в
шести лагерях она споет, чего бы это ни стоило.
   - Я должна, - проговорила Мэдди шепотом.  Отстранив  ее  от  себя  на
расстояние вытянутой руки, 'Ринг с минуту смотрел в глаза женщины.
   - Как бы я хотел, чтобы ты рассказала,  что  происходит,  что  вообще
заставило тебя отправиться в это  турне.  Доверившись  мне,  ты  намного
легчила бы жизнь нам обоим.
   "Если бы я тебе доверилась, - подумала Мэдди с горечью, - наша жизнь,
возможно, и стала бы легче, но жизнь одной маленькой  девочки  была  бы,
скорее всего, кончена".
   - Не понимаю, о чем вы толкуете, - проговорила она и выскользнула  из
его рук. - Я просто хочу немного приобщить к культуре этих бедных  людей
и... - Ей пришлось замолчать, так как  в  эту  минуту  прозвучало  сразу
несколько выстрелов.
   - Я постараюсь сделать все, что смогу, - произнес наконец  капитан  и
вышел из палатки.
   Мгновение Мэдди стояла неподвижно, глядя ему  вслед.  Она  совсем  не
была дурой, хотя недавно сама себя так называла.  Одно  дело  произвести
впечатление на людей, чувствующих себя одинокими и в  большинстве  своем
трезвых, но она видела в жизни слишком много пьяных, чтобы не знать, что
люди, которые трезвыми могли быть даже  милыми,  под  влиянием  алкоголя
превращались в настоящих зверей.
   Прозвучавшие в этот момент громкие выстрелы заставили ее  вздрогнуть,
и, когда сердце наконец успокоилось,  Мэдди  подумала  о  своих  прошлых
выступлениях. Вспомнились розы,  брошенные  к  ее  ногам  во  Флоренции.
Венеция, где она каталась в гондоле  с  тенором...  как  же  его  звали?
Удивительно все-таки, как быстро забываются имена других исполнителей  -
а ведь они тогда спели дуэтом. Все другие гондолы остановились, и жители
Венеции распахнули окна домов, чтобы послушать их.
   Когда же они с тенором кончили петь, весь  канал  огласился  громкими
криками "браво". А сейчас  она  должна  будет  петь  для  толпы  пьяных,
грязных золотоискателей, стараясь их покорить.
   - Вы выглядите так, словно  готовы  в  любую  минуту  разреветься,  -
произнесла, входя в палатку, Эдит.
   - Конечно же, нет,  -  ответила  Мэдди  и,  взяв  пуховку,  принялась
энергично пудрить лицо.
   - Если бы я должна была петь перед этими мужчинами песни, которые  вы
поете, да еще и выглядела бы так же, как вы, у  меня  бы  тоже  тряслись
поджилки.
   - Что ты хочешь этим сказать? "Выглядела бы так же, как вы"?
   - Видите ли, это один из городков, где работает Харри. Толстая такая,
рыжая. Ну, не совсем рыжая, но  очень  к  этому  близко.  Так  вот,  она
услыхала о вашем приезде, и ей это очень не  понравилось.  Она  считает,
что все мужчины принадлежат ей, и не хочет их ни с кем делить.
   - Уверяю тебя и ее тоже, что мне не нужен ни один из этих  мужчин.  Я
просто хочу, ну, скажем, позаимствовать их на время.
   - Все равно ей это  не  нравится.  Она  настраивает  их  против  вас,
говоря, что вы леди и очень высокомерны и что вы их всех презираете. Все
мужчины уже готовы  вас  возненавидеть.  И  еще  одна  сказала,  что  вы
настоящий айсберг и что опера годится лишь для  людей  с  ледяной  водой
вместо крови в жилах.
   - Но это же смешно. Все истории в операх  рассказывают  о  страсти  и
любви.
   - Но ведь они все на других языках, и никто их не понимает. А как  вы
стоите, когда поете! - Эдит выпрямила спину, сложила молитвенно руки  на
груди, и на лице ее появилось гордое, надменное  выражение..  -  Кто  же
подумает, что вы поете о любви.  -  Глаза  Эдит  блеснули  озорством.  -
Готова поклясться, что уж капитан Монтгомери не думает о вас и  о  любви
одновременно.
   Это решило дело. Мэдди отбросила в сторону пуховку.
   - Эдит, я собираюсь позаимствовать у тебя на вечер красный  с  черным
корсет, ну, тот, самый броский.
   - Что?
   - Ты меня слышала. Пойди и принеси его. Сию же минуту.
   - Но он же вам мал!
   - Отлично. Чем больше будет видна грудь, тем лучше.
   Глаза Эдит округлились.
   - Да, мэм, - пробормотала она и выбежала из палатки.
   Мэдди вздохнула и  начала  снимать  свое  чудесное  строгое  шелковое
платье.

***

   Сорок пять минут спустя в палатке вновь появился капитан  Монтгомери.
Он пришел отвести Мэдди на сцену, которую соорудил  Сэм.  Капитан  хотел
еще раз попытаться уговорить ее отказаться от выступления, но, увидев ее
крепко  сжатый  рот,  промолчал.  Он  шел  впереди  Мэдди,   и   женщина
подивилась, как он не согнулся под тяжестью всего того оружия, какое  на
нем было. Позади нее с мрачным видом шествовал Тоби.
   Мэдди изо всех сил пыталась побороть страх. Ее пугала как  встреча  с
толпой пьяных старателей, так и то, что она задумала. Она боялась, что у
нее не хватит на это смелости.
   Она вышла на сцену, и громкий шум сменился глухим  ропотом.  Судя  по
всему, старатели  не  собирались  ее  приветствовать,  решив,  очевидно,
вначале посмотреть, на что способна певица.
   Мэдди понимала,  что  в  их  глазах  она  выглядит  именно  так,  как
обрисовала ее эта женщина по имени Харрис. Но, может, они  изменят  свое
мнение, услышав ее голос?
   Она  встала  в  позу,  которой  научила  мадам  Бранчини,  и   запела
прекрасную арию из "Дон Жуана".
   Не пропела она, однако, и пяти минут, как они зашикали. Раздались два
или три выстрела, и некоторые из мужчин начали громко разговаривать.
   Бросив  взгляд  на  капитана  Монтгомери,  Мэдди  увидела,  что   тот
оглядывает толпу, одной  рукой  сжимая  пистолет  и  другой  держась  за
рукоять меча, готовый в любой момент выхватить его из ножен.
   Она прекратила петь и, отвернувшись, подошла к Фрэнку:
   - У тебя с собой партитура новой оперы?
   - "Кармен"? Мэдди кивнула.
   - Дай несколько начальных так-тов увертюры, а потом играй "Хабанеру".
Сыграй ее три раза. И играй так, словно бы от этого зависела твоя жизнь.
   Он окинул толпу беспокойным взглядом. - Вот это уж точно, в  таком-то
месте. Желая привлечь внимание  старателей,  Мэдди  начала  рассказывать
историю Кармен и содержание арии, которую собиралась исполнить, но никто
ее не слушал. Она снова посмотрела  на  капитана  Монтгомери.  Лицо  его
выражало откровенную тревогу.
   "Ну я им покажу, - подумала она.  -  Я  стану  Кармен,  этой  пылкой,
страстной работницей с табачной фабрики".
   И когда Фрэнк  заиграл  увертюру,  начала  расстегивать  пуговицы  на
блузке. Чего не могло сделать ее пение, сделала ее кожа. Она приковала к
себе внимание сидевших впереди. Распущенные по плечам  волосы  довершили
дело, вызвав к ней интерес и у остальных.
   Партия  Кармен  была  партией  для  меццо-сопрано,  и  голосу   Мэдди
недоставало низких нот, но  она  с  лихвой  восполняла  этот  недостаток
чувством.
   На словах о том, что  любовь  -  дитя  свободы,  она  с  такой  силой
взмахнула юбкой, что стали видны обтянутые  черными  чулками  щиколотки.
Когда  же  она  дошла  до  места,  где  слово  "1'amour"
повторяется несколько раз, то пропела его, изогнувшись всем  телом,  так
обольстительно, как только смогла.
   Мэдди никогда не делала в жизни ничего подобного и  сейчас  очень  об
этом жалела. Вчера она была несколько развязна, и он сказал ей "нет". Но
теперь, видя устремленные на нее безумные глаза мужчин, она  знала,  что
ни един из них не сказал бы такого.
   Она сошла со сцены  и  двинулась  между  столиками.  Ее  блузка  была
расстегнута  до  пояса  и,  как  и  предсказывала   Эдит,   над   ярким,
кричаще-красным шелковым  корсетом,  который  был  явно  мал,  виднелась
обнаженная грудь. Она склонялась к мужчинам и, пропев, что любовь нельзя
удержать, ускользала от их протянутых к ней жадных рук.
   Когда Фрэнк заиграл "Хабанеру" в третий раз, Мэдди уже, по  существу,
летала по всему залу, порхая от столика к столику. Она была  прекрасной,
обворожительной Кармен, способной соблазнить любого мужчину на свете,  -
но ни один из них не мог ею обладать.
   Спев арию в третий раз, Мэдди посмотрела на Фрэнка. На его лице  было
написано  удивление,  которое  он  безуспешно  пытался  скрыть.  Капитан
Монтгомери не отводил от нее сердитого взгляда, и, улыбнувшись ему,  она
запела арию, в которой Кармен признается дону Хосе,  что  сердце  ее  не
принадлежит никому.
   Большинство сидевших в зале мужчин, как она догадалась,  не  понимали
по-французски, но капитан Монтгомери, без  сомнения,  понимал  все.  Она
пела с большим чувством, полностью отдаваясь музыке. В арии говорилось о
том, что возлюбленного, который избавит  ее  от  скуки,  она  возьмет  с
собой, и о том, что как раз сейчас-то у нее никого и нет. При  последних
словах Мэдди прислонилась спиной к одному из столбов в  центре  зала  и,
слегка расставив ноги, начала скользить вниз, всем  своим  видом,  а  не
только голосом, спрашивая, кому нужно ее сердце и кто желает ее любви?
   Возможно, старатели и не понимали слов, которые пела Мэдди, но  жесты
ее были столь красноречивы, что несколько мужчин сразу  же  бросились  к
ней. Ловко ускользнув от протянутых к ней рук, Мэдди игриво пропела, что
намерена идти в таверну выпить вина.
   В следующий момент она испытала настоящий шок.  Из  толпы  старателей
вышел неряшливо одетый седой  мужчина,  который,  приблизившись  к  ней,
необычайно приятным тенором запел по-французски, веля ей  успокоиться  и
ничего не говорить.
   Мгновенно оправившись от шока,  Мэдди  пропела  в  ответ,  что  может
говорить что хочет и что сейчас она думает об одном  армейском  офицере,
которого, вероятно, могла бы полюбить.  При  этих  словах  она  обратила
невольно взгляд  на  капитана  Монтгомери,  который  просто  пожирал  ее
глазами. - Кармен! - с чувством  пропел  исполняющий  партию  дона  Хосе
седой мужчина, спрашивая ее, полюбит ли она его, и Мэдди ответила "да".
   Старатели ухмылялись и толкали друг друга в бок, глядя,  как  старина
Слеб поет с этой красивой  женщиной.  Они  не  отрываясь  смотрели,  как
Мэдди,  изображая  Кармен,  поддразнивает  его,  каждым   своим   жестом
показывая, что может полюбить его, а может и не полюбить.  Бедный  Слеб,
судя по его виду, чувствовал  себя  точно  так  же,  как  все  остальные
мужчины в зале, - он был  готов  продать  душу  дьяволу,  только  бы  ею
обладать, и покончить все счеты с жизнью, если ее не добьется.
   Слеб пел о терзающих его  муках,  тогда  как  Мэдди  играла  женщину,
гордую своей властью над  ним.  Ее  голос  отличался  столь  необычайной
силой, что даже неизбежный при таком скоплении народа  шум  не  мог  его
заглушить, и каждая нота была слышна совершенно отчетливо.
   Когда Слеб сделал вид, что освобождает руки Мэдди от веревок, в  зале
захихикали. Однако все тут же обратились в слух, как  только  она  вновь
запела, сообщая дону Хосе,  что  отправляется  в  таверну  пить  вино  и
танцевать. Слеб смотрел на нее с тоской и вожделением.
   Когда два голоса слились на короткое время в дуэте,  старатели  вновь
громко захлопали.
   Последние слова арии Мэдди спела уже на  сцене.  Глаза  ее  сверкали,
щеки разрумянились, блузка выбилась из-под юбки и  свисала  поверх  нее.
Махнув подолом, она в последний раз  пропела,  что  идет  в  таверну,  и
закончила великолепным "тра-ла-ла-ла-ла".
   Взрыв аплодисментов, раздавшихся  в  этот  момент,  казалось,  потряс
здание до самого основания. Бросив взгляд на капитана Монтгомери, Мэдди,
к своему удовольствию, увидела, что он хмурится.  Поклонившись  публике,
она протянула руку седому мужчине, который так  неожиданно  спел  партию
дона Хосе.
   Однако старатели явно не собирались позволить ей на  этом  закончить.
Словно мощная волна, они все разом хлынули к сцене. Мэдди  увидела,  как
'Ринг прыгнул к ней, и тут  же  потеряла  его  из  вида,  когда  мужчины
схватили ее и, подняв, посадили себе на плечи.
   - 'Ринг, 'Ринг! - испуганно позвала она, но голос сразу же потонул  в
шуме и криках.

9

   Мэдди держалась изо всех сил, с трудом сохраняя равновесие.  Со  всех
сторон ее окружали старатели,  от  которых  поднимался  ужасающий  запах
виски и немытых тел. Да, это совсем не походило  на  похищение  русскими
студентами. Старатели были настолько пьяны, что могли  случайно  уронить
ее и тут же затоптать насмерть, и прошел бы, наверное, час,  прежде  чем
они это заметили бы.
   С непередаваемым облегчением увидела она пробиравшегося к ней  сквозь
толпу капитана Монтгомери.  Он  был  по  крайней  мере  на  голову  выше
остальных и, как человек, рвущийся к одной-единственной цели, сметал все
на своем пути. Однако Мэдди, которая, боясь свалиться, с силой вцепилась
в волосы одному из державших ее мужчин, не возражала  бы  в  эту  минуту
даже против того, чтобы капитан проложил к ней путь выстрелом из пушки.
   Наконец он добрался до нее, и, хотя по его лицу она  видела,  что  он
сильно рассержен, она не колебалась ни секунды, когда он протянул к  ней
руки. Отпустив волосы  мужчины,  который  ее  держал,  Мэдди  скользнула
капитану на грудь и, прижавшись лицом к  шерстяной  куртке,  обняла  изо
всех сил. Сердце у нее стучало так громко,  что  она  почти  не  слышала
криков  разгневанных   старателей.   В   следующую   минуту   к   крикам
присоединились новые голоса, и Мэдди, не  глядя,  поняла,  что  рядом  с
'Рингом были теперь Сэм, Тоби и Фрэнк.
   Капитан Монтгомери отнес ее к палатке, которую Сэм,  пока  она  пела,
переставил в лес, подальше от жилищ старателей.
   Бесцеремонно бросив ее  на  койку,  'Ринг  налил  в  стакан  виски  и
протянул его Мэдди:
   - Пейте!
   "Вряд ли он на меня слишком уж сердится, если предлагает  выпить",  -
подумала она и сделала глоток.  В  следующую  же  секунду  'Ринг  вырвал
стакан у нее из рук и выпил виски сам.
   - Вы этого не заслуживаете. Я просто хотел проверить, не подмешали ли
вы опять в виски опиум, - сердито произнес он. - Ну и  представление  вы
устроили. Вас научила этому мадам Бранчини?
   -  Нет,  я  действовала  по  наитию.  -  Мэдди  улыбнулась.   -   Вам
понравилось?
   - Я рад, что они не понимали слов. Дитя свободы, надо же.  -  Капитан
отвернулся, вновь наполняя стакан.
   Она оперлась на локти и откинулась назад. Блузка на ней все еще  была
распахнута до пояса, и, бросив взгляд вниз, она  увидела,  что  в  такой
позе груди, выглядывавшие из корсета, кажутся весьма соблазнительными.
   - Я никогда в жизни не делала ничего подобного.  Но,  кажется,  вышло
довольно неплохо, как вы считаете? 'Ринг повернулся, едва не  расплескав
все виски, когда взгляд его упал на возлежащую на койке Мэдди.
   Она встретила его взгляд невинной улыбкой.
   - Когда играешь с огнем, - проворчал он, - можно и обжечься.
   - Да? И кто же собирается подлить масла в мой огонь?
   - Во всяком случае, не я, если вы на это намекаете.
   Мгновенно почувствовав себя так, будто на нее  вылили  ушат  холодной
воды, Мэдди села.
   - Мне следовало знать, что уж от вас я комплимента не дождусь.
   - Так вам этого хочется? Вы пели просто замечательно. Никогда в жизни
не слышал ничего подобного. Каждый звук был  словно  падающая  на  землю
драгоценная жемчужина.
   Она несколько раз моргнула,  слыша  неподдельную  искренность  в  его
голосе.
   - Но что вы скажете о моей игре?
   - Игре? - Капитан фыркнул. - Вы не  играли,  вы  были  Кармен,  -  он
окинул ее взглядом с головы до  ног,  -  но  сейчас  вы  можете  наконец
остановиться.
   Мэдди поспешно запахнула блузку и встала.
   - Премного вам благодарна, капитан, за  спасение  от  старателей,  но
сейчас я собираюсь ложиться, так что будьте добры уйти.
   - Сегодня ночью я никуда отсюда не уйду. Я не собираюсь ни на секунду
выпускать вас из виду.
   - Но вы не можете провести ночь со мной!
   - А я и не собираюсь, во всяком случае, так, как  вы  это,  возможно,
себе представляете. Я просто хочу помешать всем этим  мужчинам"  которых
вы так усиленно сегодня соблазняли, прийти сюда за вами. Сэм с Фрэнком и
Тоби будут спать снаружи, у самой палатки.
   Его слова заставили Мэдди почувствовать себя самой желанной  женщиной
на свете.
   - Перестаньте выглядеть такой довольной. Надеюсь, никто  особенно  не
пострадает, если они все же сюда явятся.
   - Я тоже, но уверена, они и  носа  не  покажут,  зная,  что  вы  меня
охраняете. - Она улыбнулась. - Я им понравилась, ведь правда? -  Напевая
"Хабанеру", она слегка приподняла подол юбки и прошлась по палатке,  как
в танце. 'Ринг следил за ней хмурым взглядом.
   - Так вы хотите нравиться таким мужчинам, как они?
   - Вы не понимаете.
   - Тогда объясните мне.
   Мэдди взяла у него из  рук  пустой  стакан,  плеснула  туда  виски  и
сделала несколько глотков.
   - У людей странное мнение об оперных певицах. Мы  им  кажемся  чем-то
вроде небесных созданий, а не существами из плоти и крови.  Они  думают,
как и вы когда-то, что мы родились с нашим голосом и петь для нас так же
легко, как и дышать. Они не видят, что певица такой же  человек,  как  и
они, и ей хочется того же, что и каждой женщине.
   Схватив за руку, 'Ринг привлек ее к себе.
   - А что хочешь ты, Мэдди? Быть певичкой в  салуне  и  демонстрировать
свою голую грудь поверх слишком тесного корсета?
   - Нет, я вполне довольна тем, что имею, но сегодня  вечером...  Я  не
знаю... но так чудесно, когда нравишься  ты  сама,  как  женщина,  а  не
только твой голос.
   - Но твой голос...
   Она высвободилась из его рук.
   - Я знаю, что мой голос  великолепен.  Мне  просто  хотелось  узнать,
нравится ли мужчинам...  Мне  хотелось  знать,  нравлюсь  ли  я  им  как
женщина. И я это узнала.
   - Как ты вообще могла в  этом  сомневаться?  -  Голос  его  был  едва
слышен.
   Мэдди повернулась и, взглянув на капитана, вновь  почувствовала  себя
Кармен, чувственной, страстной  девушкой  с  табачной  фабрики,  которая
прекрасно сознавала свою власть над мужчинами. Ей захотелось,  чтобы  он
схватил ее в объятия, поцеловал и, может быть, даже занялся любовью.
   - Приберегите  ваши  нежные  взгляды  для  старателей,  -  проговорил
капитан и отвернулся.
   Мэдди почувствовала себя так, будто Монтгомери ударил ее ниже  пояса,
и на мгновение у нее даже перехватило дыхание.
   - Вы не нужны здесь сегодня ночью, капитан, - холодно произнесла она,
подходя к койке. - Если вы считаете, что мне нужна охрана, пришлите сюда
Тоби или Сэма с Фрэнком.
   - После той демонстрации, что  вы  устроили,  я  не  оставил  бы  вас
наедине даже со своим отцом. С дедом даже.
   - А с вами я,  конечно,  буду  в  полной  безопасности,  не  так  ли,
капитан?
   К своему ужасу, Мэдди вдруг почувствовала, что глаза  ее  наполняются
слезами. Сегодня, когда она пела об армейском офицере,  которого  любила
Кармен, ей казалось, что она поет о 'Ринге, почти  постоянно  занимавшем
теперь ее мысли.
   - Я защитил  бы  вас  ценой  собственной  жизни,  но  вы  должны  мне
довериться.
   - Я доверяю вам свою  жизнь,  но...  -  Она  замолчала,  не  в  силах
продолжать  от  переполнявших  ее  сердце  чувств.  -   Оставьте   меня,
пожалуйста, на несколько минут. 'Ринг подошел к ней и, повернув,  прижал
к груди. Мэдди попыталась вырваться,  возмущенная  тем,  что,  когда  ее
влекло к нему, он не желал к ней даже прикасаться,  но  стоило  на  него
рассердиться, как он тут же хватал ее в объятия.
   - Я тебя ненавижу.
   - Не правда. - Он погладил ее по волосам. - Ты даже не представляешь,
как ко мне относишься.
   - А ты, конечно, это знаешь? - сердито спросила она.
   - Думаю, я знаю это лучше, чем ты. Она оттолкнула его.
   - Ты говоришь, что я тщеславна, но, скорее,  это  твое  тщеславие  не
знает границ. Уверена, ты  думаешь,  что  нравишься  мне.  Так  вот,  ты
ошибаешься. Я к тебе абсолютно равнодушна.
   - То-то равнодушной ты выглядела, когда я пробивался  к  тебе  сквозь
эту толпу. Да ты просто засияла от счастья,  когда  я  протянул  к  тебе
руки, и ты упала в них, не колеблясь ни секунды.
   - Я пошла бы к любому знакомому мне человеку, так  как  боялась,  что
эти люди меня вот-вот уронят.
   - Да? С той минуты, как они тебя схватили, Сэм все время находился