дбрасывать в огонь поленья".
     Он был абсолютно прав, но у Кэрри не было ни малейшей охоты подтверждать его правоту. Она просто неподвижно стояла и не сводила с него глаз.
     Даллас уже почти готова была разрыдаться. - Папа, а мне так хочется хлеба с вареньем. И смотри, какая у меня кукла. Ты сам можешь назвать ее так, как тебе хочется, но я была бы рада, если бы ты разрешил мне назвать ее Элсбет. Тебе ведь нравится это имя?
     Кэрри заметила, как смягчилось выражение лица Джоша, когда он повернулся к дочери. В нем будто жили два человека. Кэрри знала обоих: один - тот, кто едва не признался ей в любви, когда еще не знал, кто она на самом деле, другой - злобный тип, готовый чуть ли не убить ее, когда открылась истина. И вот сейчас это смуглое мужественное лицо, которое уже казалось Кэрри таким родным, снова засветилось нежностью. Кэрри видела, как на его губах заиграла ласковая улыбка, потом он присел и попросил девочку показать ему куклу. Кэрри слушала, как Даллас взахлеб расписывает отцу игрушку. Это тем более удивило Кэрри, поскольку ей казалось, что девочка толком не рассмотрела подарок. Но Даллас не обошла вниманием даже кукольное нижнее белье и тот факт, что ножки у куклы сделаны из мягкой телячьей кожи и набиты ватой.
     - Я думаю, Элсбет - замечательное имя и отлично подходит для твоей куклы, - мягко произнес Джош, погладив девочку по голове, сразу заметив, что ее волосы расчесаны и выглядят очень опрятно. На какую-то долю секунды в его взгляде, брошенном на Кэрри, мелькнуло что-то похожее на признательность.
     - Я и Тему привезла подарок, - напомнила Кэрри, взяв кораблик с каминной полки, куда она его положила.
     Тем жадно впился взглядом в игрушку, но потом вопросительно посмотрел на отца - разрешит он взять это или нет. Кэрри прекрасно видела, что Джошу страшно не хочется, чтобы его дети принимали какие-либо подношения от нее, но, с другой стороны, она понимала - ради того, чтобы доставить им радость, он пойдет на все и даже на перемирие с ней. Усмехнувшись, Джош кивнул сыну в знак согласия.
     Тем робко шагнул вперед и взял кораблик, затем быстро отскочил назад, опять встав рядом с отцом. Он спрятал игрушку за спиной, как будто не осмеливался взглянуть на нее. Но Кэрри заметила, что, даже не глядя на подарок, он ощупывает и поглаживает его.
     - Пап, - нарушила молчание Даллас, - я есть хочу.
     Тяжело вздохнув, Джош еще раз оглядел стол, а затем сделал детям знак занимать свои места.
     - Если у вас найдется заварочный чайник, я займусь приготовлением чая, - мягко произнесла Кэрри, уже готовая забыть все прошлые обиды. Этот человек, глаза которого, обращенные к детям, светились такой любовью и нежностью, был именно тем, кого она видела на фотографии, тем, в кого она влюбилась и кого избрала себе в мужья.
     Но когда Джош опять повернулся к Кэрри, никакой нежности в его глазах и в помине не было.
     - Неужели вы умеете заваривать чай? - осведомился он с убийственной издевкой. - А, наверное, среди настоящих леди это считается правилом хорошего тона. Верно я говорю? - Он порывисто встал, подошел к очагу, поставил на огонь металлический чайник с водой, затем покопался в груде немытой посуды и извлек оттуда заварочный чайник, треснутый в нескольких местах, который и водрузил на стол.
     Пока нагревалась вода, в комнате царила гробовая тишина. Все сидели с угрюмыми лицами, бессмысленно уставившись на носовые платочки, которые перед каждым лежали на столе, и за все это время не произнесли ни единого слова.
     "Забавно, - подумала Кэрри, украдкой поглядывая на эту странную троицу. - Нормальные, здоровые люди, а ведут себя так по-дурацки. Ну разве тот факт, что они бедны и живут в таком обшарпанном доме, это повод для траура?"
     - У меня есть семеро старших братьев, - весело начала Кэрри, решив попробовать разогнать тоску, в плену которой находились все сидящие в этой комнате. - Каждый из них прекрасен, будто сказочный принц, и все они бороздят морские просторы на огромных кораблях. Несколько месяцев тому назад, незадолго до того, как мы с вашим папой поженились, - Кэрри сделала вид, что не заметила неприязненного взгляда, брошенного на нее Джошем, - мой брат Джейми из одной такой поездки привез мне Чу-Чу. Хотите послушать истории, которые он рассказывал мне о тех странах, в которых бывал? Между прочим, он был и в Китае.
     - Расскажите, расскажите, пожалуйста, - голосок Даллас звучал почти умоляюще. Девочка была просто счастлива, что этому невыносимо тягостному молчанию положен конец.
     Кэрри посмотрела на Тема. Хотя он и старалсят казаться совершенно безразличным ко всему, что бы там ни говорила или делала Кэрри, ему плохо удавалось скрывать радостное нетерпение. Он кивнул в знак согласия.
     Кэрри выжидательно смотрела на Джоша, как бы приглашая его присоединиться к пожеланиям своей семьи.
     - Если это доставит удовольствие детям... - наконец выдавил он.
     С каждой минутой увлекаясь все больше и больше, Кэрри пересказывала все, что Джейми говорил ей о Китае, особенно об императорском дворце, который он посетил, в мельчайших деталях описывая его потрясающее убранство. Она расцвечивала свое повествование все новыми и новыми подробностями и даже начала привирать чуть-чуть, но ведь могло такое случиться, что Джейми в своих рассказах упускал некоторые важные моменты. Наклонившись вперед, понизив голос, как если бы она рассказывала страшную сказку, Кэрри перешла к другой истории, о том, как в Китае есть обычай связывать женщинам ноги так, что они едва могут ходить. Тем временем вода в чайнике закипела, Кэрри встала, сняла чайник с огня и поставила его на стол, заварила ароматнейший чай, затем принялась намазывать варенье на тонкие ломтики хлеба и протягивать их Джошу и детям. И все это - ни на секунду не прерывая рассказа о бедных китайских женщинах, которым сам Джош был увлечен не меньше детей, так что даже забыл сказать ей очередную гадость, что-нибудь вроде того, что он не маленький и сам может о себе позаботиться. Кэрри не умолкала все время, пока они ели.
     Следующей на очереди у нее была китайская сказка о большой и светлой любви, в которой, однако, влюбленным не дано было счастья: все кончалось тем, что героиня превращалась в привидение. Когда хлеб и варенье были съедены подчистую, она вытащила из сумки коробку шоколада и выделила каждому по два кусочка, заканчивая в это время свою историю с призраками.
     Когда на столе больше не осталось ни крошки еды и ни капли чая, Кэрри, наконец, завершила свой рассказ. Несколько мгновений за столом царила тишина.
     Молчание нарушила Даллас.
     - Ой, - выдохнула она, глядя перед собой невидящими глазами.
     - А это все не выдумки? - подозрительно поинтересовался Тем, изображая из себя эдакого старичка скептика.
     - Чистая правда. Мои братья объездили весь свет и пережили много самых невероятных приключений. И обо всем они потом рассказывали мне. Может быть, вам также будет интересно послушать про Индию. Или про Египет, или про страны, где живут свирепые дикари, - там мои братья тоже были. А двое моих братьев даже сражались с пиратами.
     - Пираты! - почти простонал Тем, уже совершенно покоренный.
     - А еще один мой брат служил в американской армии и воевал с индейцами. Правда, он говорил, что индейцы ему нравились больше, чем некоторые американские солдаты. Я привезла с собой кое-какие вещички, которые мне дарили братья. Все эти безделушки были куплены, выменяны или похищены во время их путешествий.
     - Вы сказали, что ваши братья крали что-то? - Даллас была неприятно поражена. - Но дядя Хайрем говорит, что воровство - грех.
     - С одной стороны, он, конечно, прав, но с другой... - Кэрри пришлось выкручиваться. - Например, один из моих братьев похитил как-то раз прекрасную молодую девушку, но ведь он вырвал ее из лап работорговца. Впрочем, это уже отдельная история, которую я приберегу на следующий раз. А теперь, мне кажется, вам пора в постель.
     И снова наступила тишина, а потом заговорил Джош:
     - Конечно, вам уже давно пора спать. Время позднее. Так что живо.
     Кэрри наблюдала, как дети по очереди обняли отца и чмокнули его в щеку, пожелав ему спокойной ночи. Затем оба повернулись к ней и растерянно потоптались на месте, явно не зная, что им дальше делать.
     Кэрри решила помочь им.
     - Ну, ступайте же спать, - ласково повторила она.
     Дети стремглав бросились вверх по лестнице, которая прилепилась к стене в самом темном углу комнаты. Должно быть, там был небольшой чердачок. Кэрри слышала, как дети возились наверху, готовясь ко сну.
     Улыбаясь, Кэрри повернулась к Джошу, но на его лице не было ни тени улыбки. Его хорошего расположения духа как не бывало. Это привлекательное лицо снова стало таким же суровым, как и прежде.
     - Я приберу здесь все, - сказала Кэрри.
     - Ну зачем же? А на что тогда горничные?
     Она так и застыла с носовым платком в руке:
     - Откуда в вас столько ненависти ко мне? В чем причина? Не в том ли, что я добилась огромного успеха там, где вы постоянно терпели неудачу?
     Она сидела на стуле, положив руки на колени, и смотрела на него.
     - Я готова признать, что мои действия можно назвать не совсем честными по отношению к вам и к детям, но я все же прошу вас, дайте мне шанс проявить себя. Я думаю, вы сильно меня недооцениваете.
     На мгновение ей показалось, что в его глазах вспыхнул огонь желания, от чего она вся затрепетала, однако в следующую секунду от него опять повеяло холодом.
     - Позвольте-ка мне кое-что объяснить вам, мисс Монтгомери. Я... - Он предостерегающе поднял руку, когда она издала возмущенный возглас. - Ну ладно, ладно, миссис Грин. Мои дети дороже для меня всего на свете. Понимаете, они для меня - все! И я готов отдать им все лучшее, что только в состоянии приобрести. А под этим "лучшим" я подразумеваю спокойную жизнь в относительном достатке. Кроме того, я хочу, чтобы у них были и отец, и мать. Я хочу, чтобы у них было все, чего я не имел, чтобы они дышали чистым воздухом, чтобы они ели досыта - нормальную домашнюю пищу. И я на все согласен, лишь бы моим детям было хорошо. Если для этого я должен жениться на женщине, которая больше похожа на ломовую лошадь, значит, я так и сделаю. Вы понимаете меня?
     - А как же любовь? - мягко спросила Кэрри. - Любовь для вас ничего не значит?
     Отвечая, он старался не встречаться с ней глазами:
     - Я даю им любовь, которой хватит на десятерых. Все, что им нужно, - это хорошее питание, опрятное жилище и чистая одежда.
     - Ага, понятно. И вы, значит, пришли к выводу, что я ничего этого им дать не могу. Вы знаете меня всего лишь несколько часов и уже составили обо мне совершенно четкое представление, не допуская даже мысли, что можете ошибаться.
     Он снисходительно усмехнулся.
     - Сколько вам лет, мисс Монтгомери? Восемнадцать? Девятнадцать? Двадцать, самое большее, насколько я могу судить.
     Кэрри ничего не ответила. Он для себя уже все разложил по полочкам. Так зачем же вступать в бессмысленные и бесполезные пререкания?
     - У вас ведь нет никакого жизненного опыта. Ах, как романтично - влюбиться в фотографию. А потом - почему бы и замуж не выйти? Ведь какая заманчивая перспектива - совершить увеселительную прогулку на Запад с ворохом платьев и...
     Внезапно он резко выпрямился.
     - Да какого черта я тут перед вами распинаюсь? Вам ведь этого в жизни никогда не понять. - Он обреченно вздохнул. - Ладно, мисс Монтгомери. Можете остаться на недельку, пока дилижанс не прибудет обратно. А тогда я отправлю вас домой к папе такой же чистой и непорочной, какой вы сюда прибыли. И если у вас хватило ума, чтобы состряпать этот липовый брак, то сделайте одолжение, займитесь-ка и разводом собственноручно.
     Теперь и Кэрри вскочила с места.
     - Ну что, отвели душу? Закончили поливать грязью меня и мою семью? Может, мне рассказать вам о городе, в котором я родилась и выросла, чтобы вы и над этим могли вдоволь поиздеваться? Да, действительно, мы никогда не знали недостатка в деньгах, но разве только нищий имеет право мечтать о любви и получить ее? Хотите - верьте, хотите - нет, но я приехала сюда только в поисках любви. Я... - Она запнулась, пытаясь взять себя в руки, чтобы не расплакаться. Но когда она подумала о том, что все ее надежды, связанные с этим человеком, все ее мечты канули в небытие, она уже больше не могла сдерживаться и дала волю слезам.
     Всхлипывая, делая, однако, отчаянные попытки держаться с достоинством, она взяла сумку с туалетными принадлежностями, подхватила под мышку Чу-Чу и направилась в спальню.
     - Я останусь на неделю, мистер Грин, но не ради вас, а потому, что ваши дети за свою жизнь заслужили хоть немножечко счастья. И если в течение этой недели мне удастся чем-нибудь скрасить их существование - это будет все же лучше, чем ничего. А в конце недели я вернусь домой к отцу, как вы того желаете. - Она величественно вплыла в спальню и взялась за дверную ручку. - А что касается вашего заявления о том, что в течение этой недели вы даже не прикоснетесь ко мне, то... вам же хуже. - Дверь за ней захлопнулась.
     Несколько минут она безуспешно пыталась успокоиться, потом просто бухнулась на не очень свежую постель и заревела в голос. Чу-Чу вылизывал ей лицо и казался таким же огорченным, как и его хозяйка.

Глава 5

     На следующее утро Кэрри вскочила с постели, когда еще даже не рассвело, - по крайней мере, ей так показалось. Обычно она всегда просыпалась рано, но благодаря своей полезной способности тут же снова засыпать, перевернувшись на другой бок, она продлевала себе удовольствие пребывания в постели настолько, насколько ей того хотелось. Но теперь, когда через секунду после пробуждения она вспомнила, где находится, ей стало совсем не до сна. Голова у нее трещала, а глаза были красными и опухшими от слез, которые она проливала до тех пор, пока сон не сморил ее.
     С трудом заставив себя покинуть теплую постель, она поплелась к двери, ведущей в гостиную - если так можно было это назвать, - и распахнула ее.
     Увидев, что комната пуста, Кэрри довольно улыбнулась - выходит, она встала раньше всех. Что ж, прекрасно. Однако потом она заметила, что на столе лежит какая-то записка. Неужели они все уже поднялись и куда-то ушли? В такую рань!
     Не прочитав записки, Кэрри бросилась назад в спальню, стараясь особо не смотреть по сторонам, чтобы не расстраиваться снова при виде этой вопиющей нищеты. У стены стоял письменный стол, который, по мнению Кэрри, даже на дрова не годился, а на столе лежали карманные часы, вероятно Джоша. Поднеся часы к окну, куда уже проникал слабый утренний свет, Кэрри посмотрела на них. Господи, восемь часов! Да она никогда в жизни так рано не вставала. Даже когда готовилась поступать в школу, ее уроки с домашним учителем никогда не начинались раньше одиннадцати.
     Зевая, она вернулась обратно в жилую комнату и взяла в руки листок бумаги, лежавший на столе. Сразу узнав почерк Джоша, она мысленно вернулась в Мэн, в то время, когда постоянно читала и перечитывала его письмо, в котором он просил помочь найти ему жену, а потом, позже, письмо с согласием на их брак, заочный, как она требовала.
     Присев на стул и посадив Чу-Чу к себе на колени, она развернула записку Джоша и прочитала:
     "Дорогая мисс Монтгомери!
     Этой ночью я почти не сомкнул глаз - все думал о нашем с вами разговоре, если можно так выразиться. И я пришел к выводу, что во многом вы были правы. Теперь я верю, что вами руководили самые добрые побуждения и что есть доля здравого смысла в вашем утверждении, что моим детям нужны не только чистая одежда и горячая пища.
     Но, как бытом ни было, эти вещи им тоже необходимы. Дважды вы просили меня дать вам возможность проявить себя, доказать, что вы совсем не такая, какой кажетесь, и я решил предоставить вам эту возможность. Вы должны убедить меня в том, что способны позаботиться о моих детях и обеспечить им благополучную жизнь, в том, что способны заменить им настоящую мать. Между прочим, во время завтрака они беспрестанно поглядывали на дверь спальни. К вашей чести будет сказано, дети уже почти влюблены, в вас. Но мне еще предстоит выяснить, способны ли вы справиться со всеми обязанностями, которые должна исполнять фермерская жена.
     К сему письму я прилагаю список этих обязанностей. Это задание на неделю - на ваш испытательный срок, который вы проживете у нас..
     Если вы успешно справитесь со всей работой, то я с превеликой охотой обсужу с вами планы на будущее, связанное с вашим дальнейшим пребыванием в этом доме в качестве матери моих детей.
     Искренне ваш Джошуа Т. Грин."
     Дочитав письмо, Кэрри обратилась к перечню обязанностей, которые теперь ложились на ее плечи. Когда она увидела список, длинной по меньшей мере в фут, ее возмущению не было предела. Даже пять женщин в течение шести недель неспособны переделать такую кучу работы.
     Она сидела, переводя взгляд с письма, которое держала в одной руке, на список - в другой.
     - Значит, вы намерены позволить мне быть матерью ваших детей, так получается? - произнесла она вслух. - Не вашей женой, а чьей-то там матерью. - Она отшвырнула бумажки в сторону и почесала Чу-Чу за ушком. - Есть такая старая немецкая сказка, сюжет который очень напоминает ситуацию, в которой я оказалась. Его Величество Джошуа дает мне невыполнимое задание, как тот король из сказки приказывает молодой девушке насучить золотой пряжи из целой горы соломы и обещает жениться на ней, если она эту непосильную задачу выполнит. А мне в качестве награды предлагается стать матерью королевских детей.
     Кэрри огляделась по сторонам. Ей трудно было поверить своим глазам, но при дневном освещении эта комната выглядела еще более удручающе, чем прошлым вечером, хотя, казалось, дальше уже некуда.
     - Интересно, что они ели на завтрак? Горох? - От такой мысли Кэрри даже слегка передернуло.
     Затем она встала и опустила Чу-Чу на пол. - Той бедняжке из сказки помог домовой. Где же нам с тобой найти такого домового, - сказала она, обращаясь к собачке, - который поможет нам умилостивить грозного короля?
     Час спустя, после того как миссис Кэрри Грин, урожденная Монтгомери, отправилась в Вечность, гордо восседая на старой вислозадой рабочей лошади Джоша и демонстрируя при этом такое великолепное мастерство верховой езды, которого к западу от Миссисипи еще не видывали, ее прибытие в город произвело эффект разорившейся бомбы. Не было такого человека, будь то мужчина или женщина, который, позабыв обо всех своих делах, не заглядывался бы на это потрясающее зрелище. На Кэрри была темно-красная амазонка, отделанная черным бархатом, а на голове - самая легкомысленная шляпка с вуалью, которую только можно себе представить, лихо сдвинутая набок.
     - Доброе утро, - приветствовала Кэрри каждого, кто встречался на ее пути. - Доброе утро.
     Люди смотрели во все глаза на это обворожительное создание, разодетое в пух и прах, и только кивали в ответ, поскольку от изумления теряли дар речи.
     Кэрри остановила лошадь - хотя эта несчастная кляча и не заслуживала такого названия - у небольшого магазинчика; хозяин, подметавший в этот момент крыльцо, прервал свое занятие и уставился на нее. Кивнув ему, Кэрри сказала: "Доброе утро" - и вошла в темное и сыроватое помещение магазина.
     Когда лавочник пришел в себя, он прислонил метлу к стене, поправил фартук и бросился в магазин следом за Кэрри.
     Опустившись на стул, стоявший рядом с холодной печкой, Кэрри начала стаскивать перчатки для верховой езды.
     - Чем могу быть полезен, мисс, э-э-э...
     - Миссис Грин, - важно представилась она. - Миссис Джошуа Грин.
     - Я и не знал, что Джош женился. Хайрем ничего не говорил мне об этом.
     Вот уже второй раз Кэрри слышала это имя Хайрем, но вопрос в том, кто он? Кэрри решила не подавать виду, что упоминание об этом человеке ей ни о чем не говорит.
     - Все произошло совершенно внезапно, - застенчиво объяснила она, стараясь, чтобы это прозвучало как можно убедительне