Не знаю, какая муха ее укусила, но мне это нравится.
   - Если она думает, что я намерен... - начал  Жерар.  Дженни  взмахнула  у
него перед носом горячим деревянным половником.
   - Либо вы будете работать, либо мы  отправим  вас  во  Францию,  где  вам
отрубят голову. Или будете сапоги тачать, как ваш батюшка. Понятно?
   - Вы не смеете так со мной обращаться!
   - Смею и буду. И если вы сейчас же  не  отправитесь  наверх,  как  велела
Николь, мне придется съездить кулаком по вашей гнусной физиономии.
   Жерар открыл было рот,  но  замолчал,  завидев  кулак  Дженни  в  опасной
близости от своего лица. Дженни была рослой и сильной. Он отшатнулся.
   - Мы еще посмотрим. - Поднимаясь по лестнице вслед за Николь, он бормотал
под нос французские ругательства.
   Дженни строго взглянула на близнецов, крепко взяла их за  руки  и  повела
наверх.

Глава 18

   Не кто иной, как Уэсли отвез Николь вверх по реке в дом, где  остановился
доктор Дональдсон, а потом они все вместе  поехали  к  судье.  Когда  Николь
сообщила Уэсу, что решилась на развод, он не выразил особого удивления, как,
впрочем, и все остальные. Как видно, Николь была единственной,  у  кого  еще
оставались сомнения относительно Клея и неизбежности этого шага.
   Все произошло на удивление быстро. Слишком  многие  считали  их  с  Клеем
счастливой парой, и Николь опасалась,  что  это  может  осложнить  дело.  Но
оказалось, что, даже если бы у них были дети,  она  все  равно  получила  бы
развод, потому что вступила в брак по принуждению.
   Судья знал и Клея, и Уэсли с пеленок. Он встречался с Николь на празднике
у Бейксов, и ему совсем не хотелось расторгать этот брак, но он не мог пойти
против свидетельства доктора. К тому же он давно слышал сплетни о женщине, с
которой живет Клей, и все собирался поговорить с ним и  выразить  возмущение
его недостойным поведением. Он  от  души  сочувствовал  этой  очаровательной
француженке, которая ничем не заслужила подобного отношения.
   Судья произвел необходимые процедуры и объявил, что брак расторгнут.
   - Николь, - тревожно спросил Уэс, как только они вышли из  дома  суда,  -
как ты себя чувствуешь?
   - Не волнуйся, Уэс, все хорошо, - ответила она ровным голосом. - Уэс, что
бы ты стал делать, если бы задумал купить землю?
   - Ну, разумеется, для начала поговорил бы с ее владельцем.  А  почему  ты
спрашиваешь?
   - Ты знаком с мистером Ирвином Роджерсом?
   - Конечно, он живет в миле от меня.
   - Не мог бы ты отвезти меня туда и представить ему?
   - Николь, объясни, в чем дело. Что ты задумала?
   - Я хочу купить участок земли рядом с  мельницей.  Я  думаю  этой  весной
посеять ячмень.
   - Ячмень? Но Клей может дать тебе... - Он  замолчал  под  ее  пристальным
взглядом.
   - Я больше не имею никакого отношения к Клейтону Армстронгу. В этом  мире
я пойду своим путем.
   Николь повернулась и двинулась прочь, но Уэс бросился за ней и схватил за
руку.
   - Я не верю, что между вами действительно все кончено.
   - Мне кажется, что все было кончено уже  давным-давно...  Просто  я  была
слишком слепа, чтобы это видеть, - спокойно ответила она.
   - Николь, - начал Уэсли, глядя ей в глаза, в которых  отражалось  солнце.
Он перевел взгляд на ее рот с такой  прелестной  манящей  верхней  губой.  -
Почему бы тебе не выйти за меня замуж? Ты ведь еще ни разу не бывала в  моем
доме. Он такой большой - в нем  можно  разместить  всех,  о  ком  ты  сейчас
заботишься, и никто не будет нам в тягость.
   У нас с Тревисом денег больше, чем нужно, и тебе не придется работать  от
зари до зари.
   Несколько мгновений она пристально смотрела на него, потом улыбнулась.
   - Уэс, ты очень мил. Благодарю тебя. Но ведь ты этого не  хочешь.  -  Она
отвернулась.
   - Хочу! Я действительно хочу. Ты будешь прекрасной женой  и  великолепной
хозяйкой. Ты способна распоряжаться  целой  плантацией,  и  все  тебя  будут
любить.
   - Перестань! - рассмеялась Николь. - А то я уже начинаю чувствовать  себя
старухой. - Она поднялась на цыпочки и легко  коснулась  губами  уголка  его
рта. - Я очень польщена твоим предложением, но  у  меня  нет  желания,  едва
покончив с одним браком, вступать в новый. - Глаза ее кокетливо прищурились.
- Но имей в виду, если ты сейчас  не  сделаешь  вид,  будто  убит  горем,  я
перестану с тобой знаться.
   Он поцеловал ее руку, ласково сжав хрупкие пальцы.
   - Я готов рыдать и  рвать  на  себе  волосы  от  отчаяния.  Николь  снова
засмеялась и отняла руку.
   - Поверь, Уэс, сейчас друг нужен мне куда больше, чем возлюбленный.  Если
ты действительно хочешь мне помочь, уговори  мистера  Роджерса  продать  эту
землю подешевле.
   Уэсли молча смотрел  на  нее.  Конечно,  он  сделал  ей  предложение  под
влиянием минуты, то теперь всерьез думал о том, как чудесно было бы жениться
на ком-нибудь, похожем на Николь. Он был бы безмерно удивлен, прими она  его
предложение, и все же жалел, что этого не случилось.
   Он широко улыбнулся.
   - Я поверну дело так, что старик  Роджерс  будет  счастлив  продать  этот
участок. Даром отдаст.
   - Только без насилия, - засмеялась Николь.
   - Ну, чего там. Один-два сломанных пальца, не больше.
   - Если только пальцы...
   Они весело засмеялись и направились к ферме мистера Роджерса.
   Цена на самом деле оказалась приемлемой. У Николь почти не было  наличных
денег - только те, что выручил  Жерар  за  ее  туалеты,  но  мистер  Роджерс
позволил ей купить землю в рассрочку. Правда,  Николь  обязалась  также  три
года бесплатно молоть его зерно.
   - Старый скряга! - пробурчал Уэсли, как только они оказались на улице.  -
Бесплатно молоть его зерно три года! Глаза Николь лукаво заблестели.
   - Погоди, пока он получит счет за четвертый...
   Потом они пошли в контору печатника, где  Николь  заказала  объявления  о
ценах помола на  своей  мельнице.  Когда  Уэсли  услышал,  как  она  диктует
владельцу новые расценки, он даже испугался.
   - Подожди, Николь. Ты так не получишь никакого дохода. Твоя цена же в три
раза ниже, чем у Горация. Она усмехнулась.
   - Конкуренция и количество... Скажи-ка, кому ты повезешь свое зерно:  мне
или Горацию? Печатник одобрительно засмеялся.
   - Ловко придумано! Уэс, она  тебя  поймала.  Непременно  расскажу  своему
зятю, и можете быть уверены, вскорости он к вам заявится с зерном.
   Уэсли взглянул на Николь с новым интересом.
   - Кто бы мог подумать, что в этой хорошенькой головке кроется  недюжинный
ум!
   Лицо Николь стало серьезным.
   - Какой там ум. Еще совсем недавно в "этой хорошенькой головке"  не  было
ничего, кроме романтических бредней и детских грез о любви.
   Уэсли нахмурился. Он вдруг отчетливо ощутил  ее  боль,  которую  она  так
старательно прятала от чужих глаз. Будь он проклят, этот Клей!  Как  у  него
хватило совести так поступить с Николь!
   Дома ее ждали новые  огорчения.  Она  сразу  же  столкнулась  с  Жераром.
Маленький человечек попятился, губы его скривились в брезгливой гримасе.
   - Почему я должен торговать женскими нарядами? Мне это не пристало. -  Он
пригладил волосы, постриженные "a la Брут", нечесаные и неопрятные, как того
требовала мода. Они плотно прилегали к черепу сальными  прямыми  прядями.  -
Правда, женщины были в восторге от моего общества, не то что  люди,  которые
меня окружают в этом доме. Дамы с восхищением слушали рассказы о моей  семье
- Куртеленах.
   - Это с каких пор семья Николь стала вашей? - ядовито заметила Дженни.
   - Вот видишь!  -  взвизгнул  Жерар.  -  Разве  я  могу  вынести  подобное
обращение?
   - Прекратите это! Оба! - резко проговорила Николь. - Я до  смерти  устала
от  ваших  перебранок.  Жерар,  вы  показали   себя   блестящим   торговцем.
Американкам так нравятся ваш акцент и ваши изысканные манеры. - Жерар  сразу
растаял от комплимента. - А теперь, если  пожелаете,  вы  могли  бы  раздать
женам окрестных фермеров объявления.
   - Объявления - не шелка, - недовольно пробормотал Жерар.
   - Но еда - это еда, - с готовностью вмешалась Дженни. - И если вы  хотите
есть, то должны работать, как все остальные.
   Жерар шагнул к Дженни с  искаженным  лицом,  но  Николь  остановила  его,
положив руку на плечо. Он изумленно воззрился на ее руку, потом посмотрел  в
лицо, накрыл ее руку своей.
   - Для тебя я сделаю все, что угодно. Николь мягко скользнула в сторону.
   - Исаак будет возить вас в лодке вверх и вниз по реке. Жерар улыбнулся ей
так, словно они были любовниками, и неслышной походкой направился к двери.
   - Не доверяю я ему, - озабоченно сказала Дженни. Николь махнула рукой.
   - Он вполне безобиден. Просто ему хочется, чтобы его окружали  почтением,
вот и все. Я уверена, что он скоро поумнеет.
   - Ты слишком доверчива и во всех видишь только хорошее.  Советую  тебе  -
держись от него подальше.

***

   Весна в Виргинии выдалась на  редкость  дружная.  Быстро  созрела  ранняя
пшеница, и  после  долгого  зимнего  отдыха  заработали  тяжелые  мельничные
жернова. Объявления Николь сослужили хорошую службу: со всей  округи  к  ней
привозили зерно для помола.
   Николь не давала себе ни минуты  отдыха.  Она  наняла  работника,  и  они
засеяли  новый  участок  пшеницей  и  ячменем.  Жерар  с  большой   неохотой
согласился помогать на мельнице, но по его виду  становилось  ясно,  что  он
считает недостойным иметь дело с американцами. Николь приходилось  постоянно
поддерживать его разговорами о том, как ее дед-герцог два года проработал на
мельнице.
   Вопрос о том, чтобы близнецы вернулись в Эрандел  Холл,  не  возникал,  и
Николь считала это знаком доверия  со  стороны  Клея.  Раз  в  неделю  Исаак
перевозил детей на другой берег навестить дядю.
   - Он скверно выглядит, - однажды сообщил Исаак, вернувшись оттуда.
   Николь не стала даже расспрашивать, о ком он говорит, она  и  так  знала,
что речь идет о Клее. Как она  ни  старалась  довести  себя  до  изнеможения
тяжелым трудом, мысль о нем не покидала ее ни на минуту.
   - Он слишком много пьет. Это добром не кончится.
   Николь отвернулась. Казалось бы,  ей  следовало  бы  радоваться,  что  он
несчастен, ведь он это заслужил, но она не радовалась. Тяжело вздохнув,  она
отправилась на огород и  взялась  за  тяпку.  Может  быть,  несколько  часов
тяжелой работы немного отвлекут ее, помогут хоть на какое-то время забыть  о
Клее.
   Час спустя она прислонилась к дереву и отерла  рукой  лицо,  по  которому
струился пот.
   - Смотри, что я тебе принес, - услышала она голос Жерара.  Он  протягивал
ей запотевший стакан с лимонадом. Она кивнула в знак благодарности и  залпом
осушила его. Жерар двумя пальцами  снял  травинку,  прилипшую  к  рукаву  ее
хлопкового платья.
   - Тебе не следует так много бывать на солнце. Ты испортишь цвет  лица.  -
Он провел по обнаженной руке от локтя до запястья.
   Николь так устала, то ей лень было даже тронуться с места. Они  стояли  в
густой тени в дальнем конце огорода, где их не было видно ни с мельницы,  ни
из дома.
   - Я так рад, что мы вдвоем  и  нам  ничто  не  может  помешать,  -  глухо
проговорил Жерар, придвигаясь к ней поближе. - Как  это  неприятно,  что  мы
живем в одном доме, но нам никогда не  удается  посекретничать  с  глазу  на
глаз, подальше от любопытных ушей.
   Николь не хотелось обижать его, но поощрять не хотелось еще  больше.  Она
поспешила отодвинуться от него.
   - Вы можете поговорить со мной в любое время, и в моем доме  нет  никого,
от кого я должна была бы что-либо скрывать.
   Он вновь приблизился, взял ее за руку и, лаская, стал  перебирать  тонкие
пальцы.
   -  Николь,  ты  единственная,  кто  может  меня  понять.  -  Он   говорил
по-французски, придвигая лицо все ближе и ближе к ее  лицу.  -  У  нас  одна
родина, и мы связаны общей бедой.
   - Я теперь считаю себя американкой, - по-английски ответила Николь.
   - Как ты можешь? Ты француженка, а  я  француз.  Мы  принадлежим  к  роду
великих Куртеленов. Подумай о том, что мы могли бы продлить его!
   Глаза Николь сверкнули гневом, она выпрямилась.
   - Как вы смеете! - вскричала она. - А моя мать? Вы что, забыли о ней?  Вы
женаты на моей матери и делаете мне грязные  предложения,  как  какой-нибудь
судомойке!
   - Как я могу о ней забыть, когда ее вопли денно  и  нощно  разносятся  по
всему дому. Я скоро потеряю рассудок. Как ты думаешь, могу я хоть на  минуту
забыть, что эта женщина лишила меня свободы? Что она может мне  дать?  Разве
она может дать мне детей? Я мужчина, здоровый  мужчина  в  расцвете  сил,  и
заслуживаю того, чтобы иметь детей. - Он схватил ее и прижал к себе. - Ты  -
единственная. Во всей этой варварской стране ты  единственная,  кто  достоин
стать матерью моего наследника. Ты  Куртелен!  В  жилах  наших  детей  будет
струиться голубая королевская кровь.
   Когда до Николь дошло, что он говорит, она почувствовала,  что  внутри  у
нее все переворачивается от отвращения. У нее не было слов,  чтобы  выразить
свои чувства. Она размахнулась и изо всех сил ударила его по лицу.
   Жерар немедленно отпустил ее и отступил, держась за щеку.
   - Ты за это заплатишь, - прошипел он с перекошенным от бешенства лицом. -
Ты еще пожалеешь, что обошлась со мной как  с  одним  из  этих  американских
ублюдков. Ты меня еще узнаешь.
   Николь повернулась и пошла к грядкам. Дженни оказалась права относительно
Жерара. Действительно, от него лучше держаться подальше.
   А через две недели Уэс принес известие о том, что Клей женился на Бианке.
   Она нашла в себе силы принять этот новый удар не дрогнув.
   - Я пытался его отговорить, - хмуро рассказывал Уэс, - но ты  же  знаешь,
как он упрям. Но, Николь, поверь, он  никогда  не  переставал  любить  тебя.
Когда он узнал, что ты получила развод, то пил  четыре  дня  без  передышки.
Слуга нашел его мертвецки пьяным на краю болота у южного пастбища.
   - Я от души надеюсь, что к свадьбе он протрезвел, -  холодно  проговорила
Николь.
   - Он утверждает, что делает это для ребенка. Черт бы его побрал! Не  могу
понять, неужели его не тошнит, когда он ложится в постель с этой коровой.
   Николь вспыхнула и отвернулась. Уэс поймал ее за руку.
   - Ради Бога, прости меня. Я не хотел причинить тебе боль.
   - Это не может причинить мне боль. Мистер Армстронг ничего  для  меня  не
значит.
   Уэсли  долго  глядел  вслед  удалявшейся  Николь  и  думал,   что   готов
собственными руками задушить Клея за то, что тот сделал  с  этой  прекрасной
женщиной.

***

   В Эрандел Холле царило  запустение.  Уже  несколько  месяцев  в  доме  не
убирали. Бианка спокойно сидела в столовой и неторопливо поедала мороженое и
сахарное печенье. Ее огромный живот выпирал так, что казалось, она  в  любую
минуту готова произвести ребенка на свет.
   Клей вошел в дом и остановился в дверях столовой,  наблюдая  за  Бианкой.
Его одежда была перепачкана землей, рубашка  порвана.  Под  глазами  залегли
глубокие тени, а волосы склеились от пота.
   - Какое приятное зрелище. Ради этого  стоит  и  домой  прийти,  -  громко
заговорил он. - Моя милая женушка скоро станет матерью моего ребенка.
   Бианка не обратила на его слова ни малейшего внимания и как ни в  чем  не
бывало продолжала лакомиться холодным жирным мороженым.
   - Кушаешь за двоих,  дорогая?  -  продолжал  Клей,  но  Бианка  снова  не
удостоила его ответом,  и  он  поднялся  наверх.  Повсюду  валялась  грязная
одежда. Он открыл дверцу гардероба и обнаружил, что там пусто. Он  с  тоской
вспомнил, что еще совсем  недавно  здесь  всегда  лежала  аккуратная  стопка
чистых и тщательно отутюженных рубашек.
   Выругавшись, он захлопнул дверцу, вышел на улицу и быстро зашагал к реке.
Теперь он почти не бывал дома; а если и бывал, то проводил время в кабинете,
сидя в кресле и вливая в себя спиртное до тех пор, пока, как  ему  казалось,
не был готов погрузиться в мертвый сон. Но спал он плохо и мало.
   У реки он сбросил с себя одежду и погрузился в холодную  воду.  Он  долго
плавал, и после купания заснул прямо на берегу в густой траве.
   Когда Клей проснулся, была ночь, и он не сразу понял, куда  его  занесло.
Полусонный, нетвердой походкой, то и дело спотыкаясь, он медленно  побрел  к
дому.
   Едва переступив за порог, он услышал громкий стон.  Он  стряхнул  с  себя
остатки сна, бросился к лестнице  и  увидел  Бианку.  Она  лежала  на  боку,
обхватив живот обеими руками.
   Клей опустился на колени.
   - Что с тобой? Ты упала?
   Она с трудом перевела на него взгляд.
   - Помоги мне... - выдохнула она, - ребенок...
   Клей не стал ее трогать, а со всех ног пустился на поиски повитухи. Через
несколько минут он вернулся с пожилой женщиной. Бианка лежала в той же позе,
но уже не стонала. Женщина с озабоченным лицом склонилась над Бианкой.  Клей
светил ей. Повитуха пробежала руками по неподвижной фигуре,  потом  поднесла
руку к свету. Она была вся в крови.
   - Ее надо поднять наверх.
   Клей отдал ей фонарь и поднял Бианку. Жилы на его шее напряглись, а  лицо
налилось кровью от веса грузного тела. Тяжело ступая по лестнице,  он  отнес
Бианку в спальню и осторожно положил на кровать.
   - Приведите Мэгги, - попросила повитуха. - На этот раз  мне  не  обойтись
без помощи.
   Потом добрый час Клей сидел в библиотеке, то  и  дело  наполняя  рюмку  и
прислушиваясь к невнятному бормотанию наверху.
   Вдруг дверь тихо открылась, и на пороге появилась Мэгги.
   - Она потеряла ребенка, - еле слышно сказала она. Клей взглянул на нее  в
немом изумлении, потом губы его искривились в странной усмешке.
   - Потеряла ребенка? Она потеряла ребенка?
   -  Клей,  -  нерешительно  произнесла  Мэгги,  избегая  его  взгляда,   -
пожалуйста, не надо больше пить. Он плеснул в рюмку кукурузного виски.
   - Почему ты меня не утешаешь? Почему не скажешь  мне,  что  будут  другие
дети?
   - Их не будет, - сказала  повитуха,  появляясь  в  дверях.  -  Она  очень
тяжелая  женщина,  и  поэтому  упала  так  сильно,  что  у  нее  все  внутри
повредилось. Особенно женские органы. Боюсь, она не выживет.
   Клей опрокинул рюмку и снова наполнил ее.
   - Выживет. Никаких сомнений. Такие люди легко не умирают.
   - Ты принимаешь это слишком близко к сердцу, - сказала Мэгги. Она подошла
и положила руку ему на плечо. - Прошу тебя, перестань пить.  Ты  не  сможешь
работать, если не бросишь.
   - Работать? - Он криво усмехнулся. - А зачем мне работать? Для кого?  Для
любимой жены? Для сына, которого у меня никогда не будет? - Он глотнул виски
и разразился хохотом. В этом смехе звучало нечто отвратительное.
   - Клей, - испуганно начала Мэгги.
   - Убирайтесь отсюда! Оставьте наконец меня в покое!  -  Женщины  медленно
вышли из комнаты.
   Когда взошло солнце,  Клей  еще  пил,  ожидая  забытья,  которое  все  не
приходило. Работники вышли в поле и с удивлением оглядывались  по  сторонам,
не видя привычной фигуры. Клея. К полудню многие побросали  работу,  радуясь
отсутствию зоркого хозяйского глаза. Клейтон не появлялся  в  поле  три  дня
подряд, а на четвертый половина людей даже не вышла на работу.

Глава 19

   Прошел год. Николь стояла на вершине холма, обозревая свои владения.  Она
обхватила руками поясницу, разминая натруженные мышцы,  и  думала,  что  это
зрелище успокаивает боль лучше всякого лекарства. Жаркие лучи  августовского
солнца ласкают высокие стебли табака. Вот-вот раскроются  коробочки  хлопка.
Золотистая пшеница мягко колышется под  легким  ветерком.  До  слуха  Николь
доносился монотонный шум неустанно крутящихся мельничных жерновов. Кто-то из
близнецов громко взвизгнул, и она улыбнулась язвительному выговору Дженни.
   Прошло уже больше года  с  тех  пор,  как  она  получила  развод.  Николь
отдавала себе отчет в том, что ее ум независимо  от  желания  отсчитывает  и
отмечает каждый час с того рокового момента в кабинете судьи. Весь этот  год
в ее жизни не было почти ничего,  кроме  тяжелого  труда.  Каждый  день  она
поднималась до рассвета и шла на мельницу или в п