лос стал тише:
     - И еще вы хотите ребенка или двух.
     Она попала в самое сердце. Пока я ходила по психоаналитикам и много недель подряд обсуждала с ними воспоминания о родителях, родителях и еще раз родителях, я все время чувствовала, что просто трачу деньги. Но сейчас эта женщина сказала мне то, на что я сама не решалась посмотреть прямо. Да, я начинала бояться возраста и того, что молодость стремительно убегает. Да, я боялась остаться одна. В течение многих лет мне хватало того, чтобы писать книги и иметь большой успех, но теперь этого уже было мало. Я хотела, чтобы кто-то сильный и громкий торчал теперь всегда рядом со мной и не забывал мне говорить, что я самая лучшая.
     Да, я думаю, со Стивом мне и правда было скучно. У Стива не было недостатков. Это, конечно, было бы прекрасно, если бы и у меня тоже их не было, но у меня их столько, сколько только можно вообразить. Сколько раз мне хотелось, вместо того чтобы идти заниматься гимнастикой, съесть мороженое! А сколько раз...
     Я больше не желала думать о Стивене. Да, он был классный парень, я это знала, и думать что-либо другое - значит попросту выдумывать ложь для себя самой. Я была с ним жестока, но сама не знаю почему. Я не очень поверила Норе, что причина заключается в проклятиях, которые были произнесены в средние века, но что-то же было со мной не в порядке?
     - Мне тридцать девять, - произнесла я так тихо, что едва услышала сама себя. - Поздновато искать мужа и рожать детей. Мужчины моего возраста не хотят детей - если только не считают, что им восемнадцать и не носят бикини, - попыталась пошутить я.
     Нора смотрела на меня так, что было ясно - она не видит детей в моем будущем. Как это она говорила? Ваше будущее - это ваше "настоящее". "Я всегда буду как сейчас, - подумала я. - Одна... И только герои на бумаге меня будут любить".
     - Неужели я не могу ничего предпринять? У вас, конечно, нет не рыжего братца или двух, которые бы мечтали взять в жены писательницу?
     Нора не улыбнулась.
     - Думаю, он вас проклял так, чтобы вы никогда не смогли полюбить никого, кроме него. - Она посмотрела на меня так печально, как будто была счастлива, что никто не обрушил такое проклятие ей на голову.
     Я вздрогнула:
     - Получается... Я имею в виду, получается, что, если и правда бывают перерождения, то, значит, я не любила никого с шестнадцатого века? После этого много жизней подряд я была одна?
     - Вы выходили замуж и...
     - А дети?
     - Мало. Вы не из тех, кто все время размножается. "Че-ерт, - подумала я. - Наверное, лучше опять пойти к той женщине-психотерапевту, которая утверждала, что я хотела спать с отцом. По крайней мере, ее теория оставляет хоть какую-то надежду на будущее. А Нора не оставила мне даже надежды на прошлое".
     - Но я всех этих своих мужей не любила, да?
     - Не так, как вы любите того, кто есть ваша половина. Его дух не даст вам по-настоящему полюбить никого, кроме него.
     - И я никогда не встречалась с ним, со времен королевы Елизаветы?
     - Да нет же, - ответила она с таким видом, как будто удивляется, как это я ничего не поняла. - Ваша ювелирная дама была за ним замужем. Она...
     - Что? Вы имеете в виду, что леди де Грей была замужем за человеком, которого я люблю?
     - Да.
     - Но насколько мне удалось раскопать, они с ее мужем ненавидели друг друга!
     - Любовь. Ненависть. Это одно и то же.
     "Только не в моей книге", - подумала я. Однажды я ненавидела одного парня, с которым вместе работала - он вечно норовил засунуть руки мне под юбку. Но я еще пока не ненавидела никого, кого любила.
     - Настоящая ненависть, - произнесла Нора, - другая сторона монеты любви. Ненависть длится много веков, как и любовь.
     - Если мы друг друга ненавидели, почему мы поженились?
     - Потому что вы друг друга любили.
     - Послушайте, у вас нет джина?
     Она улыбнулась:
     - Не расстраивайтесь. Все скоро разрешится.
     - Скоро. Это через три жизни что ли?
     - Да. Вы же пишете книги про него, про этого человека... Она поиграла пальцами, чтобы я подсказала ей имя.
     - Джейми, - прошептала я. - Джейми... это моя половина?!
     - Да. Он так похож на вас самое, разве нет? Он сильный человек, но не всегда уверен в себе. И вы нужны ему, разве нет?
     - Да. - Я больше не смогла ничего сказать, боясь разрыдаться.
     - Вы начинаете прощать его за то, что он изменил вам.
     - Неужели он мне изменил?
     - Вы думали, что да. Вы думали, что он не любит вас, как вы его, и поэтому вы...
     - Покончила с собой.
     - Да.
     - А потом он покончил с собой.
     - В тот же день, в тот же час.
     Мне никогда не казалось, что договориться вместе совершить самоубийство - это очень романтично. От всего этого, вроде Мейерлинга, меня тошнит. Но если верить Норе, то я до такой степени участвовала в таком договоре с человеком, которого любила - и ненавидела, - что это действует на мою жизнь все следующие четыреста лет.
     - Значит, давайте проверим, все я поняла или нет. Я любила этого мужчину в средние века, а он то ли мне изменил, то ли нет, и поэтому я - то есть мы - совершили самоубийство из... из любви. Или ненависти? Я, кажется, их немного путаю.
     Нора кивнула головой, подтверждая, что разницы нет.
     - Ну вот, мы умерли, и с тех пор у нас появлялось несколько шансов исправить положение вещей, но мы ничего не поняли. И теперь, спустя четыреста лет, я начинаю прощать его. Доказательством этого является то, что я предпочла нормальной любви любовь к выдуманному человеку, потому что он именно тот, кого я по-настоящему люблю. Но теперь я не встречу этого человека еще в течение трех жизней. Все правильно?
     Нора улыбнулась и ответила:
     - Да.
     - Послушайте, Нора. Которая из нас чокнулась?
     Мы обе рассмеялись, потому что все это, конечно, было забавно. "Может, то, что я прогнала Стивена, все-таки было связано с тем, что произошло со мной в детстве, а не с тем, что произошло со мной четыреста лет назад?
     "На самом деле, - говорила я себе, - все теории Норы не имеют ко мне никакого отношения. Из этого выйдет книга, и только, и деньги я плачу ей за то, что она помогает мне собирать материал. Да, все это нужно только для книги".
     Я попрощалась с Норой и отправилась домой.

6

     На следующее утро нечто внутри меня заявило мне, что следует отложить эту идею подальше и сочинить что-нибудь другое. Может, небольшой роман о ковбоях? А кроме того, нужно думать о том, что будет интересно моим читательницам. (Я здесь говорю о читательницах лишь потому, что восемьдесят процентов людей, которые покупают книги, - это женщины. Подумайте-ка: скольких женщин, любящих читать, вы знаете, и скольких мужчин, у которых хватит мужества оторваться от футбола и прочитать книгу?) Может, читательницам не захочется читать роман о прошлых жизнях. Есть вещь, которую знают все, кто печатается - нельзя заставить человека купить то, что он читать не хочет.
     Я размышляла об этом, пока одевалась и шла в библиотеку. Поскольку сегодня мне не нужно идти к Норе, у меня было много свободного времени.
     Около часа дня я нашла то, что хотела. Самая лучшая подруга леди де Грей, графиня Диана (я уверена, что это не имеет никакого отношения к тому, что имя моей лучшей подруги тоже начинается на Д.) написала мемуары и там несколько раз упоминала леди де Грей. Уже когда я читала первый абзац, я затаила дыхание. Леди де Грей была страстная поклонница оперы. Она обожала оперу и при каждой возможности приглашала к себе Нелли Мельбу и Карузо, и они пели для нее. Леди Диана пишет: "Хотя все остальные только притворялись, что любят оперу, леди де Грей по-настоящему любила ее. Я уверена, что, если бы только она могла, она слушала бы "Травиату" даже в ванной".
     Я откинулась на спинку деревянного стула в читальном зале и осторожно перевела дыхание. Когда мне было четырнадцать лет, мне на Рождество подарили портативный радиоприемник. Исполнилась моя давняя мечта быть в курсе того, что происходит в музыкальном мире, и главное - одной из первых узнавать списки популярности. Я мечтала расхаживать по двору школы, прищелкивая пальцами, и знать слова популярных песен, как знали их мои одноклассники. Я полагаю, так выражалось тогда стремление, которое преследовало меня всю жизнь: стремление быть похожей на всех.
     Но в тот момент когда я крутила ручку, пытаясь найти радиостанцию, которая передает эти списки популярности, я неожиданно для себя услышала голос поющего мужчины и впала в транс. Я не видела ничего вокруг себя от восхищения. Этот транс продолжался до тех пор, пока мой противный младший брат (разве младший брат в принципе может не быть противным?) не расхохотался надо мной и не сказал мне, что я слушаю, тьфу, тьфу, оперу!
     С тех пор я скрывала ото всех свою любовь к опере и классической музыке так тщательно, как будто тайно принимала наркотики. Я всегда переводила разговор на другое, на то, что я, как считалось, люблю.
     Много лет спустя я обнаружила, что многие люди полагают, будто тот, кто любит оперу, ну, не знаю, как-то умнее других, что ли, или более утончен, или что-то еще в этом роде. По-моему, это так же глупо, как и то, что некоторые над этим хихикают и издеваются. На самом-то деле я просто любила оперу. Мне нравились голоса солистов, музыка, мне нравились истории страсти, такие, как "Кармен". В сущности, что такое опера, как не простая любовная история, положенная на божественную музыку? По-моему, это примерно то же, что пишу я, только в другой форме.
     А с другой стороны: разве это не странно, что над писательницами, которые пишут любовные романы, посмеиваются, но тот же роман, положенный на музыку, все станут превозносить? Но, впрочем, кто я такая, чтобы ставить под сомнение титанические мозги критиков?
     И вот я сижу и читаю, что леди де Грей любила оперу. Любила так сильно, что мечтала слушать ее даже в ванной. Вообразите-ка!
     Продолжая читать книгу леди Дианы, я нашла другие упоминания о леди де Грей. Она обладала ненасытным любопытством, обожала задавать всем вопросы и анализировать людей. Она обращалась с дворником с таким же уважением, как и с королем. У нее было великолепное чувство юмора и дар рассказывать истории. Многие стремились сесть поближе к ней за обеденным столом, потому что рядом с ней не смолкал смех.
     Когда я дочитала, меня била дрожь. Казалось, я читала про себя.
     Я уже собиралась закрывать книгу, когда заметила послесловие. Я думала, что не стану его читать, потому что все это время, бесконечно увлеченная узнаванием себя, я почти забыла о самой леди Диане. У нее было двое сыновей, один из которых уже в удивительно юном возрасте был известным и популярным поэтом. Другой сын написал роман, когда ему еще не было двадцати одного года. Оба сына леди Дианы были убиты в первой мировой войне.
     Однажды Дария, моя лучшая подруга, сказала, что у нее есть теория, которая объясняет, в чем заключается проблема современной английской аристократии: все ее лучшие представители были убиты во время первой мировой войны.
     В конце послесловия был один абзац, в котором было написано, что многие настойчиво советовали леди Диане не упоминать леди де Грей из-за того, что происходило перед тем, как она исчезла. О таких людях писать незачем. Но леди Диана писала: "Леди де Грей была моей подругой, настоящей подругой, каких у женщин не бывает. Она первая надевала платья, которые я придумывала. Она приходила ко мне всегда, когда была мне нужна. Говорят, что призрак ее является иногда в Пенимэн Мейнор - горячо молюсь о том, чтобы он ушел оттуда. Пусть она пребудет в мире, пусть сейчас на небесах она присматривает за моими сыновьями, пока я еще тут. Я тверда в том, что сказала: Она была моей подругой".
     Не знаю почему, но, когда я прочитала этот абзац, у меня по спине побежали мурашки. Может, потому что там говорилось о призраке, не знаю... Захлопнув книгу, я почти бегом выбежала из библиотеки.

7

     Эти выходные я провела дома.
     Когда я пишу книгу, я всегда чувствую себя по крайней мере немного отстранение. Ну конечно, я, возможно, влюбляюсь в своего героя, и, возможно, мне бывает очень грустно, когда я кончаю книгу, но раньше все-таки я всегда знала, что вся история выдумана мной самой.
     Но тут у меня в голове что-то начало путаться. Я, кажется, уже сама не понимала, кто я - леди де Грей или Хейден Лейн. Я даже не помнила временами, выдуман Джейми или он на самом деле есть.
     Информация Норы потрясла меня гораздо больше, чем все, что до сих пор говорили мне всякие психотерапевты, потому что в ее словах было много истины. Казалось, чем больше я читаю о леди де Грей, тем больше я "вспоминаю". Мне казалось, я вспомнила, что Джейми поворачивал голову. Что это? Я придумала это только что или я вспоминаю, каким он и правда был?
     В понедельник у меня все еще не было настроения выходить на улицу. Более того - у меня не было даже желания жить. Я не вымыла волосы. Да что там, я даже как следует не оделась. Я сидела в халате, грызла пакетик за пакетиком мороженый йогурт (твердо придерживаясь иллюзии, что это "полезнее для здоровья", чем мороженое), и смотрела телевизор. Кстати сказать: все чаще встречаются женщины, которые заявляют: "Мне было так плохо, что я пробежала пять миль". Это все равно что сказать: "Мне было так чертовски плохо, что я три дня валялась на кушетке, ела хорошо прожаренную говяжью вырезку с гарниром и вдобавок съела шесть кварт мороженого". Когда мне плохо, у меня нет сил даже встать с постели, не то что куда-то бежать. Я только и могу, что двигать челюстями.
     В общем, я ела и смотрела дневную программу телевизора, особенно американские ток-шоу, которые буквально завораживают меня, наподобие того, как движущаяся флейта завораживает кобру.
     Меня чрезвычайно удивляет и поражает, как человек может добровольно захотеть продемонстрировать на всю страну свои желания, свои предрассудки, свои симпатию и антипатию к чему-либо. Я просмотрела выступление организаций "Сестры, которые ненавидят сестер", "Мужчины, которые хотят стать женщинами", а потом еще одно интервью с мужчиной, который везде таскал с собой резиновую куклу в полный человеческий рост, что несколько смущало его дочерей, но не его. Он с удовольствием демонстрировал зрителям свою "Элен".
     В шесть часов вечера, когда мои мозги уже начали медленно разъезжаться в разные стороны, вдруг началась передача о путешествиях в прошлые жизни. Там рассказывалось о людях, которых гипнотизировали, и они под гипнозом вспоминали, кем они в прошлых жизнях были.
     Всю передачу я просидела как на иголках. Хорошо было бы, если бы я могла сказать, что перестала есть, но на самом деле я ела с удвоенной скоростью. Меня преследовали слова, которые мне как-то сказала Нора: "Вы могли бы иметь его, если бы изменили прошлое".
     Еще не успев проглотить последний кусок йогурта, я схватила трубку и стала звонить Норе, но мне пришлось набирать ее номер снова и снова Легче оказалось бы, наверное, дозвониться до президента, чем до Норы - Ну какие проблемы, Господи, могут быть у людей, что им так позарез необходим медиум? (О себе самой я как-то не подумала).
     Наконец, дозвонившись до нее, я за несколько минут объяснила, в чем дело. Если меня загипнотизировать, смогу ли я тогда проделать путешествие назад во. времени и увидеть Джейми?
     Она долго молчала в ответ, и это привело меня в такое нервное состояние, что я начала тараторить со скоростью примерно ста слов в минуту. Я говорила, что мне это необходимо сделать, чтобы написать роман. У меня есть столько вопросов: почему леди де Грей внезапно исчезла? Почему ее муж умер в тот же день? Почему у них не было детей? Продолжая тараторить, я пыталась ввести немного логики в информацию, которой жила последние недели. Конечно, такой вещи, как прошлые жизни, не существует, но если другие их видели, то, может, и я увижу - хотя бы для науки... Ну хорошо, может, любовные романы это не такая уж наука, но разве хорошая книга так мало стоит?
     - Не надо вам этого делать, - наконец произнесла Нора.
     - Почему? Что делать?
     - Вам будет слишком тяжело возвращаться. Черт, эта женщина точно решила свести меня с ума!
     - Я не о том говорю. Мне просто хочется взглянуть на то, как там все было, ну, например... - Я хотела произнести: "Джейми". Я хотела взглянуть ему в глаза. Просто чтобы знать, каково это - смотреть в глаза своей половине. - Например, чтобы поглядеть на эпоху короля Эдуарда. Еще...
     - Если вы окажетесь там, вам может не захотеться возвращаться, - сказала Нора. - Вас ничто не зовет обратно.
     - Меня зовет договор с издательством, сроки сдачи книги, и, кроме того, мой стол весь завален счетами, которые надо оплачивать, - пошутила я.
     Но Нора не засмеялась.
     - Вы не должны этого делать. Обещайте мне. Это опасно.
     - Но есть вероятность, что она - призрак!
     - Призраки - это очень несчастные существа, и не вам с ними общаться, - сурово сказала Нора.
     Хотя мне и тридцать девять лет, но я принялась хныкать, как маленькая.
     - Но я видела передачу по телевизору, и они говорили, что так делали многие люди. Это обычное дело. В Калифорнии...
     - Вы - не обычное дело, - с ударением произнесла она. - То, что с вами произошло в прошлом, более чем не обычно.
     Нора тяжело вздохнула.
     - Хейден, я знаю, вы мне не верите, когда я рассказываю вам о проклятиях и карме, но на самом деле это все правда. Нужно дать всему возможность идти своим чередом.
     - И я должна, значит, ждать три жизни, прежде чем я увижу Джейми, да? Я должна прождать еще эту жизнь, потом еще одну, а потом еще одну без него? - Бывают моменты, когда человек не способен рассуждать здраво, и это был один из таких моментов. Я была похожа на ребенка, который, хныча, просит, чтобы мать купила ему конфетку. Я требовала Джейми прямо сейчас!
     - Приходите завтра, мы обсудим это подробнее. Я вам все объясню. А сейчас попытайтесь отдохнуть и... - Она поколебалась секунду, - и перестаньте есть.
     После этих слов я поспешила повесить телефонную трубку. "Нужно ввести правила, чтобы ограничить этих медиумов. Им не все позволительно видеть. И, уж определенно, это касается еды", - невольно подумала я.
     Лучше мне после разговора не стало. Я, конечно, понимала, что Нора права насчет еды. Но тем не менее решила напоследок приготовить салат. Взяв свое самое большое блюдо, я вывалила в него из холодильника китайской лапши и столько зеленого салата, что хватило бы накормить двоих кроликов. Добавила орехов и крошечных жареных гренок, а потом залила все полбутылкой масла.
     Поедая все это, я думала, что с таким настроением пора кончать, иначе я очень скоро буду иметь серьезные проблемы с весом. А потом... Потом я опять пошла смотреть телевизор.
     Думаю, я послушалась бы Нору, если бы не случились две вещи. Во-первых, я споткнулась о какую-то книгу. Во-вторых, позвонила Милли.
     Могу вас заверить, что, если бы вы были на моем месте, то, и для вас тоже спотыкаться о книги было бы приметой. У меня тысячи книг. Я имею в виду буквально: тысячи. Они везде: на полках, столах, на полу, под столами. Везде. В основном люди приходят в ужас от того количества книг, которое меня окружает. Исключение составляет Дария. Когда она приезжает ко мне в гости, я вынуждена убираться, иначе моя подруга так и просидит весь день, роясь в книгах, и не обратит на меня внимания.
     Поэтому в том, что я споткнулась о книгу, да еще если учесть, что я была в халате, не было ничего особенного. Но, подняв книгу и прочитав название, я вспомнила, что купила ее много лет назад в одном маленьком городке в Уэльсе, который, в попытке завлечь туристов, рекламировал себя так: "Больше книжных магазинов, чем где-либо в мире". Уверена, такой лозунг в Америке привлек бы туристов, правда ведь?
     Так вот, книга эта была выпущена в 1898 году. Это были персоналии английских аристократов и пэров, выпущенные издательством "Дебретс".
     До тех пор мне не удавалось разыскать многих детале