скатилась с кровати и выбежала  из  спальни.  Примчавшись  в  комнату
Гонории, она скользнула в постель, но уснуть не могла.
   Итак, завтра мужчина, которого она любит,  который  значит  для  нее  так
много, что даже время не в силах их разлучить! - уезжает, чтобы жениться  на
другой! Что же будет  делать  Дуглесс,  когда  Николас  привезет  сюда  свою
красавицу жену? Уже за одно то, что все только и говорили о красоте Летиции,
Дуглесс могла ее возненавидеть. Следует ли ей присесть в учтивом  поклоне  и
поприветствовать ее?! И произнести что-нибудь вроде: "Надеюсь,  вы  получили
достаточно удовольствия, находясь с ним? Он что, и с вами оказался столь  же
пылким любовником, каким был со мной?!"
   И Дуглесс вообразила,  как  Николас  и  его  очаровательная  жена  вместе
смеются какой-то одним им понятной шутке. Она  явственно  представила  себе,
как Николас подхватывает Летицию на руки и уносит в их совместную спальню! И
что потом - неужто они склонят  головы  над  совместной  трапезой  и  станут
улыбаться друг другу?!
   И Дуглесс изо всех сил саданула кулаком по подушке, так что Гонория  даже
вздрогнула во сне. Все мужчины - такие болваны! Они просто неспособны пройти
мимо какого-то хорошенького женского личика! И  когда  какой-нибудь  мужчина
интересуется женщиной, то все, что он хочет о ней знать, это хорошенькая  ли
она! Ни один  мужчина  никогда  не  спросил,  есть  ли  у  женщины  какие-то
моральные принципы, честна ли она,  добра  ли,  любит  ли  детей...  Дуглесс
представилось, как эта распрекрасная Летиция станет под самым носом Николаса
мучить какого-нибудь щенка, а он и не заметит этого, потому что его дорогая,
исполненная страсти Летиция устремит на него из-под ресниц блещущий  похотью
взор!
   - Ох уж эти мужики! - пробормотала Дуглесс  и  тут  же  подумала,  что  к
данному случаю это не относится: ведь Николас сегодня ночью не  позволил  ей
соблазнить себя, ибо боялся ее потерять. И если уж это не любовь, то что  же
тогда любовь?
   - А может, он попросту сберегал себя для Летиции? - пробормотала  Дуглесс
в подушку и залилась слезами.
   Взошло солнце, а Дуглесс  все  плакала.  Ощущение  было  такое,  что  она
попросту не в силах остановиться. Гонория делала все, что в ее силах,  чтобы
ободрить Дуглесс, но ничто не помогало.
   Дуглесс просто была не способна что-либо видеть, слышать, не могла думать
ни о чем, кроме Николаса и красавицы, на которой  ему  предстояло  жениться.
Конечно, выбор у нее есть, страшный выбор, в общем-то, даже и  не  выбор,  и
одна только мысль о нем побудила ее еще  пуще  расплакаться.  Она  могла  бы
остаться жить в шестнадцатом столетии и смотреть на Николаса с женой, на то,
как они болтают друг с Другом, как Летиции отвели почетное место в  семейной
иерархии! Конечно, она могла потребовать, чтобы Николас отказался  от  жены,
иначе она, Дуглесс, его покинет! Но что в таком случае она стала бы делать?!
Как смогла бы заработать себе на жизнь  в  этом  шестнадцатом  веке?  Водить
такси, что ли?! А может, стать секретаршей высокого ранга? Она довольно-таки
хорошо управляется с компьютером! Но Дуглесс достаточно  времени  провела  в
елизаветинской эпохе и поняла, что женщина здесь не может  существовать  без
мужчины! Она даже  не  может  проскакать  одна  на  лошади  милю-другую,  не
опасаясь грабителей!
   Но уйти от Николаса значило бы отдать его  прямо  в  руки  этой  коварной
Летиции?!
   Так что же ей делать, если и уйти нельзя, и остаться невозможно? Конечно,
она может соблазнить Николаса, а затем,  проведя  всего  лишь  одну  дивную,
исполненную страсти ночь, вернуться назад, в  свой  двадцатый  век.  Но  без
Николаса! Одна-одинешенька! С сознанием того, что уже никогда не увидит его!
И она вообразила, как сидит у себя дома, в Мэне, и размышляет над  тем,  что
все отдала бы, только бы глядеть на него,  перемолвиться  с  ним  словечком.
Пусть спит хоть с сотней женщин, ей наплевать.
   - Да, подобную ситуацию движение за освобождение женщин явно не принимает
в  расчет!  -  пробормотала  она  сквозь   слезы.   Апостолы   движения   за
раскрепощение женщин утверждают, что женщине не  следует  позволять  мужчине
иметь любовные связи на  стороне,  наверное,  именно  поэтому,  предположила
Дуглесс, она и не желает, чтобы он женился на другой женщине!
   Да, все или ничего! Если  уж  владеть  им,  то  владеть  безраздельно,  и
физически, и духовно! А бросить его - значит для нее,  Дуглесс,  абсолютное,
вечное одиночество, а для Николаса и членов  его  семьи  даже,  возможно,  и
гибель!
   Она мысленно перебирала всевозможные варианты, и чем больше  думала,  тем
сильнее плакала. И так день за днем. Гонория  заботилась  о  том,  чтобы  ее
ежедневно одевали,  уговаривала  поесть,  но  аппетита  у  Дуглесс  не  было
никакого. Ее вообще ничто не интересовало: все мысли были сосредоточены лишь
на Николасе.
   Сначала многочисленные обитатели дома Стэффордов отнеслись с  сочувствием
к слезам Дуглесс. Они понимали, почему она плачет, потому  что  видели,  как
они с Николасом  смотрят  друг  на  друга,  как  они  касаются  друг  друга.
Некоторые из них лишь вздыхали и вспоминали о собственной  первой  любви.  И
когда Николас уехал, чтобы организовать все для свадьбы, а Дуглесс  осталась
с разбитым от горя сердцем, они испытывали к ней сочувствие.  Однако  прошло
уже несколько дней, а Дуглесс все не переставала плакать, и симпатии  к  ней
поубавилось. В беседах  друг  с  другом  они  уже  спрашивали:  да  что  же,
собственно, хорошего в этой женщине? Леди Маргарет оделила Дуглесс  всем  на
свете, а чем она ее отблагодарила? И где те новые забавы и песни,  которыми,
должна была развлекать их эта Дуглесс?!
   На четвертые сутки леди Маргарет призвала Дуглесс к себе.
   Ослабевшая от непрерывного поста и  бесконечного  слезоизлияния,  Дуглесс
стояла перед леди Маргарет понурив голову. Вся физиономия  у  нее  опухла  и
покраснела, а щеки были мокры от слез.
   Некоторое  время,  глядя  на  Дуглесс  и   прислушиваясь   к   ее   тихим
всхлипываниям, леди Маргарет хранила молчание, но затем распорядилась:
   - Ну-ка, прекратите немедленно! Я устала от вашего плача!
   - Не могу, - запинаясь проговорила Дуглесс. - Похоже, я просто не в силах
остановиться!
   Скорчив в ответ гримасу, леди Маргарет сказала:
   - Да что же вы, совсем бесхарактерны, что ли?! Ведь мой сын,  как  дурак,
вбил себе в голову, что любит вас!
   - С этим я согласна, - промычала Дуглесс, - я его недостойна!
   Тут леди Маргарет села и погладила Дуглесс по голове. Она слишком  хороша
знала своего младшего сына, знала, что слезы этой  женщины  просто  разорвут
его чрезмерно мягкое сердце! Ведь Николас уже сам начал думать, что не может
исполнить свой долг и вступить в брак с женщиной из рода Калпинов!  И  ежели
он, воротясь домой, обнаружит, что эта странная рыжеволосая девка без  конца
рыдает из-за любви к нему, то как же тогда будет  с  предстоящей  свадьбой?!
Она, леди Маргарет, всегда могла найти разумный подход к Киту,  но  Николас,
как и его отец, был упрям. Она, разумеется, не думает, что  Николас  возьмет
да и сотворит такое, но как все-таки быть, если он,  увидев  по  возвращении
красные глаза этой Дуглесс, вдруг попытается отказаться от женитьбы?!
   Леди Маргарет продолжала глядеть на склоненную  перед  нею  головку.  Да,
этой женщине следует покинуть их дом! Но почему тогда  она,  леди  Маргарет,
медлит? Почему позволила этой молодке остаться у них,  в  доме  Стэффордов?!
Николас вначале прямо-таки в бешенство пришел, увидев, что его мать в  такой
степени доверяет этой странно одетой, с каким-то странным выговором  молодой
женщине, что даже решается принять от  нее  неизвестно  какую  таблетку!  Но
почему-то леди Маргарет, едва лишь глянув на незнакомку, почувствовала к ней
доверие! Да, даже жизнь свою вверила ей!
   А Николас разозлился! Леди Маргарет улыбнулась при воспоминании об  этом.
Насколько помнится, Николас тогда запер девицу в грязной  каморке  на  самом
верхнем этаже дома, где ее поедом ели блохи, а леди  Маргарет  в  это  время
препиралась из-за нее с сыном! Николас намеревался  вышвырнуть  ее  из  дома
прямо на проезжую дорогу, и леди Маргарет, по правде говоря,  понимала,  что
он прав. Но все-таки что-то мешало ей поступить подобным образом.
   А в конечном итоге именно Николас вдруг встал и пошел за девушкой. Он все
пытался "урезонить" мать (доказать ей во что бы то ни стало, что всегда и во
всем прав!), но неожиданно прервал беседу,  вскочил  и,  выйдя  из  комнаты,
отправился за девицей!
   Вспомнив о бессмысленной выдумке  девицы,  что  она  якобы  принцесса  из
отдаленной Ланконии, леди Маргарет еще шире улыбнулась.  Разумеется,  она  и
тогда ни на минуту не поверила ей, но эта глупейшая история  дала  ей  повод
оставить девицу при себе, несмотря на самые энергичные возражения со стороны
Николаса.
   И ведь первые дни ее пребывания у них были просто замечательными. Девушка
оказалась очень живая, развлекала их, выходя за пределы всяческой  фантазии!
Даже речи ее казались  забавными,  а  уж  действия  никогда  не  переставали
радовать, озадачивать, чаровать! И конечно, во многих отношениях девица была
такой глупышкой - в том, как одеваться, к примеру, или даже как есть, но  во
всем остальном проявила смекалку и была очень  и  очень  умна!  О  медицине,
например, она знала куда больше, чем любой лекарь. А какие забавные  истории
рассказывала о луне и звездах и что земля, мол, круглая! А еще она придумала
такое широкое, на низеньких ножках  сиденье,  изнутри  набитое  войлоком,  а
сверху обтянутое материей, прибиваемой к  нему  гвоздями.  Это  сиденье  она
назвала "мягким креслом" и презентовала его леди Маргарет. И  она,  конечно,
не ведала о том, что чуть ли не половина  обитателей  дома  подымалась  рано
поутру и пряталась за кустами в саду, чтобы поглазеть, как  она  купается  в
фонтане, пользуясь при этом потрясающей пеной, которой мазала тело и волосы!
Леди Маргарет втайне от  Дуглесс  тщательно  исследовала,  что  за  чудесные
предметы хранятся в мешке этой девицы, и даже  попользовалась  ее  маленькой
щеточкой и чем-то, именуемым "зубная паста".
   Да, конечно, развлекала их девушка очень хорошо, так что одно время  леди
Маргарет даже стала надеяться, что Дуглесс никогда-никогда не уедет от них!
   Но вот Николас взял да и влюбился в нее! Сначала леди Маргарет не было до
этого никакого дела. Молодые люди  часто  влюбляются.  Вон  Кит,  когда  ему
стукнуло шестнадцать, тоже влюбился в одну из ее приближенных дам. Ну,  она,
леди Маргарет, тогда позаботилась о том, чтобы дама  эта  влезла  в  постель
Кита и научила паре-другой всяких штучек, а потом  послала  Кита  на  кухню,
где, как ей было известно, работала одна распутная служанка. Так  что  через
какую-то неделю Кит был опять  "влюблен"  -  теперь  уже  в  эту  потаскушку
служанку!
   С Николасом у леди Маргарет никогда не  было  подобных  хлопот:  Николаса
никогда не требовалось знакомить с какой-нибудь женщиной.  Шли  годы,  и  он
свободно дарил им радости тела, но только не сердца!
   Ей, кажется, следовало бы  знать,  что  когда  Николас  и  впрямь  отдаст
кому-то свое сердце,  то  сделает  это  окончательно,  и  даже  целая  сотня
распутных служанок не сможет уже пленить его! На первых порах леди  Маргарет
была даже рада, когда Николас стал проявлять необыкновенный интерес  к  этой
Дуглесс Монтгомери. Она тогда думала, что, когда Николас воротится со  своей
невестой, то, поскольку  эта  рыжеволосая  Дуглесс  любит  сына,  у  нее  не
появится искушения покинуть дом Стэффордов. Да и сама леди Маргарет очень бы
заскучала, лишившись смешных забав и познаний девушки, если  б  та  вздумала
уйти.
   Но проходили дни, и леди Маргарет, к  великому  своему  удивлению,  стала
замечать, сколь сильно Николас привязался к этой  девице.  А  когда  наконец
леди Маргарет обратила внимание на  то,  что  творится,  то  осталась  очень
недовольна. Младший сын до безумия влюбился в эту женщину. Старший постоянно
твердил, что Дуглесс следует щедро одарить, а будущая жена Кита почти  ни  о
чем ином и не говорила, кроме как о том, что там  еще  сказала  или  сделала
Дуглесс!
   Да и все прочие обитатели дома в  разговорах  ссылались  только  на  нее:
Дуглесс говорит, что детей не следует заворачивать  в  свивальники!  Дуглесс
говорит, что рану сперва нужно промыть. Дуглесс говорит, что мой  супруг  не
имеет никакого права колотить меня.  Дуглесс  говорит,  что  женщина  должна
распоряжаться своими деньгами! Дуглесс  говорит  то,  Дуглесс  говорит  это,
вспоминала  леди  Маргарет.  Так  кто  же  все-таки  управляет  тут  всем  у
Стэффордов?  Сами  ли  Стэффорды  или  эта  девчонка,  навравшая  про   свои
родственные связи?!
   И вот теперь она стоит перед леди Маргарет и все плачет и плачет и делает
это уже несколько дней! При мысли о том, как слезы этой девицы  воздействуют
решительно на всех в доме, леди Маргарет даже зубы стиснула!
   Но  более  всех  прочих,  разумеется,   они   рассчитаны   на   Николаса,
утверждавшего, что любит Дуглесс, на Николаса, посмевшего даже заговорить  о
возможности нарушить клятвенное  обещание  из-за  этой  женщины,  у  которой
ничего нет и которая и сама-то ничто! Однако  именно  эта  женщина,  которой
леди Маргарет дала столь много, угрожает теперь всей ее семье!  Если  только
Николас вздумал бы расторгнуть свою сделку с  семейством  Калпин,  то...  Да
нет, ей даже думать не хочется о том, что может случиться!
   Так что, рыжеволосая должна уйти!
   И, придав лицу суровое выражение и  жестко  поджав  губы,  леди  Маргарет
сказала:
   - Вернулся гонец из Ланконии. Вы - никакая не принцесса и  ни  с  кем  из
членов королевского дома вы не состоите в родстве. Так кто же вы?
   - П-п-просто женщина, и ничего больше, - ответила Дуглесс, шмыгая носом.
   - Мы дали вам все, что только могла  предложить  наша  семья,  а  вы  нас
обманули.
   - Да, обманула, - покорно сказала Дуглесс, не  поднимая  головы,  готовая
согласиться со всем, что бы ей ни сказали. Теперь уже ничто ее не  испугает.
Утром должна состояться свадьба! Так что Николас женится все-таки  на  своей
красавице Летиции!
   Набрав в легкие воздуха, леди Маргарет распорядилась:
   - Завтра поутру вы нас покинете.  Заберете  лишь  те  одежды,  в  которых
явились сюда, и навсегда уйдете из дома Стэффордов.
   Дуглесс потребовалось некоторое время,  чтобы  уразуметь  Сказанное.  Она
поглядела на леди Маргарет, моргая полными слез глазами, и сказала:
   - Что, покинуть? Но ведь Николас хотел,  чтобы  я  осталась,  чтобы  была
здесь, когда он вернется.
   - Вы полагаете, его супруга пожелает видеть вас? Мой глупец  сын  слишком
уж привязался к вам, и вы причиняете ему зло!
   - Нет, я бы никогда не причинила зла Николасу! Наоборот! Я явилась  сюда,
чтобы спасти его! - воскликнула Дуглесс.
   Пристально глядя на нее, леди Маргарет спросила:
   - Ну, и откуда же вы явились? Где жили до того, как прибыли к нам?
   Дуглесс приказала  себе  молчать.  Да  и  что  она  могла  ответить  леди
Маргарет? Скажи она правду, неизвестно чем бы это для нее закончилось, и  уж
наверняка ей больше не представился бы случай вновь увидеться с Николасом!
   - Я... я придумаю всякие развлечения! -  произнесла  она  с  отчаянием  в
голосе. - Я знаю еще много песен, и игры тоже, и  могу  рассказать  вам  еще
очень много всяких историй про Америку! Про аэропланы и автомобили, и...
   Но леди Маргарет жестом остановила ее:
   - Мне наскучили все эти ваши забавы. И я не в  состоянии  кормить  вас  и
одевать. Но все-таки кто вы? Дочь крестьянина, что ли?
   - Мой отец учитель, и я тоже учу. Леди  Маргарет,  вы  не  можете  просто
выгнать меня вон. Мне некуда идти, и Николасу я  нужна.  Я  должна  защитить
его, как защитила Кита. Я же спасла Киту жизнь, ведь  вы  это  помните?!  Он
тогда еще предлагал мне дом. Теперь я приму его от Кита.
   - Вы тогда попросили о вознаграждении и получили его. Это из-за  вас  мой
сын занят работой, более приличествующей торговцу!
   - Не... - И Дуглесс умоляюще протянула к ней руки.
   - Вы уйдете! - повторила леди Маргарет. - Мы не потерпим у себя лгунью!
   - Я стану мыть посуду, - молила Дуглесс. - Стану вашим семейным врачом: я
просто не могу причинить зла большего, чем пиявки! И я...
   - Нет, вы уйдете! - почти перешла на  крик  леди  Маргарет,  и  глаза  ее
сверкнули, будто пара драгоценных камней. - Нет! Я более не потерплю  вас  у
себя в доме! Мой сын просил освободить его от клятвенного  обещания,  и  все
ради вас!
   - Правда? - спросила Дуглесс почти с улыбкой. - Но он никогда не  говорил
мне об этом!
   - Вы вводите  смуту  в  мой  дом!  -  воскликнула  леди  Маргарет.  -  Вы
околдовали моего сына, и он теперь не знает, в чем состоит его долг! Так что
радуйтесь, что я не велю выпороть вас плетьми!
   - А разве это лучше? Отправить меня туда, к тем... к тем людям?  Отослать
прочь от Николаса?!
   Отвернувшись от нее, леди Маргарет заявила;
   - Я не собираюсь спорить с вами! Сегодня прощайтесь со  всеми,  а  завтра
поутру вас отвезут из моего дома. А теперь - уходите!  У  меня  нет  желания
видеть вас!
   Дуглесс покорно вышла из комнаты. Ничего не видя перед собой от слез, она
как-то добралась до комнаты Гонории. Той стоило бросить лишь  взгляд  на  ее
лицо, и она сразу догадалась, что случилось нечто  нехорошее.  Впрочем,  для
Гонории это не было неожиданностью.
   - Леди Маргарет гонит вас, да? - шепотом спросила Гонория.
   Дуглесс кивнула в ответ.
   - А у вас есть куда пойти? Есть кому о вас позаботиться? Дуглесс помотала
головой.
   - Мне придется оставить Николаса этой злокозненной женщине!
   - Леди Летиции, что ли? - озадаченно спросила Гонория. - Эта  дама,  быть
может, несколько холодна, но не думаю, чтоб злокозненна.
   - Вы просто ее не знаете! - воскликнула Дуглесс.
   - А вы знаете?!
   - Ну, я-то много чего знаю о ней!  И  знаю,  что  именно  она  собирается
предпринять!
   Гонория уже научилась пропускать мимо ушей эти странные  речи  Дуглесс  и
подумала, что ей, пожалуй, и не хочется знать все о Дуглесс.
   - Так куда же вы пойдете? - повторила Гонория.
   - Не имею ни малейшего представления, - ответила. Дуглесс.
   - А родные у вас есть? - допытывалась Гонория.
   - Может, и есть, - слабо улыбнувшись,  ответила  Дуглесс.  -  Кажется,  в
шестнадцатом веке где-то должны проживать некие Монтгомери!
   - Но вы их не знаете? - спросила Гонория.
   - Нет, знаю одного только Николаса! -  ответила  Дуглесс.  Да,  Николаса,
который к настоящему моменту, без  сомнения,  уже  вступил  в  брак?  Она-то
воображала, будто у нее есть свобода выбора, будто она может выбирать  между
тем, чтобы уйти или остаться, но теперь судьбу ее уже решили за нее!  -  Да,
знаю Николаса и знаю все, что случится потом! - устало произнесла она.
   - Тогда вы  поедете  к  моей  родне!  -  твердо  заявила  Гонория.  -  Им
понравятся ваши игры и ваши песни. И они станут о вас заботиться! -  Выдавив
из себя некоторое подобие улыбки, Дуглесс сказала:
   - Большое-большое вам спасибо, но, если мне нельзя быть с Николасом, то я
вообще не хочу оставаться  здесь!  У  Гонории  даже  лицо  побелело,  и  она
выкрикнула:
   - Но самоубийство - дело противное Господу!
   - Господу? - шепотом переспросила Дуглесс, и  глаза  ее  вновь  заволокло
слезами. - Да Господь Бог и проделал все это со мной, и теперь все идет хуже
некуда! - И, смежив веки, она прошептала:
   - Ну, пожалуйста! Пожалуйста, Николас,  не  женись  на  ней!  Пожалуйста,
умоляю тебя!
   Встревоженная Гонория подошла к ней и пощупала ее лоб.
   - Да вы горите! - сказала она. - Вам нужно лечь, - вы больны!
   - Я уже переболела! - пробормотала Дуглесс, позволив Гонории уложить себя
в постель. Она как в тумане чувствовала на себе руки Гонории, расстегивавшие
лиф ее платья, а потом забылась тяжелым сном.
   Через несколько часов о