ь, он снял с себя брюки, под  которыми  были  красные  летние
кальсоны, и повернулся к Мэдди спиной. Как она и  ожидала,  в  ноги  ему
впились несколько длинных колючек.
   Опустившись на колени, Мэдди  начала  осторожно  их  вытаскивать.  Он
стоял неподвижно, и прикосновения к его телу вдруг отозвались  в  ней  с
особой остротой. Ей вспомнились его слова, что она никого не  подпускала
к себе слишком близко.  Это  было  правдой.  Ей  всегда  казалось,  что,
позволив себе полюбить  что-либо,  кроме  пения,  она  заплатит  за  это
непомерно большую цену. Последние десять лет, уже выступая на сцене, она
часто видела, как хорошие певицы жертвовали карьерой  ради  того,  чтобы
выйти замуж и иметь детей.  Не  желая  делать  подобного  выбора,  Мэдди
всегда старалась держаться обособленно. Во многом ей  помог  импресарио,
Джон  Фэрли,  благодаря  заботам  которого  она  была  постоянно  занята
уроками, репетициями и выступлениями, почти не оставлявшими времени  для
какого бы то ни  было  общения.  Все  ее  встречи  устраивались  Джоном,
который знакомил Мэдди лишь с богатыми и влиятельными людьми, способными
помочь ей в карьере.
   Но сейчас, в этих горах, где она выросла, в этих диких  и  прекрасных
местах, все гостиные Востока и Европы показались вдруг такими далекими и
чужими. Она вспомнила, как хвасталась капитану  Монтгомери,  что  у  нее
были сотни любовников, тогда как в действительности не было ни одного...
   - Все, - сказала Мэдди наконец и  затем,  желая  удостовериться,  что
колючек больше не осталось, провела рукой вверх и вниз по его ногам. Она
никогда не прикасалась таким образом к мужчине, да и  желания  такого  у
нее  тоже  никогда  не  было,  по  крайней   мере   с   тех   пор,   как
шестнадцатилетней девчонкой она была  влюблена  в  ковбоя.  Тогда  мадам
Бранчини дала ясно понять, что Мэдди должна выбирать: или  мужчины,  или
пение. Мэдди сделала свой выбор и никогда о том не жалела.
   Но сейчас руки двигались помимо  воли:  она  словно  впала  в  транс,
будучи не в силах остановиться. Он стоял  совершенно  неподвижно,  в  то
время как ее руки скользили по его  ногам,  вниз  от  бедер  к  икрам  и
дальше, до пяток. Ей хотелось, чтобы на нем не было нижнего белья и  она
могла коснуться его кожи. Мэдди  вдруг  отчетливо  припомнила  ту  ночь,
когда капитан появился у нее в палатке в одной лишь набедренной повязке.
Тогда она не обратила на  его  тело  большого  внимания,  но  сейчас  ей
неожиданно вспомнился цвет его кожи.
   Все так же молча она поднялась, проведя при этом рукой вверх  по  его
бедрам к обнаженной талии. Обеими ладонями коснулась гладкой теплой кожи
на спине, провела пальцем по еле заметным белым шрамам и красным следам,
оставшимся от колючек.
   Она словно впервые увидела мужское тело, хотя и выросла среди мужчин,
которые летом носили чаще всего лишь небольшие повязки на бедрах.  Но  в
то время музыка значила для нее много больше, чем самый хорошо сложенный
мужчина на свете.
   Мэдди коснулась плеч, ощутив при этом их твердость и упругость, затем
встала перед ним и провела ладонью по его руке до кисти и  обратно.  Она
не смотрела ему в лицо; для  нее  сейчас  он  был  не  более  чем  живой
статуей. Ее руки вновь поднялись к плечам и соскользнули вниз, на грудь.
Тело было твердым и мускулистым, привыкшим  к  физическим  нагрузкам,  к
активной жизни на воздухе. Она провела рукой по волосам у него на груди,
затем опустила их к твердому плоскому животу.
   На мгновение руки замерли  на  его  обнаженной  талии,  и  тут  'Ринг
схватил ее за запястья.
   - Нет, - услышала Мэдди его шепот и подняла на него глаза.
   Его взгляд мгновенно вывел ее из транса, и,  ужасно  смутившись,  она
быстро отодвинулась.
   - Я... я искала еще колючки.
   - Колючек больше нет, - спокойно проговорил 'Ринг.
   - Я... мне надо идти, - пробормотала она и, боясь снова встретиться с
ним взглядом, бросилась со всех ног вниз по склону холма.

8

   На следующее утро Мэдди проснулась со странным чувством,  что  что-то
было не так. Мгновение она не могла сообразить, что же это  такое  было,
но потом ей живо  припомнилась  вчерашняя  сцена  и  ее  смущение  перед
капитаном Монтгомери.
   Вошла Эдит с водой для умывания.
   - Ну и долго же вы двое проторчали там  вчера.  И  вы  прямо  кубарем
скатились с этого холма. Он что, пытался  что-то  сделать,  что  вам  не
понравилось?
   Мэдди слишком хорошо помнила, что капитан  Монтгомери  не  сделал  ни
одного неподобающего жеста, но вот  сама  она  показала  себя  настоящей
дурой. Ей почудилось, что она вновь слышит, как он говорит "нет",  когда
ее рука, на мгновение застыв на его талии, едва не скользнула вниз.
   Она повернулась к Эдит.
   - Абсолютно ничего не произошло. Капитан  Монтгомери  все  время  вел
себя как истинный джентльмен.
   - Так из-за этого вы злитесь.
   - Ничего я не злюсь, - отрезала Мэдди. - Не  пора  ли  тебе  заняться
завтраком?
   - Вы хотите, чтобы я его накормила?
   - Если ты говоришь о капитане Монтгомери, то тебе придется самой  его
спросить, желает ли он с нами завтракать. Меня это не  интересует  ни  в
малейшей степени.
   Посмеиваясь, Эдит вышла из палатки.
   Умываясь и надевая свою добротную  дорожную  одежду,  Мэдди  говорила
себе, что совершенно не  злится,  что  Эдит  просто  глупая  женщина,  у
которой нет никаких моральных устоев. Но  чем  больше  она  думала,  тем
сильнее закипала в ней злость. Как смеет  он  относиться  к  ней  как  к
женщине,  с  которой  коротают  вечерок?  Она  лишь   пыталась   помочь,
вытаскивая у него колючки, а он уж решил,  что  она  с  ним  заигрывает.
Какая отвратительная самонадеянность! Он  ее  нисколько  не  интересует.
Если она когда-нибудь  и  заинтересуется  мужчиной,  то  уж,  во  всяком
случае, более... более романтичным, который будет ей говорить  настоящие
комплименты - по крайней мере, что-нибудь получше, чем это  его  "вы  не
совсем неприятны для глаза".
   К тому времени, когда Мэдди закончила одеваться и вышла  из  палатки,
от ее смущения не  осталось  и  следа,  и  капитан  Монтгомери,  который
совершенно не понял ее добрых намерений,  снова  вызвал  у  нее  ставшее
привычным возмущение. Эдит уже приготовила яичницу с ветчиной и,  бросив
в масло несколько кусочков зачерствевшего хлеба, пожарила и  их.  Фрэнк,
Сэм, Тоби и капитан Монтгомери сидели на траве и с наслаждением уплетали
завтрак.
   Первым,  с  кем  Мэдди  встретилась  взглядом,  был  капитан,  и   ей
показалось, что он  смотрит  с  откровенным  самодовольством.  "Итак,  -
подумала она, - он счел меня одной  из  этих  бегающих  за  ним  женщин.
Решил, что я такое же глупое, сюсюкающее создание,  как  и  те  женщины,
которые вешаются на шею каждому красивому мужчине".
   Гордо  вскинув  голову,  она  отвернулась  от  'Ринга  и   улыбнулась
остальным троим мужчинам.
   - Доброе утро, - весело проговорила Мэдди, обращаясь  к  ним.  -  Как
спалось? Я спала, как младенец. Никаких забот.
   Она села за стол, но,  бросив  взгляд  на  тарелку  с  жирной  пищей,
которую поставила перед ней Эдит,  мгновенно  утратила  всякий  аппетит.
Поковыряв какое-то время в тарелке, она обратилась к Фрэнку:
   - Ты посмотрел ноты, которые я тебе дала?
   - Да, - ответил тот равнодушно.
   - Тебе понравилось?
   - Нормально.
   Вот и весь разговор с Фрэнком. Мэдди повернулась к Сэму:
   - Как наши лошади? Справляются?
   Сэм  в  ответ  лишь  кивнул  и,  скользнув  взглядом  мимо   капитана
Монтгомери, словно тот был пустым местом, она улыбнулась Тоби.
   - Как завтрак?
   Она съела кусочек яичницы и вновь повернулась к маленькому солдату.
   - Тоби, расскажите мне что-нибудь о себе.
   - А чего рассказывать? Ну, родился  я  и  пока  еще  не  помер,  а  в
промежутке ничего интересного не происходило.
   Избегая взгляда капитана Монтгомери, Мэдди вновь обратилась  к  своей
тарелке. Она не станет вести  с  ним  никаких  разговоров  и  ясно  даст
понять, что он ее не интересует. Абсолютно. Совсем.
   После завтрака, когда мужчины начали складывать палатку, Эдит, убирая
со  стола  и  упаковывая  фарфоровую  посуду  в  специально  для   этого
предназначенный ящик, сказала:
   - Я думала, вы будете с ним  полюбезнее,  чтобы  он  позволил  вам  в
следующий раз встретиться с этим человеком по поводу вашей сестры.
   - Я не нуждаюсь ни в чьем разрешении, чтобы пойти куда бы то ни было.
Ни капитан  Монтгомери,  ни  вся  его  армия  не  имеют  никакого  права
указывать мне, что я могу или не могу делать.
   - Но он считает, что у него есть такое право. Мужчины, как  я  хорошо
знаю по опыту, всегда берут что хотят и делают что хотят,  нисколько  не
считаясь при этом с желаниями женщины.
   - Капитан Монтгомери не такой. Он образованный, разумный человек,  он
поймет, когда я объясню ему, что мне нужно уйти, и уйти одной.
   В ответ Эдит расхохоталась и,  отвернувшись,  пробормотала  себе  под
нос:
   - А если он окажется не слишком разумным, у нас всегда  найдется  для
него опиум.

***

   По прямой до следующего городка, где Мэдди предстояло петь,  было  не
более пятнадцати миль, но дорога оказалась просто ужасной. Мэдди ехала в
карете, и ее  постоянно  кидало  из  стороны  в  сторону,  так  что  она
поминутно подпрыгивала на жестком сиденье и стукалась головой, спиной  и
коленями о стенки. Капитан Монтгомери предложил  ехать  верхом,  но  она
высокомерно отклонила  его  предложение.  Эдит  после  часа  такой  езды
предпочла идти пешком и вышла. Мэдди, однако,  осталась  в  карете.  Она
была уверена, что, если пойдет  пешком,  капитан  будет  ехать  рядом  и
посмеиваться. Она приходила в настоящий ужас при  мысли,  что  он  может
упомянуть о ее вчерашнем поведении. Вновь и вновь  Мэдди  повторяла  про
себя слова, которые ему  скажет,  если  он  об  этом  заговорит.  Каждая
приготовленная фраза была рассчитана на то, чтобы дать мгновенный отпор,
чего он, несомненно, заслуживал. Несколько  раз  она  пожалела,  что  не
оставила в его теле все колючки, и  два  раза  вспомнила,  как  касалась
рукой его сильных мускулистых ног.
   Вскоре после полудня карету пришлось  остановить,  так  как  путь  им
преградил приток реки Колорадо. Фрэнк  подошел  сказать,  что  ей  лучше
выйти, так как при переправе карета может перевернуться.  Оперевшись  на
руку Фрэнка, Мэдди  грациозно  спрыгнула  с  высокой  ступени  и  начала
взбираться по изрытой глубокими колеями тропе.
   Достигнув вершины холма, она повернулась и взглянула вниз, туда,  где
мужчины пытались перетащить карету через скалы и воду.  Внезапно  карета
застряла в скалах, и Мэдди увидела, как капитан  Монтгомери  спрыгнул  с
коня, снял рубашку и, бросив  ее  внутрь  кареты,  пошел  помогать  Сэму
повернуть огромное колесо.
   - Красивый мужчина, не правда ли? - послышался позади нее голос Эдит.
   Мэдди не ответила. Она была просто не  в  силах  оторвать  взгляд  от
широкой загорелой спины капитана.
   - Прямо зубки чешутся, а?
   - Тебе что, нечего делать? - резко спросила Мэдди, и Эдит, бросив  на
нее сердитый взгляд, отошла.
   Мэдди думала воспользоваться остановкой, чтобы немного размяться,  но
ноги словно приросли к земле, и она осталась стоять где стояла, следя за
каждым движением капитана Монтгомери. Она видела, как перекатывались под
кожей его мускулы, когда он давил на колесо, и затаила дыхание, заметив,
как напряглись мышцы ног, когда он толкнул колесо вперед.  Один  раз  он
остановился и посмотрел наверх, прямо на нее, словно ему было  известно,
что она  за  ним  наблюдает.  Мэдди  быстро  отвернулась,  но  он  успел
перехватить ее взгляд.
   Когда карету  наконец  переправили  через  реку,  капитан  Монтгомери
повернулся и махнул  ей,  чтобы  она  спускалась.  Сделав  вид,  что  не
заметила его жеста, она посмотрела в сторону и углубилась в лес.
   Не прошло и нескольких минут, как 'Ринг уже был подле  нее  на  своем
коне и по-прежнему без рубашки.
   - Я приехал, чтобы перевезти вас на тот берег.
   Мэдди была так занята наблюдением за ним, когда стояла на холме,  что
ни разу даже не подумала  о  том,  как  переберется  на  противоположный
берег.
   - Благодарю вас, я справлюсь сама.
   - Вы не можете перейти эту  реку  вброд.  Там  слишком  глубоко,  дно
скользкое, а вода холодная.
   - Похоже, вас холод нисколько не беспокоит, - проговорила она, бросив
на него взгляд искоса.
   Монтгомери продолжал ехать рядом.
   - Что случилось с вами этим утром? Вчера вы, можно сказать, не  могли
от меня оторваться, а сегодня не желаете и близко подходить.
   Мэдди обернулась и взглянула на него с такой яростью,  что  Баттеркап
даже попятился.
   - Вы нагоняете страх на моего коня, - попытался  он  обратить  все  в
шутку и, когда она не ответила, вздохнул. - Что бы я ни натворил на этот
раз, Мэдди, прошу меня простить. Я совсем не хотел...
   - Пожалуйста, называйте меня мисс Уорт. Я  пока  еще  не  давала  вам
разрешения звать меня Мэдди.
   - О черт, - пробормотал 'Ринг сквозь зубы и, наклонившись, схватил ее
под мышки и оторвал от земли. - Все вас ждут.
   - Сейчас же меня пустите! Вы причиняете мне боль.  Я  сама  дойду  до
кареты.
   - Я говорил уже, что вы  не  сможете  перейти  эту  реку  вброд,  нет
времени, чтобы попытаться доказать, что вы способны на это. К тому же  я
боюсь, что стоит мне вас отпустить, как вы тут же убежите в лес. Так что
выбирайте: или я повезу вас через реку таким образом у всех  на  глазах,
или вы поедете вместе со мной.
   - Вы мне совершенно не нравитесь, капитан Монтгомери. Ни капельки,  -
сказала Мэдди, пока он помогал  ей  усесться  на  лошадь  впереди  него.
Сквозь тонкую хлопчатобумажную ткань блузки она сразу  же  почувствовала
тепло его обнаженной груди.
   - Это странно, - шепнул ей 'Ринг на ухо. - Вчера у  меня  было  такое
чувство, что я тебе нравлюсь. Очень.
   Смутившись, Мэдди покраснела и выпрямилась. Не  желая  касаться  его,
она старалась сидеть как можно более прямо, но это оказалось  совершенно
невозможным, когда они начали перебираться  через  реку.  Она  могла  бы
поклясться, что он направляет коня к каждой яме, так как  ее  ежеминутно
отбрасывало назад.
   Один раз Баттеркап поскользнулся, и 'Ринг едва успел ухватить  ее  за
талию.
   - Мне все равно, - рявкнул он, - сердитесь вы или  нет.  Прислонитесь
сейчас же ко мне, или вы упадете.
   У нее хватило  ума  сразу  же  повиноваться.  Она  откинулась  назад,
мгновенно почувствовав, как идеально подходят их тела, словно  они  были
созданы друг для друга.
   На противоположном берегу Мэдди, не глядя на него, быстро спешилась.
   - Благодарю, - только и  пробормотала  она  и  торопливо  зашагала  к
карете.
   Его рубашка все еще лежала на сиденье, и она  постаралась  сесть  как
можно дальше от нее.
   Карета покатилась, но внезапно  дверца  ее  распахнулась  и  появился
капитан Монтгомери.
   - В жизни не толкал такой тяжелой кареты, - проговорил он, усаживаясь
рядом с ней. - Что вы храните в этих своих сундуках? Свинец?
   - Мне не нужна ничья компания, - ответила она и повернулась к нему.
   - А я бы от компании не отказался. Как  с  Фрэнком,  так  и  с  Сэмом
особенно не поболтаешь, Тоби только и  делает,  что  ноет,  а  эта  ваша
служанка...
   Мэдди бросила на него взгляд и тут же пожалела об этом,  так  как  он
все еще был без рубашки.
   - Чем же это вам не угодила Эдит?
   - Она все время предлагает мне себя, только и всего. Говорит, мне это
ничего не будет стоить.
   - Но, как мы все хорошо знаем, вы, конечно, слишком благородны, чтобы
воспользоваться этим, поймав ее на слове, не так ли?
   Пытаясь согреться, 'Ринг энергично потер руки, затем поискал рубашку,
на которой, как оказалось, он сидел. Он вытащил ее из-под себя  и  начал
одеваться.
   - Не знаю, как меня угораздило попасть  в  категорию  скромников,  но
уверяю вас, я совсем не такой. - Не оборачиваясь, Мэдди  фыркнула.  -  Я
что, должен бросаться на женщин, чтобы это доказать?
   - Меня совершенно не интересует, что вы делаете. Я  вообще  предпочла
бы никогда больше не видеть вас. Я вас не приглашала в карету,  да  и  в
это путешествие тоже. Мне бы действительно хотелось, чтобы вы уехали.
   Какое-то время он молчал. Он молчал так долго, что Мэдди  повернулась
и взглянула на него. 'Ринг смотрел на нее не отрываясь.
   - У меня что, грязь на лице, капитан?
   - Нет, - проговорил он медленно, - не грязь.
   С этими словами он открыл  дверцу  и,  ухватившись  за  поручень  над
головой, вылез из кареты и уселся на козлах рядом с Фрэнком и Сэмом.
   Весь последующий час Мэдди ругала  себя  на  чем  свет  стоит.  Какой
все-таки она оказалась дурой! Вела себя как последняя идиотка, и все это
видели. Но отныне, поклялась она, надо постараться держать при себе свои
чувства. Капитан Монтгомери абсолютно ничего для нее не значил.  Ни  его
фигура, ни он сам ее нисколько не интересовали, и чем скорее  он  поймет
это, тем лучше. С этого момента она будет с  ним  неизменно  вежлива,  и
только. Он интересовал ее ничуть не больше, чем Фрэнк.

***

   - Вам нельзя туда идти, - твердо произнес 'Ринг. - Я серьезно говорю,
вам нельзя там показываться. Эти мужчины пьяны. Они  пьют  уже  не  один
день, и сейчас от них можно ожидать чего угодно.
   Они были в  палатке,  установленной  для  Мэдди  возле  единственного
здания небольшого городка Питчервилль. Когда несколько часов  назад  они
прибыли в этот грязный крошечный лагерь, все мужчины,  как  и  несколько
обслуживающих их женщин, высыпали на улицу, чтобы приветствовать  поющую
герцогиню. Слух о предстоящем визите Ла Рейны достиг  городка  вчера,  и
все тут же побросали свою монотонную работу и на радостях, что предстоит
услышать настоящую оперную певицу, принялись пить. Шестеро  мужчин  даже
съездили в Денвер-Сити и привезли для нее пианино. Они с трудом  втащили
пианино наверх по крутой каменистой тропе, уронив его при этом не  менее
трех раз, и сейчас Фрэнк занимался им, пытаясь как-то настроить.
   - Какая ерунда, конечно же, я для них спою, -  произнесла  Мэдди  как
можно более уверенным тоном  и  отвернулась  от  капитана.  Но  ей  были
явственно слышны крики и время от времени звуки выстрелов.
   Капитан схватил ее за локти и рывком повернул лицом к себе.
   - Что произошло? Почему вы на меня сердитесь?
   - Не имею ни малейшего представления, о чем  вы  говорите.  Я  всегда
вела себя с вами так же, как и сейчас. Ничего не изменилось.
   - Нет, изменилось.  Совсем  недавно  я  даже  думал,  что  мы  станем
друзьями.  Во  всяком  случае,  наши  беседы  доставляли,  мне  истинное
наслаждение.
   - Ах, беседы? Вот как вы это называете? Вы говорите, что я  могу  или
не могу делать, задаете кучу вопросов чуть ли не о каждом  моем  шаге  и
называете все это беседами. Мило, ничего не скажешь.
   Он отступил на шаг.
   - Простите. Вероятно, у  меня  сложилось  неверное  представление.  -
'Ринг вздохнул. - Но забудем сейчас о наших разногласиях.  Эти  мужчины,
похоже, окончательно распоясались, и я боюсь за вас.
   - С чего бы это? Вы боитесь, что,  если  вашу  подопечную  ударят  по
голове бутылкой из-под виски, это испортит вашу незапятнанную  репутацию
и отразится на карьере?
   Он посмотрел на нее долгим взглядом.
   - Мне бы очень не хотелось, чтобы вас ранили.  Мэдди  снова  от  него
отвернулась.
   - Вы не можете меня остановить. Я все равно туда пойду.
   Внезапно он схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.
   - Мэдди, не делай этого лишь для того, чтобы доказать, что ты  можешь
делать что хочешь. Обратись к здравому смыслу. Я не могу  контролировать
такую огромную и совершенно распоясавшуюся толпу. И на этот  раз  ты  не
сможешь заставить их услышать одну-единственную ноту.
   Она понимала, что капитан прав, и, если бы это  касалось  только  ее,
тут же, невзирая на темноту, покинула бы этот  городишко  и  отправилась
назад, в Денвер-Сити. Но ей было приказано спеть в шести  лагерях,  и