о умел читать, пересказывали остальным содержание  надписей,  и
вскоре  вся  толпа  повернулась  к  Джеми  и  Франческе  и  с  интересом
уставилась на них.
   - Ты сделала из меня монстра! - Франческа резко повернулась к Эксии и
злобно  посмотрела  на  нее.  -  Остается  посадить  меня  в  клетку   и
приподнимать покрывало в награду тому, кто купит целый дюйм ткани, так?
   - Франческа, - торжественно произнесла Эксия, - твоя красота достойна
того, чтобы демонстрировать ее в награду за покупку целого фута  лучшего
полотна.
   И снова Джеми пришлось удерживать Франческу, попытавшуюся наброситься
на кузину.
   - Уничтожь рисунки! - приказал он. - Все! Немедленно закрась их!
   Воцарилась гробовая тишина. Как, замазать краской такую  божественную
красоту?!
   - Ни за что! - с вызовом заявила Эксия, уперев руки в бока и устремив
на Джеми горящий взгляд  поверх  головы  Франчески.  -  С  помощью  этих
рисунков можно продать больше ткани.
   - Цель нашего путешествия, - процедил сквозь стиснутые зубы Джеми,  -
заключается не в том, чтобы продавать ткани, как какой-то... какой-то...
- Ему никак не удавалось подыскать  наиболее  обидное  название.  -  Как
какой-то торговец, а в том, чтобы доставить ее к месту назначения  целой
и невредимой.
   - Торговец? - возмущенно повторила Эксия, представив все  так,  будто
Джеми считает торговлю грязным делом.  -  Позвольте  вам,  лорд  Джеймс,
напомнить, что мой отец... - Вовремя сообразив, что едва не выдала себя,
она поправилась:
   - Что Перкин Мейденхолл как раз является этим самым - торговцем.
   Томас решил, что настал момент ему вмешаться.
   - Прошу вас уделить мне немного времени, милорд, - сказал он.
   Джеми, обрадованный тем, что у него появился повод  уйти,  подтолкнул
Франческу к Тоду.
   - Защищай ее, -  бросил  он  и  последовал  за  Томасом  подальше  от
галдящей толпы, которая  с  каждой  минутой  становилась  все  больше  и
больше.
   - Надеюсь, я смогу дать полезный совет.
   - Сейчас я готов выслушать совет  самого  дьявола.  Эта...  девчонка,
смутьянка, совсем лишила меня способности рассуждать здраво.
   Томас прокашлялся. То, что Монтгомери лишился способности  рассуждать
здраво, было очевидно всем. Он давно знал Джеми и всегда поражался,  как
тому удается сохранить спокойствие в самых трудных ситуациях. Однако эта
девушка, кажется, ухитрилась сделать то, что было не под  силу  войне  и
опасности.
   - Фургон очень красив.
   - Красив?  -  возмущенно  воскликнул  Джеми.  -  Ты  видел,  что  она
намалевала? Меня! - Он поморщился, потому что царапины и синяк  на  лице
вновь дали о себе знать, потом заставил себя успокоиться. - Томас, ты бы
чувствовал себя по-другому, если бы там нарисовали тебя.
   - С моей физиономией мы бы не продали и щепотки пепла.
   - Я не позволю, чтобы меня или Франческу использовали  для...  -  его
губы презрительно изогнулись, - для того,  чтобы  продать  что-то.  Если
красота женщины используется для того, чтобы обеспечить успех  торговле,
значит, наступил конец света.
   - Пусть Господь решает, когда быть концу света, -  заметил  Томас.  -
Нам предстоит долгое  путешествие,  и  эти  несколько  недель  мы  будем
вынуждены провести вместе, поэтому, умоляю тебя,  не  ожесточай  девочку
против себя  еще  сильнее.  Оставь  все  как  есть,  только  попроси  ее
закрасить  надписи.  Она  работала  всю  ночь,  выполняя   именно   твое
приказание. Ты же не предупреждал  ее,  что  нельзя  изображать  тебя  и
Франческу...
   - Ты собираешься, вспомнить каждое слово,  что  я  тогда  говорил?  -
Джеми собирался было провести рукой по лицу, но от легкого прикосновения
боль острой молнией пронзила мозг. - Да, я  понимаю,  что  ты  имеешь  в
виду. Скажи им, что нужно сделать. - Он устало махнул рукой. - И все  же
мне опасно приближаться к ней, потому  что  меня  распирает  от  желания
свернуть ей шею. Загрузи фургоны. Мы выедем завтра утром. - Оглянувшись,
Джеми  увидел,  что  рыцари,  присланные  его  родственниками,  хохочут,
указывая на рисунки пальцами, и понял, что  его  кузенам  вскоре  станет
известно, в каком глупом положении он оказался.
   Джеми схватился за голову и пошел прочь.

***

   - Ты поняла меня?
   Эксия, прямо сидевшая на стуле,  поджала  губы  и  подняла  глаза  на
Джеми.
   - Да, мой господин, - с сарказмом ответила она.
   Джеми повернулся к ней. В  течение  последнего  получаса  он  пытался
втолковать ей, насколько серьезно предстоящее  им  путешествие.  Он  уже
начал побаиваться, что она объявит  всему  миру  о  том,  что  Франческа
является наследницей Мейденхолла.
   Он уже успел успокоиться после утреннего скандала и,  пока  загружали
фургоны, переговорил с работниками поместья. Судя по тому, что он узнал,
Эксия была самим совершенством и в области управления. О чем  бы  он  ни
спрашивал - от счетов до перекрестного опыления, на все получал  один  и
тот  же  ответ:  "Это  сделала  Эксия".  Франческу   называли   "госпожа
Мейденхолл", а Эксия для всех - для старых и  молодых,  для  экономки  и
свинопаса - была Эксией.
   Эксия распоряжалась всем. Как будто она  являлась  и  управляющим,  и
визирем в одном лице. Неудивительно, что Франческа боялась ее.  В  руках
Эксии была сосредоточена  такая  власть,  что  люди  опасались  что-либо
делать без ее разрешения. "Я прежде спрошу Эксию",  -  не  раз  отвечали
ему.
   Джеми уже многократно спрашивал себя, как получилось, что он составил
о ней совершенно не правильное мнение. В первую встречу ему понравилось,
как она смотрит на него, будто говоря: "Я тоже чего-то стою!". Но теперь
он думал: "Нет ничего странного в том, что она столь высоко ценит  себя.
Ведь она управляет финансами наследницы Мейденхолла!"
   Да, но мною ей управлять не удастся, поклялся себе  Джеми,  глядя  на
девушку.
   - И что же ты поняла? - поинтересовался он.
   - Что я не должна создавать  проблемы  во  время  путешествия,  иначе
вы... Так что мне грозит? Меня привяжут к колесу?
   - Не совсем. Тебя свяжут и положат в фургон.
   - Ах да, я знала, что  вы  придумали  очень  жестокое  наказание  для
женщины, которая почти в два раза меньше вас.
   Джеми закатил глаза. Ну почему она ничего не понимает?
   - Я боюсь не за себя, а за Франческу, - ответил он, едва сдерживаясь.
- Ты не понимаешь, как воспринимают ее посторонние. - Ему стало неловко,
когда он вспомнил, как Джоби пародировала наследницу. - Деньги  ее  отца
ослепляют людей, и они перестают  видеть  в  ней  живое  существо.  Если
узнают, кто она, ее жизнь окажется в опасности.
   - А ее жизнь, естественно, очень важна для тебя, потому  что  ты  сам
собираешься жениться на ее деньгах.
   - Ну  почему  я  решил,  что  могу  доверять  тебе?  -  с  сожалением
воскликнул Джеми. - Как жаль, что я открылся тебе...
   - Но тогда Франческа считала бы, что действительно нравится  тебе!  -
отпарировала Эксия. -  Зато  сейчас  она  предупреждена.  -  Встав,  она
устремила  на  Джеми  презрительный  взгляд.  -  Ты   утверждаешь,   что
ненавидишь лжецов, но ты сам худший из них. Ты лжешь женщинам о любви  и
чести. В тот первый день ты смотрел на меня так, как не смотрел ни  один
мужчина, а сейчас увиваешься вокруг Франчески в погоне  за  ее  золотом.
Кроме  того,  ты  лишил  бедную  девушку  девственности  и...  -   Эксия
замолчала, ошеломленная. Она же не собиралась говорить об этом!
   Но делать было нечего. Ее руки сжались в кулачки с такой  силой,  что
суставы побелели.
   - Что тебе известно о ней? - встрепенулся Джеми.
   - Она пришла ко мне, так как знала, что  ты  находишься  в  поместье.
Бедняжка, она так безобразна, ее лицо... -  Эксия  перевела  дыхание.  -
Глупенькая, она решила, будто ты любишь ее. Но ты любишь  только  золото
Мейденхолла, не так ли?
   Джеми  отвернулся,  поэтому  Эксия  не   могла   видеть   его   лицо.
Воспоминания о ночи,  проведенной  с  той  девушкой,  преследовали  его.
Казалось, ему никогда не забыть запах ее волос, а его ладони до сих  пор
помнили, как нежна ее кожа.
   - Что с ней случилось? Я оставил для нее деньги, - повернувшись, тихо
спросил он.
   - Ты думаешь, я согласилась отправить ее  к  твоим  родственникам?  Я
отправила ее... - "Куда?" - подумала  Эксия  и  тут  же  вспомнила,  что
играет роль Франчески. - Я отправила ее к своим родственникам,  к  моему
отцу и сестрам.
   Девушка пристально следила за лицом Джеми. Неужели он не  видит,  что
Диана - это она? И что он испытывает к ней? Почему он был  так  нежен  с
Дианой, а сейчас так резок с Эксией?
   Эксия набрала в грудь побольше воздуха и холодно произнесла:
   - Что касается твоей проповеди по поводу моего поведения - да, я буду
держаться подальше от тебя. Что касается Франчески - она  была  на  моем
попечении в течение многих лет и, как  видишь,  осталась  жива.  Что  же
касается тебя - признаюсь, ничто не доставит  мне  такого  удовольствия,
как  забыть  о  твоем  существовании.  -  Приблизившись  к  Джеми,   она
приподняла юбку и присела в реверансе. - Для меня, сэр, вы мертвы.  -  С
этими словами она покинула комнату.
   Джеми опустился на приоконную скамью. В течение всей своей жизни  он,
хвала  Господу,  был  избавлен  от  каких-либо  проблем   с   женщинами.
Полностью. Его всегда забавляло,  как  Джоби  издевается  над  знакомыми
молодыми людьми. Когда этот чертенок переходил грань,  ему  стоило  лишь
строго  посмотреть  на  сестру,  чтобы   она   перестала   проказничать.
Беренгария вообще была ангелом. Королева, которая  причиняла  так  много
страданий столь многим мужчинам, улыбалась ему и танцевала с ним.
   У него  не  раз  создавалось  впечатление,  что  женщины  всего  мира
улыбаются ему. Но только не эта девушка с  огромными  карими  глазами  и
потрясающими волосами, такими густыми, такими шелковистыми, такими...  -
Ад и Пламя! - воскликнул Джеми и  намеренно  дотронулся  до  синяка  над
глазом, чтобы боль прочистила ему мозги.
   Она  -  не  человек!  Она  пыталась  убить   свою   красавицу-кузину,
превратила его самого и Франческу в объект насмешек, издевалась над ним,
поставила его в неловкое положение. Ее преступления можно перечислять до
бесконечности.
   Более того, она вмешалась в его отношения с Дианой, с  его  нежной  и
ласковой Дианой, которая преподнесла ему столь дорогой подарок.
   - Будь она проклята! - громко произнес он. Ведь единственное, чего он
хотел от нее добиться, - чтобы она дала честное слово - если знает,  что
это значит, - что будет хорошо  себя  вести  во  время  путешествия.  Ну
почему она должна из всего делать спектакль? И что она подразумевала под
тем, что отныне он мертв, для нее?
   Когда открылась дверь и на пороге  появился  Рис,  Джеми  понял,  что
время для раздумий закончилось. Франческа, сказал  он  себе.  Он  должен
думать о Франческе и о том, в чем нуждается его семья.  Что  бы  там  ни
утверждала Эксия, он будет ухаживать за золотом Мейденхолла.
   - Фургоны готовы. Можешь проверить.
   - Да, конечно, - сказал Джеми, вставая. Они выезжают завтра утром,  а
нужно еще столько сделать! Подойдя к двери, Джеми остановился. - Рис, ты
что-нибудь знаешь о женщинах?
   - Ни  капельки,  -  добродушно  усмехнулся  тот.  -  И  если  мужчина
заявляет, что знает, значит, он врун.
   - М-м-м, - только и смог выдавить из себя Джеми, прежде чем  вышел  в
коридор.

ГЛАВА 10

   "Три дня", - думала Эксия, подставляя лицо нежным лучам  солнца.  Она
сидела на вершине невысокого холма. Внизу, позади нее, стояли фургоны, а
впереди   простиралось   бескрайнее   поле   цветов.   Вдали   виднелась
очаровательная   деревушка.   Будь   она   художником-пейзажистом,    то
обязательно взялась  бы  за  кисть,  чтобы  запечатлеть  эту  прекрасную
картину. Но сейчас ей хотелось в одиночестве сидеть здесь и смотреть  на
мир, вернее, на его крохотную частицу.
   Вот уже три дня  и  две  ночи  она  наслаждалась  полной  свободой  и
возможностью наблюдать за тем, что творилось за пределами каменных стен.
На своем пути  она  видела  деревни  с  домами,  верхние  этажи  которых
нависали над мостовыми, магазины, полные неизвестных ей  товаров,  таких
как святые мощи и детские игрушки.
   Она видела всевозможные  лакомства:  сливочные  и  медовые  пирожные,
облитые сахарной глазурью булочки с начинкой  из  смородины.  Мейденхолл
всегда нанимал отменных поваров, но  никто  из  них  не  создавал  таких
восхитительных блюд. Когда Эксия увидела в витрине  булочной  буханку  в
виде вставшего на задние лапы рычащего медведя и  оскалившейся  на  него
собаки, она едва не задохнулась от восторга.
   И Рис принес ей эту буханку. "Дорогой Рис, - подумала она. - И он,  и
Томас так добры и великодушны".
   После  той  лекции,  которую  прочитал  ей  этот  предатель,   Джеймс
Монтгомери,  за  день  до  отъезда,  Эксия  поклялась,  что  никогда  не
заговорит с ним, за исключением тех случаев, когда общения  избежать  не
удастся. До настоящего момента у нее не было нужды обращаться к нему.  В
первом фургоне путешествовала Франческа, ее горничная Виолетта  и  кучер
Джордж. Во втором - Эксия, Тод и кучер Роджер. Джеми и  его  люди  ехали
верхом по обе стороны от фургонов.
   С самого  начала  путешествия  Эксию  переполняла  радость.  Половину
первого дня она ошеломленно молчала и только  охала  и  ахала  при  виде
людей, домов и ветхих повозок, перевозивших какой-то  скарб.  В  полдень
они остановились, чтобы напоить лошадей, и она увидела  трех  мальчишек,
игравших с обручем. Еще один мальчик держал деревянную чашку, к  которой
веревкой был привязан шарик. Ребенок пытался  закинуть  шарик  в  чашку.
Заинтересовавшись, Эксия подошла к детям. Благодаря тому, что  она  была
невысокой и выглядела почти девочкой, ее сразу же приняли в игру,  стали
обучать, как обращаться с обручем и чашкой. Когда за ней пришел Рис,  он
заявил, что всегда являлся чемпионом в этих играх,  и  тут  же  принялся
демонстрировать свое мастерство. Когда за Рисом пришел Томас, он сказал,
что умеет крутить обруч лучше всех  в  мире,  и  начал  доказывать  свою
правоту. Когда за всеми пришел Джеми, он обнаружил, что четверо детей  и
трое взрослых полностью поглощены игрой и весело смеются. Но стоило  ему
с улыбкой приблизиться к ним, Эксия напряглась, отдала  чашку  мальчикам
и, гордо вскинув голову, пошла прочь. Остальные участники  игры,  словно
по команде, прекратили смеяться.
   С того дня Эксия, Рис и Томас стали  большими  друзьями.  Всю  дорогу
мужчины скакали рядом с фургоном, в котором  путешествовала  девушка,  и
отвечали на ее многочисленные вопросы. Когда  они  выезжали  за  пределы
деревень и городов, Тод садился на место кучера - ему нравилось  править
лошадьми, - а Роджер забирался внутрь фургона и спал. Все четверо являли
собой веселую компанию, они смеялись, шутили, вспоминали  детские  игры.
Эксия, проведшая первые несколько лет своей жизни среди взрослых,  имела
слабое представление о  том,  во  что  играют  дети.  Насколько  девушка
помнила, первым ребенком, увиденным  ею,  был  двенадцатилетний  Тод,  а
вторым - Франческа, с которой всегда было скучно.
   По вечерам кучеры под руководством Эксии разбивали  лагерь  и  вешали
над костром котелок, в котором  тушилось  мясо,  купленное  в  ближайшей
деревне. После ужина Эксия рисовала портреты.
   А в течение дня Эксию кормили Рис и Томас. Когда путь проходил  через
деревню, один из них обязательно заглядывал в магазины - в  булочную,  в
кондитерскую, в мясную и даже в винную лавки - в поисках того,  что  еще
не пробовала девушка. В первый день они  купили  всего  по  две  порции,
предназначая одну Франческе - ведь она, как-никак,  наследница,  которую
всю жизнь продержали взаперти.  Но  та  посмотрела  на  мужчин,  как  на
ненормальных.
   - Как я сейчас могу это есть? - раздраженно спросила она. - У меня от
этого будут липкие руки.
   Больше они не предпринимали попыток угостить ее, зато испытывали ни с
чем не сравнимое удовольствие,  когда  кормили  Эксию  всем,  что  могли
раздобыть. А по вечерам они получали  от  девушки  награду:  она  делала
зарисовки событий дня. Казалось, ее мозг фиксировал все детали. Вот  Рис
тянется за сдобной булочкой с изюмом, и жена булочника сейчас огреет его
поварешкой по руке. Вот Томас пытается разобраться, как устроена детская
игрушка, а маленькая хозяйка игрушки стоит и с  нетерпением  смотрит  на
него. Вот Тод, у которого видна лишь здоровая половина  лица,  сидит  на
месте кучера и улыбается. Вот Роджер внутри фургона, и  над  его  губами
летает муха.
   - А Джеми? - спросил Томас, с восторгом разглядывая ее рисунки.
   Бросив быстрый взгляд на Джеми, стоявшего в нескольких футах от  нее,
Эксия обмакнула перо в чернила и принялась рисовать.  Через  пять  минут
она протянула Томасу листок, на  котором  была  изображена  Франческа  с
мешками, набитыми золотом, вместо тела. Облокотившись на  нее,  Джеми  с
хитрым видом целовал ее руку, высовывавшуюся  из  мешков,  а  за  спиной
держал разрешение на брак.
   Никто не засмеялся. Все почувствовали, что рисунок буквально источает
жгучую  ненависть,  все,  кроме  кучера  Роджера,  которому   карикатура
показалась забавной. Он захохотал, а за ним засмеялись и остальные.
   Как  назло,  Джеми  выбрал  именно  этот  момент,  чтобы  подойти   к
веселившейся компании. Ему просто стало интересно, над чем все смеются.
   С самодовольной улыбкой Эксия протянула ему листок. Тод, попытавшийся
перехватить его у нее, прежде чем Джеми увидит рисунок, едва не  упал  в
костер.
   - Так вот что ты думаешь  обо  мне,  -  проговорил  Джеми  и,  вернув
рисунок Эксии, ушел.
   И вот сейчас она сидит здесь в одиночестве и  наслаждается  свободой.
Эксии казалось, что ее тело звенит от восторга. Она  оперлась  на  руки,
закинула голову и полной грудью вдохнула чистый прохладный  воздух.  Как
же этот воздух отличается от воздуха,  которым  она  дышала  в  поместье
отца!
   "Carpe diem",  -  подумала  она.  Пользуйся  каждым  дарованным  тебе
моментом, но драгоценные минуты тают на глазах,  стремительно  приближая
конец свободы. Три дня уже позади,  но  она  почти  ничего  не  сделала,
только съела половину продуктовых запасов Англии.  Эксия  выпрямилась  и
развела в стороны руки. Ей хотелось большего, летать, к примеру.
   - Да, - громко сказала она, - я хочу летать. Я хочу... - Ну,  и  чего
же она хочет сильнее всего на  свете?  -  Я  хочу  доказать,  что  значу
больше, чем деньги, - обратилась она к ветру.
   С детства ей неустанно напоминали, что она наследница Мейденхолла. Да
и Франческа не упускала случая  заявить:  "Если  ты  нравишься  ему,  то
только из-за твоих денег, я уверена". Сколько раз  она  повторяла:  "Она
добра с тобой из-за твоих денег". Опять и опять, всегда ей мешали деньги
отца!
   - Неужели я стою меньше, чем золото моего отца? - спросила  Эксия.  -
Почему никому не приходит в голову, что кому-то  может  понадобиться  от
меня нечто большее, чем золото? Почему?..
   Она замолчала,  так  как  услышала  свист  Тода  -  условный  сигнал,
говоривший о том, что он зовет ее.  Эксия  поднялась  и  стала  медленно
спускаться к фургонам.

***

   - Что она там делает? -  встревоженно  спросил  Джеми  у  Тода.  -  Я
впервые встречаю столь  необычного  человека.  Всего  минуту  назад  она
вызывала у меня ненависть, а в следующее мгновение она...
   - Она вызвала у вас интерес, - закончил за него Тод. Джеми с неохотой
кивнул. - Вся ее жизнь прошла в изоляции. Она не знает, как  живут  люди
за пределами поместья. Все ново для нее.
   - По мере того как она набирается опыта, она всё больше дурачит  моих
людей.
   Тод покачал головой.
   - Думаю, вы скоро поймете, что Эксия очень э-э... полезна.
   - О да, она полезна в том, что касается лагеря.  Тод  улыбнулся,  что
делал  чрезвычайно  редко  из-за  того,  что   улыбка   превращала   его
изуродованное лицо в чудовищную маску.
   - Думаю, вы поймете; Эксия полезна не  только  в  том,  чтобы