в деревянных хижинах. Что там  есть
еще помимо кровожадных индейцев и страшных животных, не говоря уже о высоких
дикарях! Нет, ничто не заставит меня поехать в вашу отсталую страну.
   Глаза Тревиса быстро утратили веселое выражение, он встал  и  двинулся  к
ней.
   - Проклятая англичанка!  То  же  самое  я  слышу  каждый  день  от  ваших
соотечественников - "джентльменов". Меня щелкают по носу за то, как я говорю
или одеваюсь, или потому, что у кого-то родственник  погиб  на  войне  в  те
времена, когда я был еще мальчишкой. Мне, черт побери, надоело, что на  меня
смотрят как на нечто дрянное, и я не желаю этого слышать от тебя!
   Риган отпрянула и, защищаясь, рукой закрыла шею.
   - Хватит мне ходить вокруг тебя на цыпочках: отныне будешь делать то, что
я скажу. Если бы я оставил дитя вроде тебя одну здесь, где  у  тебя  нет  ни
единого друга, я никогда бы себе этого не простил.  Не  буду  докучать  тебе
рассказами о том, что такое Америка, раз ты сама так хорошо это  знаешь,  но
зато  в  моей  стране  девочек  не  выбрасывают  из  дома  за  одно   только
непослушание. Когда мы приплывем в Виргинию, ты сама выберешь себе  занятие,
которое подобает английской "леди", - он произнес это слово с презрением,  -
более достойное, чем шляться по улицам. А ведь  это  тебя  и  ждет,  если  я
оставлю тебя здесь.
   Прищурившись, он посмотрел на Риган, прижавшуюся к стене.
   - Ясно? - не дав ей возможности сказать хоть слово, он стремительно вышел
из комнаты и запер за собой дверь.
   - Да, Тревис, - прошептала она ему вслед. Она обрадовалась, что он  ушел,
поскольку в присутствии Тревиса вообще не могла думать. По крайней мере, раз
она его так рассердила,  он  не  заставит  ее  заниматься  в  постели  этими
ужасными вещами и, может быть, даже отпустит ее совсем, если она его  совсем
разозлит. Улыбаясь, Риган села и стала обдумывать свой побег, мечтая о  том,
как хорошо будет бежать от этого грубияна американца. Подумать  только!  Как
ему могло прийти в голову, что она поедет в Америку!
   Съежившись на стуле, она завернулась в одеяло  и  представила,  насколько
ужасна Америка, а потом вспомнила рассказы служанки, чей брат плавал  в  эту
страну и, вернувшись, рассказывал зловещие  истории  с  множеством  кровавых
подробностей.
   Когда огонек свечи погас,  и  комната  погрузилась  во  мрак,  она  стала
поглядывать на дверь, задаваясь вопросом,  когда  же  вернется  Тревис.  Уже
глубокой ночью она встала со стула и  вскарабкалась  в  просторную  холодную
кровать и зарылась в подушки. Это было не так приятно, как рядом  с  большим
теплым телом, однако она немного согрелась. Наутро у нее  болела  голова,  и
настроение было ужасное. Ее возмутило, что этот  американец  на  целую  ночь
оставил ее одну без всякой защиты, на милость любого, кто смог бы  подобрать
ключ к ее комнате. То он говорит о том, как будет о ней заботиться, то вдруг
бросает совершенно беспомощную.
   Ее мрачные мысли  прервал  торопливый  стук,  и  дверь  открылась.  Риган
сложила руки на груди и вскинула голову, готовясь показать Тревису, что  его
уход ее совершенно не тронул. Но  вместо  низкого  голоса  Тревиса  раздался
легкий женский смех. Риган задохнулась от изумления, когда  увидела,  как  в
комнату входят три женщины, неся какие-то толстые книги и корзины.
   - Вы мадемуазель Риган? - спросила хорошенькая  миниатюрная  брюнетка.  -
Меня зовут мадам Роза, а это мои помощницы. Мы пришли сшить вам  одежду  для
путешествия в Америку.
   Риган потребовалось несколько минут,  чтобы  осознать  происходящее.  Как
оказалось, Тревис нанял бежавшую из Франции мадам Розу,  которая  в  прошлом
была портнихой одной из дам в свите королевы  Марии  Антуанетты,  чтобы  она
подготовила полный гардероб для  его  пленницы.  Взбешенная  его  наглостью,
Риган не вымолвила ни слова, а только  сидела  на  кровати  и  отсутствующим
взглядом смотрела на пришедших. Но увидев их удивленные  лица,  она  поняла,
что не имеет права выплеснуть на них свой гнев. Она поссорилась  с  Тревисом
Стэнфордом, а не с этими женщинами, которые лишь выполняли свою работу.
   - Пожалуй, я взгляну на то,  что  вы  принесли,  -  устало  сказала  она,
вспоминая все случаи,  когда  дядя  разрешал  ей  выбрать  себе  одежду:  он
позволял ей покупать только розовые, голубые  или  белые  ткани,  а  отделку
вышивала она сама с помощью служанок.
   Радостно улыбаясь, портниха и ее помощницы стали раскладывать на  кровати
образцы. Казалось, многообразию расцветок и разных  видов  тканей  не  будет
конца; большинство из них Риган даже не доводилось  видеть.  Одного  бархата
было более дюжины  видов,  а  атласа  и  полотна  -  еще  больше,  полдюжины
разновидностей шелка, и каждая из них -  самых  разнообразных  оттенков.  На
одном уголке кровати разложили шерстяные ткани, и Риган в  восторге  взирала
это изобилие: кашемир, множество видов шотландки, какая-то  мягкая  пушистая
материя - ей сообщили, что это ангорская шерсть. А какие там  были  муслины:
казалось,  их  сотни,  -   полосатых,   пестрых,   набивных,   с   вышивкой,
плиссированных - и все различного цвета.
   В изумлении Риган оторвалась  от  созерцания  тканей  и,  широко  раскрыв
глаза, посмотрела на мадам Розу.
   - Конечно же, еще  есть  и  отделка,  -  сообщила  портниха  и  попросила
принести образцы.
   На смену тканям появились перья, а за ними - бархатные и атласные  ленты,
украшенные кружевом ручной работы и крошечными жемчужинами, серебряные нити,
блестящий черный бисер, цветы из шелка, сеточки  из  золота  и  замысловатые
витые застежки из тесьмы.
   От удивления Риган не могла шелохнуться, а только любовалась великолепием
расцветок.
   - Возможно, мадемуазель, мы пришли слишком  рано,  -  извиняющимся  тоном
сказала мадам Роза. - Но месье Тревис сказал, что мы должны уложиться в один
день и успеть раскроить все до вашего отплытия.  Он  нанял  портниху  -  она
поплывет с вами и на корабле будет все время шить,  так  что  к  прибытию  в
Америку платья будут готовы.
   В голове у Риган начал проясняться, и она спросила себя,  а  понимает  ли
Тревис, во что он впутался. Вряд ли этот колонист отдает себе отчет, сколько
стоят женские туалеты. Разумеется, дядя Джонатан внушил ей  представление  о
безумных деньгах, которые приходится платить портным.
   - А Тревис спросил у вас, сколько все это будет стоить?
   - Нет, мисс, - удивленно проговорила портниха. - Вчера он пришел  ко  мне
поздно вечером и сказал, что, по слухам, я самая лучшая в Ливерпуле портниха
и что он хочет заказать для одной юной леди полный гардероб. О  цене  мы  не
договаривались, но, я так поняла, месье Тревиса этот вопрос не интересует.
   Риган собралась было ей ответить, но только  улыбнулась.  Вот  как!  Этот
могучий настырный колонист считает, что все еще находится в  лесах  Америки!
Будет довольно приятно провозиться целый день с тканями, отделкой, помечтать
о том, какой у нее будет богатый гардероб, а  затем  увидеть  лицо  Тревиса,
когда он получит счет на такую сумму,  какой  и  представить  себе  не  мог.
Естественно, она потребует, чтобы счет представили  до  того,  как  портниха
начнет кроить:
   Риган не хотелось, чтобы та оказалась  в  убытке,  когда  выяснится,  что
Тревис не сможет оплатить счет.
   - С чего мы начнем? - весело спросила она, улыбнувшись при мысли  о  том,
как накажет хвастуна.
   - Пожалуй, с платьев на  каждый  день,  -  предложила  мадам  Роза,  взяв
образцы муслина.
   Однако спустя несколько часов эта затея уже не вызывала  у  Риган  такого
удовольствия. Как жаль, что у нее не будет всех этих  туалетов  -  ведь  она
придумала  такой  гардероб,  который   достоин   принцессы.   Она   заказала
повседневные платья из муслина всевозможных расцветок,  бальные  туалеты  из
атласа и бархата, платья для прогулок, амазонки,  которые  вызвали  у  Риган
приступ смеха: ведь она не умела ездить верхом, пелерины, плащи,  рединготы,
спенсеры, а также кучу ночных  сорочек,  корсетов  и  отороченных  кружевами
нижних юбок. На ее наряды пошли почти все принесенные портнихой ткани.
   Им принесли обед, и Риган вздохнула с облегчением, радуясь, что утомивший
ее отбор туалетов закончился.
   - Но мы только начали,  -  сказала  мадам  Роза.  -  После  обеда  придут
меховщик, модистка, обувщик и перчаточник. С вас,  мадемуазель,  снимут  все
мерки. . - Разумеется, - прошептала Риган. - Как я могла забыть!
   К вечеру она  перестала  чему-либо  удивляться.  Меховщик  принес  шкурки
соболя, шиншиллы, горностая, бобра, рыси, волка и ангорской козы. Потом  она
подбирала  подкладки,  воротнички  и  манжеты  к  уже  заказанным   платьям.
Башмачник взял с собой образцы  тканей,  чтобы  покрасить  кожу  для  мягких
туфелек без каблуков, и  описал,  какие  сапожки  для  прогулок  он  сошьет.
Модистка с мадам Розой договорились о шляпках и белье.
   К вечеру все устали, особенно Риган. Ей стало неловко при  мысли  о  том,
что вся эта работа пойдет насмарку, поскольку ни один американец  не  сможет
оплатить всю заказанную ею одежду. Она попросила мадам Розу  передать  счета
Тревису до того, как раскроят хотя бы один кусок  материи,  чтобы  они  были
оплачены заранее. Портниха вежливо улыбнулась и пообещала прямо к  утру  все
подготовить.
   Наконец,  оставшись  одна,  Риган  в  изнеможении  опустилась  на   стул,
утомленная этим долгим днем и постоянным чувством вины. С  самого  утра  она
знала, что все это игра и что  все  эти  люди  придут  в  возмущение,  когда
поймут, что работа, на которую они потратили целый день, не будет  оплачена.
К тому времени, когда на лестнице раздались тяжелые шаги Тревиса, она совсем
пала духом: ведь это именно он виновник всего. Когда дверь распахнулась, она
бросила в Тревиса туфельку и попала ему в плечо.
   - В чем же дело? - улыбнулся он. - А я-то думал, что тебе  будет  приятно
меня увидеть. Ты ведь постоянно жаловалась, что тебе нечего надеть.
   - Я не ожидала, что вы возьмете на себя эти заботы! У  вас  нет  на  меня
никаких прав. Вы не посмеете увезти меня в вашу варварскую страну. Я  никуда
не поеду, слышите? Я англичанка и остаюсь в Англии.
   - Где же ваша семья и друзья? - язвительно спросил он. -  Я  опять  целый
день пытался выяснить, где ты жила раньше, но так ничего и не добился.  Чтоб
им пусто было! - добавил он, запустив пальцы в волосы. - Ну что это за люди,
которые так легко отказались от такого ребенка?
   Должно быть, на  нее  подействовала  усталость  после  бессонной  ночи  и
утомительного дня, и Риган расплакалась.  Последние  часы  она  пребывала  в
такой ярости, что ей некогда было размышлять над тем, какие чувства  вызвали
в ней слова Фаррела о том, как ему ненавистна женитьба на ней,  и  заявление
дядюшки, что он ее презирает. В течение нескольких дней она  жила  надеждой,
что они спасут ее, но Тревис, вне всякого сомнения,  заглядывал  в  их  дом.
Неужели Фаррел и дядя Джонатан отреклись от Риган,  сказали,  что  не  знают
ее?
   Она не успела  произнести  ни  слова  -  Тревис  обнял  ее.  Она  сначала
отталкивала его, пытаясь сопротивляться.
   - Оставьте меня в покое, - слабо прошептала девушка,  но  все  ее  усилия
вырваться из его объятий оказались тщетными, так как  Тревис  крепко  держал
ее, и в конце концов Риган спрятала лицо у него на груди, и ее тело сотрясли
рыдания.
   Тревис сразу же подхватил ее на руки и сел на стул, обняв ее как ребенка.
   - Поплачь, киска, - ласково сказал он. - Если  уж  кому  это  нужно,  так
прежде всего тебе.
   Она заплакала еще горше, когда поняла, что этот чужой ей человек, который
овладел ею и готов был заботиться о ней, ласково обнимает ее, тогда как  те,
кто обязаны опекать ее, от нее отказались. Но хуже всего было  то,  что  она
лишилась надежды, что Фаррел  спасет  ее,  что  она  снова  увидит  любимого
человека. Теперь ей никогда уже не удастся доказать ему, что она может стать
хорошей женой. Ее увезут в Америку, и им даже не будет известно, где она.
   Когда рыдания девушки стали стихать, Тревис погладил ее по голове.
   - Скажи, почему ты так расстроена?
   Не могла же она рассказать ему про Фаррела!
   -  Потому  что  я  ваша  пленница!  -  как  можно  тверже  ответила  она,
оторвавшись от его плеча.
   Тревис по-прежнему гладил  ее  волосы,  потом  терпеливо  и  сочувственно
заговорил:
   - По-моему, до нашей встречи, ты как раз и была в плену. А иначе бы  тебя
не выбросили, как какой-то хлам.
   - Хлам! - Она даже задохнулась, - Да как вы смеете так говорить!
   Тревис удивленно улыбнулся ей:
   - Я же не говорю, что это ты - хлам. Я сказал  только,  что  к  тебе  так
где-то относятся. Вот только понять не могу - почему ты готова  вернуться  к
этим людям.
   - Я.., я.., никто... - И она  снова  заплакала.  Этот  Тревис  так  грубо
называл вещи своими именами.
   - Что же дурного в том, что ты сирота?. - продолжал он. - Вот я уже много
лет, как потерял родителей. А может быть, мы подходим друг другу...
   Риган подняла на него глаза. Ей трудно было представить, что этот человек
мог хоть кому-нибудь подходить. Что  бы  Тревис  ни  говорил,  он  наверняка
привык похищать девушек и держать их взаперти.
   - Не очень-то мне нравятся твои мысли. - предупредил он. - Если ты что-то
вбила себе в голову, то знай - я отвечаю за то, что мне принадлежит.
   - Вам принадлежит! - воскликнула она. - Я же совсем вас не знаю!
   Он улыбнулся и прижался к губам Риган, целуя ее так нежно и бережно,  что
она неожиданно обвила руками его шею.
   - Ты достаточно знаешь меня, - хрипло проговорил он. -  И  запомни  -  ты
моя.
   - Я не ваша! Я... - голос ее ослабел, когда Тревис начал покрывать ее шею
быстрыми легкими поцелуями, и, вздохнув, Риган склонила голову набок.
   - Ты - искусительница. - Он засмеялся. - И  из-за  тебя  вся  моя  работа
стоит. - Он решительно снял ее с колен. - Как ни хочется остаться  с  тобой,
но меня ждут дела. И боюсь, что на целую ночь. Ты знаешь, что  мы  отплываем
послезавтра?
   Понурившись, Риган молчала. Как быстро и безотчетно откликнулась  она  на
его зов!
   "Послезавтра!" - подумала она. Если она решится от него освободиться, это
нужно сделать как можно быстрее.
   - И ты не поцелуешь меня на прощание?  -  пошутил  Тревис,  остановившись
возле двери. - Разве ты не хочешь, чтобы это согревало меня вдали от тебя?
   Схватив вторую туфельку, она бросила ее в Тревиса, но теперь он ловко  от
нее уклонился. Хохоча, он запер за собой дверь и спустился вниз по лестнице.
   Она ужасно устала. Не могло быть речи о том, чтобы не  ложиться  спать  в
эту ночь; но с каждой  ночью  кровать,  как  ей  казалось,  становилась  все
просторнее.
   Ее разбудила тяжелая поступь - так могли  звучать  только  шаги  Тревиса,
который пытался на цыпочках пройти по комнате. Не открывая глаз, она сделала
вид, будто все еще спит, даже когда он склонился  и  поцеловал  ее  в  щеку.
Риган прислушалась - повернулся ли ключ в замке, но  ничего  не  услышала  и
села. Протерев глаза, она убедилась в том, что зрение  ее  не  обманывает  -
дверь была открыта настежь.
   Не теряя ни секунды, она выпрыгнула из кровати, быстро  надела  бархатное
платье и схватила туфли. Она тихо прикрыла за собой дверь, вышла на лестницу
и стала спускаться вниз. В гостинице это была единственная комната,  которая
была расположена в стороне от всех остальных, и  к  ней  вела  узкая  крутая
лестница. Внизу, судя по  запахам,  находилась  кухня.  Вытянув  шею,  Риган
увидела ногу и высокий сапог Тревиса у подножия лестницы.  Ей  сопутствовала
удача, потому что на улице раздался стук лошадиных копыт и грохот нескольких
повозок, потом мужской голос позвал на помощь.  Риган  обрадованно  увидела,
что Тревис бросился к двери.
   Спустя секунду она уже была внизу, пробежала через пустую  кухню,  потому
что прислуга  выскочила  на  улицу,  чтобы  поглазеть  на  происходящее,  и,
наконец, оказалась на ярко освещенной солнцем улице.
   Обуваться  времени  уже  не  было  -  Тревис  очень  быстро  заметит   ее
исчезновение. Необходимо было убежать как можно дальше, и так, чтобы  ее  не
обнаружили.
   Но Риган никогда не доводилось бегать босиком  по  мостовым,  к  тому  же
прохожие стали обращать на нее внимание. Замедлив бег,  она  заметила  между
двумя домами темный проход, бросилась в него и  присела  на  корточки  между
вонючими ящиками с рыбой.
   "Думай!" - приказала она себе, потому что понимала - если  она  не  учтет
каждую мелочь, ей никогда не удастся не вырваться на свободу.
   Присев на  один  из  ящиков,  она  надела  туфли  и  обвязала  ленточками
щиколотки. Сердце стало биться спокойнее, и Риган задумалась, что же  делать
дальше. Куда пойти и где найти пристанище, пока она не  найдет  работу?  Где
укрыться, пока этот безумный американец не уплывет из Англии?
   Задумавшись, она не сразу расслышала крики на  улице,  но  вдруг  увидела
Тревиса: он стоял боком к ней, широко расставив ноги и уперев руки  в  бока.
Только спустя несколько минут Риган поняла, что он ее  не  видит,  и  отдает
кому-то  приказы.  То,  как  он  распоряжался  посторонними  людьми,  только
укрепило ее решимость избавиться  от  этого  человека.  Она  присела  позади
ящиков и съежилась, в надежде, что он ее не заметит.
   Даже когда Тревис повернулся и побежал по улице в другую  сторону,  Риган
не шевельнулась, потому что понимала: такой человек не отступится от своего.
Нет, Тревис Стэнфорд был слишком уверен в своем  праве,  чтобы  принимать  в
расчет чье-либо мнение. Уж если он держит кого-то под  замком,  то,  конечно
же, без борьбы не позволит пленнику сбежать.
   Сохраняя неудобную позу, Риган попыталась сообразить, что делать  дальше.
Прежде всего нужно выбраться из доков, а для этого нужно идти в  сторону  от
моря. Ну, это сделать нетрудно, тем более, что половина  дела  сделана.  Еще
нужно решить, куда направиться из доков. Если бы она смогла найти  дорогу  к
усадьбе Уэстон Мэнор, может быть, старая  служанка  Мэтта  посоветовала  бы,
куда ей пойти.
   Казалось, прошло несколько часов, но солнце по-прежнему светило ярко, а в
доках было все так же шумно и людно. Собравшись с мыслями,  Риган  изо  всех
сил старалась не замечать, как у нее сводит ноги и болит спина. Дважды  мимо
нее прошел Тревис, и во второй раз она чуть было  не  окликнула  его.  Боль,
разлившаяся по всему ее телу живо напомнила ей, как она оказалась в доках. В
тот раз, правда,  на  ней  была  только  ночная  сорочка,  и  она  не  могла
рассчитывать, что ее примут за леди, раз она была одета как уличная женщина.
Теперь же, в элегантном бархатном платье любой признает  в  ней  леди  и  не
осмелится тронуть ее пальцем.
   Вновь собравшись с духом, она улыбнулась и попыталась привести в  порядок
волосы. У  портнихи-француженки  и  ее  помощниц  были  короткие  стрижки  в
греческом стиле, и Риган спросила себя, не обрезать ли и  ей  волосы.  Может
быть, в новой жизни (что бы ее  ни  ждало)  она  обретет  новый,  еще  более
изысканный вид.
   За размышлениями и мечтами она не заметила, как прошло  время,  и  солнце
стало  клониться  к  закату.  Риган  чувствовала,   что   готова   к   новым
приключениям. Она избавилась от этого ужасного американца и теперь могла  по
своему желанию идти куда захочет.
   Превозмогая боль в ногах, она медленно выпрямилась, размяла усталые ноги,
и когда встала на землю, то  почувствовала,  что  ступни  ее  все  изранены.
Ссадины были покрыты засохшей кровью и после первого  же  шага  опять  стали
кровоточить.
   Собравшись с силами, она направилась, в сторону темнеющей  улицы.  "Ты  -
леди", - сказала себе Риган. Она должна ощущать себя  леди,  а  не  обращать
внимания на такие пустяки, как ободранные и распухшие ступни. Если она будет
держать плечи и спину прямо, а  голову  высоко  поднятой,  никто  не  станет
докучать ей - никто не осмелится оскорбить леди.

Глава 5

   Подобно лесному пожару по докам распространился слух  о  то