бби, сокурсница Кэди по  кулинарной  школе,  стоя  за  спиной  подруги,
хихикнула, но Джейн сохраняла полную серьезность.
   - Не хочу больше слышать ничего подобного, - заявила она решительно. - Ты
меня слышишь, Кэди Лонг? Ни единого слова! Ты великолепна, и  прекрасно  это
знаешь.
   - И Грегори наверняка это знает,  -  добавила  Дэбби,  восхищенно  изучая
отражение Кэди в зеркале. Она была приглашена на свадьбу в качестве одной из
двух подружек  невесты  и  прилетела  в  Вирджинию  из  Северной  Калифорнии
накануне вечером, так что с женихом Кэди встретилась только утром. И все еще
чувствовала легкое головокружение от этого события. Грегори Норман  оказался
сногсшибательным мужчиной: твердые, четко очерченные линии  лица  и  фигуры,
темные волосы и глаза, которые смотрят на женщину так, словно хотят сказать,
что их обладатель не прочь прямо сейчас заняться с  ней  любовью.  Когда  он
поднес кончики пальцев Дэбби к своим красивым  губам  и  поцеловал  их,  она
почувствовала, что над верхней губой у нее выступают капельки пота.
   - Ну как я  могу  идти  к  алтарю  в  таком  виде?  -  возмутилась  Кэди,
придерживая обеими руками метров пятьдесят тяжелого атласа. - И взгляните на
эти рукава: они больше меня! А юбка!
   С ужасом девушка смотрела вниз, на море белого атласа, пенящегося  вокруг
ее ног. Бесчисленные жемчужины, которыми был расшит  подол,  переливались  и
поблескивали, растекаясь по полу.
   - Любое из этих платьев легко переделать,  -  сказала  высокая  худощавая
продавщица, всем своим видом давая понять Кэди, что не  позволит  оскорблять
салон свадебных нарядов.
   Но у Кэди даже в мыслях не было ее обидеть.
   - Дело не в платье, а во мне! Ну почему тело человека не похоже на  тесто
для булочек, из которого можно лепить, что душа пожелает? Добавить чуть-чуть
вот здесь, отщипнуть вон там!
   - Кэди! - предупреждающе воскликнула Джейн. Они были  знакомы  почти  всю
жизнь, и она слышать не могла, как Кэди за что-то ругает себя. Джейн слишком
любила подругу, чтобы позволять такое. Но Дэбби снова хихикнула.
   - А  еще  лучше  -  на  тягучее  тесто  для  пиццы,  -  согласилась  она,
рассматривая Кэди в зеркале. - Тогда мы могли бы удлинять  то,  что  слишком
коротко, и сделать выпуклым то, что сочтем нужным!
   Кэди  рассмеялась,  и  Дэбби  осталась   вполне   довольна   собой.   Они
действительно вместе ходили в кулинарную школу, но Дэбби  всегда  испытывала
благоговейный трепет перед Кэди. В то время как  все  остальные  старательно
изучали рецепты, технику приготовления блюд и смешивания различных  вкусовых
добавок, Кэди, казалось, просто знала все это. Она могла прочесть  рецепт  и
сказать, каким блюдо окажется на вкус. Она могла съесть  то,  что  состряпал
кто-то другой, и приготовить точно такое же блюдо. Пока остальные  рылись  в
учебниках и старательно запоминали, какая разница существует между пшеничной
лепешкой и бисквитом, Кэди смешивала все в чаше, выкладывала  на  противень,
ставила его в духовку и доставала оттуда настоящее чудо. Нет нужды говорить,
что в школе Кэди была любимицей всех преподавателей  и  вызывала  зависть  у
всех учеников. Дэбби была польщена сверх всякой меры, когда однажды именно у
нее Кэди спросила, не хочет ли она пойти в кино. Так началась их дружба.
   Теперь, пять лет спустя, им обеим  уже  исполнилось  по  тридцать.  Дэбби
вышла замуж,  родила  двоих  детишек,  и  все  ее  кулинарные  таланты  были
направлены. главным  образом,  на  приготовление  бутербродов  с  арахисовым
маслом и поджаривание бифштексов по  выходным  дням.  Жизнь  Кэди  сложилась
совершенно  иначе.  По  окончании  школы  она  удивила,  если   не   сказать
шокировала, всех своих однокурсников  и  преподавателей,  когда  согласилась
поступить на работу в жалкую забегаловку под странным названием "Луковица" в
городке Александрия, штат Вирджиния. Учителя попытались переубедить  девушку
и заставить ее принять одно из многочисленных предложений, которые ей делали
владельцы знаменитых ресторанов Нью-Йорка,  Лос-Анджелеса,  Сан-Франциско  и
даже Парижа. Но она не пожелала никого слушать и отклонила эти  приглашения.
Все в один голос твердили, что растрачивать такой талант, как у Кэди, в этом
убогом, крохотном заведении - настоящее преступление.
   Но - хорошо смеется тот, кто смеется последний, - Кэди быстро  превратила
"Луковицу" в трехзвездочный ресторанчик. Люди  съезжались  со  всего  света,
чтобы отведать ее блюд.  Если  какой-нибудь  дипломат,  военный  или  другой
известный турист оказывался на восточном морском побережье,  можно  было  не
сомневаться, что он отобедает "у Кэди", как все теперь с любовью говорили.
   Но больше всего кулинары завидовали тому, что Кэди добилась этого  успеха
по-своему. Она была непоколебимо уверена, что  посетители  должны  приходить
вкусно поесть у  нее,  а  не  просто  посидеть  в  ресторане.  Даже  сегодня
"Луковица" по-прежнему нуждалась в ремонте. В ее скромном зале  одновременно
вмещалось не более двадцати пяти человек,  и  столик  нельзя  было  заказать
заранее. Меню в ресторане также не было. Люди приходили, занимали очередь  и
дожидались, пока освободится место, а потом ели то, что Кэди решала готовить
в этот день.
   Дэбби на всю жизнь запомнила  сюжет  в  шестичасовых  новостях,  который,
казалось, так позабавил  Питера  Дженнингса:  президент  Клинтон  дожидается
своей очереди на  улице  перед  "Луковицей",  беседуя  с  королем  какого-то
африканского государства, в окружении голодных заезжих  туристов  и  местных
жителей, а охранники из службы безопасности стреляют  по  сторонам  глазами,
полными ужаса, ожидая неприятностей с любой стороны.
   Сейчас, когда Дэбби смотрела на Кэди,  одетую  в  свадебное  платье,  она
видела только свою талантливую хорошенькую  подругу.  Кэди  не  только  была
великолепной поварихой, но и красавицей, каких  Дэбби  не  часто  встречала.
Причем, насколько ей было известно, Кэди понятия не имела, как  пользоваться
даже тушью для ресниц. Да и зачем ей это, если ее ресницы и  без  того  были
такими густыми и черными? А пышные, длинные волосы так блестели, что,  глядя
в них, можно было, пожалуй, подкрасить губы, "Это все  благодаря  правильной
диете", - всегда отшучивалась Кэди, когда кто-нибудь  говорил  ей,  что  она
красивая.
   Правда,   обладая    необыкновенно    красивым    лицом,    Кэди,    если
руководствоваться статьями из модных журналов, имела "проблемную фигуру".
   При росте около метра пятидесяти у нее были пышные грудь и бедра и осиная
талия. В кулинарной школе она вечно носила поварской халат - длинный,  почти
до колен, двубортный  жакет,  который  полностью  скрывал  фигуру,  так  что
казалось, что ее прелестная головка приклеена к туловищу неуклюжего  ослика.
И только когда наступило празднование Дня всех святых  и  Кэди  появилась  в
нарядном платье, все узнали, какая у нее тоненькая  талия,  и  увидели,  что
стан ее напоминает песочные часы. Результатом праздничного вечера стало  то,
что несколько юношей, сокурсников Кэди, попытались  за  ней  приударить,  но
после того, как она внесла некоторые исправления в их способы  приготовления
суфле и пирожных, ее оставили в покое.
   "Всему свое время",  -  шепнула  тогда  Кэди  подружке  и  добавила,  что
намерена дожидаться встречи с мужчиной, которого полюбит так же,  как  любит
стоять у плиты.
   И  вот  наконец  она  нашла   его.   Им   оказался   Грегори   Норман   -
сногсшибательный сын  вдовушки,  которая  владела  "Луковицей"  и  оказалась
настолько дальновидной, что наняла на работу Кэди. Ходили слухи,  что  когда
Кэди отказалась усадить президента Соединенных Штатов за столик без очереди,
раньше, чем семейство простых туристов  из  Айовы,  миссис  Норман  пришлось
приводить в чувство  с  помощью  нюхательных  солей.  Однако  позже  хозяйка
получила собственноручно написанную  президентом  записочку,  в  которой  он
благодарил миссис Норман и Кэди за великолепный обед. Владелица  "Луковицы",
в свою очередь, отблагодарила Кэди:  без  обычных  саркастических  замечаний
оплатила  огромный  счет  за   белые   трюфели,   которые   заказала   Кэди.
Поговаривали, что героическое молчание стоило миссис Норман лет пяти жизни.
   - Ты не можешь надеть  такое  платье,  нет  вопросов!  -  безапелляционно
заявила Джейн. - Правду сказать, тебе не стоит появляться ни в одном из этих
нарядов. - Вынося этот приговор, она решительно  посмотрела  на  продавщицу,
словно бросая ей вызов и ожидая ответа. -  Давай,  вылезай  из  этого  чуда,
пойдемте-ка лучше перекусим чего-нибудь.
   - Я слышала, что километрах в тридцати отсюда открылось новое  кафе...  -
начала было Дэбби, но Джейн оборвала ее:
   - Даже и  не  думай!  Наша  Кэди  не  станет  есть  нигде,  разве  что  в
"Американских деликатесах". Никто другой  не  способен  готовить  достаточно
вкусно для нее, не так ли, мисс капризуля?
   Кэди засмеялась и принялась выпутываться из необъятного платья.
   - Просто в "Деликатесах" незамысловатая и хорошая еда, вот и все.
   - Ха! Да тебе ничья стряпня не нравится, вот в чем дело. Ладно, поехали!
   Дэбби возмущала манера Джейн командовать Кэди. Все-таки Кэди,  по  мнению
Дэбби, была своего рода знаменитостью, по крайней мере, среди  кулинаров,  -
ее  имя  почти  всегда  упоминалось  в  толстенных   специальных   журналах.
"Порнография от кулинарии, - называла их Кэди. - Слишком  сладко  и  слишком
вкусно для нашего общества, так пекущегося о своем весе".
   Двадцать минут спустя три молодые женщины сидели за  изящным  столиком  в
переполненном кафе, поедая сэндвичи с индюшачьей грудкой.
   - Итак! - заговорила Джейн. - Я чувствую себя немного  виноватой,  потому
что приехала на несколько дней раньше. Почему бы тебе  не  рассказать  Дэбби
поподробнее  о  своем  женихе?   Честно   сказать,   и   я   как-то   забыла
поинтересоваться любовной стороной вопроса.
   Услышав это, Кэди закатила глаза к небу: Джейн была  бухгалтером,  и  два
последних дня подруги только и беседовали, что о финансовых делах  ресторана
и банковском счете Кэди, - эти вопросы больше всего волновали Джейн.
   - Да! Расскажи мне все! - загорелась Дэбби. -  Расскажи  мне  о  Грегори.
Кэди, он ведь просто красавец! Он что, демонстрирует модели одежды?
   - Куда важнее, - заявила  Джейн  с  загадочным  видом,  -  как  он  будет
выглядеть, если закроет нижнюю часть лица платком.
   - Что? - переспросила Дэбби и даже озадаченно наклонилась вперед.
   - С самого детства Кэди... - Замолчав, Джейн взглянула на подругу.  -  Да
не сиди ты, словно кошка, съевшая канарейку, и давай расскажи нам  все!  Это
была любовь с первого взгляда, да?
   - Скорее, с первого куска, - сказала, улыбаясь, Кэди, и  взгляд  ее  стал
мечтательным, как бывало  всегда,  когда  она  думала  о  мужчине,  которого
любила. - Как вы знаете, Грегори - единственный ребенок миссис Норман, но он
живет в Лос-Анджелесе, где известен как очень удачливый и способный агент по
торговле недвижимостью. Он покупает и продает все эти особняки стоимостью  в
пять  миллионов  долларов  для  кинозвезд.  Так  что  у  него   всегда   дел
невпроворот. За все пять лет, что я здесь,  он  только  однажды  приезжал  в
Вирджинию, - сказав это, она взглянула на Джейн,  чтобы  убедиться,  что  та
хорошо ее расслышала: финансовая  состоятельность,  по  мнению  Джейн,  была
одним из величайших достоинств любого мужчины. - Но в тот единственный  раз,
что он был здесь, я на недельку уезжала в Огайо навестить  родных,  так  что
мне не удалось с ним встретиться.
   Кэди улыбнулась своим воспоминаниям.
   - Но шесть месяцев назад одним ранним воскресным утром, когда я  как  раз
была в ресторане, окруженная моими ножами и...
   При этих словах Джейн коротко хохотнула, а Дэбби хихикнула. Кэди  никогда
в жизни никому не позволяла притрагиваться  к  своим  бесценным  ножам.  Она
натачивала их до такой  степени,  что  запросто  могла  бы  разрезать  вдоль
тончайший волосок, и горе тому, кто, взяв один из ее ножей, использовал  его
не по назначению, например, принимался скоблить разделочную доску.
   - О'кей, - улыбнулась Кэди и повернулась к Дэбби, - моя  дорогая  подруга
вот уже многие годы пытается убедить меня, что жизнь  идет  и  за  пределами
кухни. Но я всегда говорила ей, что благодаря чувству, имя которому - голод,
жизнь всегда устремляется именно на кухню. - Она снова посмотрела на  Джейн.
- Так и случилось. Она пришла ко мне на кухню в облике Грегори Нормана.
   - Потрясающе! - выдохнула Дэбби, заставив Кэди улыбнуться.
   - Как бы там ни было, как я уже  говорила,  прежде  чем  меня  так  грубо
прервали, я была на ресторанной кухне, когда туда вошел Грегори. Я сразу  же
узнала, кто это, потому что миссис Норман показала мне как минимум тысячу  и
одну его фотографию и рассказала о нем все с самого первого дня  его  жизни.
Однако не думаю, что он знал, кто я такая.
   - Он решил, что ты посудомойка, да? - поинтересовалась Джейн. - А что  на
тебе в тот день было? Потертые джинсы и  один  из  этих  твоих  бесформенных
жакетов?
   - Конечно. Но Грегори этого  не  заметил.  Он  приехал  из  Лос-Анджелеса
накануне поздно вечером, а в этот момент как раз вернулся с прогулки верхом,
был потным и ужасно голодным. Он спросил,  не  знаю  ли  я,  есть  ли  здесь
какая-нибудь каша или что-нибудь еще, что можно съесть на завтрак.  Тогда  я
предложила ему сесть и сказала, что что-нибудь приготовлю.
   После этих слов Кэди отправила в рот большой кусок сэндвича,  всем  своим
видом показывая, что не собирается больше ничего говорить.
   Молчание нарушили Дэбби:
   - Твои оладьи?
   - Вернее, блины. С клубникой.
   - Несчастный мужчина! - со всей серьезностью заключила Джейн. - У него не
было ни малейшего шанса! -  Она  наклонилась  вперед.  -  Кэди,  дорогая,  я
прекрасно понимаю, что он в тебя влюбился, но  ты-то  его  любишь?  Ведь  не
выходишь же ты за него замуж только из-за того, что он восхищается тем,  как
ты готовишь, правда?
   - Я ведь не  соглашалась  выйти  замуж  за  других  мужчин,  которые  ели
приготовленное мной, а потом предлагали стать их женой, не так ли?
   Дэбби засмеялась.
   - И много их было? За подругу ответила Джейн:
   - Если верить миссис Норман, по одному  каждый  вечер,  причем  со  всего
мира. Что там предлагал тебе султан?
   - Рубины. Миссис Норман говорит,  она  рада,  что  он  не  предложил  мне
поместье, где растут травы для приправ. Она боялась, что  в  этом  случае  я
соглашусь уехать с ним.
   - А что тебе предложил Грегори?
   -  Просто  себя,  -  ответила  Кэди.  -  Джейн,   пожалуйста,   перестань
волноваться. Я очень люблю Грегори. - На мгновение  Кэди  закрыла  глаза.  -
Последние шесть месяцев  были  самыми  счастливыми  в  моей  жизни.  Грегори
ухаживал за мной, как в романе,  с  цветами,  конфетами  и  прочими  знаками
внимания. Он выслушивает все мои идеи относительно будущего "Луковицы"  и  к
тому же сказал своей матери, что она должна дать мне карт-бланш в  том,  что
касается закупки продуктов!  Я  никому  не  рассказывала,  но  за  несколько
месяцев до появления  Грегори  всерьез  подумывала  о  том,  чтобы  уйти  из
"Луковицы" и открыть собственный ресторанчик.
   - Но теперь ты остаешься. Означает ли это, что Грегори  намерен  покинуть
Лос-Анджелес и жить здесь с тобой? - поинтересовалась Джейн.
   -  Да.  Мы  покупаем  дом  в  Александрии.  Один  из  этих  замечательных
трехэтажных особняков с садом. Грегори собирается  заниматься  недвижимостью
здесь,  в  Вирджинии.  Это  не  будет  приносить  такие,   доходы,   как   в
Лос-Анджелесе, но...
   - Это любовь, - констатировала Дэбби. - А дети в планы входят?
   - Как можно  скорее,  -  тихо  призналась  Кэди,  вспыхнула  и  принялась
внимательно изучать свой салат из шинкованной капусты, где оказалось слишком
много укропа.
   - Но как он выглядит, если прикрыть ему лицо платком? - повторила Джейн.
   - Вы должны мне рассказать, - потребовала  Дэбби,  когда  Кэди  снова  не
стала отвечать на вопрос, подруги. - Что это за история с  лицом,  прикрытым
платком?
   - Можно я расскажу? - спросила Джейн  и,  когда  Кэди  согласно  кивнула,
продолжила:
   - Когда мама Кэди овдовела, ей  пришлось  работать  сразу  на  нескольких
работах, так что Кэди проводила с нами  большую  часть  дня  и  стала  почти
членом нашей семьи. У нее  бывали...  -  Вопросительно  вскинув  бровь,  она
посмотрела на Кэди:
   - И до сих пор бывают? - Кэди кивнула. - В общем, Кэди всю  жизнь  снился
сон об арабском принце.
   - Я не знаю, кто это, - прервала подругу Кэди, глядя на Дэбби.  -  Просто
это сон, который мне часто снится. Больше ничего!
   - Ничего, ха-ха! Ты знаешь, что она делала все детство? Она пририсовывала
платки, закрывая нижнюю часть лица каждого мужчины, если ей  попадалась  его
фотография. Сколько раз мой отец  грозился  прибить  Кэди,  потому  что  она
портила его журналы: если Кэди добиралась до них  первой,  отец  обнаруживал
закрашенные нижние части лица на всех фотографиях мужчин.  Куда  бы  она  ни
отправлялась, у нее всегда был с собой черный фломастер. - Джейн наклонилась
к Дэбби. - Когда она выросла, то всегда держала фломастеры в  одной  коробке
со своими драгоценными ножами.
   - И до сих пор так делает, - кивнула Дэбби. - В школе мы все  удивлялись,
для чего ей нужны  эти  черные  маркеры?  Дэррил  однажды  сказал...  -  она
взглянула на Кэди и замолчала.
   - Продолжай, - разрешила Кэди, - я выдержу. Хотя с того  самого  момента,
когда он услышал, как я сказала, что он не  может  даже  зажарить  цыпленка,
Дэррила нельзя безоговорочно назвать моим другом. Так что  же  он  сказал  о
моих маркерах?
   - Что ты пользуешься ими, чтобы писать письма  дьяволу,  потому  что  это
единственное объяснение твоему феноменальному кулинарному дару.
   Кэди и Джейн разом рассмеялись.
   - Так расскажите мне про мужчину с лицом, закрытым платком!  -  напомнила
им Дэбби.
   На сей раз  Джейн  кивнула  Кэди,  предлагая  ей  самой  рассказать  свою
историю.
   - Ну, это же настоящая ерунда! Пока я росла, у меня была навязчивая  идея
найти этого мужчину. - Она взглянула на Джейн. - Но теперь, мне  кажется,  я
его нашла. Грегори весьма на него похож.
   - На кого это "на него"? - ничего не понимая, переспросила Дэбби.  -  Или
рассказывайте, или я заставлю вас съесть по куску тухлого сыра!
   - Никогда не знала, что ты столь жестока! - сухо заметила Кэди, но тут же
смягчилась. - О'кей, о'кей! Меня преследует из раза в раз повторяющийся сон,
всегда один и тот же. Я стою посреди пустыни. Рядом мужчина на белом коне  -
этаком прекрасном арабском скакуне. На мужчине одежды из черной  шерсти.  Он
смотрит на меня, но я вижу только его глаза, потому что нижняя половина  его
лица скрыта черным лоскутом ткани.
   На мгновение голос Кэди смягчился: она вспомнила о мужчине из своих снов,
который стал неотъемлемой частью ее жизни.
   - У него необыкновенные миндалевидные глаза. Веки слегка прикрыты, и  это
придает ему такой печальный вид, словно ему пришлось испытать  больше  горя,
чем обычно отпущено человеку.
   Неожиданно Кэди вернулась в настоящее и улыбнулась Дэбби.
   - Он никогда ничего не говорит, но я могу сказать, что он чего-то от меня
хочет, ждет, что я что-то сделаю. Каждый раз я места себе не нахожу от того,
что не знаю, чего он хочет. Через мгновение он  протягивает  мне  руку.  Это
красивая, сильная рука с длинными пальцами и загорелой кожей.
   Вопреки собственном  желанию  Кэди  чувствовала  власть  это  мечты  даже
сейчас, когда сама рассказывала о ней. Если бы ей все это приснилось раз или
два, она смогла бы обо всем забыть, но за последние девять лет не  проходило
недели, чтобы сон не повторился. И всегда она  видела  одно  и  то  же,  без
малейших изменений.
   Кэди говорила так тихо, что Джейн и Дэбби вынуждены  были  наклониться  к
ней поближе.
   - Я всегда пытаюсь дотронуться до его руки. Больше  всего  на  све