- Позвольте представиться. Я Жерар Готье. Из семьи Куртеленов.
   - Куртелен! - открыла рот Бианка. - Но это же имя Николь!
   - Да, мы... родственники.
   Глаза Бианки немедленно наполнились слезами.
   - Вы обманули меня, - безнадежно прошептала она, -  воспользовались  моим
доверием. Я рассказала вам все без утайки, а  вы  на  ее  стороне...  -  Она
неуклюже попыталась приподняться.
   Жерар взял ее за плечи и снова усадил.
   - Из того, что я с ней в родстве, вовсе не следует, что я на ее  стороне.
Это далеко не так. Я - лишний в ее доме, и она ни на минуту не позволяет мне
забыть, что я живу у нее из милости.
   Бианка быстро-быстро заморгала, чтобы смахнуть с ресниц слезы.
   - Значит, вы тоже знаете, что  Николь  вовсе  не  ангелочек,  каким  себя
выставляет и каким ее все считают? Она вышла замуж за моего жениха, пыталась
отнять у меня Эрандел Холл и плантацию. Но  все  считают  виновной  стороной
меня, хотя я всего лишь вернула то, что принадлежало мне.
   - Да, - согласился Жерар, - но кто такие эти "все"? Американцы. Грубый  и
невежественный народ. Что же другого от них ждать?  -  Конечно,  -  радостно
подхватила Бианка. - Кучка дикарей. Им даже нет дела,  что  она  путается  с
этим ужасным Уэсли Стэнфордом.
   - И Исааком Симмонсом, - с отвращением добавил Жерар. -  Это  ничтожество
только и делает, что крутится вокруг нее.
   Вдали послышался звон колокольчика, звавшего к обеду.
   - Я должна вас покинуть, - сказала Бианка и  вопросительно  взглянула  на
него. - А не могли бы мы... снова увидеться?
   Жерар помог ей подняться, что оказалось почти  непосильным  подвигом  для
его тщедушного тела, надел сюртук.
   - Ничто не может помешать мне видеться с вами. В первый раз, с  тех  пор,
как приехал в Америку, я чувствую, что нашел истинного друга.
   - Да, - тихо сказала Бианка, -  я  чувствую  то  же  самое.  Жерар  нежно
поцеловал ей руку.
   - Итак, до завтра?
   - Да, завтра в полдень. Давайте устроим пикник! Жерар кивнул,  бросил  на
нее прощальный взгляд и пошел прочь.

Глава 20

   Бианка с минуту  глядела  ему  вслед.  Какой  привлекательный  мужчина  -
предупредительный, деликатный, с изысканными манерами, совсем не похожий  на
американцев. Она отправилась домой, тяжело вздыхая  в  предчувствии  долгого
пути, который ей предстояло проделать пешком. И  в  этом  тоже  был  виноват
Клей. Стоило ей завести речь об экипаже,  как  он  поднимал  ее  на  смех  и
говорил, что не собирается прокладывать дорогу только потому, что  его  жена
слишком ленива.
   Весь долгий путь под палящими лучами солнца она, не переставая, думала  о
своем новом знакомом. Почему она не вышла замуж за кого-нибудь  вроде  него,
почему ей достался в мужья  человек  с  низменной  душой  и  отвратительными
манерами? А ведь с таким мужем, как Жерар, она могла бы быть счастлива.  Она
несколько раз вслух повторила его имя. Да, с ним ее  жизнь  была  бы  совсем
иной. Он не стал бы насмехаться над ней и говорить гадости.
   Лишь только Бианка переступила порог  дома,  от  хорошего  настроения  не
осталось и следа. Дом был невообразимо запущен. За целый год в нем  не  было
ни одной настоящей уборки. С потолка кое-где свисала паутина. Везде валялись
клочки  бумаги,  одежда,  засохшие  цветы,  рисунок  и  цвет  паркета  стали
неразличимы из-за толстого слоя грязи. От каждого шага из ковров поднимались
облака пыли.
   Сначала Бианка пыталась следить за порядком и вести дом, но  Клей  сводил
на нет все ее усилия, настраивая против нее прислугу. А  через  месяц  после
того как они поженились, он вообще отказался от домашней прислуги и  заявил,
что у Бианки слишком дурной нрав, чтобы  испытывать  его  на  ни  в  чем  не
повинных людях. Она  пыталась  объяснить  ему,  как  следует  обращаться  со
слугами, но он, как всегда, презрительно пропускал ее слова мимо ушей.
   - А-а, вот и ты, моя дорогая - не осмелюсь произнести  малютка-женушка...
- приветствовал ее Клей. Он стоял, лениво привалившись к  лестнице  напротив
двери в столовую. Некогда белая, а теперь грязно-серая рубашка даже не  была
застегнута, а просто небрежно  заправлена  за  широкий  ремень;  на  высоких
сапогах засох слой глины. В руке он держал стакан с бурбоном,  без  которого
его в последнее время никто не видел. - Так  и  знал,  что  к  обеду  ты  не
опоздаешь. Одно упоминание о пище - и ты тут как тут.
   - Ты просто мерзок, - надменно усмехнулась Бианка,  вплывая  в  столовую,
где стол ломился от еды. Мэгги была одной  из  немногих  слуг,  которые  еще
оставались с Клейтоном. Бианка плавно опустилась на  стул  и  расстелила  на
коленях салфетку, жадными глазами оглядывая стол.
   - Какой голодный взгляд! - не унимался Клей. - Право же, если бы ты  была
способна так смотреть на мужчин, они все были бы у  твоих  ног.  Но  мужчины
тебя не интересуют, правда? Тебя интересуют только еда  и  твоя  собственная
персона.
   Бианка невозмутимо положила на тарелку три куска рулета.
   - Ты меня мало знаешь. Так вот, некоторые  мужчины  находят  меня  весьма
привлекательной.
   Клей презрительно фыркнул и глотнул из стакана:
   - Вздор! Вряд ли можно сыскать такого идиота, по крайней  мере,  надеюсь,
что я - единственный, кто на тебя польстился.
   Бианка продолжала поглощать пищу. Ее челюсти двигались  с  равномерностью
часового механизма.
   - А  ты  знаешь,  что  твоя  Николь  спит  с  Исааком  Симмонсом?  -  Она
торжествующе улыбнулась, глядя на его изменившееся лицо. - Она  всегда  была
потаскушкой. Она встречалась с тобой даже после того, как ты женился на мне.
Николь из тех женщин, которые и дня не могут прожить без мужчины, все  равно
какого. Готова поспорить, что между ней и Эйбом тоже что-то было - это я  им
помогла, оставив вдвоем на острове.
   - Я тебе не верю, - с трудом выговорил Клей. - Исаак еще ребенок.
   - Вспомни себя в шестнадцать лет. Теперь, когда ты  ей  не  мешаешь,  она
может вытворять все что угодно и с кем  угодно.  Я  уверена,  что  ты  успел
научить ее своим грязным маленьким штучкам, а теперь она наставляет  милого,
невинного Исаака.
   - Заткнись! - крикнул Клей и швырнул стакан ей в голову.  То  ли  он  был
слишком пьян, то ли она научилась уворачиваться, но он промахнулся.
   Он бросился вон из дома, миновал контору, куда в последнее время почти не
наведывался, добежал до конюшен, прихватил новую бутыль бурбона и направился
к реке.
   Он уселся под деревом у кромки воды  и  прислонился  спиной  к  шершавому
стволу. Отсюда были хорошо видны поля Николь. Дом и мельница  скрывались  за
деревьями, и это его радовало. Смотреть на  это  благополучие,  возделанную,
ухоженную землю, богатый урожай и так было достаточно тяжело. Его неотступно
терзал вопрос, думает ли Николь о нем. Может, совсем забыла? Мэгги говорила,
что чуть ли не все женщины в Виргинии судачат о Николь  и  этом  французике.
То, что сказала Бианка об Исааке, конечно, чепуха. Бианка просто слабоумная.
   Он поднес бутыль к губам. С каждым днем ему требовалось все больше  этого
пойла, чтобы забыться. Иногда он видел во сне родителей, Джеймса, Бесс.  Они
обвиняли его в том, что он забыл их, разрушил все то, что они оставили  ему,
и тогда он просыпался с новой надеждой, верой в будущее. Но потом встречался
с Бианкой, видел заброшенный дом, поросшие сорняками поля, слышал из-за реки
веселые детские  голоса,  и  рука  его  непроизвольно  тянулась  к  бутылке.
Спиртное на время разгоняло тоску, притупляло чувства, позволяло  ничего  не
видеть и не слышать.
   Клей и не заметил,  как  на  ясном  небе  появились  первые  облака,  как
постепенно они превратились в тяжелые, темные тучи, медленно,  но  неуклонно
застилавшие небосвод. На горизонте засверкали яркие  вспышки  молний.  Ветер
унес дневную жару, пробежал по полям пшеницы и ячменя, набросился  на  Клея,
стараясь сорвать  с  него  расстегнутую  рубашку.  Но  тому  было  тепло  от
выпитого. Он не сдвинулся с места, когда упали первые крупные  капли.  Дождь
расходился не на шутку. Вода собралась на широких полях  шляпы,  потекла  по
лицу Клея, рубашка намокла и облепила тело, но он не чувствовал  холода.  Он
сидел и пил.

***

   Николь посмотрела в окно и вздохнула: дождь шел уже вторые сутки  подряд,
не прекращаясь ни на минуту. Им пришлось  остановить  мельницу,  потому  что
вода слишком поднялась. Исаак уверял ее, что посевам ничего  не  угрожает  -
каменные стенки, которые они возвели зимой,  сдерживали  и  усмиряли  потоки
воды, стекающие с террас в реку, но на сердце все равно  было  неспокойно  -
ведь вода уносила драгоценную почву и размывала берег.
   Раздался громкий стук в дверь. Николь вскочила и бросилась открывать.
   - Уэсли! - обрадовалась она. - Ты же совсем промок. Входи скорее!
   Он стянул с себя плащ из вощеной ткани, встряхнул его и  передал  Дженни,
которая повесила его перед очагом.
   - Как ты отважился выбраться в такую погоду? - спросила она. - Что-нибудь
стряслось?
   - Еще бы! Не найдется ли в этом доме глотка кофе? Я продрог до костей.
   Николь налила ему кофе в огромную кружку. Уэсли  подошел  к  огню.  Жерар
безучастно сидел в углу, молча  и  недружелюбно  разглядывая  гостя.  Сверху
доносились голоса близнецов и, по-видимому, матери Николь, которую Уэсли еще
ни разу не видел.
   - Уэс, мы ждем, - настойчиво повторила Дженни. - Почему ты здесь?
   - Вообще-то я направлялся  к  Клею.  Если  в  ближайшее  время  дождь  не
прекратится, будет наводнение.
   - Наводнение? - переспросила Николь, побледнев. - Это повредит Клею?
   Дженни бросила на нее быстрый взгляд.
   - Ближе к делу. Не повредит ли это нам? Уэс смотрел на Николь.
   - Земле Клея всегда угрожали наводнения, по  крайней  мере,  в  пойме.  Я
помню настоящий потоп - мы тогда были еще детьми. Вода покрыла нижние  поля.
Но, конечно, тогда у мистера Армстронга были засеяны и все остальные.
   - Я не понимаю.
   Уэс встал на колени и обгорелым концом щепки начертил  план,  на  котором
изобразил реку и  земли  Клея  и  Николь.  Сразу  за  мельницей  река  круто
изгибалась в направлении плантации Клея. Вода подмывала высокий  берег,  где
были расположены поля Николь, разрушала его и уносила частицы земли ниже  по
течению, оставляя их на низком и плоском берегу Клея. Почва там была богатой
и плодородной, но именно туда и устремлялась в первую очередь река во  время
наводнений.
   Николь подняла глаза от рисунка.
   - Значит, река вымывает мою землю,  добавляет  землю  Клею,  и  при  этом
уровень ее постоянно поднимается?
   - Что ж, можно посмотреть на это и так, но вряд ли тебе стоит винить себя
в том, что Клей потеряет урожай.
   - Потеряет? Весь?
   Уэс перечеркнул план кочергой.
   - Он сам виноват. Он прекрасно знает о наводнениях. Конечно, земля  поймы
самая плодородная, но каждый год он рискует. Нельзя рассчитывать  только  на
эту землю. Отец Клея всегда считал удачей, если ему удавалось  снять  с  нее
урожай.
   Николь поднялась.
   - Но в этом году у него нет других посевов.
   Уэс подошел к ней.
   - Он же знал, что такое может случиться.
   - Наверняка можно что-нибудь сделать. Я не хочу, чтобы он все потерял.
   Уэс положил руки ей на плечи.
   - Ты же не в состоянии повелевать стихией. Если бы в  твоей  власти  было
прекратить дождь, это спасло бы Клея, причем это единственное, что может ему
помочь.
   - Я чувствую себя такой  беспомощной.  Как  бы  мне  хотелось  что-нибудь
сделать.
   - Уэс, - перебила ее Дженни. - Готова поспорить, ты голоден. Не хочешь ли
перекусить? Он усмехнулся.
   - С величайшим удовольствием. Расскажите, что у вас тут делается. И  могу
ли я повидать близнецов? Дженни подошла к лестнице.
   - Его светлость герцог Уэсли с визитом к их королевским высочествам.
   Уэс, не веря своим ушам, взглянул на Николь. Она закатила глаза, покачала
головой, вздохнула и беспомощно воздела руки.  Уэс  подавил  смех.  Близнецы
скатились с лестницы и повисли у него на шее. Уэсли кружил их, подбрасывая в
воздух, а они визжали и заливались счастливым смехом.
   - Тебе надо жениться, Уэс, - с убийственной серьезностью сказала  Дженни,
бросив многозначительный взгляд на Николь.
   - Непременно женюсь. Как только ты согласишься выйти за меня, - засмеялся
Уэс. - Мет, совсем забыл - я же помолвлен с сестренкой Исаака.
   - Хорошенькое дело! - фыркнула Дженни. - Нет уж, сделал мне предложение -
теперь не отвертишься. Оставь этих сорванцов и садись есть.
   Уэс ел, отвечал на вопросы близнецов и  посматривал  на  огорченное  лицо
Николь. Он знал, о чем она думает. Уэс потянулся через стол  и  взял  ее  за
руку.
   - Все образуется, вот увидишь. Мы с Тревисом позаботимся о том, чтобы  он
не потерял плантацию. Николь вскинула голову.
   - Что значит "потерял плантацию"? Потеря одного урожая не означает потери
плантации. Уэс и Дженни обменялись взглядами.
   - Как правило, не означает. Потому  что  у  людей  редко  пропадает  весь
урожай целиком. Но он должен был засеять верхние поля.
   - Даже если у него пропадет  весь  урожай,  у  него  есть  деньги,  чтобы
продержаться. Никогда не поверю, что хозяйство может погибнуть за один год.
   Уэс оттолкнул тарелку. Дождь барабанил по крыше.
   - Тебе лучше знать правду. В прошлом году Клей оставил  урожай  гнить  на
полях, но такому крепкому хозяйству  это  не  причинило  большого  ущерба  -
слишком хорошо потрудились его отец, брат  и  он  сам.  Но  Бианка...  -  он
запнулся, взглянув в глаза Николь. Она старалась казаться  безразличной,  но
он не мог не видеть, что это имя причиняет ей боль. -  Бианка,  -  продолжал
он, - по уши залезла в долги. Я виделся с Клеем месяц назад,  и  он  сказал,
что она занимает деньги  направо  и  налево  под  обеспечение  плантацией  и
пересылает их отцу в Англию. Очевидно, хочет возродить родовое гнездо.
   Николь подошла к очагу, задумчиво поворошила угли кочергой.  Она  помнила
парк, который был когда-то собственностью Мейлсонов, и слова Бианки  о  том,
что она вернет все, что им принадлежало.
   - И Клей позволяет ей так поступать? Это на него не похоже.
   Уэс помедлил с ответом.
   - Да он сам на себя не похож. Николь, он очень изменился. Ему все  равно,
что происходит с плантацией и с ним самим.  Он  не  расстается  с  бутылкой.
Когда я пытался его урезонить, он даже не слушал меня. И это самое страшное.
У Клея всегда был сильный характер, он был человеком действия, а теперь... -
Уэс замолчал, не закончив фразы.
   - Значит, Клей потерял прошлогодний урожай,  а  теперь  еще  и  этот.  Ты
хочешь сказать, что он разорен?
   - Нет. Мы с Тревисом говорили с кредиторами и поручились за  Клея.  Но  я
предупредил его, что он должен удержать Бианку от новых трат.
   Она резко обернулась, взглянула ему в лицо.
   - И ты сказал ему, что вы собираетесь покрыть его долги?!
   - Конечно. Я хотел его успокоить.
   - Мужчины! - с  возмущением  воскликнула  Николь,  а  потом  пробормотала
по-французски что-то, от чего у Жерара, все так же молча сидевшего  в  углу,
удивленно поднялись брови.
   - Что бы ты почувствовал, если бы Клей сказал тебе: "Ты  не  в  состоянии
справиться с хозяйством, но ничего, я о тебе позабочусь?"
   - Это было совсем не так! Мы друзья, мы всегда были друзьями.
   - Друзья помогают, а не уничтожают своей жалостью.
   - Николь, - предостерегающе сказал он, начиная сердиться, - я  знаю  Клея
всю жизнь и...
   - И теперь ты бросаешь ему милостыню, как нищему, вот что ты делаешь!
   Уэсли поднялся, вцепившись в край стола. Лицо его покраснело от гнева.
   - Сейчас же прекратите, - вмешалась Дженни. - Вы ведете себя,  как  дети.
Хуже, чем дети, потому что близнецы ничего подобного не вытворяют.
   Уэсли взял себя в руки.
   - Прошу меня простить. Я  вышел  из  себя.  Но,  Николь,  твои  обвинения
ужасны.
   Она отвернулась к камину и водила по полу кончиком кочерги,  снова  рисуя
изгиб реки и не отрывая глаз от чертежа.
   - Я не хотела тебя обидеть. Все дело в том, что Клей очень гордый  и  так
любит свою землю, что ему легче отказаться от нее, чем потерять.
   - Не вижу смысла в твоих словах.
   - Наверное. Может быть, я недостаточно ясно  выражаю  то,  что  чувствую.
Уэс, неужели ничего нельзя сделать, чтобы спасти его земли от потопа?
   - Разве только молиться. Если дождь прекратится, вода отступит.
   - Почему этот участок не заливает каждый год, а только иногда?
   - Русло реки меняется.  Дед  Клея  как-то  говорил,  что,  когда  он  был
мальчишкой, никакой поймы не было. Каждый год  река  слегка  перемещалась  и
понемножку намывала ее.
   - Покажи здесь то, о чем ты говоришь, - сказала Николь, указывая на план.
   Он снова опустился на колени перед камином.
   - Я думаю, река старается изогнуться. Раньше  в  этом  месте  русло  было
прямее и шире, но с годами оно изменилось.
   Она разглядывала карту.
   - Ты хочешь сказать, что река съедает мою землю и несет ее Клею?
   Уэс удивленно взглянул на нее.
   - Не думаю, что тебе есть о  чем  беспокоиться.  Пройдет  лет  пятьдесят,
прежде чем это станет заметно. Николь не обратила внимания на его взгляд.
   - А что, если отдать речному богу то, что он хочет?
   - Да о чем ты говоришь? - пробурчал Уэс, подумав, что она  беспокоится  о
своей земле.
   - Николь, - вмешалась Дженни, - мне не нравится этот разговор.
   Николь взяла щепку.
   - Что случится, если отрезать мою землю вот так? - Она начертила линию от
одной излучины реки до другой.
   - Земля влажная, а берег крутой, так что, может быть, этот кусок  сползет
в воду.
   - А как это повлияет на уровень воды?
   Уэсли начал понимать, что она задумала, и вытаращил глаза.
   - Николь, это невозможно. Здесь надо копать  по  меньшей  мере  несколько
дней, а земля, которая обрушится в реку, упадет вместе с твоей  пшеницей.  -
Но ты не ответил на мой вопрос. Вода спадет?
   - Может, и спадет. Русло-то расширится. Откуда мне знать?
   - Я просто хочу узнать твое мнение.
   - Черт побери! Какая разница реке, чью  землю  глотать,  твою  или  Клея?
Проклятой воде это все равно.
   - Прошу тебя избегать подобных выражений в присутствии  детей,  -  строго
заметила Николь. - Значит, нам понадобятся кирки, лопаты и...
   Уэс перебил ее.
   - Ты видишь, что творится за окном? Этот ливень может быка свалить с ног,
а ты говоришь о том, чтобы под ним работать.
   - Я не знаю другого способа выкопать ров. Не можем же мы копать дома, где
сухо и тепло.
   - Я не позволю тебе жертвовать землей, - устало сказал Уэс. - Клею  можно
помочь и без этого. Мы с Тревисом одолжим ему денег, а на следующий  год  он
поправит дела. Николь окинула его ледяным взглядом.
   - Почему ты думаешь, что он  захочет  поправлять  дела  на  будущий  год?
Посмотри, что мы с ним сделали. Клей - человек, которому нужна семья. Он был
счастлив, когда у него были родители, Джеймс, Бесс, близнецы. Потом они ушли
от него один за другим. На короткое время я дала ему любовь, но потом отняла
ее - вместе с близнецами. - Она указала рукой в  сторону  Эрандел  Холла.  -
Когда-то это был счастливый  дом,  полный  веселья,  полный  людей,  которые
любили его и которых он любил. И что у него осталось?  Даже  его  племянники
живут с чужими людьми. Мы должны показать ему, что заботимся и думаем о нем.
   - Но мы с Тревисом...
   - Деньги... Ты похож на мужа, который предлагает своей жене новые туалеты
вместо любви и внимания. Клею не нужны деньги,  ему  нужно  знать,  что  его
любят, что он не одинок в этом мире. Все - и Уэс, и Дженни, и близнецы -  не
сводили с нее глаз. Только Жерар со скучающим видом уставился в пол.
   - Ты уверена, что Клей чувствует именно это, - тихо спросил Уэс, - или ты
просто переносишь на него собственные чувства? Может быть, это ты нуждаешься
в заботе и любви?
   Николь попыталась улыбнуться.
   - Я не знаю... Сейчас не время предаваться  размышлениям.  Каждую  минуту
вода отвоевывает еще полоску его земли.
   Уэс внезапно заключил ее в объятия и крепко прижал к груди.