пошла
к двери, которую он открыл для нее. Он  отвернулся,  когда  протянул  ей
фонарик, и она молча пошла по ступенькам.  Звук  захлопнувшейся  за  ней
двери был настоящим кошмаром.
   Она прошла уже полпути по ступенькам, когда чья-то рука  заткнула  ей
рот, а ребра ощутили удар ружья.
   Она пыталась бороться.
   - Так вот как ты  ходишь  по  этому  чертову  обветшавшему  замку,  -
услышала она знакомый голос. - Не шарь фонариком - свети только вперед.
   Она охнула из-под зажимавшей ей рот руки.
   - Фредди!
   - Еще одно слово - и я сверну тебе шею! Здесь и прямо  сейчас,  Ария.
Все, кого бы я ни посылал, чтобы  тебя  убить,  оказались  растяпами,  и
поэтому мне придется заняться этим самому.
   Он тащил ее по темному коридору прочь от двери, которая вела в сад.
   - Через несколько дней они найдут твое тело, и когда это  произойдет,
я буду королем. Для этого нужно только избавиться от  Джины,  и,  как  я
догадываюсь, старик-король умрет от горя.  Я  -  следующий  на  очереди,
чтобы занять трон.
   Ей удалось повернуть голову так, чтобы иметь возможность говорить.
   - Но почему ты хочешь быть королем? - еле прошептала она.
   - Милая глупенькая Ария! Ты видишь только крестьян и  больше  ничего.
Ланкония - умирающая страна. И лучше продать ее Германии, чем  пыжиться,
борясь за ее независимость. Уран, моя дорогая, уран.  Страна  им  просто
напичкана. Я продам ее целиком за ломовую  цену,  а  сам  буду  жить  во
Франции по-царски. Черт бы тебя побрал, Ария, драгоценная ты наша,  тебя
было трудно убить.
   - А будет еще труднее,  -  донесся  голос  из  темноты.  Ария  видела
несколько  американских  фильмов,  и,  когда  Фредди   растерялся,   она
действовала согласно законам вестерна. Ее фонарик упал  и  покатился,  а
она бросилась плашмя на пол. Выстрелы  прогремели  у  нее  над  головой,
отозвавшись гулким,  долго  не  затухавшим  эхом  под  сводами  тоннеля.
Нечистоты и паутина оказались у нее на голове.
   Несколько минут она лежала неподвижно, пока воздух не очистился.
   - Джарл! - пронзительно закричала она, и звук ее голоса был таким  же
громким, как выстрелы.
   - Я здесь, детка, - отозвался он, и она побежала к нему в темноту.
   Она изо всех сил прижалась к нему.
   - Все позади, - прошептал  он.  -  И  все  кончено.  Теперь  ты  -  в
безопасности, и я могу возвращаться домой.
   Это было так трудно, почти невозможно, но она оторвалась от него.
   - Да, ты должен возвращаться в свою страну, а  я  должна  остаться  в
своей. Так будет лучше. Ты отправишь к стражникам моего кузена?
   - Слушаюсь, Ваше Королевское  Высочество,  -  сказал  он  насмешливо,
отвернулся и оставил ее одну в темноте.
 
ГЛАВА 22 
 
   Ария вышла из лимузина и, держа спину безупречно прямо, направилась к
полю позади здания Академии наук Ланконии.  Оштукатуренные  белые  стены
казались еще ярче на солнце и резали ее проплаканные глаза,  и  хотя  на
ней была шляпка с вуалеткой, она знала -  краснота  ее  глаз  все  равно
заметна.
   Прошло две недели со дня поединка в подземном ходе  между  Джарлом  и
Фредди. Фредди не  был  убит  -  только  ранен,  но  королевская  стража
оставила его одного в  библиотеке  с  заряженным  пистолетом,  и  Фредди
избрал единственный способ спасти свою честь - пустил себе пулю  в  лоб.
Официальное сообщение гласило: произошел несчастный случай, когда Фредди
чистил свое ружье. И одна только бабушка Софи отнеслась недоверчиво.
   - Фредди сам чистил свое ружье? Чушь собачья! Никогда еще не  слышала
большей галиматьи. Кто на самом деле убил его?
   Но никто из тех, кто знал, ей не  ответил.  Лейтенант  Монтгомери  на
следующее утро покинул Ланконию, ни с кем не попрощавшись.
   Сразу же после его исчезновения граф Джулиан стал таким настойчивым и
вел себя так по-хозяйски, что Ария  велела  ему  уехать  из  Ланконии  и
больше никогда не попадаться ей на глаза. Она  не  знала,  хочет  он  ее
королевство или уран. Но ее саму он уж точно не хотел.
   Молодой Фрэнк Таггерт остался в Ланконии, чтобы помогать  с  блоками.
Но, несмотря на свой внушительный рост и телосложение, он был всего лишь
юношей, и что он мог поделать один, без  Джей-Ти.  Неожиданные  затяжные
ливни оставили на виноградниках много несобранного  урожая,  и  вдобавок
спустить его быстро с гор пока не представлялось возможным.
   Несколькими часами спустя  после  отлета  Джей-Ти  Ария  уже  была  в
охотничьем домике ее дедушки и яростно  спрашивала  его,  почему  он  не
рассказал ей про уран? Но он ей на это ответил, что  она  больше  бушует
из-за трусливого бегства мужа, чем из-за секретов, какие он  знает.  Она
защищала Джей-Ти, но  недолго.  Она  вернулась  во  дворец  и  узнала  о
самоубийстве  Фредди.  Ария   распорядилась   устроить   ему   похороны,
подобающие члену королевской семьи.
   Она вызвала в Зал воинской доблести тех, кто участвовал в превращении
Кэти Монтгомери во "временную принцессу  Арию".  Но  даже  трагикомичные
причитания и извинения  лорда-гофмейстера  не  могли  ее  развеселить  и
избавить от глубокой депрессии. Леди Верта выглядела так, словно вот-вот
упадет в обморок, и шептала, что хотела  бы  добровольно  отказаться  от
чести служить непосредственно Ее Королевскому  Высочеству.  Но  Ария  ее
успокоила; она сказала -  все,  что  сделала  ее  придворная  дама,  она
сделала из верности настоящей принцессе. Она наградила  женщину  орденом
Голубого Щита за ее патриотизм.
   А еще она встретилась с кузиной Сисси и поблагодарила ее за  то,  что
та сделала для Ланконии. Сисси была рада, что Ария жива и невредима, и в
качестве награды попросила лишь банкет. До того ее держали  на  диете  и
ланконийцы, и уж тем  более  американцы:  у  них  она  была  в  качестве
пленницы - какие уж тут разносолы? Все, кроме нее, считали, что ей нужно
похудеть. Но Ария закатила ей такой пир, что Сисси за три дня  не  могла
все съесть.
   А потом, словно  на  Арию  выпало  недостаточно  несчастий,  комитет,
избранный из ее подданных, подал ей петицию  с  просьбой  о  возвращении
американца, лейтенанта Монтгомери, чтобы он мог и дальше помогать  им  с
виноградниками. Она, как могла, объяснила им, что  это  невозможно,  что
его страна нуждается в нем. Но, к ее ужасу, они  написали  американскому
президенту, и каким-то образом история эта попала в газеты. В  небольшой
статье   ланконийцы   были   представлены   невежественными    отсталыми
крестьянами, не способными пошевелить мозгами,  им  нужен  американец  -
безо всякой обожаемой ими голубой крови, - который бы правил страной для
их же блага, говорилось в заметке. Ария с отвращением  скомкала  газету.
Она найдет кого-то, кто научит ее народ строить дамбы  и  рыть  колодцы,
позаботится о школах и блоках - обо всем, что  необходимо  Ланконии.  Ей
нужно просто поискать кого-нибудь, кто  выяснит,  что  нужно  делать,  и
тогда она начнет искать того, кто это осуществит. Если бы только ей было
у кого попросить помощи, если бы она не была так одинока!
   Джулиана не было три  дня,  Джина  не  видела  ничего,  кроме  своего
американца, и Арии не  с  кем  было  поговорить  или  просто  попытаться
отвлечься. Она никогда  не  чувствовала  себя  одинокой  до.  того,  как
съездила в Америку, - так что ж с ней такое теперь?
   Она машинально выполняла свои обязанности. Теперь у нее уже  не  было
соблазна пробежать сквозь толпу, чтобы попить  козьего  мол  ока,  -  ей
вообще ничего не хотелось, кроме одного: чтобы у  нее  не  было  никакой
возможности остаться  одной  и  думать,  и  вспоминать.  И  поэтому  она
принимала все приглашения, какие только приходили  в  ее  адрес,  -  чем
больше, тем лучше. Народ Ланконии заметил ее подавленное  состояние,  но
он приписал его потере ее жениха, графа Джулиана.
   Сегодня Ария должна была открыть еще одну статую  Роуана  Великого  -
двадцатифутовой высоты каменную скульптуру дюжего мужчины  с  квадратной
челюстью, сидящего на стуле с подлокотниками в виде львиных голов.
   Она плохо спала этой ночью, прошлой - тоже, она вообще  теперь  плохо
спала, и глаза ее были уставшими и красными, а голова гудела.
   Был  сооружен  подиум  с  трибуной,  на  которой  стоял  микрофон,  -
новшество, недавно появившееся в Ланконии. Рядом стояли шесть стульев  -
для скульптора и его  гостей.  На  церемонии  присутствовали  три  сотни
людей.
   Ария поднялась по трем ступенькам вверх, развернула бумажку и  начала
читать заранее приготовленную речь. Она добралась уже  до  половины  той
части, где говорилось о великих достижениях Роуана, когда шум  слева  от
нее поверг ее в шок.
 
*** 
 
   Джей-Ти сидел, сгорбившись и уронив голову на руки. За окнами большой
гостиной дома его  родителей  на  побережье  штата  Мэн  шумел  ветер  и
слышался где-то неподалеку гудок корабля, но у  него  не  было  никакого
желания выходить из дома и смотреть, что за  корабль  прибыл  в  док.  В
сущности, в последние дни его вообще ничто не интересовало. Он успел  на
первый рейс самолета, везшего  в  Америку  ванадий.  Он  знал,  что  это
трусость с его стороны  -  не  попрощаться  с  Арией,  но  что  ему  еще
оставалось? Он уже прощался с нею однажды, и теперь... теперь он  просто
не смог бы вынести этого еще раз.
   У него не было приказа от командования флота, куда он должен прибыть,
и поэтому после приземления в Вирджинии он отправился в  Ки-Уэст.  Здесь
он  обнаружил,  что  дела  у  его  дядюшки  Джейсона  идут  лучше,   чем
когда-либо. Тем же вечером он увиделся с Биллом  и  Долли,  но  они  так
напоминали ему об Арии, что ему стало еще хуже. Казалось, абсолютно  все
здесь напоминало о ней, и  сотни  вопросов  Долли  об  Арии  еще  больше
растравляли ему душу. Кончилось тем, что он встал  из-за  стола  посреди
обеда и всю ночь бродил по берегу моря.
   На следующее утро коммандер Дэвис сказал, что Джей-Ти должен  поехать
с рапортом к генералу Бруксу в округ Колумбия.
   Во время долгой поездки на поезде Джей-Ти смотрел в окно  и  думал  о
том, что можно было бы сделать в  Ланконии.  На  деньги,  полученные  от
продажи  урана,  можно  построить  школы,  может,  даже  университет.  А
сельские пейзажи были такими красивыми, что - он был уверен - при умелом
подходе это привлечет массу туристов.
   И чем больше он думал, тем в  большую  впадал  депрессию.  Он  гадал,
хорошо ли Ария проводит время с графом Джулианом?
   В Вашингтоне генерал Брукс сказал, что Джей-Ти разочаровал Америку  -
Америке он был нужен в Ланконии.
   Джей-Ти сделал лишь наполовину искреннюю попытку объяснить, что  Ария
не может посадить рядом с собой на трон американца, что ее народ его  не
примет. Ей пришлось бы отречься от престола.
   - Если только, конечно, народ Ланконии  не  попросил  бы  меня  стать
королем, - пробормотал он в конце.
   - И ты не остался там, чтобы бороться, - с отвращением сказал генерал
Брукс. Он отправил Джей-Ти домой в Мэн и велел ждать  там,  пока  он  не
найдет для Джей-Ти "подходящее"  занятие.  Ясно,  подумал  Джей-Ти,  это
означало или передовую, или самую убийственную канцелярскую  работу.  Но
Джей-Ти было уже наплевать.
   Он поехал домой, но не был рад своему дому. Казалось, ничто не  могло
взбодрить или развеселить его: ни встреча со своей семьей, ни  море,  ни
поездки в одиночестве на острова - ничто.
   - Уйди с дороги!
   Джей-Ти поднял глаза и увидел своего брата Адама, ехавшего  прямо  на
него в инвалидной коляске; его больная нога была вытянута  вперед.  Адам
не сочувствовал хандре и мучениям Джей-Ти, в особенности после того, как
тот отказался говорить с братом о причинах своей депрессии.
   - Тебе срочное письмо от  генерала  Брукса,  -  сказал  Адам,  бросая
конверт Джей-Ти.
   - Понятно, назначение, - пробормотал Джей-Ти,  даже  не  потрудившись
вскрыть конверт.
   Адам потянулся и взял конверт.
   - А вот мне интересно, куда тебя отправят. Слушай, у тебя такая мина,
что  любо-дорого  посмотреть  -  может,  они  решили  использовать  твое
радужное настроение  для  устрашения  и  разгрома  врага?  -  Он  вскрыл
конверт. - Странно... Какие-то вырезки из газет.  Эй!  Да  это  о  тебе.
Здесь говорится, что народ Ланконии просит президента Рузвельта о  твоем
возвращении в их страну. Я рад, что кто-то хочет тебя.
   Джей-Ти  ничего  не  сказал.  Казалось,  его  реакция  стала   вообще
замедленной. Но потом он вдруг выхватил вырезки из рук Адама.
   - Они просят, - тихо проговорил он. - Народ Ланконии просит меня...
   Адам вкратце знал, что произошло с Джей-Ти в Ланконии.
   - Здесь сказано: они хотят, чтобы ты рассказал им про изюм и  машины.
Они не говорят, что просят тебя стать королем.
   Впервые за многие дни в глазах Джей-Ти мелькнул огонек жизни.
   - Но, может, это такой эвфемизм, может, дело не в  точном  соблюдении
строки  Конституции.  Может,  народ   Ланконии   не   возражает   против
американского короля, Джей-Ти встал.
   - А я думал, что ты не хочешь быть королем. Билл  говорил  отцу,  что
тебя тошнит при одной только мысли  об  этом.  Я  тебя  хорошо  понимаю,
братец, меня бы тоже тошнило. Никакой свободы  -  только  расшаркивания,
рукопожатия, какая-нибудь нудная королева, вместо жены, с плотно сжатыми
губами, чаепития.
   - Да ничего ты не понимаешь! - взорвался Джей-Ти. - Ты не знаешь, что
это такое, когда ты нужен, когда ты необходим. Я нужен этой стране  и...
- он умолк и перевел дыхание, - и мне нужна Ланкония... и Ария.
   Он пошел прочь из комнаты.
   - Куда ты? - спросил вдогонку Адам.
   - Домой, - крикнул в ответ Джей-Ти. - Домой, к моей жене.  Они  могут
не дать мне стать королем, но я буду бороться! Это мое право - бороться.
   Адам засмеялся и довольно откинулся в своем кресле.
 
*** 
 
   Ария обернулась и увидела Джей-Ти, стоявшего на краю подиума.
   Гнев захлестнул ее с такой силой, что она едва могла говорить, но она
продолжала читать с дрожью в голосе.
   Он подошел к трибуне и сунул свою голову между нею  и  народом;  губы
его были почти вплотную к микрофону.
   - Народ Ланконии, - сказал он, не обращая внимания на протесты  Арии,
- я хочу сделать заявление. Несколько недель назад ваша принцесса ездила
в Америку. Ее долго не было, и вам сказали, что она болела.  Но  это  не
так. Она задержалась там потому, что вышла замуж за меня.
   Ария пыталась оттолкнуть его от микрофона, но он не уступал, а  толпа
начала гудеть в недоверии.
   - Я знаю, что я - американец, - продолжал Джей-Ти, - и я знаю, я - не
королевской крови, но, если вы захотите, я стану королем.
   Толпа была так поражена, что никто не раскрывал  рта,  пока  какой-то
мужчина громко не спросил:
   - А что скажет принцесса Ария?
   - Нет! - взорвалась Ария. - Ты уехал и  бросил  меня.  Я  никогда  не
смогу верить тебе, и как я могу доверить тебе...
   Но  тут  Джей-Ти  крепко  обнял  и  поцеловал  ее,  и  толпа   начала
веселиться.
   - Я не могу жить без тебя, - кричал он ей сквозь шум и гам. - И  люди
попросили меня - значит,  тебе  не  нужно  отрекаться.  Ты  когда-нибудь
слышала про "Вобрук шиппинг"?
   Она была слишком поражена всем происшедшим, чтобы  его  понимать,  но
она машинально ответила:
   - Нет. Это что-то корабельное? Джарл, нам не нужны корабли. Нам нужны
школы, колодцы и...
   Он опять ее поцеловал.
   - Да здравствует король Джарл! - орала толпа.
   - Принц! - кричала Ария в микрофон. - Принц Джарл, - но ее  никто  не
слушал.
   - Пошли, детка, пошли домой, - кричал Джей-Ти. - Я  тут  прихватил  с
собой кое-кого из моей семьи. Мы еще устроим в  вашей  стране  настоящий
двадцатый век.
   Она обвила его руками,  позабыв,  что  она  на  людях  и  что  она  -
принцесса.
   - В нашей, - сказала она, улыбаясь. - В нашей стране.





   Джуд ДЕВЕРО
   ГОРНЫЙ ЦВЕТОК

Перевод с английского Н. Зворыкиной. OCR Альдебаран


Анонс

   Мэдди Уорт, очаровательная молодая женщина, талантливая певица,  ради
спасения своей сестры,  похищенной  неизвестными,  пускается  в  опасное
путешествие на Дикий Запад.
   Против своей воли она становится игрушкой в руках неведомых ей людей,
попадает в рискованные ситуации. И каждый  раз  ей  на  помощь  приходит
мужественный  капитан   Монтгомери,   сопровождающий   ее   в   поездке.
Обворожительная и непосредственная, Мэдди покоряет сердце Монтгомери, но
и сама она попадает в плен захватившей ее страсти.

1

Скалистые горы Лето 1859

   Полковник Харрисон перечитал письмо и, откинувшись на  спинку  стула,
улыбнулся. Наконец-то небеса услышали  его  молитвы.  Послание  свыше  -
только так и мог он оценивать это письмо.
   Все еще боясь поверить неожиданной удаче, он вновь  поднес  письмо  к
глазам.  По  распоряжению  генерала  Йовингтона  из  Вашингтона,   округ
Колумбия, лейтенант Второго драгунского полка Л. К.  Суррей  должен  был
немедленно  оставить  свой  пост  для  выполнения  особого  задания.  Но
лейтенант скончался на прошлой неделе,  и  теперь  полковнику  Харрисону
предстояло найти ему замену.
   Улыбка на лице  полковника  сделалась  шире.  Он  заменит  лейтенанта
Суррея капитаном К. X. Монтгомери.  Лейтенанту,  место  которого  теперь
придется занять  капитану  Монтгомери,  было  "предложено"  сопровождать
оперную певицу из Ланконии в ее турне по золотым приискам  Колорадо.  Он
должен был оставаться с этой леди и ее небольшой  группой  музыкантов  и
слуг  столько  времени,  сколько  она  сочтет  нужным,  обеспечивая   ее
безопасность и стараясь облегчить ей по возможности тяготы пути.
   Полковник Харрисон отложил письмо  в  сторону,  сделав  это  с  такой
осторожностью, словно оно было драгоценной  реликвией,  и  вновь  широко
улыбнулся.  Итак,   заносчивому,   высокомерному   капитану   Монтгомери
предстояло, согласно приказу, стать не кем иным, как самой  обыкновенной
камеристкой. Но главное,  для  выполнения  этого  задания  ему  придется
покинуть форт Брек.
   Харрисон с  облегчением  вздохнул,  подумав,  что  наконец-то  сможет
спокойно командовать  вверенным  ему  фортом,  не  опасаясь  ежеминутных
столкновений с наглым превосходством  надменного  капитана.  Больше  его
люди не станут всякий раз  оглядываться  на  этого  выскочку,  словно  в
поисках подтверждения или одобрения им приказов полковника.
   Ему вспомнилось, как год назад он был назначен командиром форта Брек.
Его предшественник на этом  посту,  полковник  Коллинз,  старый  ленивый
дурак и пьяница, мечтал лишь о том, как  бы  дожить  до  пенсии  в  этом
индейском раю  и  возвратиться  наконец  в  родную  Виргинию,  к  благам
цивилизации.  Неудивительно,  что  Коллинз  был  только   рад   взвалить
обязанности командира форта на своего заместителя, капитана  Монтгомери,
чей   послужной   список   был   к   тому   же   весьма    впечатляющим.
Восемнадцатилетний Монтгомери начал  службу  рядовым  и  за  последующие
восемь лет сумел  дослужиться  до  своего  нынешнего  звания,  причем  в
офицеры его произвели за проявленный в бою героизм. Всего лишь три  года
назад он был только младшим лейтенантом, так что, судя по той  скорости,
с какой шло его продвижение по службе, он легко мог через несколько  лет
обогнать в звании и самого полковника Харрисона.
   Нельзя сказать, что Монтгомери не  заслуживал  всего  того,  чего  он
добился в армии. Совсем  наоборот.  Насколько  мог  судить  Харрисон,  у
капитана просто не было недостатков. Он сохранял хладнокровие под  огнем
и никогда не терял головы в самых, казалось бы,  безвыходных  ситуациях.
Он был неизменно щедр, справедлив и  внимателен  в  своих  отношениях  с
рядовыми, которые чуть ли не все поголовно на  него  просто  молились  и
считали  истинным  командиром  форта.  Офицеры  шли  к  нему  со  своими
проблемами, а дамы превозносили его до небес и  советовались  с  ним  по
любому поводу. Капитан Монтгомери не пил,  не  посещал  проституток;  он
никогда, насколько было известно, не терял самообладания и  умел  делать
все. Он ездил верхом как дьявол и на полном скаку попадал в  яблочко  со
ста ярдов. О