плохо  одетая
малышка лет четырех от роду  и,  легко  увернувшись  от  стоявшего  на  пути
Майлса. кувыркнулась вниз через две ступеньки.
   - Спокойно, моя радость, спокойно, - прошептал Майлс, поднимая и прижимая
к себе ребенка.
   Сэру Гаю и остальным подобная картина была уже знакома, и они  терпеливо,
даже с некоторой скукой, ждали, пока Майлс утешал ребенка.
   Равнодушно восприняв поступок Майлса, Элизабет думала только  об  упавшей
малышке. Протянув руку, она погладила плачущую девочку по  головке.  Малышка
отняла голову от плеча Майлса и  взглянула  на  Элизабет  опухшими  от  слез
глазами. Слезы полились сильнее прежнего, она вытянула ручонки и  перешла  в
объятия Элизабет.
   Трудно сказать,  кто  был  больше  поражен:  Майлс,  сэр  Гай  или  свита
Монтгомери. Открыв рот от удивления, Майлс не сводил глаз с Элизабет,  и  на
мгновение его гордость была уязвлена.
   - Ну, ну, спокойно, - произнесла Элизабет таким нежным голосом,  которого
Майлс никогда еще не слышал у нее.  -  Если  перестанешь  плакать,  сэр  Гай
покатает тебя на плечах.
   Пытаясь скрыть душивший его  смех,  Майлс  закашлялся.  Многие,  особенно
женщины, ужасно боялись сэра Гая из-за  его  громадного  роста  и  пугающего
шрама на лице. До сих пор Майлс еще не встречал  никого,  кто  осмелился  бы
предложить этому великану поиграть с ребенком в лошадки.
   - Ты станешь такой высокой, - продолжала Элизабет, покачиваясь с ребенком
из стороны в сторону, - что сможешь достать звездочку на небе.
   Шмыгнув носом, девочка посмотрела на нее.
   - Звездочку? - заикаясь, повторила она. Элизабет ласково погладила нежную
щеку ребенка:
   - А когда  ты  достанешь  звездочку,  можешь  подарить  ее  сэру  Майлсу,
заплатив ему за новое платье, которое он купит тебе. Свита Майлса  неотрывно
смотрела  на  своего  лорда,  следя  за  его  реакцией  и   не   осмеливаясь
рассмеяться, наблюдая его недовольный вид.
   Девочка снова шмыгнула носом и повернулась, чтобы посмотреть  на  Майлса.
Одарила его улыбкой и вновь прильнула к Элизабет, увидев сэра Гая.
   - Не бойся его, - сказала Элизабет. - Он очень любит детей, не правда ли,
сэр Гай?
   Сэр Гай окинул Элизабет тяжелым, недоверчивым взглядом.
   - По правде говоря, миледи, я действительно очень люблю детей,  но  редко
общаюсь с ними.
   - Не беда, дело поправимое. Ну-ка детка, беги к сэру Гаю и возвращайся со
звездочкой.
   Довольно нерешительно малышка приблизилась к сэру Гаю и, когда он посадил
ее на плечи, вцепилась ручонками в его голову.
   - Я самая высокая на всем свете! - пронзительно завопила она от  радости,
устраиваясь на плечах сэра Гая.
   - Впервые вижу, как ты улыбаешься, - промолвил Майлс.
   В то же мгновение улыбка исчезла с лица Элизабет.
   - Я возмещу вам расходы на новое платье для  девочки,  как  только  снова
окажусь дома. - Она отвернулась.
   Схватив ее за руку, Майлс отвел Элизабет в сторонку от лишних ушей.
   - Это всего-навсего ребенок нищих.
   - Неужели? - невинно заметила она. - А я-то подумала, что, может, один из
ваших детей.
   - Моих? - удивленно переспросил он. - Ты полагаешь, что я позволю  одному
из своих отпрысков бегать повсюду в лохмотьях и без присмотра?
   Элизабет повернулась к нему.
   - А как вы узнаете, где находятся ваши дети?  Может,  вы  завели  учетную
книгу с указанием их имен и места проживания?
   Лицо Майлса выражало одновременно и недоверие, и злость, и удовольствие.
   Элизабет, как ты думаешь, сколько у меня детей?
   Она высоко подняла подбородок:
   -  Понятия  не  имею.  Меня  абсолютно  не   волнует,   сколько   у   вас
незаконнорожденных детей. Майлс развернул девушку лицом к себе.
   - Если даже родные братья преувеличивают количество моих детей,  то  чего
же мне ожидать тогда от незнакомых людей? У меня три сына: Кристофер, Филипп
и Джеймс. Кроме того, со дня на день я жду известий о  рождении  еще  одного
моего ребенка. Надеюсь, на этот раз будет девочка.
   - Надеетесь? - воскликнула пораженная Элизабет. - Вас не  волнует  участь
их матерей? Не волнует,  что  вы  сначала  пользуетесь  женщинами,  а  потом
бросаете их? А как же дети? Ведь они вынуждены  расти  с  клеймом  ублюдков!
Превратятся в изгоев, а все из-за того, что  какому-то  мерзавцу  захотелось
получить минутное удовольствие!
   Майлс сильно сжал ее руку, и в его глазах сверкнула злость.
   - Я не "использую" женщин, - процедил он сквозь зубы. - Женщины, родившие
мне детей, сами пришли ко мне. Все  мои  дети  живут  со  мной,  и  за  ними
ухаживают няни.
   - Няни! - Она сделала попытку вырваться, но не смогла. - Вы  выбрасываете
матерей своих детей на улицу! Или даете  им  немного  денег,  как  например,
Бриджит, а затем предоставляете им идти своей дорогой?
   - Бриджит? - Некоторое время Майлс изучающе вглядывался в лицо  Элизабет,
слегка остудив свой пыл. - Думаю, речь идет о той Бриджит, которая  является
матерью моего Джеймса? - И, не дожидаясь ее ответа, продолжил:
   - Я расскажу  правду  о  Бриджит.  Мой  брат  Гевин  направил  просьбу  в
монастырь Святой Катерины прислать нам несколько служанок. Он хотел получить
девушек с хорошей репутацией,  которые  не  служили  бы  причиной  стычек  и
раздоров среди его слуг. С той самой минуты, как Бриджит  переступила  порог
нашего дома, она не переставая преследовала меня.
   Элизабет сделала очередную попытку вырваться:
   - Вы лжете!
   Майлс схватил ее за другую руку.
   - Однажды она поведала мне, что слышала обо мне так много, что  чувствует
себя ребенком, которому запретили играть с огнем. А как-то ночью я обнаружил
ее у себя в постели.
   - И вы воспользовались этим!
   - Да, мы занимались с ней любовью той ночью в  еще  много  ночей  подряд.
Когда она поняла, что у нее будет ребенок, мне  здорово  досталось  от  моих
братьев.
   - Все ясно, вы вышвырнули бедняжку после того, как забрали ее ребенка.
   Майлс едва заметно улыбнулся:
   - На самом-то деле это она меня отвергла.  Я  отсутствовал  почти  четыре
месяца, и за  это  время  она  влюбилась  в  одного  из  садовников  Гевина.
Вернувшись домой, я имел с ними разговор и объяснил, что  хотел  бы  забрать
ребенка и воспитать его настоящим рыцарем. Бриджит с радостью согласилась.
   - Сколько же вы заплатили им? Ведь вы  должны  были  предложить  какое-то
утешение матери, которую лишают ребенка.
   Майлс внимательно посмотрел на Элизабет и отпустил ее руки.
   - Ты хорошо знала Бриджит? Если да, то тебе должно быть известно, что  ее
интересовали только удовольствия, но не материнство. Садовнику, за  которого
она выходила замуж, не были нужны ни сама Бриджит, ни ее ребенок, а  поэтому
несколько позднее он потребовал денег за отказ от ребенка. Я не дал  ему  ни
гроша, ведь Джеймс мой ребенок.
   Элизабет притихла.
   - А что произошло с остальными матерями ваших детей? - спросила она.
   Майлс сделал несколько шагов в сторону.
   - Совсем юношей я влюбился в  младшую  сестру  одного  из  людей  Гевина.
Кристофер родился, когда нам обоим, и Маргарет и мне,  было  по  шестнадцать
лет. Я бы женился на ней, но родственники прятали ее от меня.  Я  ничего  не
знал о Ките до тех пор,  пока  Маргарет  не  умерла  от  оспы.  -  Он  снова
посмотрел на Элизабет и широко улыбнулся. - Мать Филиппа  была  танцовщицей,
экзотическим созданием, делившей со  мной  постель  в  течение  двух,  -  он
вздохнул, - двух незабываемых недель. Спустя девять  месяцев  она  переслала
мне с гонцом Филиппа. С тех пор я не только не видел  ее,  но  и  ничего  не
слышал о ней.
   Рассказ Майлса глубоко потряс Элизабет.
   - А ваш новый ребенок?
   Майлс опустил голову, и, если бы  он  был  женщиной,  Элизабет  могла  бы
подумать, что он покраснел.
   - Боюсь, что рождение этого ребенка создаст некоторые проблемы. Его  мать
- моя дальняя родственница. Я сопротивлялся ее чарам  так  долго,  насколько
это было в моих силах. - Майлс пожал плечами. - Ее отец здорово  рассердился
и обещал переслать ребенка мне, но... Я глубоко сомневаюсь, что  он  на  это
решится.
   Не сдержав своих чувств, Элизабет недоверчиво покачала головой.
   - Наверное, у вас есть и другие дети? - В ее голосе  послышался  сарказм.
Майлс слегка нахмурился.
   - Не думаю. Я стараюсь не упускать  из  виду  своих  женщин  и  слежу  за
судьбами детей.
   - Все это выглядит как кража яиц из-под наседки, - широко раскрыв  глаза,
произнесла Элизабет.
   Склонив голову набок, Майлс напряженно и изучающе посмотрел на Элизабет:
   - То ты клеймишь меня позором за моих разбросанных  по  свету  разутых  и
раздетых детей, от которых я будто бы отказался, то осуждаешь  за  заботу  о
них. Я не состою ни с кем в браке и не собираюсь делать это,  но  достаточно
серьезно отношусь к своим  отцовским  обязанностям.  Я  люблю  своих  детей,
обеспечиваю их и не возражал бы, если их было полсотни.
   - Неплохое начало, - сказала Элизабет, удаляясь с гордо поднятой головой.
   Не двигаясь, Майлс наблюдал, как она направилась к стоявшим поодаль людям
и лошадям. В несколько напряженной позе девушка  остановилась  невдалеке  от
мужчин. Она была непохожа ни на одну из его невесток, привыкших с  легкостью
повелевать своими слугами. Элизабет  Чатворт  в  присутствии  мужчин  всегда
выглядела суровой и непреклонной. Вчера, совершенно случайно,  один  из  его
спутников ненароком  задел  Элизабет,  на  что  она  отреагировала  довольно
неожиданным образом: резко натянув поводья, она подняла лошадь на  дыбы.  Ей
удалось усмирить животное и удержаться в седле,  но  этот  эпизод  вызвал  у
Майлса раздражение.
   - Неважно, кто ты - мужчина или женщина, - никто не должен так шарахаться
от прикосновения другого человека.
   Возвратившийся, уже без ребенка, сэр Гай подошел к Майлсу:
   - Становится поздно. Пора трогаться. - Он сделал паузу. - Или, может,  вы
передумали и решили возвратить леди ее брату?
   Майлс не отрывал глаз от Элизабет, беседовавшей с маленькой девочкой и ее
матерью. Затем повернулся к сэру Гаю:
   - Я хочу, чтобы ты послал пару человек в мое северное имение. Они  должны
доставить мне Кита.
   - Вашего сына? - удивился сэр Гай.
   - Да, моего сына. Пусть прихватят и няню. Впрочем,  нет.  Пожалуй,  лучше
будет привезти его одного, но под усиленной охраной.  Леди  Элизабет  станет
его няней!
   - Вы уверены, что поступаете правильно? - спросил сэр Гай.
   - Леди Элизабет любит детей, поэтому я и решил поделиться с ней одним  из
моих отпрысков. Если мне не суждено  добраться  до  ее  сердца  напрямую,  я
изберу другой путь.
   - И что же вы собираетесь делать с этой  девушкой,  когда  приручите  ее?
Однажды, когда я был еще мальчишкой, у нас появилась  дикая  кошка,  которая
жила в сарае и считала своей  территорию  вокруг  него.  Стоило  кому-нибудь
появиться возле сарая, как кошка тут  же  царапалась  и  кусалась.  Тогда  я
поставил перед собой задачу приручить ее. Мне потребовалась не  одна  неделя
терпения, чтобы добиться доверия кошки, и как только она взяла пищу из  моих
рук, я почувствовал себя победителем. Однако позднее  кошка  начала  повсюду
преследовать меня. Я  постоянно  натыкался  на  нее,  чем  она  мне  страшно
надоела. Спустя несколько месяцев я уже пинал ее ногами, ненавидя за то, что
она не была той дикаркой, которая нравилась мне вначале,  а  превратилась  в
одну из многих подобных ей.
   Майлс по-прежнему не сводил глаз с Элизабет.
   - Возможно, это и выглядит как преследование, - тихо  вымолвил  он.  -  А
может, я похож на своего брата Рейна, не терпящего несправедливости. В чем я
уверен теперь, так это  в  том,  что  я  в  восторге  от  Элизабет  Чатворт.
Вероятно, мне действительно хочется заставить ее брать пищу из моих рук, но,
как знать, может, она согласится на это, лишь когда я стану ее рабом...
   Он снова повернулся к сэру Гаю:
   - Кит понравится Элизабет, да и ему  пойдет  на  пользу  общение  с  ней.
Впрочем, я и сам буду рад увидеть сына. Отправь письмо.
   Кивнув в знак согласия, сэр Гай покинул Майлса.
   Через несколько минут они уже сидели верхом, готовые  тронуться  в  путь.
Майлс уже не пытался завести разговор с Элизабет, а просто ехал молча  рядом
с ней. Она выглядела еще более изможденной, и  к  полудню  Майлс  был  почти
готов вернуть ее брату.
   Спустя  полчаса  Элизабет  вдруг  ожила.  Пока  Майлс   переживал   из-за
несчастной девушки, она развязала веревку, соединяющую их лошадей. Пришпорив
своего коня,  стегнула  концом  поводьев  двух  идущих  впереди  лошадей  и,
укрываясь   за   лошадьми,   идущими   сзади,   воспользовалась    секундным
замешательством для побега. Она проскакала уже почти  полмили  по  разбитой,
заросшей кустарником дороге, пока Майлсу  только  удалось  растолкать  своих
людей и броситься за ней в погоню.
   - Я верну ее назад! - прокричал он через плечо сэру Гаю.
   Майлс знал, что конь под Элизабет не  отличается  резвостью,  но  девушка
выжимала из него все возможное. Майлс уже почти догнал Элизабет, как  вдруг,
почувствовав ослабшую подпругу, начал заваливаться набок.
   - Чертовка! - воскликнул он, прекрасно сознавая, кто подрезал подпругу, и
улыбнулся, дивясь ее сообразительности.
   Элизабет Чатворт не учла лишь одного обстоятельства, а именно  того,  что
Майлс вырос в компании старших братьев, а поэтому был готов к  разного  рода
неожиданностям, и, например, таким, как, подрезанная подпруга.  Естественно,
он умел находить выход из любого положения.
   Искусно перенеся вес вперед, к шее лошади, поскакал дальше уже без седла,
которое теперь болталось позади него. Он немного потерял скорость,  так  как
лошадь противилась новой манере езды, но Майлсу удалось справиться с ней.
   Когда грунтовая дорога кончилась, Элизабет свернула на кукурузное поле  и
замешкалась, увидев, что Майлс преследует ее по пятам. Он догнал девушку  на
кукурузном поле и обхватил за талию.  Элизабет  отчаянно  сопротивлялась,  и
Майлс, не имея опоры, соскользнул  с  лошади.  Падая,  он  продолжал  крепко
держать девушку за талию и принял основную силу удара о землю на  себя,  тем
самым смягчив падение Элизабет. Одновременно, выставив руку,  Майлс  защитил
ее  спину  от  ударов  копыт.  Лошади,  проскакав   еще   несколько   футов,
остановились, тяжело поводя боками.
   - Отпустите меня,  -  отдышавшись,  потребовала  Элизабет.  Она  неуклюже
повернулась в объятиях Майлса.
   Он продолжал удерживать ее. - Когда же ты успела подрезать подпругу?
   Она не ответила, тогда он сжал ее с такой силой,  что,  казалось,  у  нее
затрещали ребра.
   - Во время обеда, - с трудом выдохнула она. Обняв девушку за  шею,  он  с
силой притянул ее голову к своему плечу.
   - Ну и умница же ты, Элизабет! Как тебе удалось проскользнуть  мимо  моих
рыцарей? Когда ты исчезла из моего поля зрения?
   Шея Майлса вспотела, а сердце отчаянно  билось  рядом  с  ее  сердцем.  В
результате  встряски  у  Элизабет  как  рукой  сняло  усталость,  что  очень
обрадовало ее, несмотря на неудавшийся побег.
   - Здорово же ты заставила меня поразмяться, -  довольным  тоном  произнес
Майлс. - Если бы в свое время мои братья не подшучивали надо мной, отправляя
на скакуне с подрезанной подпругой, я бы не знал, как выбраться из  подобной
ситуации. Конечно, они внимательно следили, чтобы в этом случае я  ездил  на
смирной лошадке и при падении не разбился насмерть. - Он слегка отодвинулся,
чтобы  заглянуть  ей  в  глаза.  -  Интересно,  тебе  бы  доставило  радость
наблюдать, как я ломаю себе шею?
   - Да, я получила бы массу удовольствия, -  улыбаясь,  ответила  Элизабет,
почти касаясь его носом.
   Расхохотавшись, Майлс быстро поцеловал ее, сбросил с себя  и  вскочил  на
ноги.  Однако  заметив,  что  она  вытирает  рот  тыльной  стороной  ладони,
нахмурился.
   - Пошли, тут недалеко есть постоялый двор, где мы переночуем. - Майлс  не
предложил ей свою помощь, чтобы подняться.
   Когда они вернулись в рыцарям, сэр Гай окинул  Элизабет  быстрым,  полным
восхищения взглядом, и она догадалась, что с этих  пор  он  станет  неусыпно
следить за ней. У нее больше не будет возможности посоревноваться в быстроте
езды верхом.
   Как только они снова оседлали лошадей, Элизабет заметила, что правая рука
Майлса порезана и кровоточит. Она поняла, что это произошло  в  тот  момент,
когда он спасал ее от копыт. Пока Элизабет взбиралась  на  лошадь,  сэр  Гай
тщательно осмотрел и перевязал рану. Девушке показалось  довольно  странным,
что такой человек, как Монтгомери, вдруг проявил заботу о представителе рода
Чатвортов. Майлс заметил ее взгляд:
   - Одна твоя улыбка, Элизабет, и рана заживет быстрее.
   - Хотелось бы надеяться, что эта  рана  вызовет  заражение  крови  и  вам
отрежут руку.
   Пришпорив лошадь,  она  пустилась  вскачь.  Не  проронив  ни  звука,  они
подъехали к постоялому двору, куда, как обычно, Майлс заранее выслал гонцов.
На этот раз в распоряжение Майлса и Элизабет  была  предоставлена  отдельная
столовая.
   - Расскажи мне, и подробней, о твоей семье, - попросил Майлс.
   - Нет, - коротко и ясно отрезала она, протянув руку к блюду с устрицами в
чесночном соусе.
   - Тогда я расскажу о своей. У меня три старших брата и...
   - Я знаю о них. О вас и ваших братьях идет дурная слава.
   Майлс удивленно поднял брови и спросил:
   - Что же ты слышала про нас?
   Элизабет откусила кусок пирога с говядиной и курятиной.
   - Ваш брат Гевин - самый старший. Он должен был жениться на Элис Вейланс,
но отверг ее, чтобы сочетаться браком с богатой Джудит Риведун, женщине злой
и со скверным характером. Общими усилиями вашему брату и  его  жене  удалось
свести Элис, теперь уже Чатворт, с ума.
   - Ты знакома со своей невесткой? Элизабет уткнулась в тарелку:
   - Она не всегда была такой, как сейчас.
   - Эта сучка уже родилась шлюхой. Она  отвергла  моего  брата.  А  что  ты
скажешь о Стивене?
   - Он силой овладел женщиной, которая была невестой моего брата.
   - А Рейн?
   - О нем я знаю мало, если не считать того, что ему  нет  равных  на  поле
боя.
   Майлс просто прожигал ее своим взглядом насквозь.
   - После того как твой брат изнасиловал мою  сестру  и  Мэри  покончила  с
собой, Рейн повел нескольких вассалов короля войной на твоего брата Роджера.
Король объявил Рейна вне закона, и мой брат  вынужден  теперь  жить  в  лесу
среди разбойников. - Майлс перевел дыхание. - А что тебе известно обо мне?
   - Вы - распутник, соблазнитель молоденьких девушек.
   - Ты льстишь мне, переоценивая мои мужские  достоинства.  Теперь  позволь
мне рассказать правду  о  моей  семье.  Едва  достигнув  шестнадцати,  Гевин
вынужден был взвалить на свои плечи бремя забот о  трех  младших  братьях  и
одновременно управлять имением. Едва ли у  него  было  свободное  время  для
ухаживания за женщинами. Влюбившись в Элис Вейланс, он умолял  ее  выйти  за
него замуж, но получил отказ. Тогда он женился на Джудит  Риведун  и  только
позднее осознал, что действительно  любит  ее.  Элис  пыталась  обезобразить
внешность  Джудит,  плеснув  ей  в  лицо  кипящее  масло,  но  в  результате
пострадала сама.
   - Вы постоянно лжете, - сказала Элизабет.
   - Нет, не лгу. Стивен - самый миролюбивый в  нашей  семье,  и  они  очень
близки с Гевином. Что касается Рейна, - он улыбнулся, - Рейн верит в то, что
все тяготы мира покоятся на его могучих плечах. Он хороший  человек,  только
невероятно упрямый.
   - А вы? - тихо спросила Элизабет.
   Майлс немного помолчал, прежде чем ответить:
   - Я совсем одинок. Мои братья, как мне кажется, знают,  чего  они  хотят.
Гевин любит землю, Стивен - участник крестового  похода  против  шотландцев,
Рейн хочет изменить мир, а я...
   Взглянув на Майлса, Элизабет на мгновение почувствовала,  что  их  что-то
связывает. Она тоже всегда ощущала себя  одинокой.  Эдмунд  отличался  своей
злобой, Роджер был постоянно сердит, и она целыми днями  старалась  избегать
встреч с Эдмундом и его дружками. Пыталась она также и защитить Брайана.
   Майлс взя