ом, которого Блейр никогда раньше не видела.
   - Здесь живет твой пациент? Я думала, что мы едем в больницу.
   Ли поднял к ней руки:
   - Мне приятно думать, что мое присутствие заставило тебя не  узнать  дом,
который мы выбрали.
   Прежде чем Блейр смогла скрыть свой ужас, он продолжил:
   - Я подумал, что мы могли бы  обсудить  свадьбу.  Мы  мало  разговаривали
последнее время.
   - А как же твой пациент? Может быть, мы... Он поставил ее на землю.
   - Нет никакого вызова, нет никакого  пациента.  Мне  нужен  был  предлог,
чтобы уйти оттуда, и, боюсь,  я  использовал  свою  профессию.  Ты  ведь  не
против?
   - Мне действительно нужно домой. Уже поздно, а мама, может, и не ложится,
дожидаясь меня.
   - А по-моему, твоя матушка любит поспать, и ты пожалеешь, если  разбудишь
ее.
   - Ну да, правда, но с приездом Блейр она изменилась.
   Видя, что он озадаченно нахмурился, она улыбнулась и быстро сказала,  что
с удовольствием поговорит о свадьбе. Она поспешила за ним, надеясь,  что  он
не станет задавать ей слишком много вопросов.
   Внутреннее убранство оказалось очень приятным, сочетавшим женственность и
присутствие мужчины. Блейр не сомневалась, что отделывала дом Хьюстон.
   В камине в гостиной горел небольшой  огонь,  смягчая  прохладу,  присущую
этой горной местности. А перед ним стоял низкий  стол  со  свечами,  жареным
цыпленком, икрой, устрицами, шоколадными трюфелями  и  четырьмя  серебряными
ведерками со льдом и французским шампанским. Вокруг  стола  были  разбросаны
мягкие подушки.
   Блейр взглянула на Ли, стоявшего перед камином, потом перевела взгляд  на
угощение, шампанское и подумала: "Я попала в переделку".

Глава 5

   Поймав взгляд Ли, Блейр почувствовала, что кровь покидает  ее  тело.  Всю
последнюю неделю она провела рядом с этим человеком и не  заметила,  что  он
обладает особой властью над женщинами, особенно над ней.  Должно  быть,  то,
что они с Хьюстон близнецы,  заставляет  ее  реагировать  подобным  образом.
Просто Хьюстон похитрее, и ей удается  скрывать  свою  страсть  под  внешней
холодностью. Никто, даже собственная  сестра,  не  мог  предположить,  какой
огонь скрывается под ее высокомерной внешностью. И  как,  наверное,  Хьюстон
посмеивалась в душе над страхами Блейр, будто она и Ли несовместимы!
   "Естественно, - подумала Блейр, - если бы я была помолвлена  с  мужчиной,
который заставлял бы меня  трепетать  при  каждом  своем  прикосновении,  не
думаю, что я позволила бы другой женщине остаться с ним наедине, даже  своей
сестре, а, может, своей сестре в особенности".
   Но тут  же  Блейр  напомнила  себе,  что  у  нее  есть  мужчина,  который
заставляет ее трепетать при малейшем  прикосновении.  Ну,  пожалуй,  не  при
каждом, но достаточно, чтобы понять, что она любит его.
   Снова взглянув на Ли, на изгиб его верхней губы, на  горящие  глаза,  она
поняла, что, если быть честной, надо признать, что ни один  мужчина  никогда
не будил в ней подобных ощущений, и она не подозревала, что  страсть  такого
рода возможна.
   - Думаю, мне пора домой. Я кое-что забыла сделать, - пробормотала Блейр.
   - Например? - он медленно приближался к ней.
   - Не подходи, - ответила она, язык повиновался ей с трудом.
   Ли взял ее за руку:
   - Ты ведь не боишься меня? Иди сюда и  сядь.  Я  никогда  не  видел  тебя
такой. Не то чтобы мне это не нравилось, но...
   Блейр попыталась расслабиться,  постаралась  вспомнить,  что  она  -  это
Хьюстон. Если она сейчас скажет Ли о шутке, которую сыграли  с  ним  сегодня
близнецы, он придет в ярость.., может, в такую, что разорвет  помолвку.  Она
подумала, что если ей удастся поддерживать беседу, если они немного  поедят,
немного выпьют, то тогда она сможет заставить его отвезти ее домой. Да,  все
что угодно, лишь бы этот человек не прикасался к ней.
   Она села на одну из подушек и положила себе устриц.
   - Я мало знаю тебя как доктора Вестфилда, -  сказала  она,  не  глядя  на
него, но услышала звук открываемой бутылки шампанского.
   - Совсем не знаешь, насколько я помню. - Попробуй клубнику, - ответил он,
обмакивая ягоды в шампанское и отправляя их  ей  прямо  в  рот,  не  обращая
внимания на ее протянутую руку.
   Он приблизил свои губы к ее, но тут Блейр подавилась ягодой. Ли подал  ей
бокал, и она с благодарностью выпила. К несчастью, это  было  шампанское,  и
почти сразу она почувствовала, как оно ударило ей в голову.
   - Совсем? - спросила она, пытаясь подавить головокружение  и  то  легкое,
счастливое чувство, которое начало захватывать ее. - Это звучит ужасно.
   - Как правило, так и бывает.
   Он  взял  ее  руку  за  кончики  пальцев  и  стал  перебирать   их.   Она
отодвинулась.
   - Что это? - спросила она, указывая на вазочку.
   -  Икра.  Говорят,  она  удивительно  возбуждает   страсть.   Ты   хочешь
попробовать?
   - Нет, спасибо, - она  взялась  за  бокал,  который  Ли  снова  наполнил.
Отпивая шампанское, Блейр спросила:
   - Как ты предупреждаешь перитонит?
   Он подвинулся ближе, окинув ее гипнотическим взглядом:
   - Сначала нужно осмотреть пациента. - Он положил  руку  ей  на  живот,  и
начал делать легкие круговые движения. - Ощупываю кожу, теплую, живую  кожу,
и перехожу ниже.
   Блейр дернулась и опрокинула свой бокал, шампанское потекло по столу и на
руку Ли.
   Он со смехом отодвинулся:
   - Я подброшу дров  в  огонь.  Блейр  заметила,  что  он  выглядит  весьма
довольным.
   - Я действительно считаю, что мне пора домой.
   Должно быть, ужасно поздно.
   - Ты ничего не ела. - Он сел на подушку рядом с ней, - Я буду есть,  если
ты будешь говорить. Расскажи мне, как ты стал врачом. Что заставило тебя?
   Он молчал, накладывая на тарелку еду, потом задумчиво посмотрел на нее.
   - Я что-то не то сказала?
   - Нет, но ты никогда не спрашивала меня об этом раньше.
   Блейр хотелось крикнуть, что она никогда толком с ним и не разговаривала.
Она сделала большой глоток вина, чтобы скрыть смущение, а  Ли  тем  временем
положил ей цыпленка в винном соусе.
   - Может, из-за сегодняшнего случая с той девушкой?
   Он вытянулся во весь свой длинный рост рядом с ней,  всего  в  нескольких
дюймах, в руке он держал бокал с вином и смотрел на огонь.
   - Мне хотелось спасать людей. Ты знаешь, что моя мама умерла  не  потому,
что рожала в сорок пять лет, а потому,  что  повитуха,  придя  к  ней  после
других родов, не вымыла руки?
   Блейр замерла, не донеся вилку до рта.
   - Нет, - тихо произнесла она, - я  не  знала.  Тебе,  должно  быть,  было
больно, когда Блейр спросила тебя об асептике?
   Он, улыбаясь, повернулся к ней:
   - Блейр совершенно меня не волнует. Возьми еще устриц.
   Блейр не знала, быть ли довольной или обиженной его замечанием,  что  она
его совершенно не волнует.
   - Ты, безусловно, обидел ее. Тебе известно, что она  считает  тебя  таким
же, как мистер Гейтс? Ли удивленно спросил:
   - Что за нелепая мысль? Почему бы тебе не сесть поудобнее рядом со мной?
   Блейр  подвинулась  было  к  нему,  прежде  чем  поняла,  что  делает,  и
остановилась. Наверное, шампанское  сделало  ее  такой  смелой.  Но  это  не
объясняет ее поведение на Ривер-стрит, в парке и на приеме.
   - Нет, спасибо, - проговорила она  холодно,  как  Хьюстон.  -  Мне  очень
хорошо здесь. А ты всегда собираешься работать в больнице?
   Со вздохом он снова посмотрел на огонь.
   - Тебе ведь не обязательно было становиться врачом, чтобы помогать людям,
- настаивала она. - Ты мог бы построить больницу?
   - Благодаря богатому дедушке, оставившему мне наследство, мог  бы.  Но  я
хотел делать что-то сам. Если бы я мог найти еще одного заинтересованного  в
этом врача, я бы открыл женскую клинику, нечто  гораздо  более  совершенное,
чем та жалкая, что существует сейчас. Мне хочется создать настоящее лечебное
заведение для женщин. Но все врачи говорят, что гинекология лечит только тех
женщин, чьи болезни существуют только в их больном воображении.
   - А как насчет Блейр, - спросила она, насторожившись.
   - Блейр? Но ведь она же... - он замолчал, встретив ее взгляд. - Возможно.
Когда она закончит учебу. Давай не будем опять начинать о ней разговор.  Иди
сюда.
   - Мне действительно пора домой...
   - Хьюстон, - резко бросил он, - что, так будет всегда? Ты  всегда  будешь
мне отказывать? - В его  голосе  послышался  нарастающий  гнев.  -  Если  мы
поженимся, ты будешь продолжать вести себя так же?
   - Если? - прошептала Блейр. - Если мы поженимся?
   Что она такого сделала? Может, он думает отменить  свадьбу  после  одного
вечера, проведенного с Блейр? Была ли Хьюстон настолько смелой с Ли, что  он
посчитал ее поведение этим вечером непростительно холодным?
   - Любимая, давай не будем спорить, - и он раскрыл ей объятия.
   Блейр колебалась всего мгновение, вспомнив наказ Хьюстон не спорить с Ли.
Возможно, если она поцелует его еще несколько раз, он этим удовольствуется и
отвезет ее домой.
   Она подвинулась к нему, позволила обнять себя, прижавшись к его  телу,  а
когда он принялся целовать ее, она забыла обо всем.
   Ли обнял ее так крепко, словно боялся, что она  исчезнет,  а  Блейр  была
абсолютно уверена, что это первый и последний раз в ее жизни, когда рядом  с
ней находится мужчина, заставляющий переживать такие ощущения.  Он  захватил
ее губы нескончаемым поцелуем и не давал ей двинуться, а она  только  теснее
прижималась к нему.
   Когда его руки переместились ей на спину и ловкие пальцы  хирурга  начали
расстегивать крючки на платье, она даже не и  не  подумала  остановить  его.
Платье стало сползать, обнажив плечи. Ли поцеловал их,  провел  ладонями  по
коже.
   Через несколько мгновений платье лежало рядом с ними. Теперь на  пути  их
разрастающейся страсти оказались нижние юбки Блейр  из  розовой  шелковистой
тафты. Длинные ноги Лиандера придавили плотную ткань, он мял и стягивал ее с
тела Блейр.
   А она не могла оторваться от его губ  и  запустила  руки  в  его  длинные
волосы, вдыхая их особый мужской запах.
   - Лиандер, - прошептала она, когда его губы заскользили по ее руке, а его
руки избавили ее от двух последних нижних юбок.  Атлас,  тафта  и  тончайший
батист окутали их, спеленали вместе в волнах тепла, идущих от камина.
   Его руки, казалось, успевали везде: гладили, ласкали,  снимали  одежду  с
бесконечной осторожностью и  терпением,  все  больше  открывая  ее  для  его
прикосновений.
   Когда он уже снимал с нее шелковые чулки, целуя одновременно  мочку  уха,
она осознала, что он все еще одет, и начала стягивать с него одежду.
   Со своей одеждой он не был так осторожен, как с одеждой Блейр,  напротив,
он срывал ее с силой, близкой к разрушительной.
   В медицинской школе Блейр видела много  обнаженных  мужчин,  а  один  раз
увидела Алана без рубашки, но никогда еще  рядом  с  ней  не  было  теплого,
живого мужчины с темной, загорелой кожей. И никогда никто не  приближался  к
ней с таким огнем  в  глазах,  какой  был  сейчас  в  глазах  Ли.  Она  чуть
отпрянула, когда он потянулся, чтобы снова обнять ее.
   В его глазах появилось предостережение, но Блейр этого не заметила.  Все,
что она видела, - это был Ли: его  кожа,  его  чудесная  кожа,  обтягивающая
крепкие мускулистые  плечи,  покрывающая  плоский  живот.  Она  с  интересом
разглядывала его, с любопытством отмечая  разницу  между  живым  мужчиной  и
мертвым - так как только последних она видела полностью обнаженными до  сего
дня.
   - Я прошел осмотр? - спросил он охрипшим голосом.
   Блейр не ответила, а привлекла его к себе, снова касаясь кожи, от которой
шло такое приятное тепло.
   Ли не терял времени, снимая с нее  последнюю  одежду,  подвязки,  и  даже
расстегнул туфли. Он проделал все  это  с  большой  нежностью.  Когда  Блейр
оказалась совершенно обнаженной, она почувствовала, что ее страсть поднялась
до уровня, грозящего взрывом. Со вздохом удовольствия она прильнула к  нему,
просунула ногу между его ногами, чтобы быть как можно ближе.
   Одно движение Ли - и она оказалась на  нем.  Он  целовал  ее,  гладил  ее
спину, ноги, ягодицы, его руки скользили по всему ее телу, лаская его.
   Его губы не отрывались от ее губ, когда он перекатился, перевернув ее  на
спину, и осторожно раздвинул ее ноги своими.
   Блейр теоретически знала,  что  человеческие  особи  размножаются.  В  ее
медицинском колледже были специальные  занятия  для  незамужних  женщин,  но
никто из преподавателей не упоминал о страсти, сопровождающей этот акт.  Она
и представить не могла, что чувствует женщина, что это не просто действия  с
целью зачатия, но акт любви и страсти.
   Она была готова принять Ли, но все равно ей было больно, и  Блейр  охнула
от боли. Он на мгновение остановился, опаляя ее шею горячим дыханием, ожидая
от нее знака.
   Блейр оправилась от  первого  момента  боли  и  начала  медленно  двигать
бедрами, положив руки ему  на  спину  и  ведя  ими  вниз  к  бедрам.  Только
прерывистое дыхание Ли выдавало, насколько  он  сдерживает  себя,  чтобы  не
причинить ей боль. И только когда она начала двигаться сама,  он  последовал
за ней.
   Движения Ли были медленными и нежными, боли не было,  и  Блейр,  поначалу
неловко, двигалась вместе с ним. Через  несколько  мгновений  неторопливость
оставила их и сменилась настоящим неистовством. Они изгибались,  извивались,
сливались в одно целое, пытались быть еще ближе, и наконец  -  одновременный
взрыв развязки.
   Блейр держала Ли, словно боялась отпустить.  Их  потные  тела  склеились,
даже их кожа слилась в одну.
   - Я люблю тебя, - прошептал ей на ухо  Ли.  -  Я  не  уверен,  что  любил
раньше. Я не уверен, что знал тебя до этой ночи. Думаю, что  каждый  из  нас
стал другим со вчерашнего дня, но я точно знаю, что люблю тебя,  Хьюстон,  и
никогда не любил никого другого.
   В первое мгновение Блейр не могла понять, почему  Мужчина,  которого  она
обнимает, называет ее именем сестры.
   И тут  же  она  все  вспомнила  и  с  чувством  полнейшего  ужаса  начала
отодвигаться от Ли.
   - Мне нужно идти домой, - сказала она, и ее голос выдал все ее чувства.
   - Хьюстон, - сказал Ли, - это не конец  света.  Мы  поженимся  через  две
недели и будем проводить вместе все ночи.
   - Пусти меня! Мне нужно домой. Он долго  смотрел  на  нее,  будто  решая,
сердиться или нет, и потом улыбнулся:
   - Будь застенчивой, если хочешь, любимая. Дай я помогу тебе.
   Блейр не могла даже смотреть на него. Это были самые чудесные минуты в ее
жизни, но в действительности они ей не принадлежали.  Она  обманула  сестру,
обманула человека,  за  которого  собиралась  замуж,  лгала  этому  мужчине,
который.., который...
   Сквозь ресницы она взглянула на Ли, помогавшего затянуть корсет. Если она
не проявит осторожность, то снова  очутится  в  его  объятиях,  и,  если  он
предложит, она, возможно, сядет с ним на ближайший поезд и забудет обо  всех
своих обязательствах перед другими людьми.
   - Ты явно знаток по части женского белья, - бросила она.
   Ли, державший в эту минуту нижнюю юбку из тафты, чтобы Блейр было удобнее
шагнуть в нее, усмехнулся:
   - Пожалуй, да. Помочь тебе с подвязками? Выхватив у него чулки, она  села
на стул и стала натягивать их, пытаясь выказать Ли как  можно  более  полное
равнодушие. Что же она наделала? Хьюстон возненавидит ее. И что  скажет  Ли,
когда обнаружит, что его невеста  по-прежнему  девственница?  А  что  скажет
Алан, если узнает? Как она объяснит ему? И поверит ли  ей  кто-нибудь,  если
она скажет, что, как только он прикоснулся к ней, она уже не владела  собой?
Может, все, что говорит о ней Дункан Гейтс, - правда?
   - Хьюстон, - сказал Ли, становясь перед ней на  колени,  -  ты  выглядишь
так, словно собираешься заплакать. - Он взял ее ладони в свои:
   - Посмотри на меня, милая. Я знаю, ты была возбуждена,  я  знаю,  что  ты
хотела остаться девственной  до  свадьбы,  но  то,  что  произошло  сегодня,
произошло только для нас двоих, а остальное - не важно. Очень скоро я  стану
твоим мужем, и мы сможем наслаждаться друг другом, сколько захотим.  А  если
тебя волнует моральная сторона случившегося,  то,  как  врач,  я  могу  тебе
сказать, что многие женщины, вступившие в брак, провели до  этого  некоторое
время наедине с теми, кого любили.
   Он сделал только хуже. Мужчина, которого она любила, был вовсе не тот,  с
кем она только что занималась любовью, и не  тот,  за  кого  она  собиралась
замуж, лишил ее невинности.
   Она поднялась.
   - Пожалуйста, отвези меня домой, - сказала она, и Лиандер повиновался.

Глава 6

   - Доброе утро, - непривычно восторженно приветствовал Лиандер отца и свою
сестру Нину, сидящих за завтраком.
   Нина, очень милая девушка двадцати одного года, не донесла чашку  с  кофе
до рта.
   - Значит, это правда, то, что я слышала, - сказала она.
   Ли положил себе на тарелку огромное количество еды.
   - Сара Оукли первым делом позвонила мне сегодня  утром  и  сообщила,  что
вчера вечером на приеме ты и Хьюстон не могли оторвать друг от друга глаз..,
или рук. Она сказала, что никогда не видела настолько влюбленных людей.
   - Теперь увидела? - спросил Ли. - А  что  в  этом  необычного?  Я  сделал
предложение прекрасной леди.
   - Однако одно время ты выглядел так, словно предпочел бы сбежать от своей
красивой невесты. Ли улыбнулся сестре:
   - Когда ты подрастешь, сестричка, может,  ты  узнаешь  немного  больше  о
птицах и пчелах.
   И, садясь напротив нее, он дотянулся через стол и поцеловал ее в лоб.
   Нина чуть не поперхнулась пищей.
   - Так я и знала, - сказала она, глядя на отца. - Он или сошел с ума,  или
наконец влюбился.
   Рид откинулся на стуле и с  большим  интересом  наблюдал  за  сыном.  Его
худшие опасения подтвердились, когда Ли взглянул на него и подмигнул.
   - Ты и вправду знаешь о женщинах много, папа, -  ухмыльнулся  Ли,  и  Рид
расхохотался.
   - Не думаю, что мне хочется знать, о чем это вы тут переговариваетесь,  -
чопорно сказала Нина и поднялась, чтобы уйти. - Пожалуй, я позвоню Хьюстон и
выражу ей свои соболезнования.
   - Скажи ей, что я заеду за ней в одиннадцать, - проговорил  Ли  с  полным
ртом. - И захвачу корзину для пикника.
   Рид остался сидеть, раскурив трубку, что редко делал по утрам, и  смотрел
на сына. Обычно Лиандер ел не спеша, но сегодня он  глотал  еду,  как  волк,
словно завтра он не сможет поесть. Он, казалось, полностью ушел  в  себя,  в
мир счастья и радужных планов.
   - Я тут думал об этой женской больнице, - сказал Ли,  вгрызаясь  в  кусок
бисквита двухдюймовой толщины. - На самом деле это Хьюстон  навела  меня  на
мысль. Пожалуй, пора подумать о начале строительства или, может, купить  тот
каменный склад в конце Арчер-авеню. Вложим туда кое-какие деньги  и  труд  и
получим то, что надо.
   - Это Хьюстон предложила? - спросил Рид.
   - Не совсем, но она помогла. Мне нужно в больницу, а потом я встречаюсь с
Хьюстон. До встречи. -  Он  схватил  яблоко  и  уже  в  дверях  обернулся  и
посмотрел на отца:
   - Спасибо, папа, - сказал он, как бывало в детстве, но  в  это  утро  Рид
вспомнил себя самого в таком же возрасте, он был точно  таким  же,  пока  не
женился.
   Находясь в больнице, Ли все время насвистывал, и его  хорошее  настроение
оказалось заразительным. Очень скоро весь персонал улыбался и чуть не  забыл
о своих обязанностях. Молоденькая  проститутка,  которая  накануне  пыталась
покончить с собой, неожиданно извлекла выгоду из хорошего настроения Ли.  Он
говорил с ней о радости жизни, а потом дал ей место сиделки в штате  женской
клиники, пообещав не забывать ее и помогать ей в будущем.
   Без десяти одиннадцать он прыгнул в свой  экипаж  и  поехал  в  центр  за
корзиной, которую приготовила для него мисс Эмили, державшая кафе.
   -  Значит,  это  правда,  -  сказала  мисс  Эмили,  улыбаясь,  отчего  ее
бело-розовое лицо покрылось сеточкой  тоненьких  морщин.  -  Нина  все  утро
говорила о своем брате, больном от любви.
   - Безуслов