еду и одежду, - рявкнул Леонардо, - считай, что я отдаю долг, ну те самые сожженные денежки, ясно?
     - Не надо, - попыталась сопротивляться Люся, - мы и так проживем.
     - Молчать! - заорал приятель и треснул кулаком по скамейке.
     Раздался противный скрип, от лавочки отлетела деревяшка.
     - Имей в виду, - неожиданно тихо произнес Леонардо, - приди мне в голову идиотская затея связаться с американцами, окажись я в тюрьме, а потом в могиле, Володя никогда бы не бросил Марфу и Сережу...
     - Вот какие благородные люди встречались в нашем поколении, - завершила рассказ Люся, - до самой своей кончины первого числа каждого месяца Леонардо вручал мне конверт. Это его заслуга, что Настя ни в чем не нуждалась!
     Я быстро произвела в уме нехитрые расчеты. Сумма, лежавшая в тайнике, по словам Люси, приближалась к пятистам тысячам долларов. Только что она, правда, говорила, что не знает, сколько денег было в сумке, но раньше сообщила, что Володя хотел набрать полмиллиона и начать дело с разводом.
     Поскольку Люся и Володя перестали быть официально супругами, я могу предположить, что в тайнике набралось необходимое количество звонкой монеты. Ну а теперь все просто: насколько я помню, на черном рынке за один доллар давали четыре рубля. Три советские сотни - это, грубо говоря, семьдесят пять долларов, ну чуть больше. В году двенадцать месяцев, следовательно, Леонардо выплачивал Люсе девятьсот баксов. А теперь поделим пол-лимона на эту сумму и получим.., более пятисот лет. То есть, чтобы полностью выплатить долг за сожженные купюры, Леонардо бы понадобилось почти шесть столетий. И Люся еще его нахваливает за честность!
     - Кто такая Клара? - вернулась я к действительности.
     - Клара? - недоуменно вскинула вверх брови Люся.
     - Ну да, вы же сказали в начале разговора: "Я спасла жизнь Кларе".
     - Ах вот о чем речь! - засмеялась Люся. - Клара!
     - Да, пожалуйста, дайте мне ее адрес, собственно говоря, я за ним и пришла!
     - Мама, - раздался звонкий голос, - с кем ты разговариваешь?
     В комнату легким шагом вошла худенькая блондиночка в джинсах.
     - Настюша! - обрадовалась Люся. - Представляешь, маньяка поймали! Вот, Дашенька рассказала. А еще она знала Леонардо и Марфу!
     Я изумилась. Надо же, каким странным образом трансформируются мысли в голове у пожилой женщины. С чего она взяла, что я видела родителей Сергея?
     - И пришла навестить тебя, - радостно закончила Люся, - она же ваша с Сережей подруга детства!
     Настя холодно посмотрела на меня, проронила равнодушное "здравствуйте" и сказала:
     - Мама, сейчас новости по НТВ начнутся, ты не хочешь посмотреть?
     - Ой, - засуетилась Люся, - как же так? Ну совершенно забыла!
     Причитая на разные лады, пожилая дама ушла.
     Настя села за стол, взглянула на меня и сказала:
     - Ну, предположим, Людмилу Сергеевну вы обманули, она человек наивный, к тому же практически ничего не видит из-за старости, а очки носить не желает, но мне-то врать бесполезно. Я ведь отлично знаю, что никогда с вами ранее не встречалась. Что вам надо?
     - Я разыскиваю женщину, хорошую знакомую Сергея Якунина, по имени Клара. Она мне очень нужна, - быстро сказала я. - Кстати, я не представлялась знакомой Леонардо и Марфы. Честно говоря, я даже не понимаю, откуда ваша мама это взяла? Ехала к вам, думала, вы мне поможете. Клава, жена, вернее, вдова Сергея, сказала, что вы якобы ее знаете.
     Настя перестала хмуриться.
     - Вы что-то перепутали. Дамы по имени Клара в окружении Сергея не было никогда. А зачем она вам?
     Я насторожилась. Настя лжет, она явно знает Клару и хочет сначала произвести разведку. Почему-то мне не хотелось говорить ей правду, и я, сделав самое серьезное лицо, заявила:
     - Понимаете, я работаю в больнице, медсестрой.
     Сергей Якунин умер на моих руках. Вы в курсе, что он скончался?
     Настя молча кивнула.
     - Перед самой смертью он попросил меня передать кое-что женщине по имени Клара.
     - Что? - равнодушно спросила Настя.
     - Книгу, - спокойно соврала я, - маленький томик стихов, ничего особенного, Лермонтов. Но ее адрес или телефон сообщить не успел, увы! Я подумала, что Кларой звали его жену, вообще-то она Клава, но родные могли ее звать Кларой, понимаете?
     Настя молча смотрела мне в лицо.
     - Она дала мне ваш адрес, а Людмила Сергеевна очень любезно меня приняла, рассказала удивительную историю своей жизни.
     - Не стоит воспринимать слова Люси всерьез, - снова нахмурилась Настя, - к сожалению, у мамы не все в порядке с головой. Возраст сделал свое дело. Впрочем, и раньше, будучи молодой, она любила придумывать всякие небылицы. Она поэтесса, человек, обладающий невероятной, я бы сказала, болезненной фантазией. Ей следовало писать романы, но она сочиняла четверостишия. Ну а сейчас ее фантазия приняла просто гротескные формы.
     - Мне Людмила Сергеевна показалась вполне адекватной, - возразила я, - и потом, она сказала, что, унеся из дома деньги, спасла Леонардо и Клару.
     Настя изобразила удивление:
     - Что? Какие деньги?
     - Примерно полмиллиона долларов, которые ваш отец, Владимир Трошев, получил за свои картины.
     Мгновение Настя молчала, потом рассмеялась:
     - Ну мама! Ей-богу, это намного посильней, чем история про моего жениха-миллиардера, которую она рассказала на днях Нинель Иосифовне.
     - Это кто? - машинально поинтересовалась я.
     - Соседка, живет на седьмом этаже, над нами, - пояснила Настя, - буквально вчера она встретила меня во дворе и принялась поздравлять с помолвкой. Я ничего не поняла и сказала, что в ближайшем будущем вовсе не собираюсь выходить замуж. Ну и спросила ее, с чего она взяла, что я строю матримониальные планы? И слышу в ответ:
     Люся рассказала и про жениха-богача, и про дом на берегу озера, и платье описала, и туфли, и кольцо...
     Честно говоря, мама меня не первый раз в идиотское положение ставит. Она всю жизнь была такой.
     Одного не пойму: почему люди ей верят? Пятьсот тысяч долларов! Вы хоть представляете, какие это деньжищи?
     Я хотела было ответить "да", но вовремя вспомнила, что представилась простой медсестрой, и сказала:
     - Нет.
     - Я тоже, - подхватила Настя, - мой отец умер, и нам...
     - Он покончил жизнь самоубийством в тюрьме? - перебила я Настю.
     - Ну это уже слишком! - возмутилась она. - Ни в какие ворота не лезет! До сих пор мама не говорила об отце гадостей. Нет, конечно. Папа скончался от инсульта, достаточно давно. Извините, я ничем вам не помогу, никакую Клару не знаю. Книгу, если хотите, можете оставить у нас. Я сохраню ее на память о Сергее.
     - Что же вы даже не пришли на его похороны? - вырвалось у меня.
     Настя побарабанила пальцами по столу.
     - Клавдия ненавидит меня, она всю жизнь ревновала Сергея ко мне, кстати, совершенно зря, мы с ним просто дружили. Я в момент смерти Сережи была в командировке, вернулась лишь сегодня утром. Простите, но вынуждена с вами попрощаться, очень много дел предстоит по дому сделать.
     Я спокойно, словно меня никто не выставлял вон, откланялась и ушла.

Глава 19

     По дороге домой я сначала позлилась на Настю.
     Ясное дело, она великолепно знает Клару, просто по каким-то непонятным для меня причинам не желает в этом признаваться. Ладно, если Настя не хочет мне помочь, я великолепно обойдусь без нее.
     Люся вовсе не безумная фантазерка. Как все пожилые люди, сидящие дома, она обрадовалась новой слушательнице и рассказала ей самый яркий эпизод из своей биографии. И она тоже знакома с Кларой.
     Более того, она мне почти назвала ее координаты, но тут некстати явилась домой Настя и моментально пресекла всю вербальную активность матушки.
     И как поступить? Да очень просто. Завтра, где-нибудь после полудня, я снова заявлюсь к Люсе в гости. Противная Настя будет на работе, ни одна душа не помешает мне поболтать с ее матерью.

***

     Когда я прикатила в Вербилки, на террасе не было ни одного человека. Унитаз в самом деле лежал на боку, кран валялся в раковине. Зато на кухне обнаружился новый холодильник. Решив, что все народонаселение легло спать, я тихонечко стала вытаскивать из проволочной корзиночки-сушки чашку. Но не успела ухватить ее, как вся конструкция, набитая тарелками, кружками и прочей посудой, с оглушительным грохотом обрушилась на пол. Шум вышел страшный. Веер осколков взметнулся вверх, а потом осел в самых разных углах кухни. Я горестно уставилась на руины. Ну и влетит же мне сейчас!
     Любимая чашка Маруси, на которой нарисованы две мышки в розовых платьицах, синий с золотом бокал Кеши, почти литровая лоханка, из которой пьет чай Дегтярев, изящная чашечка, покрытая иероглифами, принадлежащая Ольге, тарелки, масленка, салатницы и парочка блюд превратились в пыль. Я выскользнула на террасу за веником, а когда вернулась в кухню, там стояли все домочадцы и вопили на Ольгу.
     - Сначала холодильник, - загибал пальцы полковник, - потом кран, следом унитаз, теперь сушка. Что у нас еще осталось? Ты, Заюшка, осторожней по дому ходи, ненароком пол проломишь.
     Ольга, красная от гнева, только открывала и закрывала рот. Мне стало ее жаль.
     - Полочка свалилась, когда я стала брать чашку!
     Все повернулись ко мне.
     - Вот, - отмерла Зайка, - полюбуйтесь! Между прочим, и унитаз из-за нее упал! Она накаркала!
     Я постаралась, как могла, успокоить домашних, потом показала Ольге помаду:
     - Гляди! Нравится? Тебе купила.
     - Ой! Прикольно, - мигом перестала злиться Заюшка, - давай сюда, попробую.
     Оставив Ольгу, я отправилась в комнату и, первым делом сняв с кровати одеяло, принялась трясти его за окном. Предусмотрительность оказалась не зряшной - в траву с легким шелестом упали два крохотных комочка, очередные охотничьи трофеи Хуча.
     Погрозив мопсу кулаком, я постелила себе и уже хотела лечь, как вдруг в спальню влетела Маня:
     - Мусик, смотри, что покажу!
     Я пошла за ней. Манюня, хитро улыбаясь, привела меня в гостиную, потом со всего размаха стукнула кулаком по стене возле окна. Послышался легкий скрип, пара досок вагонки, которой было обито помещение, отъехали в сторону. В то же мгновение из отверстия в стене появилась подставка, а на ней краснел маленький, почти плоский телефонный аппарат. Вернее, трубка с диском.
     Я машинально взяла его и набрала "100".
     - Московское время ноль часов сорок две минуты, - сообщил бесстрастный механический голос.
     - Как тебе удалось это найти? - изумилась я.
     Маня замахала руками.
     - Где-то в шесть легла в саду на раскладушку и загрустила. Розетки нет, выделенки тоже, никак в Интернет не выйти, тоска...
     Девочка принялась от скуки обозревать дом, и тут ее взгляд упал на провод. Машка поняла, что он телефонный, очень удивилась и стала изучать находку. Скоро она обнаружила место, где линия входила в дом, а потом отыскался и хитроумно запрятанный аппарат.
     - Как ты думаешь, отчего хозяин соврал, что здесь нету телефона? - поинтересовалась Маня.
     Я пожала плечами:
     - Многие из тех, кто сдает площадь, боятся, что жильцы будут бесконтрольно болтать по междугородней связи, а потом съедут, оставив километровые счета неоплаченными. Вероятно, и у Кисы возникли похожие мысли, - ответила я, - вот он и решил от греха подальше спрятать аппарат.
     - Мы разве похожи на негодяев или мошенников? - с возмущением воскликнула Маруська.
     - Надеюсь, что нет. Но настоящие мошенники выглядят как раз интеллигентными людьми, иначе им ни за что бы не достичь успеха в своем бизнесе.
     - Ладно, - сердито дернула головой Машка, - пойду подключусь к Интернету, оплата все равно через карточку. Кисе счет не придет.
     Я вернулась в свою спальню, со стоном упала в кровать и сразу же с воплем вскочила на ноги. Потерявший всякий разум Хуч, увлекшись охотой на мышей, пока мы с Манюней болтали в гостиной, ухитрился сбегать в заросли и притащить оттуда очередного задушенного грызуна. Я, предусмотрительно вытряхнув минут десять назад одеяло, не ожидая ничего плохого, рухнула на койку и моментально наткнулась на очередной трофей мопса.
     - Просто нет слов, - зашипела я, сгребая плед, - противная ты собака! Сколько раз можно говорить: оставь в покое маленьких, несчастных, ни в чем не повинных мышей. Мопсы не охотничьи псы, они диванные собачки, ясно? Ты просто позоришь свою породу.
     По моим ногам пробежал сквозняк. В спальню без стука ворвалась Зайка.
     - Смотри! Суперски!
     Я уставилась на чрезвычайно довольную Ольгу.
     Губы ее были ядовито-зеленого оттенка, когда-то именно такой краской покрывали стены в нашем институте, и многие преподаватели жаловались на то, что у них в аудиториях начинается приступ мигрени.
     - Ну как? - верещала Зайка. - Впечатляет?
     - Очень, - осторожно ответила я, - но, на мой взгляд, слишком экстремально. Мне кажется, что губы все же должны иметь цвет хоть отдаленно приближенный к естественному. Ярко-изумрудный как-то... Впрочем, это ново и привлекает внимание.
     - Они зеленые? - насторожилась Ольга.
     Я кивнула.
     - Надо же! - восхитилась она. - А пару секунд назад были терракотовые. Вот классно! Пока я по комнаткам пробежалась, цвет изменился. На работе все вымрут. Наши пока про эту феньку не знают, я первая новинку принесу.
     В голосе Заи звучало откровенное ликование.
     - У тебя же завтра эфир, - напомнила я.
     - Ну и что?
     - Боюсь, режиссер тебе выговор сделает за экстремальную помаду.
     Ольга, напевая, повернулась к двери.
     - Ну так она к лицу не прибита, перед камерой, естественно, я сделаю нормальный макияж, а по улице хожу, как хочу, никто мне не указ.
     Я нырнула под одеяло, прижала к себе Хуча, услышала мерное похрапывание остальных псов и заснула.
     Утро началось с крика.
     - Кошмар, - неслось из ванной комнаты, - ужас!
     Я глянула полураскрытым правым глазом на часы. Стрелки показывали восемь пятнадцать. Все понятно. Ольга, как всегда, проспала и теперь носится по избушке в страшном гневе. Под руку ей лучше не попадаться. Сейчас она завопит: "Отвратительно, кто-то спрятал мою косметичку" - и потом в воздухе начнут летать столы и стулья.
     Ничего особенного, такие сцены разыгрываются у нас пару раз в неделю, и сейчас ради сохранения собственного здоровья нельзя высовывать нос наружу. Кстати, этой же тактики придерживаются и остальные члены семьи. Ни Кеша, ни Маня, ни Дегтярев, ни тем более Ирка не скажут Зае ни слова.
     Себе дороже. В такие моменты Ольга подобна неуправляемому снаряду.
     Я опять закрыла глаза - подремлю еще чуток, а потом спокойно отправлюсь к Люсе. Но тут услышала разговор на повышенных тонах.
     - Зайка, не плачь.
     - Вот, попробуй сливки.
     - Нет, лучше масло.
     - Глупости советуете, пусть мылом потрет, - вплелся в хор баритон Дегтярева.
     - - Точно! Хозяйственным, оно все смывает.
     - Ой, ой, ой, щиплет.
     - Потерпи.
     - Давай скажем, что ты заболела.
     - Ни за что! - завопила Ольга и зарыдала в голос.
     Я накинула халат и выскочила из комнаты. У нас явно произошло нечто экстраординарное, если все столпились в ванной и почему-то упрашивают Ольгу не лить слезы.
     Домашние и впрямь в полном составе толкались в санузле.
     - Что случилось? - спросила я, пробившись к раковине.
     Зайка, на первый взгляд, совершенно целая, стояла ко мне спиной. Я с облегчением констатировала, что руки-ноги у нее на месте, рек крови на полу тоже нет, и слегка успокоилась, но тут Ольга неожиданно резко повернулась, я увидела ее лицо и воскликнула:
     - О господи!
     Губы Зайки выглядели, мягко говоря, необычно.
     Левая часть верхней губы была нестерпимо зеленой, правая - ядовито оранжевой. Нижняя губка наполовину бирюзово-голубой, наполовину пронзительно розовой. Большинство женщин накладывает макияж с единственной целью: привлечь к себе внимание окружающих. Зайка добилась этого на тысячу процентов. Если она в таком виде высунется на улицу, то парализует все движение, замрут и пешеходы, и водители. Честно говоря, я никогда не видела особу, раскрашенную столь экзотично. Даже в фильме "Пятый элемент" грим актеров был щадящим.
     - Ну как? - неожиданно спокойно поинтересовалась у меня Ольга - Тебе нравится?
     Я, с трудом придя в себя, воскликнула:
     - Замечательно, очень по-летнему, ярко, свежо...
     - С ума сойти! - взвизгнула Зайка. - Моя жизнь рухнула.
     - С чего бы вдруг? - удивилась я. - Все, как всегда! Дети здоровы, собаки тоже...
     - Да уж, - со слезами на глазах воскликнула Ольга, - если бы твой разлюбименький Хучик вышел утром из ванной с такими губищами, ты бы мигом "Скорую помощь" вызвала. А мне спокойно говоришь: все, как всегда. Я что, обычно в таком виде шляюсь?
     Я не нашлась, что ей ответить, а Машка в возмущении воскликнула:
     - Хучик не такой идиот, чтобы невесть чем мазаться!
     Зая испепелила ее взглядом.
     - Это Дарья купила! Идиотская помада!
     - Почему же у тебя губы разноцветные? - вырвалось у меня.
     - Не знаю! - завопила Ольга. - Не понимаю!
     Вчера вечером эта зараза просто зеленела. Я стерла ее, вернее, мне показалось, что стерла, и пошла спать. Утром вошла в ванную и чуть не скончалась!
     Ужас! Осталось лишь повеситься! Никто меня в эфир с такой мордой не выпустит! Жизнь закончена!
     - Ну и глупости ты несешь! - рассердилась я. - Умойся, и дело с концом! Эка беда! Я искренне желаю, чтобы в твоей жизни не случилось большего горя, чем это!
     Зайка села на корточки и зарыдала. Кеша бросился обнимать жену, Машка выскользнула из ванной. Я же, пораженная неадекватным поведением Ольги, осведомилась у Ирки:
     - Почему она не умоется?
     Домработница ухватила меня за халат, вытащила в помещение, где стоял котел отопления, и затараторила:
     - Ой, Дарь Иванна! Да она уже пятьсот раз мылась! Всем, что нашла! Мылом, гелем, скрабом. Потом средства для снятия макияжа перепробовала: сливки, молочко, пенку... Подсолнечное масло, оливковое, сливочное.
     - И что?
     - Ничего! Губы только ярче делаются. Вот полковник посоветовал хозяйственное, семидесятидвухпроцентное взять. У нас его, правда нет, сейчас на рынок сгоняю.
     Я в изумлении слушала Ирку. Женщины очень хорошо знают, как нестойка губная помада. Почти все косметические фирмы пытаются найти способ сохранить цвет губ. В последнее время на прилавках стали появляться новые средства. Реклама, захлебываясь от восторга, вопит:
     - Вы можете есть, пить, целоваться и чувствовать себя уверенно - наша губная помада никуда не денется. Она не оставит предательских следов на чашках, стаканах и коже любимого.
     Ой, не верьте, все это враки. Впрочем, приобретая суперстойкую помаду, вы со спокойной душой можете выпить воды, краска и впрямь останется на месте, но стоит поднести ко рту что-то минимально жирсодержащее - и прощай, красота. Недаром все средства для удаления косметики содержат жир, а опытные женщины хорошо знают: если дома закончились все "сливки" для морды лица, можно просто воспользоваться оливковым ма