ым украшением  служила  пристегнутая  к  поясу  шпага  с  огромным
бриллиантом на эфесе.
   Ее горничные утверждали, что Гевин красив, но Джудит не предполагала, что
от этого человека будет исходит такое ощущение  силы.  Она  ожидала  увидеть
хрупкого блондина с нежными чертами лица. А вместо него она увидела  мужчину
с темными вьющимися волосами, улыбающегося ей губами и глазами,  от  взгляда
которых ее охватывал странный трепет.
   К радости толпы, священник был вынужден  повторить  свой  вопрос.  Джудит
почувствовала, как краска заливает щеки, и проговорила:
   - Да.
   Ведь и правда, она действительно с радостью выйдет за Гевина Монтгомери.
   Они  поклялись  любить,  почитать  и  повиноваться  друг   другу,   потом
обменялись кольцами. Толпа разразилась ревом, грозившим снести крышу церкви.
Гостям и зрителям стали  зачитывать  список  того,  что  давалось  Джудит  в
приданое, но за шумом ничего не было слышно Джудит и  Гевин,  очаровательная
девушка и красивый молодой человек, вызывали у всех добрые чувства.  Невесте
и жениху протянули корзины с серебряными монетами, и они  стали  бросать  их
пригоршнями в толпу. Потом новобрачные последовали за священником в тишину и
спокойствие церкви.
   Гевин и Джудит заняли почетные места на  хорах,  над  гостями.  Эти  двое
напоминали детей, украдкой  бросавших  любопытные  взгляды  друг  на  друга.
Гости, с восторгом воспринявшие этот союз,  начало  которому  было  положено
событием,  достойным  самой  доброй  сказки,  с   умилением   наблюдали   за
молодоженами. Менестрели уже слагали песни,  которые  будут  петь  во  время
торжественного приема. Крепостные и  горожане  среднего  класса,  оставшиеся
снаружи, обсуждали туалеты гостей и подвенечное платье невесты.
   Среди всеобщей радости и веселья  только  один  человек  чувствовал  себя
несчастным. Элис Вейланс сидела рядом со  своим  толстым  женихом,  Эдмундом
Чатвортом, который дремал на скамье,  и  взглядом  полным  жгучей  ненависти
рассматривала невесту. Гевин  выставил  себя  на  всеобщее  посмешище!  Даже
крепостные смеялись над ним, когда он, подобно мальчишке, бегущему  к  своей
первой в жизни лошади, бросился вниз по лестнице навстречу этой женщине.
   Как они могут называть рыжеволосую красавицей? Элис не  сомневалась,  что
лицо ее соперницы покрыто веснушками.
   Она перевела взгляд с Джудит на Гевина. Именно он был причиной ее  гнева.
Элис знала его лучше, чем он сам. Несмотря на то что смазливое личико  могло
заставить его кувыркаться, как клоун, его чувство  к  ней  было  глубоким  и
прочным. Раз он сказал, что любит ее, значит, это так. И она напомнит ему об
этом, как только представится возможность.  Она  не  допустит,  чтобы  ночи,
проведенные в постели с  этой  рыжеволосой  ведьмой,  вытеснили  ее  из  его
памяти.
   Элис опустила глаза на свои руки и неожиданно улыбнулась. На пальце  было
кольцо... Да, кольцо. У нее в голове стал складываться план, и  в  следующий
раз, взглянув на жениха  и  невесту,  она  уже  не  чувствовала  себя  такой
несчастной.
   Она заметила, как Гевин, не  обратив  внимания  на  предупреждающий  жест
Рейна, напоминавшего о том, что  они  находятся  в  церкви,  поцеловал  руку
Джудит. Элис покачала головой. Эта  дура  даже  не  знает,  как  ей  на  это
реагировать. Ей  следовало  бы  опустить  ресницы  и  покраснеть.  Смущенный
румянец очень идет  Элис.  А  Джудит  Риведун  спокойно  наблюдала,  как  он
подносит ее руку к губам и прижимается к ней. Она -  не  женщина,  заключила
Элис.
   Однако и за самой Элис тоже  наблюдали.  За  ней  с  хоров  следил  Рейн,
которого насторожил ее нахмуренный вид.  Он  был  уверен,  что  в  настоящий
момент она не контролирует себя, - обычно Элис с большим искусством скрывала
свои истинные чувства, показывая только то, что хотела показать.
   Лед и пламень, подумал он. Красота Джудит  подобна  огню  в  сравнении  с
ледяной  маской  Элис.  Он  улыбнулся,  подумав  о  том,  как  быстро  огонь
растапливает лед, но тут же вспомнил, что все зависит от тепла,  излучаемого
огнем, и от толщины льда. Его брат  -  разумный  и  здравомыслящий  человек,
рациональный во всех отношениях, за исключением одного - Элис Вейланс. Гевин
боготворит ее; стоило кому-либо заговорить о ее недостатках, как он приходит
в бешенство. Его молодая жена, похоже, очаровала его, но надолго ли?  Сможет
ли она смириться с тем, что в его сердце царит Элис? Рейн надеялся,  что  ей
это удастся. Переводя взгляд с одной женщины на  другую,  он  заключил,  что
Элис создана для того, чтобы ей поклонялись, а Джудит - чтобы любили.

Глава 5

   После окончания долгой свадебной мессы Гевин взял Джудит за руку и подвел
ее к алтарю, где они преклонили колена.  Священник  благословил  их  союз  и
обменялся с женихом поцелуем мира, который  тот,  в  свою  очередь,  передал
невесте. Поцелуй был частью церковного обряда, однако губы Гевина  не  сразу
оторвались от губ Джудит, заставив  ее  поднять  на  него  свои  необычайные
глаза, в которых одновременно отразились и удивление, и наслаждение.
   Гевин радостно улыбнулся,  и  они  рука  об  руку  вышли  из  церкви.  На
новобрачных  посыпался  дождь  зерен,  своим  обилием  грозивший   буквально
раздавить их. Гевин, ладонями обхватив тонкую талию Джудит,  посадил  ее  на
лошадь. Од с удовольствием повез бы ее на своем жеребце, однако  не  решился
еще раз нарушить традицию. Он собрался было взять под уздцы белую  кобылу  и
повести ее, но Джудит забрала у него повод, и он с удовлетворением  отметил,
что его молодая жена великолепно справляется с мощным животным.
   Жених с невестой возглавили процессию, которая двинулась к замку Риведун.
Гевин крепко держал Джудит за руку, когда они входили в вычищенный до блеска
большой зал. Девушка взглянула  на  разбросанные  по  полу  лепестки.  Всего
несколько часов назад  эти  цветы  символизировали  для  нее  самую  ужасную
судьбу. Теперь же, рядом с Гевином, чьи серые глаза с нежностью смотрели  на
нее, мысль о семейной жизни с ним не казалась такой жуткой.
   - Я бы все отдал, чтобы узнать, о чем ты думаешь, - в самое ухо прошептал
он.
   - Я думала о том, что супружество -  не  такая  уж  страшная  штука,  как
казалось вначале.
   Гевин сначала замер, потом, закинув голову, громко  расхохотался.  Джудит
даже не предполагала, что одновременно  и  обидела  его,  и  польстила  ему.
Хорошо вышколенная молодая дама никогда бы не осмелилась признаться, что  ей
неприятна мысль о необходимости выйти замуж за  человека,  которого  она  не
выбирала.
   - Итак, женушка, - проговорил Гевин, - я удовлетворен сверх меры.
   Первые слова были сказаны, но продолжить разговор им  не  дали.  Жених  и
невеста должны были стоять у  двери  и  приветствовать  сотни  приглашенных,
длинной чередой тянущихся мимо них.
   Джудит спокойно стояла рядом с мужем и приветливо  улыбалась.  Она  почти
никого не знала, так как всю жизнь провела взаперти.  Роберт  Риведун  стоял
напротив и  наблюдал  за  дочерью,  желая  убедиться,  что  она  делает  все
правильно. Только после того как будет завершен прием, можно будет  считать,
что ему удалось сбыть ее с рук.
   Джудит не сомневалась, что ее подвенечное платье выглядит  роскошно,  но,
увидев гостей, которые, поравнявшись с ней, бормотали "спасибо", она поняла,
что одета старомодно. Туалеты дам были чрезвычайно яркими,  причем  в  одном
наряде сочеталось несколько различных цветов: красный, пурпурный и  зеленый.
Отделка включала золотую вышивку, аппликации, кружева, клетку, ленты. Платье
Джудит выделялось именно своей сдержанностью.
   Вдруг Рейн обхватил Джудит за талию, приподнял ее и громко чмокнул в  обе
щеки.
   - Добро пожаловать в клан Монтгомери, сестричка, - ласково произнес он.
   Девушке понравились его искренность и непосредственность.  Потом  настала
очередь Майлса. Она встречалась с  ним  на  церемонии  обручения,  когда  он
выступал доверенным лицом Гевина. Тогда он впился  в  нее  взглядом,  словно
ястреб.
   И сейчас Майлс смотрел  на  нее  пристально  и  изучающе.  Джудит  искоса
взглянула на мужа, бранившего Рейна за какой-то розыгрыш с  уродиной.  Рейн,
который был намного ниже  Гевина,  был  одет  в  черный  кафтан,  отделанный
серебром. Он был красив,  ямочки  на  его  щеках  и  смеющиеся  синие  глаза
придавали ему особое очарование. Из троих братьев ярче всех был одет  Майлс:
темно-зеленый шерстяной дублет  и  ярко-зеленый  кафтан,  отделанный  темным
соболем. На  его  узких  бедрах  был  застегнут  Широкий  кожаный  ремень  с
изумрудами.
   Все братья были  сильными,  привлекательными  мужчинами.  Но  Гевин,  как
отметила Джудит, увидев их вместе, затмевал остальных. Во всяком случае,  ей
так казалось. Почувствовав на себе ее взгляд, Гевин  повернулся  к  ней.  Он
взял ее руку и поднес к губам. Сердце  Джудит  забилось  быстрее,  когда  он
коснулся языком подушечки ее пальца.
   - Подожди еще немного, братец, хотя я  могу  понять  твое  нетерпение,  -
рассмеялся Рейн. - Ну-ка, расскажи еще раз о толстой наследнице.
   Гевин с неохотой отпустил руку жены.
   - Можете насмехаться надо мной, сколько угодно, но она принадлежит мне, и
смеяться последним буду я. Впрочем, слово "смеяться" здесь вряд ли уместно.
   Рейн издал какой-то странный возглас и пихнул локтем Майлса.
   - Пошли поищем еще  одну  золотоглазую  богиню,  может,  и  нам  повезет.
Поцелуй свою новую сестру и следуй за мной.
   Майлс, продолжая пристально смотреть на Джудит, приложился к ее руке.
   - Я приберегу поцелуй на тот случай, когда  мы  будем  в  более  интимной
обстановке.
   Гевин  обнял  Джудит  за  плечи,  давая  всем   понять,   что   она   его
собственность.
   - Не позволяй им расстраивать себя. Они просто дразнят тебя.
   - А мне нравится их поддразнивание.
   Гевин улыбнулся ей  и  вдруг  резким  движением  снял  руку  с  ее  плеч.
Прикосновение к ней вызывало в нем огонь желания. Еще много времени пройдет,
прежде чем наступит момент, когда они смогут уединиться в спальне. Он  знал,
что, если хочет дождаться этого момента, то не должен теперь касаться ее.
   Когда Джудит принимала поздравления тощей графини,  одетой  в  сверкающее
платье  из  пурпурного  атласа,  она  почувствовала,  как  замер  Гевин,  и,
проследив за его взглядом, увидела изящную девушку, на которую  с  восторгом
смотрели молодые люди. Девушка  подошла  ближе,  и  Джудит  поразила  жгучая
ненависть, отразившаяся в синих глазах. Ей даже  захотелось  перекреститься.
Она услышала чье-то хихиканье и, оглянувшись, заметила, что  гости  с  явным
интересом наблюдают за ее встречей с этой женщиной.
   Блондинка торопливо проскользнула мимо Гевина, не  решившись  поднять  на
него глаза, и Джудит заметила на его лице гримасу боли.  Все  это  озадачило
ее.
   Наконец  официальная  часть  приема  подошла  к  концу.   Гости   вдоволь
посудачили о новобрачных,  Роберт  Риведун  раздал  всем  подарки,  ценность
которых зависела от положения, занимаемого  гостем,  и  трубы  возвестили  о
начале празднества.
   К этому времени уже успели накрыть столы в большом зале. На  столах  были
жареные цыплята, утки, перепела, журавли, фазаны, куропатки, а  также  блюда
из свинины и говядины. Подали мясные пироги и двенадцать  видов  рыбы.  Стол
ломился от овощей,  приправленных  восточными  специями.  На  третье  гостям
пообещали клубнику, первую в этом сезоне,  и  редкие  и  необычайно  дорогие
гранаты.
   О богатстве и преуспеянии поместья свидетельствовали золотые и серебряные
тарелки, которыми был сервирован возвышавшийся на  подиуме  стол  для  особо
важных гостей. Джудит и Гевин пили из одинаковых кубков - высоких,  изящных,
отлитых из серебра, с золотой ножкой.
   Между столами, в центре, оставили свободную площадку. Здесь пели и играли
менестрели, выступали восточные танцовщики, акробаты и одна бродячая труппа.
Шум стоял невообразимый.
   - Ты ешь очень мало, - прокричал Гевин,  но  его  все  равно  было  плохо
слышно.
   - Да. - Она посмотрела на него и улыбнулась. Ей с  трудом  верилось,  что
этот незнакомец стал ее мужем. Как бы ей хотелось дотронуться до  ямочки  на
его подбородке.
   - Пошли, - сказал Гевин и взял ее за руку. Пока они направлялись к двери,
их сопровождали свист и шутливые замечания, но Гевин  не  оборачивался.  Они
вышли на свежий воздух. Весенние  цветы,  пестрым  ковром  покрывавшие  луг,
бились головками о тяжелую юбку Джудит.  Справа  стояли  палатки  участников
завтрашнего турнира. Над каждой палаткой развевалось знамя с  гербом,  и  на
всех   знаменах   были   леопарды   Монтгомери:   три   золотых   зверя   на
изумрудно-зеленом поле.
   - Это все твои родственники? - спросила Джудит.
   - Кузены и дядья. Когда Рейн назвал нас кланом,  он  именно  это  имел  в
виду.
   - И ты счастлив с ними?
   - Счастлив? - Гевин  пожал  плечами.  -  Они  Монтгомери,  -  сказал  он,
посчитав, что исчерпывающе ответил на вопрос.
   Они остановились на вершине невысокого холма, откуда  открывался  вид  на
разбитый внизу лагерь. Расправив юбку, Джудит села. Гевин  растянулся  подле
нее и положил руки под голову.
   Девушка не видела его лица, только ноги. Его выпуклые мышцы были обтянуты
чулками. Джудит прикинула, что его бедро толще ее талии. Неожиданно для себя
она вздрогнула.
   - Тебе холодно? - спросил Гевин. Он приподнялся на локтях.  Она  покачала
головой. - Ты можешь подумать, будто я не знаю правил приличия -  сначала  в
церкви, потом за столом. Но там было ужасно шумно, а мне хотелось  побыть  с
тобой наедине.
   - И мне тоже, - совершенно искренне ответила она и повернулась к нему.
   Он намотал на палец прядь ее волос.
   - Я так удивился, когда увидел тебя, потому что  прежде  слышал,  что  ты
уродлива. - Его глаза блестели, когда он играл ее волосами.
   - Где ты это слышал?
   - Ходили слухи, что Риведун именно по этой причине прячет свою дочь.
   - Скорее я пряталась от него. - Она больше ничего не  сказала,  но  Гевин
понял ее. Ему был отвратителен человек,  который  бьет  слабого  и  теряется
перед сильным.
   Гевин усмехнулся.
   - Я доволен тем, что мне досталось. Ты превзошла все мои ожидания.
   Внезапно Джудит вспомнила поцелуй в церкви. А каким он будет,  когда  они
окажутся в постели? У нее так мало опыта в том, что касалось отношений между
мужчинами и женщинами.
   У Гевина перехватило дыхание, когда он заметил, что она  смотрит  на  его
губы. Взглянув на солнце, он подсчитал, что еще не скоро она будет полностью
в его власти. Если он сейчас даст волю страсти, ему не остановить себя.
   - Нам пора возвращаться, - заявил он. - А то мы дадим пишу для сплетен на
годы.
   Он помог ей подняться. Она стояла совсем близко. Он перевел взгляд на  ее
волосы, вдохнул их нежный аромат. Он знал,  что  они  нагреты  солнцем,  ему
хотелось прикоснуться к ним губами. Но Джудит подняла лицо и  улыбнулась.  В
мгновение ока его руки обняли ее, губы приникли к губам.
   То немногое, что Джудит знала о  мужчинах,  она  почерпнула  из  болтовни
своих  горничных,  которые,  весело  смеясь,  сравнивали  достоинства  своих
любовников. Поэтому она ответила на поцелуй Гевина совсем не  так,  как  это
требовалось от благородной дамы, - она вложила в него тот  восторг,  который
завладел всем ее существом.
   Ее губы открылись навстречу ему. Она приникла к нему всем телом. Какой же
он огромный! Его твердая как камень грудь прижималась  к  ее  мягкой  груди.
Бедра казались отлитыми из железа. Ей нравилось касаться  его,  ей  нравился
его запах. Он еще сильнее сжал ее в своих объятиях.
   Вдруг Гевин резко отстранился.
   - Кажется, тебе слишком хорошо известно, как надо целоваться,  -  сердито
произнес он. - И со сколькими же ты целовалась?
   Сознание и тело Джудит все еще были во власти нового чувства, охватившего
ее, поэтому она не обратила внимания на его тон.
   - Я никогда ни с кем не целовалась. Мои горничные говорили мне,  что  это
приятно, но оказалось, что поцелуй вызывает гораздо более сильное ощущение.
   Он пристально взглянул на нее, понимая, что  она  ответила  ему  со  всей
искренностью.
   - Давай возвращаться. Будем молить Бога, чтобы солнце поскорее село.
   Джудит отвернула от Гевина покрасневшее лицо и  послушно  последовала  за
ним.
   Они медленно шли к замку. Казалось, Гевин был  поглощен  размышлениями  о
том, где поставить еще одну палатку. Если бы он не держал Джудит за руку так
крепко, можно было бы подумать, что он забыл о ее существовании.
   Гевин не заметил  поджидавшего  их  Роберта  Риведуна.  Но  его  заметила
Джудит. - Она узнала характерный блеск в его глазах,  свидетельствовавший  о
переполнявшей его ярости, и вся подобралась.
   - Ах ты, маленькая дрянь! -  прошипел  Роберт.  -  Ты  гоняешься  за  ним
подобно течной суке. Я не позволю, чтобы надо мной смеялась  вся  Англия!  -
Замахнувшись, он тыльной стороной ладони залепил Джудит звонкую пощечину.
   Гевин отреагировал мгновенно. Он никогда  в  жизни  не  мог  представить,
чтобы отец поднимал руку на дочь. Он изо всех сил ударил тестя в челюсть,  и
тот мешком рухнул на землю.
   Джудит взглянула на мужа. Его глаза потемнели, губы были плотно сжаты.
   - Не смей трогать ее, - тихим, ровным голосом приказал Гевин. - Она  моя,
и я забочусь о ней. - Он сделал шаг в сторону Риведуна.
   - Прошу тебя, не надо, - взмолилась Джудит и схватила его за руку.  -  Со
мной все в порядке, он в полной мере заплатил за пощечину.
   Гевин не шевельнулся. Роберт Риведун перевел взгляд с дочери на зятя.  Он
прекрасно все понял, медленно поднялся и пошел прочь.
   Джудит потянула мужа за рукав.
   - Не дай ему испортить праздник. Он знает только силу своих кулаков.
   В ее голове царила, полная неразбериха. Те мужчины,  которых  она  знала,
считали, что отец имеет право бить дочь. Может, Гевин  просто  рассматривает
ее как свою собственность? Но то, как он говорил с отцом,  заставило  Джудит
почувствовать себя защищенной, почти любимой.
   - Дай мне взглянуть на тебя, - сказал Гевин. Голос выдавал охватившее его
волнение.
   Он провел пальцем по ее губам, ощупал щеки. Она изучала его  лицо,  ровно
подстриженные усы, чисто выбритую кожу. От его прикосновений у нее задрожали
колени. Она  подняла  руку  и  наконец  дотронулась  до  ямочки  у  него  на
подбородке.
   Он заглянул ей в глаза. Долгую минуту они не отрываясь смотрели  друг  на
друга.
   - Мы должны возвращаться, - с тоской произнес Гевин и,  взяв  Джудит  под
локоть, повел ее к замку.
   Оказалось, что они отсутствовали гораздо дольше, чем предполагали.  Столы
уже расставили  вдоль  стен.  Музыканты  настраивали  инструменты,  готовясь
играть для танцев.
   - Гевин, - раздался чей-то возглас, - она  будет  принадлежать  тебе  всю
жизнь. Так что не прячь ее от нас сейчас.
   Джудит крепко сжала руку мужа, но  развеселившиеся  гости  утащили  ее  в
круг. Она закружилась в бешеном ритме танца, стараясь при этом не  выпускать
Гевина из поля зрения. Она не хотела потерять его из виду.
   Мужской смех заставил ее поднять глаза.
   - Сестричка, - проговорил Рейн, - тебе следовало бы  и  на  нас  обращать
взгляд своих прекрасных глаз.
   Джудит улыбнулась ему, но тут партнер, приподняв ее над полом, увлек ее в
другой конец зала. Вновь оказавшись рядом с Рейном, она ответила:
   - Как же я могу не обращать внимания на таких красавцев, как мои девери?
   -  Сказано-то  хорошо,  но  твои  глаза  никого  не  обманут:  мой   брат
единственный, кто заставляет их светиться золотым огнем.
   И опять Джудит была увлечена вихрем  танца.  Внезапно  она  увидела,  что
Гевин улыбается очаровательной невысокой женщине в  платье  из  пурпурной  и
зеленой тафты. Женщина положила руку на отворот его кафтана.
   - Где твоя улыбка? - спросил Рейн, вновь поравнявшись с ней. Он  повернул
голову и посмотрел на брата.
   - Ты находишь ее красивой? - поинтересовалась Джудит.
   Рейн едва удержался от того, чтобы не расхох